гл. 50. Вюнсдорф. Убываю в Союз

см.ФОТО:Я с женой,последние шаги за границей. Фото моего друга, он служил в Вюнсдорфе.
На заднем плане вокзал и полковой автобус.


            По прибытию в полк, начинаю «вертеться» как белка в колесе. В строевой части вручают обходной лист*. Нужно посетить минимум три десятка адресатов, и собрать ненужные мне подписи о том, что я никому и ничего не должен. Соответственно, каждого клерка интересует причина столь стремительного бегства из полка. Приходится кратко, но рассказывать.


             Параллельно рассчитываюсь с финансовой частью. Бегу в КЕЧ*. Договариваюсь с водителем, и его непосредственным начальником о перевозке моего имущества в контейнере до станции Вюнсдорф. Здесь же решаю вопрос с крановщиком, который поставит этот контейнер в кузов. Все это нужно согласовать, чтобы они в одно время приехали во двор моего дома.


              Для решения и ускорения вопросов , каждому заинтересованному лицу приходится выделять «смазку» в виде вечной ценности. Одной-двух бутылок водки. Лично в руки. Жена уже давно сидит на узлах и чемоданах. Нужные машины заезжают во двор. Грузимся. Все мое нажитое честным трудом барахло занимает, аж одну треть трехтонника.


              Соседи и водители смотрят скептически, но вида не подают. Они видели многих и всяких убывающих в СССР из ГДР. Учитывая уже приобретенный чужой опыт, катастрофы в семействе Куликовых, прочно, толстой проволокой креплю эту железную коробку в кузове авто. Естественно, водитель помогает. Некоторые отправляют по два , а то и три пятитонника, набитых добром плотно под завязку.


            Здесь же сдаю свою комнатку вновь прибывшему в полк лейтенанту-стоматологу. А в нагрузку осчастливливаю его своим велосипедом. Который вполне мог свободно поместиться в контейнере, но почему то я счел, что он мне в Ленинграде не пригодится. О чем потом многократно пожалел.


         Все. Быстро, на ходу обнимаемся с соседями. Уточняем и записываем их домашние адреса в Союзе. Прощально окидываю глазами двор ставшего родным дома, и в кабину.

 
           Вюнсдорф. ЖД вокзал. Ворота на Родину. Контейнер нужно снять с машины и оставить без какого либо присмотра, на громадной территории. Где его когда- ни будь без моего участия погрузят на платформу товарняка, и доставят по указанному мною адресу. Для этого, оказывается, нужно снова решить вопрос. С самим начальником станции. Нахожу, и после стука захожу в маленький кабинетик. Я уже по гражданке.


             В кабинете сидят два офицера. Майор и подполковник. Сидят, обнявшись. Перед ними журнальный столик уставленный тарой с коньяками, и закусью. На меня реагируют благодушно, с умилением. Рассказываю кратко, что мне нужно. Майор, начальник, по селектору отдает распоряжение на разгрузку моего  контейнера. Я ставлю на столик и свой пузырек коньяка. (Так мне подсказали знающие дело, здесь же на вокзале).

             Офицеры в хорошем настроении. Интересуются, куда , зачем и почему я уезжаю в Союз. Предлагают к ним присоединиться. Вежливо, ссылаясь на дефицит времени, отказываю. Кратко докладываю почему у меня такая спешка. Узнав, что я будущий слушатель академии, подполковник с медицинскими эмблемами начал давать мне всякие «ценные» советы.


              Я переминаясь с ноги на ногу и тяжело вздыхая, ему поддакиваю, киваю, а сам готов вылететь в форточку этой душной комнатенки. Жена с округлившимся до определенных размеров животом стоит в очереди за билетами. На контейнер нужно еще оформить какие -то бумажки. А я из вежливости вынужден здесь выслушивать пьяное белькотание двух жирных бездельников в военной форме.


           А попробуй я хоть что- ни будь промычи в плане недовольства. Так они могут тут же протрезветь, и наточить рога в виде парочки препятствий в плане отправки и моих шмоток, и меня самого. Терплю и слушаю. Майор, наконец, начинает реагировать на надпись на моем лице, и пытается уговорить моего коллегу по цеху, чтобы меня отпустили.


         Тот долго не соглашается, но в конце говорит, обращаясь ко мне и тыча пальцем в петлицу своего собутыльника:
«Запомни Владимир, вот эти эмблемы. Тебе по службе еще много раз с ними придется сталкиваться. Это ВОСО*!. Это наши с тобой враги. Это они будут всю твою длинную службу, перетаскивать твое имущество из гарнизона в гарнизон. И все время будут пить твою кровь. Ты видел, что творится с контейнерами на площадке? То-то. А ведь это чье- то потом и кровью нажитое имущество. А им что, им пох...
Я кивал головой, типа, соглашаясь. Но так, чтобы восовец не замечал.


            Пока он говорил, я рассматривал мудреную и диковинную для меня эмблему. На ней были колесо с крыльями, якорь, топорики, и все это в лавровом веночке. Он говорил все верно, но при этом пьяная улыбка растягивала его жирные, лоснящиеся губы, и он с умилением смотрел на этого самого «врага».



             - Ну все, все беги. Удачи тебе.
Оба еле приподнялись на ногах, и подали мне руки. Я выскочил, как пробка из бутылки с коньяком из этого кабинета. Забежал в кассу, жена как раз в очереди подошла к окошку. Приобрели билеты. Оставил ее в зале возле вещей, а сам понесся снова к контейнеру.


          Да, действительно, по пути я стал обращать внимание на раскуроченные контейнеры. Они представляли собой жалкое зрелище. Дверцы вмятые внутрь, или вообще вырванные. Их содержимое ,высыпавшееся наружу, тут же валяется на асфальте. Фарфоровые сервизы, хрусталь, одежда… На все это накрапывает начинающийся дождь. Да, действительно правду говорил подполковник. Мой контейнер башенным краном сняли с машины, и аккуратно поставили в один из длиннющих рядов. Я мысленно пожелал ему доехать к месту назначения в целости и сохранности.

*ВОСО- военные сообщения.
*КЭЧ-коммунально-эксплуатационная часть.
*обходной лист- (бегунок),листок с перечнем всех служб части, и гарнизона. Заполняемый при убытии с части. Говорили знающие, что он никаким приказом не регламентирован. И по идее его можно было бы и проигнорировать. Но без его детального заполнения из части не выпустят.