Мелодия Души

                Днем в «Аристократе» тихо, как в библиотеке, или как в больнице в «тихий час». Господа в дорогих костюмах неспешно переговариваются из алых кресел. Официантки в накрахмаленных чепцах бесшумно передвигаются между ними, груженые зеркальными подносами. Звон чашки или редкий смешок громом раскатывается, достигая высокого свода.
                Как только трудовой день заканчивается, те же самые господа сбрасывают с себя долг службы, расстегивают пиджаки, ослабляют галстуки. «Аристократ» мигом преображается. Откупориваются пробки, гремит посуда. Шум, гвалт, музыка. Официантки ждали этого момента весь день: смахивают с себя дрёму, торопятся обслужить гостей.  Каждого клиента знают по имени, и должность, и вкусы с привычками. Иначе больших денег не заработать, ведь господа могут быть щедрыми, если подход правильный знать. Работа непростая, правил разных много: один раз ошибешься —  вылетишь. Самое главное из правил  — никаких интимных отношений с клиентами. Эта работа уже для других. Ближе к ночи приезжают ослепительно нарядные девицы, знающие своё дело не хуже предыдущих. Денег у господ достаточно, всем хватит. И хотя работа у тех и других чем-то схожа, презирают они друг друга до глубины души и клянутся периодически, что никогда местом своим не поменялись бы.
          И вот как-то в обеденные часы заходит в ресторан женщина неопределенного возраста: сапоги на высоких каблуках, короткое платье, поверх него легкомысленный яркий жакет - одним словом, не коллега тем господам. Идёт не спеша, по сторонам не смотрит. Волосы не то русые, не то золотые, не то медные. Примостилась у окна, никого не трогает. Насторожились девушки в глубине зала: чуют лису в курятнике. Старшая из них вышла из своей каморки: чепец вздернулся, кольца в ушах колыхнулись. Сама меню понесла. Работает она здесь давно, знает, что лиса не охотиться сюда пришла, просто кости погреть. Захотелось ей лично проверить, сильно ли шкурка потерлась.
          Женщина приняла меню, взглянула на давнюю знакомую и только усмехнулась про себя: "Что, старая, молодость свою клювом прощелкала?" Листает книжку, цены для неё не новость, но никогда раньше не сидела она здесь "за свои", а для господ вообще, всё в полцены. Однако, жаться сегодня не будет, не для того пришла. Перебирает блюда.
        - Могу я угостить свою подруженьку? - пожилой солидный мужчина подсел к ней. Видно не придётся деньги тратить. - Как в добрые времена, - подмигнул. Подмигивать - единственное, на что он теперь способен. Улыбается Пётр Иванович, растягиваются морщины на лице. Причмокивает старческими губами. Знает женщина всю его биографию: с кем разводился, на ком женился, кого любил. Сидят, беседуют «по душам»: то смеются, то вздыхают. Переглядываются загадочно, молчат. Перебирают события. Соучастники...
          Взвизгнула входная дверь. Посетители разом обернулись: в ресторан вошёл молодой человек в коротком сером пальто. Оглядевшись, стремительно направился в сторону наших собеседников.
Вы готовы ехать? - Спросил у Петра Ивановича. Холодно оглядел его спутницу. Старик кивнул и взял женщину за руку:
                - Альбиночка, составите нам компанию?
                - Почему бы и нет? -  Румянец вспыхнул под слоем грима, не то от бокала вина, не то от шальной мысли.
                Молодой человек еле заметно скривился, презрительно вздернул бровь, но возражать не посмел. Все трое сели в служебный автомобиль и покатились вниз по улице, мимо тронутых ржавчиной тополей. Завернули в переулок и остановились возле неприметного бурого забора из досок, за которым доживал свои последние дни старинный особняк. Навстречу вышел сторож, с утра ожидающий их приезда. Проводил важных гостей, открыл замок на решетке.
         Двор завален старым строительным мусором, шагу не ступить, чтобы не запачкаться. Да и стоит ли заходить? - ведь вопрос давно решен: земля в центре города — дефицит. Часть денег от будущего владельца уже получена, возможно — уже потрачена. Что там осталось? Где подписаться-то?  И какого чёрта вообще сюда нужно было ехать? Благо - не далеко...
                - Идите сюда! - Пётр Иванович окликнул коллегу из глубины двора.
На что здесь смотреть?  Ветер игриво потрёпывал бахрому шарфа. Молодой человек неохотно пошёл на голос.
