В последний путь

В восьмидесятые годы прошлого столетия в Советском Союзе прошла череда пышных государственных похорон.

Сначала умер генсек (Генеральный секретарь ЦК КПСС) Леонид Ильич Брежнев. Не прошло и два года, как не стало следующего главы нашего государства – Юрия Владимировича Андропова. А ещё через год скончался новый  руководитель партии и правительства  – Константин Устинович Черненко.

Все они  были не очень преклонного возраста и имели не только прекрасные условия для жизни, но и возможность получать самое передовое и качественное лечение, но это не спасло наших правителей. Смерть,  как высшая справедливость, не смотрит на чины и награды, и к каждому приходит согласно своему таинственному расписанию.

Вспоминается анекдот тех лет.
Идёт программа «Время». Диктор Игорь Кириллов в чёрном костюме торжественно объявляет: «Дорогие товарищи! Вы будете смеяться, но нас опять постигла тяжелая утрата».

Так как умирали  важные государственные деятели, то и похороны были соответствующие. Сначала с умершими  прощались в Колонном  зале  Дома Союзов, потом  скорбная процессия  под звуки траурных маршей медленно направлялась на Красную площадь, где находили своё последнее пристанище  руководители  советской страны.  Все улицы по ходу следования траурного кортежа были  заполнены тысячами москвичей, а, возможно, и гостями  нашей столицы. Что же это были за люди – искренне соболезнующие простому человеческому горю или просто любопытные, случайно оказавшиеся в этом месте и в это время? Совершенно  неожиданно для себя  я   смогла получить  более-менее правдивый  ответ на  этот свой вопрос.

В несчастливое число 13-го марта в отдел заглянула  начальница  Надежда Сергеевна.
-  А где наши плакальщицы? Что-то я их сегодня не вижу.
-  Ольги нет, она со  вчерашнего числа на больничном. Я  вам   об этом  уже  говорила, - профорг Марина подняла голову от каких-то бумаг, стопками разложенными на её  столе, - а Ира  сейчас на учебе. Появится только на следующей неделе.
-  Что, опять? – К разговору подключилась начальница сектора Тамарочка Александровна  (так мы её называли в разговорах между собой).
-  Да, опять. Сегодня похороны, - Надежда  многозначительно подняла указательный палец и ткнула им куда-то в небо, – и  как всегда от нашего отдела нужно выделить два человека. В крайнем случае, можно одного.
-  Понятно, - сказала Марина и выразительно посмотрела в мою сторону. Все девочки  в  нашей комнате  повернули свои головы и уставились на меня.
Всё ясно, хотят спихнуть это мероприятие на новенькую. На всякий случай спросила:
-  А что, там действительно нужно будет плакать?
-  Да нет же! Это просто так говорится. Хотя если и выкатится парочка  слезинок, это пойдёт в зачёт нашему коллективу.
-  Коллеги, перестаньте юродствовать. Не ожидала от вас  такой черствости, всё-таки умер Генеральный секретарь партии, - Надежда укоризненно покачала головой, всем своим видом давая понять, что шутки сейчас не уместны. - Татьяна, а ты собирайся и спускайся на первый этаж. В одиннадцать сбор всех делегатов, и вас организованно повезут куда-то в центр, -  начальница строго оглядела всех сотрудниц и вышла, громко хлопнув дверью.
-  Эх, было б лето, я сама пошла  бы с удовольствием, - мечтательно проговорила томная блондинка Катя Сотникова. – Сто лет в  центре  не была. А они как назло помирают в холодное время года, а у меня хронический  пиелонефрит.
-  И правда, девочки, - в разговор вступила хохотушка Оксана. – Брежнев умер, по-моему, в ноябре. Андропов в феврале, и наш в марте. Ты, Танюш, на всякий случай мою дежурную кофту надень, а то стоять придётся не один час. Ещё простудишься. Наша главная плакальщица Ольга Барцева после похорон Андропова месяц, наверное, бюллетенила.  И  до сих пор, бедненькая,  не оправилась, без конца то сопли, то ещё что-нибудь.
-  Ничего, ещё походит наша Ольга, на её век  политбюро за глаза хватит, - вступила в разговор  Аня Рогожкина, наш местный диссидент. – И чего это старьё так за власть цепляется?  Жили бы себе припеваючи, внукам книжки читали, так нет, управлять государством им надо. А то без этих маразматиков страна развалится! Видно, правду  умные люди говорят, что нет ничего слаще власти.
-  Аня, прекрати  нести чушь, - Тамарочка Александровна устало потёрла виски. – Голова с утра раскалывается. Наверное, погода будет меняться. А ты, Таня, завтра можешь прийти  на час позже.
-  Тамара Александровна, так раньше всегда девочкам отгул давали, - стояла на страже справедливости профорг отдела. – А сейчас как же?
-  Это главк должен решить, а не я. Скажут, чтобы давали отгул, значит, будет отгул.

