Броня и снаряд - 3

Рис. 4. Трофейный танк Pz.III — на вооружении танковых войск Красной Армии. 1942 г.


Игорь АБРОСИМОВ

          БРОНЯ И СНАРЯД: ПРОТИВОСТОЯНИЕ НА ПЕРВЫХ ЭТАПАХ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ


       III. Танковая война

      Красная Армия начала войну, имея многочисленный танковый парк. Количественно его основу составляли легкие танки - Т-26 и БТ, вооруженные 45-мм пушкой, с бронезащитой 15 - 22 мм. По опыту, полученному в ходе Гражданской войны в Испании и операций на Халхин Голе, они не могли успешно решать боевые задачи. Развитие и совершенствование противотанковой артиллерии сделало возможным эффективное применение танков, защищенных броней 45 мм и выше. Подобных новых тяжелых танков КВ и средних Т-34 в составе соединений на Западном ТВД в июне 1941 г. было 1297 (466 - КВ-1 и КВ-2 и 831 - Т-34) из общего количества 10632 боеготовных танков основных типов, включая химические (огнеметные).

Кроме новой бронетехники - тяжелых танков КВ, средних Т-34 и 115 легких разведывательных (пулеметных) Т-40, в строю находились многочисленные легкие танки относительно старых типов - 3602 общевойсковых Т-26 (однобашенных и 404 двухбашенных первых серий), 3891 оперативных колесно-гусеничных БТ-2, БТ-5 и БТ-7, 915 разведывательных (пулеметных) Т-37 и Т-38, в также 283 средних танков Т-28 и 42 тяжелых Т-35. Выпуск последних двух типов был прекращен в 1939 г., эти многобашенные танки давно морально и физически устарели. По своим тактико-техническим характеристикам, а также из-за из-за выработки моторесурса, они не могли оказать влияния на повышение боеспособности танковых частей и почти все были потеряны в первые дни боев. При этом большинство Т-35 оказались брошены или взорваны экипажами по причине технических неисправностей. Кроме того в частях состояло 487 химических танков, в основном на базе Т-26.

При подсчете боеготовных машин учитывались все танки, относящиеся к 1-й категории (новые, не бывшие в эксплуатации, вполне годные к использованию) и 2-й категории (находящиеся в эксплуатации, исправные и годные к использованию, а также требующие войскового ремонта). Из-за значительного количества машин, относящихся ко 2-й категории и требующих войскового ремонта, который невозможно было провести в частях силами технических служб и экипажей ввиду острой нехватки запчастей, от 10% до 25% танков старых типов после начала военных действий было оставлено в парках. Кроме того немало боевых машин с изношенными гусеницами и агрегатами вышло из строя во время маршей, не могло быть восстановлено и не вступило в бой. Таким образом, истинное количество на самом деле боеготовной бронетехники в пяти военных округах Западного ТВД оказалось значительно меньше упомянутых 10,6 тыс. ед.

Нельзя не учитывать еще одного весьма существенного обстоятельства. Под боеготовными следует понимать не только исправные машины, но и танки, укомплектованные подготовленными экипажами. Между тем, большинство новых танков, в основном Т-34, которые поступали в части и соединения, из соображений секретности и сбережения ресурса принимались на длительное хранение. Личный состав мог осваивать новую материальную часть очень ограниченно, в специальных учебных подразделениях, причем эксплуатационная документация, как правило, не выдавалась на руки не только членам экипажей, но и командирам частей. Показательно, что в мае 1941 г., за месяц - полтора до начала военных действий, в учебно-боевом парке танков Т-34 был отмечен массовый выход машин из строя по причинам грубых нарушений правил эксплуатации. Из сказанного понятно, что совершенно новая, самая совершенная по тем временам бронетанковая техника, ввиду неготовности экипажей, не могла быть использована в боевой обстановке с должным эффектом.

Численность танков и штурмовых орудий Панцерваффе, развернутых против СССР (без учета бронесил союзников Гермаиии), составила 3910 ед., среди которых средних танков - Pz.III c 50-мм пушкой было 707, Pz.IV - 439, штурмовых орудий StGIII - 252, всего 1398 ед. Имелось также 350 средних танков Pz.III ранних серий c 37-мм пушкой, а также легкие - Pz.I, Pz.II, Pz.35(t), Pz.38(t) и командирские танки. При общем танковом численном превосходстве Красной Армии, бронетехники с противоснарядным бронированием и пушкой калибра 50 мм и выше в составе соединений противника было не меньше. Данное обстоятельство также надо иметь в виду при сравнении численности и качественного состава танкового парка противоборствующих сторон.

