Интервью со мной в журнале точка zrения 2010г

Наш гость: Аручеан Карина /Мусаэлян/
Сегодня в Гостиной журнала современной литературы «Точка ZRения» новый гость: правозащитница, журналист, писатель — Карина АРУЧЕАН, автор книги «Полководец Соня, или В поисках Земли Обетованной», серия «Русский роман XXI век», предисловие Льва Аннинского.
Роман был номинирован на «Русского Букера», премию «Новая словесность» и «Лучшую Книгу-2009», оценен критиками как «энциклопедия эпохи», а в 2010г. выдвинут на литературную Горьковскую премию как «произведение, где на основе традиционных ценностей русской классической литературы с наибольшей полнотой и драматизмом отражены процессы, происходящие в обществе». Итоги конкурса будут подведены в следующем году, а пока встречаем гостью.


 Интервью с Кариной АРУЧЕАН (К.А.) ведёт Наталья УЛАНОВА (Н.У.).


 Н.У.:
— Здравствуйте, Карина! Рады приветствовать Вас!


К.А.:
— Добрый день всем — и читателям, и авторам этого замечательного интересного и, что особенно важно, доброго журнала!
Начну с уточнения: АРУЧЕАН — это писательский псевдоним, фамилия мамы, но как журналиста и правозащитника меня знали под паспортной фамилией Мусаэлян (разными фамилиями разделила свои две «ипостаси»). Использую прошедшее время, так как уже несколько лет на пенсии.


Н.У.:
— Несколько слов об основных вехах биографии… или судьбы…


К.А.:
— Ой, боюсь, это не несколько слов!
Родилась в Баку в семье репрессированных. Часть детства — в ссылке с родителями в Сибири. Школу закончила в Баку. В 1966-м поступила на  журфак МГУ — и осталась в Москве по запросу газеты «Труд», где публиковалась, пока училась. Более сорока лет работала журналистом в центральных изданиях, не поднимаясь выше должности «корреспондент», так как по принципиальным соображениям не вступала в КПСС, что не давало права «роста». Несколько лет была под бдительным оком КГБ за то, что «позволяла лишнее».

В годы перестройки увлёк водоворот общественно-политической жизни. В 1987-м — одна из 13-ти инициаторов создания Всесоюзного историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал», в 1989-1991г.г. — сопредседатель Московского «Мемориала». Это дало радость сотрудничества с заметными людьми эпохи — с Андреем Дмитриевичем Сахаровым, Анатолием Приставкиным, Евгением Евтушенко, Алесем Адамовичем, Элемом Климовым, с матерью Терезой. Сотрудничала с политиками — в частности, с Ельциным. Он, тогда обычный депутат Верховного Совета СССР, заигрывал с "Мемориалом", который быстро стал самым массовым общественным движением. Ельцин был членом нашей Рабочей Коллегии и, надо сказать, отлично выполнял поручения.

Знакомство с политиками принесло знания о механизмах политики, но и разочарования. У меня и большинства политиков оказались разные мотивации и цели.
Разглядывание изнутри этой «кухни» помогло не вляпаться в «не-свою жизнь» и не попасть в ловушку кажущихся выгодными предложений — меня упорно сватали в депутаты Верховного Совета, но я ушла из политики туда, где мне «не жмёт».
Это нашло отражение в книге, где героиня размышляет, стоит ли принимать предложение «полцарства за коня». Для неё конь — аналог движения по СВОЕЙ дороге, а приняв полцарства, придётся поставить в стойло коня.

Вернулась в журналистику, успешно воевала с неправедными судьями и чиновниками, помогая так называемым «простым людям» добиться справедливости. Горжусь, что я — единственный журналист, кого Лужков не смог засудить. Он подал иск  «за клевету», пресс-центр мэрии поторопился разнести это по теле- и радиоканалам, но я представила материалы в суд — и иск у мэра не приняли (!) «за отсутствием юридического повода». Я девушка обстоятельная: всегда имела документы, подтверждающие слова статьи. Помог и… русский язык. Например, описывая ситуацию, подробности которой явно говорили о коррупции, использовала фразы типа «иные могли бы сказать, что без взятки не обошлось»… то есть не я это утверждаю, а некие «иные могли бы так сказать» — всем всё понятно, но такие обороты не дают оснований привлечь к суду автора.

