Одесса. Июль 2013

   Представляю небольшой отчет о путешествии. В свете сегодняшних событий, возможно, будет смотреться (то есть читаться) нелепо. Однако, это было. Было всего год тому назад.
   Отчет посвятил своей дочери. Написал тут же по прибытии домой. Не редактировал.




                Любимой дочери Виктории посвящается

               Внимание! Говорит Москва!

               Увага! Гаворэ Кыив!

               Ахтунг! Хир шприхт Берлин!

               Шя! Одесса имеет сказать пару слов!

 

 

                2013 год июль месяц

Шереметьево – Пружаны – Киев – Белая Церковь – Одесса – Николаев – Кривой Рог – Днепропетровск – Харьков – Белгород – Струнино – Александров - Шереметьево

 

 

 

  Путешествие сложилось столь богатым на события, что возникла необходимость записать самые яркие впечатления, дабы впоследствии не забыть.

  Начну с того, что те два субъекта в Клепачах, объяснявшие мне дорогу до границы с Украиной – Федька-сосед и толстый парень на Фольсвагене – были в корне неправы: ни в Кобрин, ни в Малориту заезжать не надо.  А выражение Луизинова Антона «можно через Доманово, но лучше через Мокраны» вообще оказалось наглой ложью – это два населенных пункта по обе стороны границы расположены на одной дороге. В следующем году приеду, поймаю всех троих лжесвидетелей, и как говорят в Одессе, «и таки сделаю им ШЯ!».

Итак, по порядку. (Буду приводить цитаты на украинском языке, поэтому напоминаю: и – русское ы, i – и, э – е.)

Отстояв очередь на границе, подъехали к пункту досмотра. Один из таможенников спросил:

- Ви, часом, не до Ковелю?

- Да, еду в Ковель.

- Будь ласка, вiзмите нашього сотрудника.

  Сотрудником оказался парень 22-х лет, Михась, не женат. Ехать около часа, разговорились. Он на украинском,  я на русском.

- А есть какие-нибудь особенности в национальностях при прохождении границы?

- А як же, маэ. Русскii iидуть щоб вiдпiчнути, а белорусы шукають, де подешевше. У три години припретця, бэнзiн спалить, вiзме три рулона бумаги туалетной  i  п’ять кiлограм помiдорiв, тай щаслiв! Сама нагла нация!

- А черные у вас в Ковеле есть?

- Було дуже мнiго, людин 20-25. На тыднi свято було: сiдимо;, пьэм горiлку, хлопцi - дивчiны, спiваэмо украiиньскi пiснi…чуэмо, хтось завыв. Выйшлы, бачiм узбекi спiвають…

- Так, а дальше чего?

- Тай праз хвилин 20 «скорую» для них визвали. Бiльш не маэ.

  Пришлось сбавить скорость, что от души с Викой наржаться и проникнуться уважением к  братьм-славянам. На вопрос о политике Михась ответил в том же миролюбивом духе: «Раду усю растреляти, новую набрати и праз пiв рокi растреляти…»

  Михась вышел в Ковеле, мы от души пожелали здоровья этому мягкому и доброму юноше. Затем купили симки без предъявления паспорта. На мое удивление продавец ответил: «Тай вiзьмi хоч воз». В приподнятом духе взяли курс на Киев. Выехали, как впоследствии оказалось, на автомагистраль. В украинском варианте автомагистраль – это не очень разбитая советская шоссейная дорога с одной полосой движения в каждую сторону. Эйфорию нарушил один хохол на Мерсе – при обгоне он показал мне фигушку. Вика, большой знаток Шевченко, тут же процитировала;

- Гляжу на нього я, тай думку гадаю –

- Шож вiн кукiш каже, коли обгоняе?

  Однако я на хохла не обиделся. Борода не обижается, Борода мстит. Я его тоже обогнал, и наглый хохол растаял в зеркале заднего вида в бескрайних степях Украины со своею фигушкой, со своей думой о том, что скажет детям о происшедшем…

  Пока ничего не говорило  о том, что мы за границей, кроме, конечно, наименований городов, сел, полей и рек. Это давало повод для приступов смеха у Вики. Так, смеясь, доехали до первой заправки, где произошел интересный диалог с заправщиком на кассе.

- Полный бак 95-го, пожалуйста.