Чаще всего наступающий противник стремился избегать танковых сражений, когда обороняющаяся сторона бросала навстречу «танковому клину» свои бронесилы. В этом случае немцы выставляли заслоны из артиллерии и пехотных формирований танковых дивизий. Танки могли укрепить оборону, действуя в ее глубине и нейтрализуя прорывы. Но чаще всего, развернув для отражения контрудара пехотные дивизии, танковые соединения выходили на другие направления наступления. Подобная тактика в наибольшей степени отвечала ведению динамичной наступательной операции. Поэтому основной силой, которая в ходе боев противодействовала советским танкам, стремившимся переломить ситуацию, являлась артиллерия.

Положение о решающем значении противотанковой артиллерии подтверждается итоговым анализом, проведенным после окончания военных действий. Оказалось, что примерно 60% советских танков было уничтожено противотанковой артиллерией, а также использованными в качестве противотанковых зенитными орудиями, 5% - полевой артиллерией, 5% - минами и фугасами, 10% - противотанковыми средствами пехоты и авиацией и только 20% - в результате огня танковых пушек. Следует добавить, что с 1943 г. на полях сражений появились танки Вермахта, вооруженные длинноствольными 75-мм и 88-мм пушками, которые стали играть немалую роль в противотанковой борьбе. В первый период военных действий значение танков в борьбе с себе подобными было значительно скромнее средних 20%.

Летом и осенью 1941 г. советское командование  направляло в войска документы, в которых можно найти однозначное подтверждение данных положений. В директиве командующего войсками Северо-Западного фронта отмечено: «Танки противника, как правило, открытого боя с нашими мотомехсоединениями не принимают, а стремятся подвести наши танки под огонь противотанковой артиллерии и артиллерии крупного калибра». Командование Западного фронта отмечало: «Опыт боевых действий показывает, что немецкие танки при появлении наших атакующих танков отходят за боевые порядки своей пехоты, организовавшей противотанковую оборону». 

Между тем в первые месяцы войны основным видом боя бронетехники Красной Армии была атака, даже если противник противостоял значительными танковыми силами. Не только в ходе контрнаступлений, но и в обороне танки стремились контратаковать, навязывая противнику встречный танковый бой. Стрельба при этом в большинстве случаев велась с ходу, что уменьшало вероятность попаданий в 3 - 3,5 раза. Заметим, что немецкие танки вели огонь с места или с коротких остановок.

Подобная тактика, несмотря на ее неэффективность, которая была неоднократно доказана, несмотря на методы ведения боя, которые демонстрировал противник, широко использовалась в войсках. Недаром в приказе НКО от 16 октября 1942 г. строго указывалось: «Танки не выполняют своей основной задачи уничтожения пехоты противника, а отвлекаются на борьбу с танками и артиллерией противника. Установившаяся практика противопоставлять танковым атакам противника наши танки и ввязываться в танковые бои является неправильной и вредной». 

Приведенные выше директивные указания полностью соответствовали довоенным представлениям о применении танков. В советском учебнике «Тактика танковых частей», изданном в 1940 г., бронетанковые силы должны были использоваться как средство «обхода или охвата обнаруженных или созданных прорывом флангов оборонительного расположения противника, ...одним из мощных средств прорыва оборонительного расположения противника, ...наряду с артиллерией и авиацией одним из средств одновременного подавления тактической глубины обороны» и лишь в последнюю очередь, когда этого невозможно было избежать, явиться «активной частью системы ПТО наступающей пехоты». 

Учитывая тактику, используемую Панцерваффе, и опыт боев, приобретенный советскими бронетанковыми войсками, и выполняя требования командования, прямое противостояние танков постепенно начинало себя изживать. Однако, при высокой насыщенности войск бронетехникой, прямое столкновение с себе подобными в ходе общевойсковых операций не могли не происходить и в дальнейшем, часто его просто невозможно было избежать. Поэтому интерес представляет сравнение возможностей боевых машин сторон в 1941-ом. Такое сравнение помогает также сопоставить шансы на успех в ходе преодоления как советской, так и немецкой бронетехникой противотанковой обороны своего противника.

Забегая вперед отметим, что в ходе войны, учитывая неизбежность столкновений с себе подобными, шло вооружение танков длинноствольными пушками высокой бронепробиваемости с одновременным усилением бронезащиты. Лидировал в этом наш противник, который с середины 1942 г. превращал танки и штурмовые орудия (истребители танков), если не в основной, то очень существенный элемент подвижной противотанковой обороны.

Образец танка Pz.III, как уже упоминалось выше, перед самой войной поступил для изучения в НИИ №48. Осенью 1940 г. начальник Автобронетанкового управления НКО в письме на имя председателя Комитета Обороны К.Е.Ворошилова по результатам обследования и сравнения Pz.III с танком Т-34 дал такое заключение: «Считаю, что немецкая армия в лице указанного танка имеет сегодня наиболее удачное сочетание подвижности, огневой мощи и броневой защиты, подкрепленное хорошим обзором с рабочих мест членов экипажа.» Так что объективная сравнительная оценка Т-34 с основным танком потенциального противника, данная специалистами, была известна. После того, как документы через много лет после окончания войны были рассекречены, оценка эта стала всеобщим достоянием. Но мифы, однажды родившись, уже не исчезают и часто бывают востребованы даже в рамках исторической науки.