Параллельно занималась детьми и подростками. Создала МИСС — Молодёжную Информационно-Социологическую Службу, где ребята, подготовленные социологами, изучали ценностные ориентации ровесников (этим не занимались «взрослые» социологические институты). Нас заметил ВЦИОМ, использовал наши данные. Мои 12-16-летние исследователи даже получали деньги! Выиграв на конкурсе гражданских проектов грант Сороса, несколько лет издавала подростковую газету «Свобода и культура», где всё — от сбора материалов до макета, тиражирования и распространения газеты — тоже делали школьники. Тираж был 3 000  экземпляров. Покупали газету даже в других городах России.

Потом «другие трубы» позвали — стала писать роман.

И о личном. Муж — программист. Дочь — журналист.  Дочке 42 года. Уже давно ставлю её во многом выше себя, как и своего мужа, её отчима, — у них необыкновенно точные мгновенные высоконравственные реакции на людей, события (у меня они не столь мгновенны, иногда зависаю между «с одной стороны», «с другой стороны»). А главное, я их люблю… и, конечно, внучку, ей пять с половиной лет... и друзей, которых, к счастью много.


Н.У.:
— Ваша книга производит поразительное впечатление. Она не просто актуальна — она ЖИВАЯ. Поражает самоотдача, ответственность за каждое слово. Вы до написания романа, знали, что это потребует большой душевной работы? Как готовили себя, настраивали, какие планки устанавливали себе, чтобы… написать первую строчку?


К.А.:
— Разочарую. Роман родился внезапно-неожиданно. До этого я просто жила, размышляя, чем бы ни занималась (я вообще люблю поразмышлять). Выйдя на пенсию, продолжала работать корреспондентом. И вот иду из Жилищной Инспекции с интервью о сложной структуре городских коммуникаций. В голове крутится услышанная фраза: "Аварии происходят на стыках". И вдруг — банальная аналогия, но поразила: а ведь в истории человечества и в личной истории ВСЕ "аварии" тоже случались "на стыках" разных интересов и пониманий!

И как-то разом одномоментно промелькнула в мыслях вся история человечества, и судьбы тех, кого знаю, обнажились причинно-следственные связи — и вдруг сложились в цельную картинку разрозненные «кубики». И я УВИДЕЛА-УСЛЫШАЛА РОМАН ЦЕЛИКОМ… не знаю, как это объяснить… похоже на описание того, как перед смертью промелькивает вся жизнь за секунды. Даже какие-то ключевые фразы будущего романа как бы «прочитались» мысленно — будто книга УЖЕ написана, и я листаю её страницы.
Постаралась донести до дома эти фразы и эпизоды. И придя домой первым делом записала их (как вехи романа) и вместо статьи (которую сделала позже) написала начало и конец книги.

Потом писала 7 лет, но, уже зная, что за чем должно идти, как сцепляться.
Оглядываясь назад, не верю что это была я. Я не бегун на длинные дистанции, я — на короткие. А тут 7 лет жизни (десятую часть отведённого человеку срока!) с маниакальным упорством делала нечто, не зная, получится ли…


Н.У.:
— А что, по замыслу, должно было получиться?


К.А.:
— Что-то вроде духовного осмысления истории — вчерашней, сегодняшней и тенденций, ведущих в завтра. Показать это через Путь Человека и Путь Человечества, которые очень схожи. И в человеке, и в человечестве Добро и Зло переплетаются, последствия часто противоположны замыслу, добрые идеалисты пролили моря крови. Прямолинейная борьба со Злом провоцирует лишь его новые витки. Но противников можно уничтожить иначе — превратив их в партнёров!

Хотела на живом материале через ситуации и размышления показать, что сотрудничество эффективней вражды, а любой негатив можно ПРЕОБРАЗОВАТЬ в позитив. Уверена: это оптимальное поведение для человека, групп, конфессий, наций, государств и человечества в целом.