- Що, пiвны бак?

- Так, пiвны бак.

- А гроши мае?

- Мае, мае.

- А дайте задаток?

-  Сколько?

- Що?

- Скiлькi?

- 200 грiвэн. А Ви куди iидите?

- В Одессу.

- Нащо тобi тая Одесса? Тiлькi Запорiжжэ! Там такi курэнi, там така горiлка! Шоб я так жив!..А Янукович, падлюка, вiсь бiзнес своiм сынам отдав, а я тут седжу за 1000 грiвэн в мiсэць!

  После вышесказанного я стал подозревать, что не все на Украине ценят и любят свое правительство.

  Двинулись дальше. Временами казалось, что мы в Индии. В Индии мы, конечно, не были, но о священных животных коровах наслышаны. Сравнивать поведение украинских коров можно было только с коровами белорусскими, потому как в России они, по-моему, вымерли. Так вот на Украине коровы на автодорогу под громким названием Автомагистраль чихают, вернее, срут, также, как их собратья в Белоруссии в деревне Носки.  Вика пыталась обелить такое поведение коров тем, что возможно пастух индус.

  Любой населенный пункт на Украине начинается и заканчивается православным крестом. Кресты большие, богатые, ухоженные. На Украине, несомненно, больше веры, чем в России. Михась сетовал, что с его работой «сутки-двое» он может придти в храм только два-три раза в неделю.

  Подъезжая к Киеву дорога добавилась одной полосой. Буднично проехали мимо белой таблички с надписью на двух языках «Кiив, Кiev». Кольцевая дорога вокруг столицы Украины поразила ухабами, кривизною и автобусными остановками.  Вылетели на Одессу и тут началось.

   Бескрайнее, безбрежное, бесконечное море подсолнухов. Тысячи, миллионы, миллиарды маленьких солнц! Казалось, день не закончится, не будет ночи, будут светить подсолнухи. Остановились. Такое нельзя смотреть на ходу. Вблизи высокие, шершавые, даже колючие высокие растения с  толстым стеблем  издалека давали иллюзию фантастического ковра. (Подобное я видел в тайге, когда цветет багульник.) А подсолнухи раскинулись аж до Одессы и закончились на обратном пути за Днепропетровском.

  На ночевку остановились в придорожном отеле «Боровичок». Охали да ахали полчаса. Чисто, уютно, красиво, приветливо и гостеприимно плюс Степке подарили ружье. 40 долларов в сутки. В России, забегу вперед, под Белгородом, отдали 70 долларов минус приветливость и уют и плюс хамство.  В «Боровичке» отужинали в открытом кафе, заказали с голодухи от пуза плюс пузырь беленькой. И тут приятное удивление – за банкет 30 долларов. Вызвало уважение меню: «Борщ украинский с салом», «Картошка жареная по-украински с салом», «Сало украинское с чесночком» и… «Салат с креветками и шкварками». Компот у них почему-то не на сале.

  Вообще, хохлам присущ мягкий характер. Может быть, на Запорожье остались еще гены великих бандюг и безбашенных куренных атаманов, но в целом украинцы доброжелательны, гостеприимны и обладают добрым юмором. На меня никто не смотрел вызывающе, не обзывал «москалем», не перебегали дорогу с жезлами коррумпированные гаишники, не выкачивали из зажигалки газ и, тем более, не стреляли из леса со шмайсеров недобитые бандеровцы. Даже другие национальности впитали эту мягкость характера. А это показатель. Так и просится на язык поговорка «с кем поведешься – так тебе и надо». Узбеки-таджики, например, приезжают в России очень вежливыми; здороваются, прижимая левую руку к своему сердцу. Через месяц-другой великое российское (скорее, все-таки, московское) хамство творит с ними чудеса. Они плюют сквозь зубы и швыряют бычки с банками из под пива где ни попадя. Они стали «русскими». То же и на Украине, только там другие критерии подражания.

  Где-то после Белой Церкви на скорости налетел днищем на кочку. Грохот был страшный. Тут же легкая паника – чужая страна, эвакуатор, Вика со Степкой… Потихоньку доехали до ближайшего автосервиса. Хозяин – колоритный мужик лет 45-ти, с черными висячими усами, широченными плечами и пудовыми кулаками. Машину задрали на подъемнике, ничего, кроме легкой царапины на днище не заметили. На мой вопрос: «А Вы не из казаков случайно?», ответил: «Тай нi, я азербайджанэць, 20 рокiв тут живу». Казак-азербайджанец честно дал сдачу и долго желал нам счастливого пути.   