Сравнение тактико-технических характеристик Т-34 и Pz.III  подтвеждает, что вопреки существующим взглядам на особые преимущества Т-34, обе машины имели примерно равные возможности, причем есть весьма обоснованные соображения, что по комплексу тактико-технических характеристик танк Pz.III лидировал и с отрывом. Недаром боевые качества Pz.III и ряд крупных недостатков, свойственных Т-34, вызвали необходимость создания новой модификации советского среднего танка. Работы были остановлены с началом военных действий, т.к. главной задачей танкостроителей стало увеличение выпуска и отработка существующей конструкции Т-34.

Средний танк Pz.III защищала в основных проекциях 30-мм броня. За счет установки дополнительных 30-мм броневых плит на лобовых и кормовых частях корпуса Pz.III модификации «Н» с октября 1940 г. бронирование усиливалось до 60 мм. С марта 1941 г., начиная с модификации «J», толщину основной брони корпуса и надстройки довели до 50 мм. Лоб и корма Т-34 оказались защищенными 45-40-мм броней несколько слабее, чем Pz.III. Но прикрытый 40 мм борт корпуса и 45 мм - башня защищали советский танк надежнее, чем немецкий танк 30-мм бортовая и башенная броня.

Следует заметить, однако, что броня танков нашего противника была гетерогенной, т. е. неоднородной по твердости. Поверхностный слой особой твердости способствовал ее повышенной устойчивости, что не позволяет напрямую сравнивать толщины брони с номинальной табличной бронепробиваемостью  советских бронебойных снарядов или с гомогенной броней советских танков. Напомним также, что Т-34 в первые годы войны имел литую башню, броня которой оказывалась закаленной до значительной твердости на всю глубину. Попадание снаряда, даже если башня не была пробита, приводило к поражению экипажа и самого танка обломками, отколовшимися от внутренней поверхности, лишенной необходимой вязкости.

Танк Pz.III вооружался с апреля 1940 г. наиболее сильной по бронепробиваемости пушкой Панцерваффе - 50-мм KwK38. Пушка была создана на основе Pak38, но длина ствола с 60 калибров укорочена до 42, что несколько уменьшила ее возможности по сравнению с прототипом. Бронепробиваемость 76-мм пушки Ф-34 с длиной ствола 41,5 калибра, которой был вооружен танк Т-34, составляла 60 мм на дистанции стрельбы 500 м при угле встречи 60 град. Это превышало бронепробиваемость 50-мм пушки KwK38 на указанной дистанции. Бронебойный снаряд  PzgGr39 пробивал под тем же углом только 46-мм броню. Однако, в случае применения подкалиберного снаряда PzGr40, входившего в боекомплект Pz.III. на дистанции 100 м пробивалась 96-мм броня. Подкалиберный снаряд был на 50 - 65% легче обычного бронебойного, поэтому его начальная скорость значительно снижалась с расстоянием, но на дистанции стрельбы 500 м возможно было пробить 58-мм броню. Таким образом, по данному параметру обе боевые машины оказались вполне сопоставимы. При этом пушка танка Pz.III реально пробивала бронебойным снарядом на дистанции 300 м 45-мм броню Т-34, а подкалиберным - и 75-мм броню КВ. Лобовая броня КВ, если она была дополнительно экранирована, попадание подкалиберного снаряда выдерживала.

Отметим, что пушка Ф-34 устанавливалась на Т-34 с марта 1941 г., заменив менее совершенную Л-11 с длиной ствола 30,5 калибра. Поэтому в танковых частях в июне 1941 г. находилось несколько сот танков с пушкой Л-11, бронепробиваемость которой была существенно ниже - не более 50 мм. Кроме того фактические возможности советских танков, вооруженных 76-мм пушками, снижалась ввиду отмеченного выше острого недостатка в Красной Армии бронебойных снарядов и, главное, из-за их низкого качества. В связи с этим, даже на близких расстояниях, Т-34 мог надежно поразить  Pz.III только при попадании в борт.

Осколочно-фугасный и фугасный 76-мм снаряды были значительно мощнее соответствующих 50-мм снарядов немецкой «тройки». Это повышало боевую эффективность Т-34 как танка поддержки пехоты, что в определенной степени компенсировалось высокой практической скорострельностью танковой пушки Pz.III. Она примерно в два раза перекрывала данный показатель Ф-34 (реальная скорострельностью орудия Т-34 находилась в пределах 5 выстр./мин.).

По результатам испытаний Т-34 в ноябре-декабре 1940 г. был сделан неутешительный вывод о том, что «огневая мощь танка не может быть полностью использована вследствие непригодности приборов наблюдения, дефектов установки вооружения и оптики, тесноты боевого отделения и неудобства пользования боеукладкой». Приведенный вывод, наряду с низким качеством 76-мм бронебойного выстрела, позволяют усомниться в огневом преимуществе Т-34 над  Pz.III.