Конечно, многого можно достичь манипулятивными технологиями. НО технологиями пользуются и во зло. Главное — Любовь. Она изменяет акценты отношений, не допускает войн. Освобождает. Потому что любить — это освободиться… простить — это освободиться… перестать считать обиды и в какой-то момент всё начать как бы с нуля — это освободиться.

Убеждена: Апокалипсис, которым нас пугают, — не конец мира. Это конец ТАКОГО мира и «начало Новых Небес», именно так сказано в Библии! Я хотела показать через судьбы людей и эпизоды истории путь к новой диалогической культуре, к новому сознанию — воспринимать всё человечество СВОЕЙ командой… к пониманию Закона Необходимости Разнообразия, который говорит, что устойчивость любой системы обусловлена наличием в ней разных видов: в природе — растений и животных, в социуме — рас, наций, языков, вер, культур… а из этого следует Закон Необходимости Другого, ибо нельзя быть уникальным среди себе подобных — лишь соотнесение с Другим делает уникальными обоих. И значит — конкуренция, сотрудничество, взаимодополнение, но не взаимоуничтожение. Не отмена Другого.

Моя героиня размышляет: не для того ли Бог разрушил Вавилонскую башню и рассеял языки, чтоб человечество прошло через хаос разноязычия, испытав беды войн, — и добровольно вернулось к единству?! Но уже не к единству одинаковых, а к единству разных.

И подсказку в Библии нашла: через века после разрушения Вавилонской башни, когда люди надолго перестали понимать друг друга, пришёл день Пятидесятницы – день, когда апостолы получили дар говорения на любых языках для проповеди любви…


Н.У.:
— Что было самым трудным?


К.А.:
— Главной трудностью было «преодоление сопротивления материала» — выяснилось, что слово ужасно капризно: оно САМО выбирает или не терпит рядом с собой какие-то созвучия, смыслы, ритмы… Обнаружилось, что журналистика, которой я занималась более 40 лет, — это совсем другой опыт, он почти не помогает в писательстве. Короче, училась по ходу писания «договариваться со словом».

Много мучилась и с другим — как сделать из сложного по структуре и композиции романа лёгкий для восприятия текст. Наконец поняла: он должен писаться (и читаться) в естественном для всех «природном» ритме «вдоха-выдоха», «прилива-отлива»… и стала размещать рядом попеременно высокое и низкое, размышлизмы и эмоции, действие и картинки, длинные фразы и короткие… страсти и шутливые эпизоды или диалоги… и, перечитывая написанное, убирала всё, что затрудняло лёгкое дыхание при чтении. Вот уж точно, «как он дышит, так и пишет»!

Позже, по читательским реакциям, с радостью поняла, что уловила некий УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ритм, свойственный большинству. Люди говорили и писали мне о «музыкальности, которая завораживает, втягивает в текст», «будто то Бах с Бетховеном, то лёгкий Моцарт». Это было приятно: я  уверилась, что верно подобрала «инструментовку», хотя делала это по наитию.


Н.У.:
— А что пережили, когда увидели изданную книгу?


К.А.:
— Не поверите… ужас! Будто увидела свой гроб: обложка — днище и крышка, содержимое внутри — я.

Словно книгой завершила какую-то заданную природой (Богом?) «программу жизни». Такое ощущение по сей день.

НО это не убавило природной весёлости. Просто стала жить в ином внутреннем ритме, более созерцательно, спокойно. Даже как-то нюанснее. В этом тоже свой кайф!
Лучше расскажу о том, как радовалась читательским реакциям. Прочитавшие роман люди стали предлагать — бесплатно! — залы для презентаций книги. Презентации в Москве и других городах шли около года. Параллельно меня стали находить читатели через литсайты, где я зарегистрирована, — я получила около 500 чудесных умных писем. И почти в каждом были слова: «эта книга про меня!»… даже в мужских письмах.

Значит, получилось то, что задумывала, — тронуть нечто УНИВЕРСАЛЬНОЕ, что объединяет нас всех, таких разных, и делает возможным диалог.