                -     Идите, я вам кое-что покажу! - Старик и его подруга стояли у обветшалой   постройки, а сторож тем временем пытался содрать доски с двери.
                -      Вы хотите застрять здесь до вечера? Может сначала главное здание осмотрим?
                -     Ай, да не на что там смотреть! - отмахнулся Петр Иванович. - Ох и горячая банька тут была! - Закатил глаза (мол, додумывайте  сами).
                Тяжёлый спёртый воздух  вырвался из разодранного проёма. Внутри так темно, что заходить — нет смысла.
                -  Давай, Коля! Давай, дружочек, - приободрил Пётр Иванович сторожа, и тот, радуясь, сам не зная чему, принялся быстро-бодренько продирать окна (это ничего, что ему опять придётся их заколачивать). Теперь жидкий свет из узких окошек под самым потолком обозначил углы и груды пыльной мебели. Старик и Альбина пробирались по закоулкам заброшенной бани, забытые лабиринты оживали, освежались под пристальным напором памяти.
               - Вот здесь, ты помнишь?... - указывает куда-то, наполовину проникнув в одну из комнат для отдыха.
               - Ну, что вы, не со мной... Точно не со мной... Не здесь... - если не оглядываться, можно представить, что она краснеет. Никто не вспомнит, как было на самом деле, да и нужно ли?
            Тем временем стрелки на наручных часах тикают. Молодой человек недоумевает: что за блажь нашла на старика? Может ему больше нечем заняться? У него самого дел по горло: «Уходят времена, когда можно было ничего не делать, а деньги и прочие блага в любом  случае причитались. Кому-то давно «на покой» пора; уступить место тому, кто с большей выгодой его использует...»  И всё таки пошёл следом, чтобы поторопить.
         Свет творит необычайные вещи. Как и его отсутствие. Алая плюшевая обивка может и не выгорела: просто пыльно. Пол под ногами ещё крепкий, только плитка немного потрескалась. Главное — не присматриваться. Длинный коридор, застеленный ковровой дорожкой. По стенам — тяжёлые зеркала с налётом бронзы. «Чья это длинная ножка покачивается? Тоненький каблучок, бантик на носке?» - Он повернулся. Старик и Альбина пристроились на диване — каждый в своём углу. «...Ногу на ногу перекинула. Сколько же ей лет, интересно? С такими - никогда точно не узнаешь.»
               - А ещё здесь есть одна любопытная штука, - продолжал  рассказывать Пётр Иванович. - Хотите взглянуть?
               - Хочу-хочу! - воскликнула женщина и хлопнула в ладоши, делая вид, что понятия не имеет о чём речь.
               - Мы с Альбиночкой зайдём сюда, - указал на ближайшую дверь. - А вы идите в конец коридора. Там тоже есть дверь. Войдите в неё, а дальше — сами поймёте куда. Надеюсь, не заблудитесь.
          Старик с подругой исчезли в тёмном проёме. Молодой человек захотел догнать их и сказать, что не собирается принимать участия в этих странных играх, но почему-то передумал и направился туда, куда ему указали.  Добрался до двери в глубине комнаты, слабо потянул ручку, ожидая, что она не поддастся. Дверь легко отворилась. Он зашёл и оказался в кромешной тьме. Тут же позади что-то грохнулось: то ли швабра, то ли метла. К ногам подкатилось пустое ведро. Он откинул его и вытянул вперёд руки, шаря в поисках выключателя, напрочь забыв о том, что электричества здесь нет. Пальцы нащупали ещё одну ручку. Он потянул.
          В новой комнате было гораздо светлее. Ряд душевых кабин. Почерневшее от воды дерево. Ещё какие-то двери, одна за другой. Бассейн. Пустой, разумеется. Парилка, в которой сохранился особый дух. Снова душевые кабины, но уже отдельные, лучше обставленные. В одной из них молодой человек остановился и понял, что давно ходит по кругу. Где же та комната без света, которая выведет его обратно в фойе? Он стоял и смотрел на своё уставшее лицо в овальной раме.
          Ещё недавно отмечал, как становится старше; теперь же ему показалось, что он постарел. Где эта грань между «ещё» и «уже»?  Существует ли она вообще? Тонкая линия, которую время стремительно пересекает. Было «рано», становится «поздно»... Кажется, что ты уже достаточно крепко вцепился в жизнь, но стрелка летит вниз. Есть ли смысл откладывать что-то на час «Х»?