Подвижность танка Pz.III, его скорость и быстрота маневра, превосходила Т-34. Несмотря на то, что максимальная паспортная скорость Т-34 по шоссе, равная 54 км/час, была выше, перегрев двигателя ограничивал возможность использования скоростной характеристики. Если Pz.III мог двигаться со скоростью 40 км/час в течение двух часов, то Т-34 такого режима работы двигателя, особенно летом, не выдерживал. Показательно, что при сравнительном испытании на  полигоне в Кубинке  Pz.III показал скорость на гравийном шоссе 69,7 км/час, соответствующее значение для Т-34 составило всего 48,2 км/час при лучшей плавности хода немецкой машины. Паспортные данные Т-34 довоенного выпуска из-за состояния двигателя и ходовой части были явно завышены по сравнению с фактическими возможностями машин.

Что касается движения вне дорог по пересеченной местности, а это особенно важно в бою, то скорость Pz.III, практически достигая 18 км/час, значительно превосходила скорость Т-34. Управление трансмиссией, главным фрикционом и коробкой перемены передач Т-34 требовало от механика-водителя приложения больших физических усилий, умения и выработки твердых навыков. Даже если за рычаги управления садился опытный танкист, сложность управления трансмиссией не позволяла вести танк вне дороги со средней скоростью выше 12 км/час и быстро маневрировать, что ставило под угрозу выживание машины в бою. К тому же трансмиссия была ненадежной, а это грозило выходом танка из строя в самый критический момент. Не обеспечивалась и лучшая, чем у Pz.III,  поворотливость танка с большой скоростью и малым радиусом. Особенности конструкции траков и малое количество опорных колес приводило к пробуксовке гусениц, из-за чего проходимость Т-34 в осенних условиях была неудовлетворительной.
 
Немаловажное значение оказывал на высокий боевой потенциал Pz.III весь комплекс тактико-технические характеристик, а не только три перечисленные - бронезащита, огневая мощь и подвижность. Немецкий танк был весьма совершенен за счет наличию пяти, а не четырех членов экипажа и удобства их работы, оптики прицелов, устойчивой радиосвязи, лучшей обзорности и конструкции приборов наблюдения, меньшей шумности, а также эксплуатационных характеристик - надежности, ресурса узлов, агрегатов и машины в целом, ремонтопригодности, удобства техобслуживания. Несмотря на применение дизельного топлива, которое и на самом деле менее пожароопасно, чем бензин, благодаря соответствующей конструкции, немецкие танки оказались более стойкими к возгоранию при боевом поражении, чем дизельные Т-34. Помимо этого, в боевом положении, при закрытых крышках башенного люка и люка водителя, недостаток обзорности из танка крайне затруднял наблюдение за обстановкой на поле боя, фиксацию огневых точек и артиллерийских позиций противника.

Особо следует подчеркнуть наличие в составе экипажа Pz.III пяти, а не четырех человек. Командир танка Т-34 должен был следить за полем боя, командовать экипажем танка и подразделением, если он был командиром взвода или роты, и одновременно стрелять из пушки. В башне Pz.III находилось трое, наводчик и заряжающий обслуживали орудие, а командир все внимание сосредотачивал на боевой обстановке, командовал экипажем и подразделением. Если учесть при этом лучшую обзорность, характерную для немецкой машины, уверенную двустороннюю связь, которая обеспечивалась радиостанцией, превосходящей по своим характеристикам установленную на нашей бронетехнике, высокие эргономические характеристики танка, станет понятно, насколько данное обстоятельство повышало эффективность применения Pz.III.

Недаром позднее трофейные танки Pz.III охотно использовались в советских танковых войсках и как командирские машины, и по прямому боевому назначению. Был организован их ремонт и текущее обслуживание, что делало возможным длительное использование техники. 

Что касается среднего танка Pz.IV, имевшего массу, габариты, подвижность и бронезащиту, примерно соответствующую  Pz.III, то его предполагалось использовать для непосредственной поддержки пехоты. Поэтому танк оснастили короткоствольной 75-мм пушкой  KwK37 с длиной ствола 24 калибра, которая имела низкую бронепробиваемость. Пушка предназначалась для поражения противника, занявшего полевые укрепления, а также позиций противотанковой артиллерии осколочно-фугасной гранатой. Снаряд 50-мм пушки Pz.III был для этих целей существенно слабее, для чего и предусматривалось качественное усиление танком поддержки. Прямое противостояние с Т-34 не оставляло Pz.IV шансов на успех. Но в конце 1941 г. боекомплект Pz.IV был дополнен кумулятивными снарядами различных модификаций Gr38 H1/A - C, что повысило бронепробиваемость на ближних дистанциях (70 - 100 мм брони на расстоянии 100 м) . Это сразу же сказалось на результатах, в ходе боев 1942 г., при непосредственном столкновении танков значительная часть пораженной бронетехники приходилась на 75-мм кумулятивные снаряды.