Н.У.:
— Карина, Ваши весёлые хвостики… Конечно, они не главное в Вас, но тоже создают портрет человека. Не потому ли хвостики, что Вы — человек, поделенный вертикально: на взрослого и ребёнка? Ребёнка, способного удивляться, радоваться, плакать…


К.А.:
— Нет, не «поделенного»… Во мне всё время живёт и ведёт меня, взрослую тётку, «маленькая Кариночка», которой 5 лет. Я хорошо помню её ощущения — восторг от красоты и загадочности мира, от осознания себя его ЧАСТЬЮ… Ощущения не изменились, просто я научилась их формулировать «по-взрослому».
Но маленькая Кариночка осталась во мне… ручонками всплескивает, смеётся… радуется мелочам… и людям, потому что почти каждый чем-то интересен… чудес вокруг много… тайн, которые хочется открыть, — «а что там, за поворотом?»… каждое утро как подарок, просыпаюсь в предвкушении «а что сегодня интересное будет?!» — так ОЩУЩАЕТСЯ... и жить ВЕСЕЛО, даже когда организм напоминает о паспортном возрасте — 64.

А хвостики, похожие на «чебурашьи уши», — они какие-то очень «мои». Я тётенька не слишком серьёзная… хотя вон какой роман выдала — на 650 страниц! — про который мэтр литературоведения Лев Аннинский написал ужасно умные слова: «Такой попытки всё объять ещё не было в современной русской прозе. Попытки соединить перемешанные части бытия. Запредельные бездны… и драмы эпохи. Пансофийность — ответ автора сюрреализму реальности. Это роман воспитания… семейный… религиозно-философский… исторический… политический».

А помогала писать его та самая «маленькая Кариночка» — именно её незамыленный чистый взгляд помог многое увидеть. Без неё не было бы такого романа, который очень прост, несмотря на философическую канву, и оптимистичен, несмотря на трагические события в судьбах героев и драматичность вчерашней и наиновейшей истории, ставшей тоже «героиней» книги. И такого широкого читательского резонанса бы не было.   


Н.У.:
— Вы согласны с мнением, что единственное условие существования писателя — это фантазия?


К.А.:
— Нет. Писатели бывают разными. Думаю, что ОБЩЕЕ во всех творческих людях (писателях, музыкантах, художниках) — ПОТРЕБНОСТЬ и ВОЗМОЖНОСТЬ поделиться своими открытиями. Не умничать, не оригинальничать и даже не фантазировать, хотя и это бывает интересно, но главное — увидеть в самом обычном нечто ОСОБЕННОЕ… и суметь показать это другим, побудить читателя (слушателя, зрителя и пр.) к СОпереживанию, СОразмышлению.

Без резонанса со стороны читателя (слушателя, зрителя) нет художественного произведения, каким бы тиражом оно бы ни было издано и по каким бы теле- и радиоканалам его бы ни пиарили.

Помните строки поэта Дементьева? «Пусть другой гениально играет на флейте, но ещё гениальнее слушали вы»…

Такой резонанс достигается не фантазией, а когда в унисон со слушателем (читателем, зрителем)... когда не только твой «инструмент» звучит чисто, касаясь чего-то универсального в человеческих душах, но и заставляет звучать собственные струны многих других душ.


Н.У.:
— Каждому человеку есть что выразить. Можно ли посчитать за главную ценность — внутренний мир любого человека?


К.А.:
— Пожалуй. Даже внутренний мир злодея интересен, только я бы не назвала это «ценностью».

Однако не всякий может себя выразить. Для того и писатели, чтобы выражать внутренний мир разных людей… да так, чтобы они не только узнали себя, но и поняли о себе и жизни немного больше.


Н.У.:
— Нужно ли выкладываться, когда пишешь? Или быть чуть холодным, научиться контролировать себя, своё вдохновение…


К.А.:
— Одно не мешает, а помогает другому. Не станешь выкладываться — читатель не поверит тебе, не зацепишь его своей страстью. Но если при этом не контролировать себя, если не думать о чувстве меры, о законах восприятия, которым текст должен соответствовать, чтоб его поняли и приняли разные по складу люди, то тебя понесёт и не туда занесёт…


Н.У.:
— Правда ли, если ставить перед собой невыполнимые задачи и пытаться их выполнить, то неожиданно для самого себя можно многого достичь?


