Воровка

Как ты могла…?!

Ты не просто ушла от меня в один не самый прекрасный день, ты не просто хлопнула дверью, высказав перед этим всё наболевшее и заросшее ядовитой плесенью сотворённой мною скуки, ты не просто вырвала рукой из меня орган счастья без наркоза, с бешеной и такой радостной улыбкой ненависти. Ты отняла все мои идеи…

Теперь в своём саду на своей скамейке ты сидишь с новоявленным возлюбленным, смотришь в ночное небо, вылавливая созвездия, которые ты выучила благодаря мне, и читаешь моё стихотворение, в той же интонации, с теми же паузами для вдохов, стихотворение, посвящённое этим созвездиям и вдохновлённое некогда тобой. Теперь место вашей первой встречи ты называешь “Шер” – ровно так, как называлось наше с тобой место первой встречи, и, как и в нашем с тобой случае, ты приходишь со своей новой любовью каждый год на это место, берёшь с собой фотоаппарат, чтобы запечатлеть себя, сидящую рядом с парнем, с расчётом, что каждый год ты будешь создавать подобные картинки мгновения, в той же позе и с тем же соседом по скамейке. Зарождение семейных традиций, мать их, но и это придумал я. Конечно, ты якобы придумаешь и “Шер”, и свою новую традицию, на которую тебя “вдохновила новая любовь”.

Теперь это в твоей жизни во имя взаимной любви и согласия “придумано” правило, по которому в каждом споре в чётный день прав твой возлюбленный, а в нечётный – ты, правило, которое я придумал когда-то для нас. И нет больше граней между моим авторским правом и твоей совестью: наш алфавит, в котором мы каждое слово обсуждали часами, придумывая определения чувствам и ситуациям, для которых не существовало цельного и ёмкого слова в русском языке доныне, прибегая ко глубине фантазии, красоте мысли, эстетике звука – тоже больше не наш, а твой, и все наши с тобой мысли остались твоей собственностью.

Теперь в твоей жизни есть любимый вид спорта, о котором до появления в твоей жизни меня ты и понятия не имела, а теперь ты приобщаешь к этому спорту свою новую любовь, и вы радуетесь победам кумиров так, как радовался им я, но теперь я, *пожалуй, не фанат… Теперь это мои идеи для серий рассказов продолжаешь ты, возводя мою роль автора в грязь профанации, покрытой пылью ничтожности, и радуясь тому, как легко тебе пишется, как просты пути понимания и как многословен твой с музой диалог. Теперь мои слова при общении, на которых я всегда делал акцент своей харизмы, используешь ты, изменённая, дорисованная, воплощённая мной, но выдающая мои фишки за свои. Возможно, меня в твоей жизни было слишком много.

Теперь наши песни – те немногие композиции, которые сыграли однажды ключевую роль в становлении наших любовных отношений, мелодии, которые ты отказывалась слушать, но уже при первом прослушивании роняла искренние, светлые, горячие слёзы, песни, украшающие наши музыкальные ночи, проведённые в темноте, скрипе кровати и вибрациях испускающих музыку колонках компьютера, – теперь эти песни либо слетают из твоих уст безо всякой души, их слова вылетают, выплёвываются из тебя, либо твои алые уста лишь еле касаются эфирного молока, отныне нежным губам лень и невмоготу. Скоро и этим песням в твоём исполнении будет выдуман новый соавтор-вдохновитель…

Ты по миллилитру высосала меня через узкую трубочку выгоды… Теперь ты живёшь тем, что раньше отличало меня от других, тем, чем я жил до осознания сего момента – своего падения в пропасть пустоты личности, тем, что я считал только нашим, только твоим и моим, навсегда…

Так пусть же достанется тебе и моя искрометная ненависть к самому себе, пусть тебе достанется океан боли, в котором я плыву в поисках своего нового душевного счастья, пусть тебе будет плохо – так же, как было мне в моменты моего негативного вдохновения, пусть громкий шёпот безумия навсегда заменит твой тихий внутренний голос, пройди же и ты к миру идей дорогами бесконечной ненависти и саморазрушения… Я ненавижу тебя, воровка.

//3.07.2014//
//Гомель, Беларусь//