На вооружении Вермахта состояли также штурмовые орудия StuGIII. Такой тип бронетехники не имел аналогов в Красной Армии.  75-мм пушка с длиной ствола 24 калибра, обладавшей баллистикой аналогичной орудию танка Pz.IV, устанавливалась непосредственно в корпусе, а не в башне. Это позволило уменьшить высоту машины, скомпонованной на базе корпуса и ходовой части танка  Pz.III, до высоты менее 2 м, т.е. до роста человека. Уменьшенная заметность машины малой высоты и низкой шумности, характерной для  Pz.III, позволяла укрывать ее в складках местности, в кустах и даже в высокой траве, что снижало вероятность поражения. Наряду с хорошей бронезащищенностью (лобовая броня - 50 мм, бортовая и кормовая - 30 мм), указанные особенности штурмового орудия сделали его эффективным средством поддержки пехотных и танковых частей, особенно после поступления на вооружение кумулятивных выстрелов. Немаловажно также, что штурмовое орудие, было более простым и дешевым в изготовлении.

Несомненное преимущество в бронировании при непосредственном столкновении с бронетехникой Панцерваффе оставалось только за тяжелым танком КВ. Толщина лобовой, бортовой и башенной брони КВ составляла 75 мм, причем более сотни танков было частично экранировано 25 - 30-мм броней. Как уже упоминалось, КВ мог быть поражен в борт и корму 50-мм подкалиберным снарядом, выпущенным из танковой пушки Pz.III, на  расстояниях в 250 - 300 м. Пользуясь высокой подвижностью, Pz.III именно так реально и уничтожали тяжелые танки, занимая соответствующую позицию для стрельбы. Достоверно известно, и об этом также сказано выше, что КВ поражали с близких и средних дистанций подкалиберные снаряды длинноствольных 50-мм  Pak38, а также полевые орудия при использовании подкалиберных и кумулятивных боеприпасов. Но большинство КВ было уничтожено 88-мм зенитками, а также 105-мм полевыми пушками, которые выбивали их на дальних расстояниях. 

Отметим, что огневая мощь тяжелого КВ-1 проигрывала по сравнению со средним танком Т-34. Если значительная часть Т-34 к середине 1941 г. была вооружена пушкой Ф-34 с длиной ствола 41,5 калибра, то все КВ-1 - 76-мм пушкой Л-11 или Ф-32 с длиной ствола 30,5 калибра. Возможности КВ-1 при стрельбе фугасным снарядом не отличались от Т-34, но бронепробиваемость не превышала 50 мм на дистанции 500 м при угле встречи 60 град. Учитывая малую подвижность тяжелого танка, а также низкую надежность, особенно трансмиссии и перегруженного двигателя, они не могли себя проявить в условиях динамичных боевых действий лета 1941 г. и при отступлении понесли большие потери. Много машин с боевыми повреждениями и техническими неисправностями было брошено либо взорвано из-за невозможности эвакуации.

Еще менее эффективными оказались танки КВ-2, вооруженные качающейся частью 152-мм гаубицы М-30. Машина была разработана для прорыва оборонительных сооружений в ходе советско-финляндской войны 1939 — 1940 гг., но в боевых действиях тогда принять широкого участия не успела. Масса танка при аналогичном бронировании возросла по сравнению с КВ-1 с 47,5 до 52 т., высота за счет габаритов башни - с 2,7 м до 3,3 м. Фактически это была громоздкая малоподвижная САУ, тактически не слишком удачно применяемая в качестве танка усиления, что также не позволило использовать боевые возможности КВ-2, в первую очередь огневую мощь тяжелой гаубицы при сильном бронировании.

Если в обстановке, сложившейся в первые месяцы войны, сравнительно многочисленные Т-34 и КВ, на которые возлагались большие надежды, не смогли содействовать успеху механизированных корпусов, то еще менее успешно действовали легкие танки старых типов БТ-2, БТ-5, БТ-7, БТ-7М, Т-26, малые пулеметные танки - Т-37, Т-38 и Т-40, а также немногочисленные оставшиеся в строю средние танки старого типа Т-28 и тяжелые Т-35. В общей сложности на вооружении западных военных округов числилось 9209 ед. боеспособной бронетехники перечисленных типов.