Максимально утеплившись, я спустилась вниз, где уже собралась внушительная толпа  из провожающих в последний путь товарища Черненко. Примерно через полчаса к  парадному входу подали несколько больших комфортабельных  «Икарусов». Народ  ринулся занимать удобные места.
В окне автобуса я увидела знакомую из бухгалтерии. Она махала мне рукой, показывая, что  заняла для меня свободное местечко.

-  Я  что-то ваших девочек не вижу. Обычно мы на все эти мероприятия вместе ездили.
-  Одна болеет, а другая на курсах по повышению классификации. – Я  расположилась на свободном месте. – Это надолго, не знаешь?
-  Ещё как знаю, не в первый раз. Часов до четырёх, как минимум, - жарко зашептала мне в ухо  моя знакомая. -  В прошлый раз мы стояли на Горького, и как только  мимо нас проехал катафалк, мы сразу же слиняли. А сегодня будем стоять на Красной площади. Так что придётся  пережидать всю церемонию, оттуда незаметно не уйдёшь. Ты  обязательно  становись в самые последние ряды, ближе к ГУМу.  Потом  будет  легче домой выбираться, поняла? -  Бухгалтерша быстро оглянулась назад.

Я тоже посмотрела, кто сидит за нами. Какие-то  две немолодые женщины были заняты своими разговорами («…Я ему говорю: Ну когда же ты, гад, напьёшься уже досыта? Сил нет никаких на  эти гулянки смотреть..»). Убедившись, что нас никто не слушает, моя  соседка продолжила свистящим шепотом:
-  Превратили Красную площадь в кладбище для престарелых деятелей, просто противно! И в земле, и в стене покойнички лежат. А главный – в Мавзолее, вечно живой!  Представляешь, сколько здесь по ночам привидений  бродит?
Чтобы изменить тему  такого  опасного поворота  в  нашем  разговоре, я спросила:
-  А почему надо стоять в последних рядах? Оттуда же ничего не увидишь.
-  Вот чудачка!  А ты думаешь, что первые ряды что-нибудь увидят?  И не надейся.  Вечером по телевизору посмотришь, если тебе так интересно. Уверяю тебя, что не будет ничего нового. Обычные правительственные похороны.

По прибытию на место я потеряла свою нечаянную знакомую, но помня её рекомендации,  постаралась остаться в последних рядах.
Вся  Красная площадь была запружена  огромным количеством народа, который,  как и нас,  привезли с разных предприятий  столицы. И стояли мы не какой-то бесформенной  толпой, а организованными рядами. Было ветрено и сыро. Дул пронзительный мартовский ветер, и по небу неслись друг за другом низкие серые тучи, рваными краями цепляясь за островерхие крыши Кремлёвских башен.

Постепенно холод проникал под  верхнюю одежду и терзал моё  тело. Особенно мёрзли ноги. Приподняв воротник пальто и засунув  руки глубоко в карманы, я  обречённо переминалась с ноги на ногу.  Примерно через час народ начал активно греться.  Знакомые между собой молодые люди прижимались  друг  к другу и,  расстегнув пальто или куртки, согревали один другого  своими молодыми телами. Я с завистью смотрела на этих счастливчиков.  Тут и там  мужчины сбивались в тесные небольшие компании  и принимали горячительные напитки, которые они предусмотрительно захватили с собой на церемонию прощания. Было непонятно, то ли они так защищали свои организмы от нежелательной простуды, то ли,  не чокаясь,  по русскому обычаю  пили за покойника.  Над площадью стоял неявный гул голосов. Вдруг толпа встрепенулась. Вдали послышалась  печальная музыка.

-  Везут, везут, - эти слова тихим шорохом пронеслись по рядам. Все  сразу повеселели и взбодрились, предчувствуя скорый конец  своим мучениям.  Люди  стали вытягивать шеи, в надежде хоть что-нибудь увидеть. Но кроме круглых голов в зимних шапках и женских платках, я ничего не смогла разглядеть.
Музыка становилась всё громче и громче,  время тянулось и тянулось. Наконец наступила тишина. Значит, ещё немного и всё закончится. Я стояла и мечтала о горячем крепком чае и  тёплых домашних тапках.  Стыдно признаться, но  было именно так.
  Вдруг послышался гулкий звук прощального салюта,  и через несколько минут  народ начал быстро  расходиться. Спасибо подсказке, я оказалась в рядах тех, кто первыми покинул Красную площадь.

Мы тогда ещё не знали, что в  этот хмурый мартовский день тысяча девятьсот восемьдесят пятого года  похоронили не только Генерального секретаря ЦК  КПСС, но и всю нашу прошлую жизнь.  Что впереди нас ждёт перестройка и ускорение, ваучер и дефолт, развал великой страны и полная дезорганизация миллионов и миллионов наших сограждан. Правда, несколько сотен особенно удачливых  проходимцев оказались в нужном месте и в нужное время, успев как по мановению волшебной палочки  сколотить себе огромные  состояния. Но это уже совсем другие истории.