К.А.:
— Помните «Алису в стране чудес» Л.Кэролла? Там есть фраза: «Надо бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте! Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать, по меньшей мере, вдвое быстрее!»
Но это не напряжно. Это ВЕСЕЛО… больше успеваешь и много куда поспеваешь — и за одну жизнь как бы проживаешь несколько жизней.


Н.У.:
— Какое событие сформировало Ваше поколение?


К.А.:
— Думаю, оттепель 60-х. Я тогда была подростком. Оттепель породила ощущение свободы и того, что «всё получится», стоит лишь захотеть и постараться. Она сняла тормоза, запреты, страхи и позволила людям быть самими собой. И хоть потом начали снова «закручивать гайки», но ощущение ВНУТРЕННЕЙ СВОБОДЫ уже осталось у многих.


Н.У.:
— Карина, каждый из нас согласится, что духовный мир человека не в словах, а в молчании. Но как автору изобразить такого непростого героя?


К.А.:
— Кто-то из великих (не помню, кто) сказал: «Первичный Автор молчалив»… Но ещё сказано (в Новом Завете): «По плодам узнаете их…»
Поэтому писатель (ведь он в любом случае автор вторичный, ибо первичный — сам Господь Бог) должен ТАК показать своих героев, чтобы читатель узнал и понял их «по плодам» (по поступкам и  последействию поступков, по их влиянию на людей, на окружающую среду, на будущее, а влияет на это так или иначе каждый).

И ещё. Писатель должен уметь «отодвинуться», не выпячивать себя, а через текст и своих героев дать читателю почувствовать Первичного Автора.

В моей книге есть об этом кусочек, который я сейчас приведу (тут моя героиня Соня восторгается добрым мужественным поступком другой героини и  размышляет о том, о чём Вы спросили):

«И Соня ещё сильнее восхищается величием Вали, которое и в том, что та своего величия даже не понимает, настолько оно естественно для неё. И что-то вечное отзывается на звук чистой валиной струны.
У Сони перехватывает дыхание, как в Пушкинском музее перед полотнами голландцев, где слабый огонёк свечи где-то в уголке озаряет темноту, поднимает потолок, раздвигает в бесконечность времени и пространства стены тесной комнаты, делая волшебно-живыми застывшие лишь на минуту грубые лица, неструганый стол с мерцающей посудой, захватанный жирными руками жилет главы семейства — вот-вот шевельнётся тело, морщинки побегут по одежде, качнётся стёртый бархат портьер, заорёт светящийся младенец в ивовой корзине, пегий пёс с костью в обнимку потянется, встанет и выскользнет за дверь по своим собачьим делам, дебелая красотка кинет хозяйский взгляд на связку репчатого лука на стене, которому завтра или через месяц превратиться в добротную луковую похлебку… Запах ушедших дней проникает в века грядущие…
А всё дело — в незаметной свечечке. И в художнике, который понял смысл этой свечечки.
Соня тихо благодарит судьбу за существование такой Вали, и за то, что дала ей, Соне, возможность увидеть: Настоящие Подвиги творятся в тишине, Настоящая Доброта сама себя не сознаёт. Ткань живой жизни ткётся в молчании. И это куда выше суетливого желания Сони всё осознавать, называть. Ей вряд ли дотянуть до совершенного естества Вали, которое не нуждается в словах.
Потому что огонёк свечи первичнее художника, даже самого хорошего.
Художник всего лишь Показыватель, Называтель. И становится гениальным лишь тогда, когда это понимает… да и то, если хватит таланта выразить понимание… и склониться перед Совершенным Сущим, честно делая своё дело, хотя сердце скорбит и плачет о своей вторичности».

В последних двух абзацах отрывка — то главное, что я хотела сказать в ответ на Ваш вопрос.
Извините, что так длинно! Не дотягиваю до Первичного Автора! (улыбается)


Н.У.:
— Независимость, за которую приходится дорого платить. Не приводит ли это к жизни на износ?