  В Одессу въехали в полдень. Опять же буднично, мимо беленькой таблички на двух языках. Пролетев новостройки, затаив дыхание, поплутали по старой Одессе и… очутились у главного входа в знаменитый Привоз. Выхожу из машины, справа в двух шагах парикмахерская и чернобровая женщина лет 50-ти облокотившись на перила. (Теперь забываем про украинскую речь, которую с Одессы и до границы больше ни разу и не услышали и читаем в русской транскрипции).

- И щё это Ви такой заросший?

Я, не веря своим ушам – неужели это явь? – знаменитый одесский говор!

- Подстригусь. Сколько стоит?

- Таки 100 гривен.

- А не дорого ли?

- Нет, ви посмотрите на него! Ви имеете знакомых, чьто Вам сказали за тётю Маню? Они Вам сказали, КАК тётя Маня стрижёт? Тетя Маня знает, Как стричь, Куда стричь и Где стричь! Люди! Этот молодой человек первый день в Одессе и успел таки обидеть тётю Маню!

- Все, все, стригите.

- Ну и я про тоже, проходите.

  Вика, видя, что папа не испугался грозной тети Мани, под запарку заволокла в соседнее кресло и Степку. После долгой и упорной борьбы Степку подстригли. У тети Мани, однако, я не получился. На мое робкое замечание она сказала: «Не надо мене нервничать, помоете голову, а волосы отрастут». Но я таки был счастлив. Пусть меня оболванили, но оболванили на Привозе в Одессе!!!

  Одесса из тех городов, которые имеют свое «Я». Есть города безликие, бестолковые – Канск, Норильск, Новосибирск; есть города-снобы – Москва; есть города, достойно несущие свое имя – Питер, Омск, Владимир, Томск, Брест; есть города, делающие жалкие потуги называться хоть как-то – Александров, Икша, Иркутск; а есть  города, которым начхать на чужое мнение – Нижний Тагил, Екатеринбург и, конечно же, ОДЕССА. Одесса говорит: «Я не хочу тебе понравиться, но, если даже понравлюсь тебе – мене таки плевать». И дело не в истории, связанной с этим городом, - меня не потрясли ни Потемкинская лестница, ни памятник Дюку, ни Дерибассовская – дело в трамвайчике, продиравшемся сквозь заросли лопухов, в одесском дворике, в тете Мане-парикмахерше и маленьких балкончиках. Одесса мягко, ненавязчиво влюбляет в себя. Влюбляет навсегда…

  Ну вот, после первого знакомства с южным городом, ищем море.

  Боже, КАК мы искали море! Я, устав спрашивать дорогу, возопил: «Покажите мне направление рукой!». По руке уткнулись в берег. Бортовой компьютер бесстрастно высветил информацию – бензина осталось на 7 километров. Но это   не интересовало: с пустым баком, без определенного места жительства, без уверенности в сегодняшнем, завтрашнем дне и всей последующей жизни мы нырнули! Я пил море! Я ел море! Я дышал море!  Я его брызгал, оно плевало на меня, а я ржал от восторга. Я его плавал, под ним плавал, плавал на нем и в нем. Я его обнимал, целовал, ласкал, а оно в меня швырялось, и я ржал от восторга. Потом я заметил солнце: оно палило, жгло соленую кожу, щурило мне глаза, отражалось в море, и от солнца нельзя было скрыться, но я ржал от восторга. Потом я увидел камни и берег, пену на камнях и волны на берегу, возле камней Вику, а на берегу Степку, вытер неважно от чего соленое лицо и нырнул. Под водой было тихо, прохладно и покойно. Но я все-таки вынырнул, пошел и нашел жилье в 260-ти метрах от Нашего моря.

  Жилье – отдельный домик, кухня, кастрюли, чайники, телевизор, душ, кондиционер и все дела. 40 долларов в сутки. Хозяин – Александр, 64 года, веселый и гостеприимный.  Он-то мне и дал адрес, где купить хорошую рыбу в Одессе. А это отдельный разговор.

