По традиции лучшего писателя

По традиции лучшего писателя тысячелетия…

 …Люблю Толкиена, Джона Руэла Рональда….
 Как это здорово: собрать за большим круглым столом сто четырнадцать гостей и угостить всех на славу, и подарить каждому чудесный подарок. И получить за это столько радости одновременно. Огромная радость…

 …У меня скопилось большое количество разноцветных ниток, каждого цвета понемногу. И решила я связать из них свитер с орнаментом, не планируя заранее узор, а стихийно, пусть сам создаётся случайным способом.
 Провязав какой-то фрагмент, я заметила: а неплохо получается, даже очень неплохо. Но это не моё. И решила я его кому-нибудь подарить, кто попадётся под руку…

 …Компьютер в то время у меня был совсем слабый. И я его использовала только для хранения исходников, а работать ходила в цех. Там было достаточно свободных компьютеров. Только хранить там ничего нельзя было. Кто угодно мог случайно испортить или удалить исходники.
 В те времена не было у нас жёсткого графика работы. И можно было работать в любое время, от шести утра до двадцати трёх вечера. И я обычно ходила в цех после того, когда основная масса расходилась по домам. 
 И вот в один из вечеров работаю я в цеху, а за спиной у меня трудятся на объекте Кузнечик с Виниусом. С проблемой разбираются. Не знаю, что у них за проблема, только слышу, что Кузнечик всё время капризничает, как маленький ребёнок, а Виниус, как нянька, успокаивает и уговаривает его.

 А я никак не могу понять, как в Кузнечике могут совмещаться Великий Философ и Раздражённый Примитив. Я сидела к ним спиной и чётко прислушивалась к настроению Раздражённого Примитива. И тут я почувствовала плотное чёрное облако Безнадёжности и Отчаяния, окутывающее Кузнечика. И сердце моё сжалось от боли и жалости к нему.
 Откуда такое отчаянье? Здесь явной причины нет. Значит, дома плохо. Значит, это жена, маленькая, худенькая и капризная, отравляет ему существование… 

 ...Придя домой поздно вечером, я устроилась на своём любимом месте, на кухне возле батареи и стала вязать свитер. Вяжу и радуюсь: какой красивый узор у меня получается. И одновременно черное облако давит меня. И вдруг пришла мысль: я подарю ему этот свитер, и станет ему немножко теплее и радостнее. И, может, это мрак рассеется…

 …Одно дело решить. А как сделать? Как сказать, чтобы меня правильно поняли? И стала я сама метаться в отчаянии. Каждый вечер говорила себе твёрдо:
 - Завтра скажу.
 А назавтра моя уверенность куда-то улетучивалась. Что скажу? И как скажу? Не будет ли это слишком навязчиво и двусмысленно?
 И металась я по бюро, как тигр в клетке, а все на меня поглядывали удивлённо: чего носится, как угорелая?
 «Ну, хватит», - приблизительно через неделю сказала я себе. И, мысленно взяв себя за шкирку, силой вывела себя в коридор и также силой привела в соседнюю комнату. Ноги не слушались и были как ватные.
  Подойдя к Кузнечику, сказала:
 - Мне надо с вами поговорить, - и он послушно вышел за мной в коридор.
 А в коридоре я выпалила:
 - Я хочу связать для вас свитер.

 И он обрадовался. Даже засветился от радости. И спросил:
 - А что жене сказать?
 - А ничего не говорите, - сказала я, - скажите, что на рынке купили.
 - Нет, я правду скажу. Я никогда не вру.

 …Свитер я решила подарить Кузнечику на свой день рождения, подражая Толкиену.  Так я ему это и объяснила…

 …И вот настал мой день рождения. Гости, весь наш отдел, сидят за длинным рядом столов. Все пьют, едят и веселятся. Тосты, речи.   
 А мне не сидится. И я вскакиваю и говорю:
 - Хочу сказать ответную речь.
 - Ты нас уже хочешь выпроводить? – шутит Алла.
 - Нет, - говорю, - просто хочу сказать.

 …И стала я говорить о Толкиене, о его герое Бильбо Бэгинсе, о подарках на свой день рождения. И закончила такими словами:
 - Я не могу сделать подарки всем гостям. Я хочу сделать подарок одному гостю. Итак: по традиции лучшего писателя тысячелетия я хочу сделать подарок лучшему поэту тысячелетия.
 Все зааплодировали и загалдели весело, а я передала по цепочке пакет.
 - Покажи, что там? – спросила Алла, когда Кузнечик взял пакет.

 И достал Кузнечик свитер из пакета, и сверкнул ярко красно-черный орнамент, и пронёсся по комнате звук, типа:
 - А-а-ах, - и все снова громко зааплодировали.
 - Я бы тоже от такого не отказался, - сказал молодой специалист Алекс.
 - Сначала поэтом стань, - строго сказала Люда.

 А Сова Жабмиловна посмотрела на меня, прищурив глаза, а потом посмотрела на Кузнечика и сказала, погрозив ему пальцем:
 - Я бы на месте твоей жены тебя бы домой не пустила.

 …А Кузнечика долго ещё после того называли лучшим поэтом тысячелетия…