К.А. (смеётся):
— Ну, жить вообще вредно! А если серьёзно, то думаю: ощущать всё время зависимость от кого-то или чего-то — это постоянный стресс, что куда больше изнашивает психику и физиологию, на которую психика влияет. Хотя, конечно, считаться с требованиями работодателя и тем более социума нужно, но до тех пор, пока остаёшься самим собой, не предаёшь чего-то главного в себе.

Лукавят или добросовестно заблуждаются те, кто говорит, что общественное мнение им «по фигу». Ведь человек коммуникативен. Каждый с детства строит и корректирует себя в соответствии с общественным мнением, без чего невозможны коммуникации.
НО «в соответствии» НЕ значит «зависеть»!!!

Человеку НАДО знать как можно больше РАЗНЫХ ТОЧЕК ЗРЕНИЯ на себя самого, на свои ценности, свою веру, свой народ, свою страну. В том числе — негативных. Это делает человека АДЕКВАТНЕЕ... облегчает преобразование своих «хочу» в реальное «могу», которое достигается проще и безболезненней при знании ВСЕХ условий (в том числе — при понимании и чужих «хочу — не хочу», «нравится — не нравится»).


Н.У.:
- Ироническое отношение к самому себе… Важно не утерять его до седых волос?


К.А.:
— Важно не до седых волос, а до последнего вздоха не терять чувство юмора, а оно предполагает ЛЁГКОСТЬ и ОТСТРАНЁННОСТЬ от «объекта», в том числе — от самого себя… когда ощущаешь себя не «пупом земли», не только «субъектом», но и «объектом» окружающего мира, РАВНОЦЕННЫМ всем остальным — людям, зверям, растениям… НЕ ГЛАВНЕЕ ИХ, а в ряду. Тогда исчезает чувство собственной важности. Появляются лёгкость и улыбка внутри — они превращаются в готовность и вслух похихикать над собой.

Это невозможно на пьедестале — он предполагает пафосность, соответствие статусу. Это несвобода. Напряжно и скучно.

Лучше спуститься с пьедестала, на освободившемся месте накрыть стол, собрать вокруг друзей, порадоваться вместе жизни, посмеяться, подкалывая друг друга, и поднять рюмки за разное хорошее. Например, за то, чтоб жить долго и радостно, пока не надоест. Это мой любимый тост. И обязательно кто-то отзовётся, что тогда мы наверняка станем бессмертными… (смеётся)


Н.У.:
— Вы достигли высшей ступени в профессии. Но, как говорится, нет предела совершенству. Какие еще требования к жизни?


К.А.:
— Требований нет. Только пожелания. Отвечу куском романа.

«Соня хотела, чтоб она и её любимые жили долго и счастливо. Хотела много путешествовать. И ещё много-много раз — даже в глубокой старости! — запивать шашлык коньяком, беседуя о вечном, и не быть друзьям скучной, а они чтоб не были скучны ей. И хотела успеть побыть с Осей старичками, которые идут и разговаривают, взявшись за руки, в пене прибоя по песчаному берегу под закатным солнцем с чувством хорошо прожитой жизни и с любопытством к завтрашнему дню. И чтобы солнце никогда не погасло, и Земля бы не взорвалась, не покрылась водой или льдом, и чтобы всегда были реки, моря, леса, поля, цветы, птицы, звери. И человечество жило бы вечно. И чтобы люди однажды вдруг все разом восхитились красотой мира и тварей, населяющих его, сердца их раскрылись бы любви — и стали бы они добрей друг к другу, а стремление созидать и сберегать живое стало бы необоримей желания убивать. И чтобы... в общем, много чего она бы хотела...
Но чего я хочу больше всего? — спросила себя Соня.
И постепенно стала сужать желания — до пяти, до трёх, до двух, до одного.
И осталось одно-единственное желание — главнее всех: чтоб успели они с Осей побыть старичками и шли бы в закатный час по кромке прибоя, взявшись за руки, и были бы счастливы прожитой жизнью, и радовались дню текущему, и говорили бы о дне завтрашнем, и глаза их были бы по-прежнему любопытны, ум ясен, и чтобы жизнь продолжала радостно удивлять, и благодарность с восхищением не оставили их сердец. Вот что оказалось самым главным желанием».