Легкий танк Т-26, который был разработан на основе закупленных образцов и документации английской фирмы «Виккерс-Армстронг», изготовлялся с 1931 г. на танковом производстве ленинградского завода «Большевик». На базе этого производства в 1932 г. был образован завод №174 им.Ворошилова, где с 1933 г.  началося серийный выпуск Т-26 в усовершенствованном однобашенном варианте. Отсутствие опыта у советских танковых конструкторов, отставание моторостроения, общее состояние металлургической и машиностроительной отраслей сделали необходимым именно такой порядок разработки и организации производства бронетехники, когда в качестве прототипа принимался зарубежный образец. В ходе работ Ижорскому заводу пришлось преодолеть немалые технологические затруднения при изготовлении броневых листов и корпусов. Оригинальный карбюраторный двигатель, к поставке узлов которого были привлечены предприятия-смежники, требовал высокой культуры производства и также осваивался очень непросто. С 1935 г. корпус и башня танка стали сварными, позднее цилиндрическую башню заменили на коническую и ввели ряд других изменений конструкции, что позволило усовершенствовать боевую машину.

В новом однобашенном варианте, который поступал в войска взамен двубашенного и заменил последний, масса танка составила 9,4 т, скорость по шоссе — 31 км/час, по проселочной дороге - 15 км/час.,  15-мм броня защищала танк только от пуль и осколков. Вооружение состояло из 45-мм пушки 20-К, спаренной с пулеметом винтовочного калибра. Экипаж - 3 чел.

Пушкой 20К, разработанной и выпускавшейся на Московском орудийном заводе (завод №8) как вариант полевой противотанковой 19К, вооружался не только Т-26, но и колесно-гусеничные танки БТ. Первый танк из семейства этих машин - БТ-2, созданный по прототипу, разработанному американским конструктором Кристи и закупленному вместе с техдокументацией, оснащался 37-мм пушкой 5К - аналогом полевой противотанковой 1К. В качестве двигателя был использован американский карбюраторный двигатель «Либерти», выпуск которого позднее был освоен у нас под маркой М-5. Однако, с 1933 г. выпуск БТ-2 был прекращен и заменен там же, на Харьковском паровозостроительном заводе (ХПЗ), танком БТ-5, вооруженном 45-мм пушкой 20К. Бронирование танка осталось прежним - 13-мм, скорость - 52 км/час на гусеницах (72 км/час на колесах) также не изменилась, боевая масса увеличилась незначительно - с 11 т до 11,5 т.

Дальнейшая модернизация колесно-гусеничного танка привела к принятию на вооружение в 1935 г. новой модификации — БТ-7. Толщина брони несколько увеличилась до 22 - 15 мм, что привело к возрастанию массы до 13,9 т., корпус стал сварным. На танке установили более совершенный и мощный двигатель М-17, выпускавшийся по лицензии фирмы BMW, поэтому скорость машины практически не изменилась. В 1939 г. бензиновый двигатель был заменен дизелем В-2, разработанным на ХПЗ, танк получил обозначение БТ-7М.

Советские колесно-гусеничные танки, особенно БТ-7, были для середины 1930-ых гг. весьма совершенной машиной в своем классе. Кроме того опыт, приобретенный специалистами ХПЗ в ходе разработки и производства колесно-гусеничных танков, стал школой, сделавшей возможным создание среднего танка Т-34. Для него был использован и освоенный производством дизель В-2.  Вряд ли рождение Т-34 смогло бы произойти, не будь у него такого предшественника.

Однако к началу войны легкие танки Вермахта были защищены лучше советских легких танков, а 45-мм пушки последних, в основном из-за несовершенства боеприпасов, не могли успешно применяться для борьбы с вражеской бронетехникой. Даже в тех случаях, когда это было возможно, исходя из сопоставления их паспортной бронепробивемости с толщиной брони, сказывалось низкое качество бронебойных выстрелов. И самое основное, легкие танки, а они составляли большинство в бронетанковых частях РККА, в условиях насыщения противотанковой артиллерией уже не могли использоваться для поддержки войск. 

После того, как в 1939 г. производство легких танков перечисленных типов было прекращено, ХПЗ перешел на серийный выпуск средних танков Т-34. Поставка армии новых танков началась только в самом конце 1940 г. и продолжилась в 1941 г., поэтому превратить их, как предполагалось, в основную боевую машину бронетанковых войск, тем более, ликвидировать конструктивные недостатки еще совсем «сырой» машины и по-настоящему освоить имевшиеся в войсках к началу военных действий не удалось. Численное превосходство Красной Армии в танках оказалось на практике иллюзорным.

Вся бронетехника старых образцов относилась по своему техническому состоянию ко 2-й категории, т. е. к находящейся в эксплуатации, исправной и годной к использованию по прямому назначению, а также требующая войскового ремонта. [III-1]

Остается неизвестным, сколько машин, большая часть которых успела прослужить не один год и интенсивно использовалась, оказались на самом деле годными к боевому применению, когда механизированные корпуса, а также танковые полки кавалерийских дивизий и разведбатальоны стрелковых дивизий пяти западных военных округов 22 июня были подняты по боевой тревоге. Какое количество танков выступило в назначенные районы сосредоточения и, главное, сколько в эти районы прибыло готовыми к боям, в нормальном техническом состоянии с укомплектованными экипажами. Точного ответа на этот вопрос мы никогда не узнаем. Можно только твердо предположить, что состояние технических служб, обеспеченность запчастями и агрегатами не позволили ввести в бои значительную часть бронетехники, которая числилась в качестве боеготовной.