          Внезапно стенка в душевой  сдвинулась вперёд. Молодой человек отшатнулся, и в этот момент Альбина плюхнулась прямо к нему навстречу. Он еле успел её подхватить.
               - Честное слово, я не знала! Я просто нажала на ручку! - Оправдывается женщина.
               Старик смеётся. - Жаль, что Кирилл Андреевич не барышня. Представьте, как они визжали! 
       Им весело... Почему бы и нет?  Хотелось бы тоже так, не раздумывая ни над чем...
              - И кто придумал этот ход?
              - Тут главное не «кто», а «для чего».  А «кто» - бог его знает. Он уже был. Ещё до того, как мы начали здесь отдыхать.
      Пётр Иванович выбрался. Отряхнулся.
              - Ладно, идёмте отсюда.
      Бледное солнце скрылось. Поднимается ветер, отрывает от земли листья и мелкий мусор. Пётр Иванович впереди всех, спешит к пустующему дому. Парадная дверь распахнута любезным Колей. Молодой человек и Альбина идут следом, не поспевают. Трудно на каблуках пробираться, но руку женщине никто не подал.
      Здание это переходило из рук в руки множество раз, но внешний вид его никогда не менялся. Ремонт делать — дорого, а особой исторической ценности оно не представляет. Что там будут с ним дальше делать (сносить) — дело его владельцев. Если решат, что оно им пригодится, значит — оставят. Не попрощаться ли просто приехал сюда старик?
      Исполнив формальности, компания собралась уходить, как в этот момент солнце наконец-то выглянуло, и один тонкий робкий луч пробрался сквозь пыльное стекло. Он разрастался и заполнял собой зал. В тот же момент откуда-то сверху, с галереи, донеслась еле слышная мелодия.
              - Вы это слышите? - спросила женщина. - Играет музыка.
              - Откуда ей здесь быть? Я ничего не слышу, - ответил молодой человек.
              - А я слышу. Она становится громче, словно целый оркестр, - не успокаивалась дама.
              - Бред. Здесь никого нет, кроме нас.
      Пётр Иванович стоял у них за спиной и улыбался: конечно, он слышал.
              - Кирилл Андреевич, - уважительно-насмешливо обратился к коллеге, - Можете даже не напрягаться, у вас ничего не выйдет.
      Яркий свет разлился  по полу, стенам; коснулся тяжелой люстры. Обогатившись новыми звуками музыка гремела в дрожащей пыли. Женщина сделала несколько движений под этот мотив. Воздушное платьице колыхалось в такт ритму. Молодой человек расстегнул пальто, ослабил галстук.
              - Этого не может быть? - удивлённо и расстроенно спросил он сам у себя.
      Вихрь звонких звуков эхом отражался от стен. Что происходит?  Чья-то шутка или игра времени?  Эмоции нахлынули, не остановиться. Теперь он тоже слышал так, словно музыка была всегда, а он лишь на минуту вышел. И вот он снова здесь, вот его спутница. Коротает время с пожилым кавалером в его отсутствие. Мужчина взял её за руку. Танцуют. Под тонкой тканью юное тело. Как он мог не заметить этого раньше? Бесплотные тени кружат рядом...
      Втроём в автомобиле. Кто-то должен сойти. Запах её духов. Румянец на свежих щеках. Старик всё понял и попрощался. Туман сошёл, оставив после себя лихорадку. Время бежит, ускользает. Схватить бы за ворот, заставить остаться. Но кому под силу? 
              - Куда поедем? - спросил мужчина.
              - Ко мне. - опустила глаза. Для неё уже что-то не сходится, мрачнеет с каждой минутой. Вздохнула, но он не заметил, вновь оглохший и ослепший.
       Подкатили к двухэтажному старому дому на несколько квартир. В центре города ещё остались такие.
              - Здесь? - Поспешно выскочил за ней следом.
              - Вы точно этого хотите?  - Погрустнела, но ещё чего-то ждёт.
              - В чём дело? Я заплачу. - Дотронулся до бумажника.
      Сухие листы, словно клочки бумаги, зашуршали на ступенях. Ничего не ответив, она ушла. Сумерки обманчивы. Он хотел её удержать, но не успел. Кинулся к крыльцу, на которое она только что взошла, дёрнул дверь, но та не открылась.
              - Что за …! - выругался вслух.
      На двери висел замок, к которому по всей видимости уже очень давно никто не притрагивался. Окна заколочены.... В полном смятении  он сел в автомобиль и уехал прочь без всяких мыслей туда, где город зажигал огни.