Н.У.:
— Ваша отдушина — это…


К.А.:
— Наверное, любовь. Я люблю многое и многих. Это греет, придаёт смысл всему. Только это не отдушина, а способ существования, наверное... Отдушины нужны, когда от чего-то надо отдышаться, отдохнуть, куда-то нырнуть от трудностей. Мне легко жить. Какими бы напряжёнными ни были дни, всё равно легко. Думаю, это оттого, что я люблю многих, и меня любят.

Можно опять приведу ма-а-аленький кусочек романа? Из детства моей героини, когда она ушла из дому спасать всех от Кощея (этот эпизод из собственного детства я «подарила» ей, очень хорошо помня тогдашние свои мысли  и  чувства):

«Хоть и советуют сказки брать Веру, Надежду, Любовь в путь с собою, Соня возьмёт только Любовь — к маме с папой, к другим хорошим людям, к добрым волшебникам и вообще ко всему хорошему и красивому, которое хочешь защитить. Вера с Надеждой беспомощные: всегда сами у кого-то что-то просят, что-то хотят получить от тех, кто сильнее. Только Любовь ничего не просит, ни на кого не надеется — сама изнутри даёт силу и понимание: как всё на самом деле замечательно устроено и как любишь это, которое на самом деле, а не кажется, если даже другие об этом позабыли…»

Я очень рано поняла про любовь, которая «никогда не перестаёт», как сказано в Новом Завете, который я прочитала, конечно, намного позже. А прочитав, ещё больше уверилась, что любовь главнее всего.

У ненависти одна цель — победить врага. А потом? Новый враг? Новая война? И так без конца. А у любви цель — СОВМЕСТНОЕ ПРЕБЫВАНИЕ ЛЮДЕЙ НА ЗЕМЛЕ…
Собственно, вся моя книга — об этом.

«Веют, веют ветры Великого Единения. Касаются умов, сердец — и они начинают вибрировать иначе, передавая вибрацию ближним, те — своим ближним, те — своим… Бегут, бегут круги по взволнованному человечьему океану…И лежит у вод его взыскующий бессмертья мир».


Н.У.:
— И, напоследок, Ваши пожелания читателям.


К.А.:
— Верить в то, что «НЕСМОТРЯ  НА… ВСЁ-ТАКИ» и помнить мудрость Винни-Пуха: «Никто не должен грустить, если у него есть воздушный шарик!», а «воздушные шарики» есть всегда — это маленькие радости, которые везде раскиданы, только подбирай!

И верить… нет, быть твёрдо уверенными в том, что нет фатального разделения на грязный «мир» и Царствие Небесное! Развитие — это преобразование «мира» в «Царствие». Преобразование любовью и милосердием… Вспомните: из чудовищной Медузы Горгоны вылетел крылатый Пегас… немецкие теологи утверждали, что «Поцелуй (Любовь) превращает Дракона в Деву»… мусульманские богословы говорят нечто похожее: «и Иблис (сатана) с твоей помощью может стать Херувимом».
Потому всем желаю любить!


 ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ:


Андрей МАКАРЕВИЧ, музыкант, поэт, писатель, художник:

Читал книгу «Полководец Соня, или В поисках Земли Обетованной» — медленно! — и получал несказанное наслаждение. Я уж и не ждал, что современная литература может быть такой.
Все модные нынешние соревнуются, как бы поизящней живой кошке голову откусить. И ведь всё есть — и ум, и ирония, и даже язык… но Ангела нет, ушла Любовь из литературы…. да и не только оттуда.
А тут и Любовь, и Ангел…


АРОН ШНЕЕР, писатель, поэт, историк, сотрудник израильского Мемориала Катастрофы (холокоста)музея Яд Вашем:    

…Книга поистине удивительна!!! Всевременна. Носит вселенский характер по охвату событий и глубине. Сделал много закладок.
Не оторваться!


В Гостиной журнала «Точка ZRения» с нами беседовала московский журналист и писатель Карина Аручеан (Мусаэлян).