Из 10,6 тыс. боеспособных танков, которые состояли в войсках западных военных округов, примерно 8,4 тыс. относились ко 2-й категории, но неизвестно количество этих машин, требовавших войскового ремонта или выработавших свой  ресурс. Известно, что от 10 до 25% неисправных танков осталось в парках и большое количество из-за изношенных агрегатов и гусениц вышло из строя на маршах. К примеру, 28-я танковая дивизия 17-го механизированного корпуса по тревоге вывела из парков 266 БТ-7 и Т-26, оставив 39 неисправных этих же типов. 10-я танковая дивизия 15-го механизированного корпуса вывела 37 Т-34, 44 Т-28, 166 БТ-7 и Т-26 (247 танков), оставив в местах дислокации 1 Т-34, 17 Т-28, 37 -БТ-7 и Т-26 (55 танков).

Что касается легких танков Панцерваффе, то в начале военных действий на советско-германском фронте пулеметный танк Pz.I использовался как разведывательная машина. Из 337 «единичек», которые принимали участие в операции «Барбаросса», 185 входило в состав саперных батальонов танковых дивизий в качестве укладчиков подрывного заряда. Заряд массой до 50 кг доставлялся и опускался (сбрасывался) на инженерные препятствия для расчистки пути атакующим войскам. Ограниченно, также в качестве разведывательного танка использовались Pz.II, вооруженные 20-мм пушкой. К тому же лобовое бронирование «двойки» с 1940 г. было усилено до 30 - 35 мм., а танки ранних выпусков дополнительно защищались стальными экранами. В бои на советско-германском фронте было введено 1074 таких машин.

В качестве полноценных боевых машин, сыгравших определенную роль в боях 1941 г., использовались только легкие танки чехословацкого производства Pz.38(t) и некоторое количество Pz.35(t). В составе танковых дивизий на Востоке насчитывалось в июне 1941 г. 625 и 155 подобных машин соответственно. Они вооружались 37-мм пушкой с бронепробиваемостью примерно соответствавшей Pak35/36. Лобовая броня корпуса, башни и надстройки Pz.38(t) толщиной 25 мм усиливалась дополнительными  листами до 50 мм, бортовая 15-мм броня надстройки - до 30-мм, что соответствовало толщине бортовой башенной брони. Но танк оставался весьма уязвимым и потери этих машин были достаточно высокими. Как и советские легкие танки, они не отвечали условиям современного боя и возможностям противодействующей им противотанковой артиллерии, хотя их реальная ценность как боевой машины была несколько выше. Из-за недостатка толстоброневой бронетехники Pz.38(t) применялись вплоть до конца 1942 г. 

Потери танков обеих сторон в первые месяцы военных действий оказались огромны. Мы привыкли к такому заключению, когда дело касается потерь Красной Армии, которая с 22 июня до 31 декабря 1941 г. по различным причинам безвозвратно потеряла 0,9 тыс. тяжелых, 2,3 тыс. средних и 17,3 тыс. легких танков, всего 20,5 тыс. ед. бронетехники. Это составляет 72,7% от общего ресурса машин (числящиеся на начало военных действий и поступившие в войска до конца года) - 28,2 тыс. ед.

Безусловное влияние на объем потерь оказали боевые возможности противотанковой артиллерии противника и, с другой стороны, состояние и характеристики советкой бронетехники бронетехники, а также тактика ее использования. Безвозвратные потери такого масштаба объясняются и тем, что вышедшие из строя по различным причинам, но подлежащие ремонту и восстановлению танки оставались на территории, захваченной врагом. При более благоприятной оперативной обстановке их эвакуировали с поля боя и возвращали в строй, а не теряли безвозвратно. Кроме того, попав в оперативное окружение, лишенные снабжения горючим, технически исправные, но обездвиженные машины, также оказывались в числе безвозвратных потерь.

Однако, как огромные могут быть охарактеризованы и потери противника. Несмотря на то, что оказавшись численно во много раз меньше потерь Красной Армии, таковыми они немцами воспринимались. Ибо потери, понесенные в первые месяцы войны,  были для нашего врага совершенно непривычны. Основываясь на данных Генштаба Главнокомандования сухопутных войск (ОКН), укомплектованность соединений танками и штурмовыми орудиями на советско-германском фронте (с учетом потерь легких танков Pz.38(t) и Pz.35(t), которые в сводных ведомостях не всегда фигурируют) уменьшилась за период с 22 июня по 31 декабря 1941 г. на 2,6 тыс. ед. из первоначально числящихся 3,5 тыс. и дополнительно поступивших 0,7 тыс. Помимо указанного количества безвозвратно потерянных машин, более 1 тыс. танков числилось поврежденными, подлежащими ремонту и восстановлению. Таким образом, в строю оставалось не более 600 боеспособных танков и штурмовых орудий, в т.ч. примерно 280 Pz.III, Pz.IV и StG.III.