  Утром выезжаю по адресу, где взять рыбы. Подъезжаю, никого нет. Вышел, курю, озираюсь. Подходит дядя в широченных штанах и сандалиях на босу ногу, лет 65-ти.

- Мене зовут дядя Мишя. И шё Ви здесь жьдёте?

- Да вот, сказали, что где-то в этом районе есть вкусная рыба.

- А сколько сейчас времени?

- Девять часов.

- Ви таки серьезно считаете, чьто можете оставить без утреннего кофе дядю Юру? Ви хотите, чьтобы он все бросил и пришел здесь и ждал ради Вас? Он придет пожьже. Где Ви остановились?

- Фонтанка.

- Там же камни!

- Да вроде нормально…

- И не спорьте со мной! Ви таки спросите, кем был дядя Юра 30 лет назад.

- И кем он был?

- И не спрашивайте! Он был никем. А теперь у него два сына, мерседес и лучьшяя рыба в городе. А на Фонтанке камни.

  Подошел дядя Юра, открыл закрома. Я обомлел от обилия рыбы.

- А что Вы мне можете предложить? Кроме того, конечно, что у нас, в России, есть.

- Берите морского окуня, копченого. Невероятно вкусно!

- Да я коптил с другом, мне не очень понравилось.

  Дядя Юра высунул голову из палатки, осмотрел номер моего автомобиля и спросил:

- А 33-ий регион у моря?

- Нет, что Вы. Это Владимирская область.

- Молодой человек, вы таки коптили мертвую рыбу! Берите морского окуня, который плавал еще вчера!

  И действительно, окунь был невероятно вкусен. Особенно под пиво и грузинское вино «Алазанская долина», красное, полусладкое, 9,5 -11% алкоголя, с легким терпким вкусом и непередаваемым словами ароматом.

  Потом опять море. Разное море. Оно всегда разное. Каждую минуту разное. И по цвету, и по запаху, и по характеру. Доброе, суровое, ласковое, игривое, но всегда сильное.

 Мы с Викой стояли в нем и пытались несовершенными человеческими чувствами впитать, запомнить, всмотреть, вслушать, вбить в себя шумы, шорохи, шепоты, вкусы и послевкусия этого невероятного организма. И не могли насытиться! Это не просто вода. Это даже не просто соленая вода. Это огромное, живое и сильное ЧТО-ТО, в котором есть соленая вода. И это ЧТО-ТО, всегда разное и непредсказуемо сильное, ласкало нам ноги, пенило нам головы, лезло нам в уши, но не давало собой насытиться.

  Утром бродили по Одессе. Бросили машину у тротуара на Приморском бульваре, и ее таки никто не украл! Заходили в морской порт Одессы. Как там у Розенбаума? –«… лес портовых кранов, в море чайки, а над ними гордо кружатся бакланы». На причале стоял невероятных размеров «автомобилевоз», припер очередную тысячу автомобилей из Японии. Плавучий трактир с вывесками из «Двенадцати стульев». Кстати, о «Двенадцати стульях», если там люди рождались, чтобы жениться, побриться и умереть, то в Одессе, судя по обилию похоронных бюро и фирм по производству гробов и памятников, люди вообще рождаются, чтобы только умереть. Из этого можно таки развить небольшую философию, но мне некогда, я разговариваю за Одессу. Напротив плавучего трактира куча пирсов с яхтами со всех стран мира. Яхта, взятая отдельно, поражает изысканностью линий и богатством конструкторской мысли. Но по мне, она смотрится на Нашем море, как яйцо Феберже на вязе, который рос у дома деда. Вяз  несравненно красивше тысячи кареток яиц Феберже! Другое дело яйца на самом Феберже, но это уже, как говорят в Одессе, две большие разницы. Поплевавшись на яхты, мы купили Вике платье-матроску и шляпу, которую она благополучно оставила в Александрове. Ходили по Потемкинской лестнице, фотографировались у памятника Дюку и Екатерине, ели мороженое под грецкими орехами, смотрели как пара ослепительно белых лошадей, запряженных в ослепительно белую карету срала в торбы, привязанные у них под хвостами. В это время кучер весь в ослепительно белом болтал по черному мобильнику. Опять спустились по Потемкинской лестнице, нашли машину и поехали на море, встретив пробирающийся сквозь лопухи трамвайчик.