Названные цифры не позволяют в полной мере судить об общих потерях противника, не представляя, какое количество машин было подбито, а затем восстановлено и вновь подбито. Более того, из примерно 1 тыс. поврежденных танков, числившихся на 31 декабря 1941 г., в соответствии с уточненными сведениями около 600 ед.  оказалось позднее списано из-за невозможности восстановления, либо уничтожено или брошено в ходе зимнего наступления Красной Армии. В результате безвозвратные потери Панцерваффе оказались на уровне 3,2 тыс. танков и штурмовых орудий, в т.ч. до 1,4 тыс. Pz.III, Pz.IV и StG.III. Это  составляет 76,2% и 64,2% от числящихся на начало военных действий и поданных в войска до конца года 4,2 тыс. и 2,18 тыс. машин соответственно.

Безвозвратные потери бронетанкового вооружения Вермахта, отнесенные к общему количеству введенного в бои, оказались примерно на уровне аналогичных потерь Красной Армии. Конечно, такой расчет не может заслонить и преуменьшить численного масштаба наших потерь. Отношение 1 : 6,4, следующее из приводимых выше цифр, говорит само за себя. Однако, противник был отброшен от Москвы и Ростова, остановлен под Ленинградом, сохранив в составе танковых дивизий всего 17% от первоначальной численности своего всесокрушающего «танкового клина». 

Нельзя забывать также, что из 14,9 противотанковых пушек, стоявших на вооружении Красной Армии к началу военных действий, до конца 1941 г. было потеряно 12 тыс., причем большинство - в буквально в первые недели, а дополнительно подать в войска удалось только 2,1 тыс. Большие потери понесла и полевая артиллерия, которая также могла значительно укрепить противотанковую оборону. Из 32,1 тыс. пушек и гаубиц калибром 76 мм - 152 мм было потеряно 23,1 тыс., а дополнительно подано только 10 тыс. Как и в случаях с бронетехникой, столь высокие потери также объясняются оперативной обстановкой. Отступавшая Красная Армия, части оказавшиеся в окружении оставляли в этих условиях артиллерийское вооружения на территории, захваченной противником, или его уничтожали.

Отсюда можно сделать вывод, каких усилий стоило Красной Армии сломить наступательный потенциал врага. Ведь далеко не все сохранившиеся или дополнительно поданные в войска орудия находились в действующей армии и оказывались к тому же в нужное время и в нужном месте. В обстановке, когда инициатива удерживалась противником, такого не бывает. С другой стороны, многочисленная полевая и противотанковая артиллерия Вермахта, несмотря на немалые потери 1941 г в объеме 3,9 тыс. и 8,2 тыс. стволов соответственно (соотношение 1 : 2,9 не в нашу пользу), сохранила свои возможности и совместно с авиацией оказывала свое мощное огневое воздействие на оборону советских войск.

В боях под Москвой, поставленные на прямую наводку, били по немецким танкам с дальних дистанций 76-мм и особенно эффективно 85-мм зенитки 1-го корпуса ПВО. Успешное применение зенитной артиллерии привело к формированию противотанковых артиллерийских полков РВГК и отдельных противотанковых дивизионов, вооруженных 85-мм зенитными пушками. Орудия комплектовались прицелами для стрельбы прямой наводкой, не имели систем управления зенитным огнем и снабжались броневыми щитами для прикрытия орудийного расчета от пуль и осколков. Подобные артсистемы не могли полноценно заменить высокоподвижные и низкосилуэтные противотанковые пушки. Но в сложившейся ситуации, когда противотанковая артиллерия Красной Армии и количественно, и качественно, не могла должным образом противостоять противнику, высокая бронепробиваемость зениток оказалась востребованной.

Благодаря поступлению в войска во второй половине 1941 г. более 1 тыс. КВ-1 и 2,2 тыс. Т-34, что в 2,3 раза превышает их общее количество на начало военных действий, потери в тяжелых и средних танках удалось к концу года скомпенсировать и удержать их численность на уровне 1,4 тыс. ед. Являясь  не только средством подавления и прорыва вражеской обороны, но и подвижным противотанковым вооружением, танковые войска и артиллерия действовали совместно с пехотинцами и саперами, которые в ближнем бою применяли гранаты, бутылки с зажигательной смесью, минные и различные инженерные заграждения. Достаточно эффективными, хотя и вынужденными элементами противотанковой борьбы стали противотанковые ружья [III-2], появившиеся в войсках в октябре.

Тем и сломили наступавшего врага.


                (Продолжение следует)

Продолжение - http://www.proza.ru/2014/07/30/882

Начало очерка - http://www.proza.ru/2014/07/18/1578

Примечания -  http://www.proza.ru/2014/07/18/1656
Использованная литература - http://www.proza.ru/2014/07/18/1672