  Вечером попрощались с морем, так как отъезд запланировал на шесть утра. Мы помахали морю рукой. Море приветливо разбилось волной о камни. До Днепропетровска плелись по ухабам, снижая скорость даже до первой передачи. Буднично въехали в Николаев мимо белой таблички на двух языках. Поплутали в Николаеве. На дорогу до Кривого Рога вывел словоохотливый николаевец. Вызвался на своем дохленьком «москвичонке» проводить нас. Потом остановился и я за минут 20 узнал все о его жизни. У него мама живет в Туле. А Тула же возле Владимира, не правда ли? Я не стал его разубеждать, а наоборот, подтвердил, что перед завтраком гоняю в Тулу за еще теплыми пряниками. Его маме 84 года и она полгода назад перешла на другие таблетки, сам он судовой моторист, зарабатывает 2500 гривен, а Янукович падла и козел. Я краем уха наблюдал, как Вика тихонько давится от смеха в машине. Он пожелал мне счастливой дороги, я пожелал здоровья его маме, он пожелал мне удачи в жизни, я пожелал ему роста зарплаты. Мы еще долго желали друг другу всяческих благ и даже трижды просигналили при расставании. В итоге он ошибся в выборе дороги и я нашел ее самостоятельно.

  Кривой Рог поразил тем, что он кривой рог. (Да, как и везде, въехали буднично мимо таблички на двух языках).  Рог вообще фигура далеко не геометрическая, а если он еще и кривой! Повороты в самых неожиданных местах, спуски и подъемы непрогнозируемые. Выехав из этих американских горок, я проникся восхищением криворожцами и кроворожками. В Днепропетровске (въехали буднично и т. д.) мое водительское чутье сбилось напрочь. Куча мостов внесла в голову кашу и я заехал в тупик. В конце тупика маячила классическая тройка с тремя бутылками вина. В Александрове я бы объехал тройку за квартал, но здесь остановился и, не выходя из машины, объяснил положение. Пока тот, которого я спросил, соображал, стал отвечать его собутыльник. Первый на него рявкнул, дескать, не тебя спрашивают! Подробно объяснил путь на Харьков и они, уже все вместе, пожелали нам легкой дороги и отсутствия гаишников. В зеркале заднего вида тройка долго махала руками. Может быть, мне показалось, но они что-то прокричали в адрес Януковича.

  Отстояв положенную очередь на границе, въехали в Россию. Шикарная новая трехполосная магистраль и, как ни странно, ухоженные поля и обочины аж до тульской области. По правой стороне показался указатель «До Белгорода 4,5 км», и стрелочка вправо. И огромные помпезные буквы, высеченные из бутового камня «БЕЛГОРОД». Огромность названий на въезде в российские города, видимо как-то компенсирует отсутствие православного креста.

  Продвигаясь к Москве, потихоньку стал понимать москалей. Дорога по Украине дальняя и невольно запоминаешь машины, идущие с тобой в одном направлении. Мы остановились на заправку, нас обогнал нисан, мы потом его обогнали на привале. За 10 часов езды таких «знакомых» набирается достаточно. И все они вежливые, как и все водители на Украине и в Белоруссии. Но при приближении к Москве воспитанность и доброжелательность тает с каждым километром. И я не могу понять, когда у этих хамов надета маска: добрая на Украине или злая в России. И когда тебя подсекли-подрезали раз-другой, ты вынужден принимать их правила игры. Остановились перед МКАДом в пробке и вырвались из нее спустя четыре часа. И глаза устали, и нервы на взводе…но тут в ушах прошумит флегматично море или моргнет треснувшей фарой трамвайчик в лопухах и все становится на свои места.

  Вместо эпилога. Иммануил Кант высосал из пальца пять доказательств Того, Кто не нуждается в доказательствах. От аэропорта Шереметьево и до аэропорта Шереметьево мы намотали 5200 км. Карту удосужились купить перед Киевом. При этом ни одной даже мелкой аварии, ни одного гаишника ни в России, ни в Белоруссии, ни на Украине. Попадались только отзывчивые и добрые люди. Чем это объяснить? Мастерством водителя? Цепью случайностей? Нет, ребята, это Божий Промысл.

А вы думаете иначе?