Бени и Фани. Часть 17

                Единственная моя…

Фани любовно покрывала лаком ноготки, Клеопатра Абрамовна подсчитывала медяки в кассе, Бени уехал на заработки в райцентр. В торговом зале вертелась худенькая старушка. Её шустренькое личико выглядывало из старенькой косынки как кукушка из часов. Казалось, что сейчас раздастся громкий бой и старушка скажет «ку-ку». Но вместо этого, она остановилась под гирляндой сырокопченой колбасы и спросила, ткнув тонким пальчиком наверх:
- Почем колбаска?
- По пятьдесят семь шекелей.
- Килограмм или метр?
 Да ты, бабушка такой не купишь и ста граммов!
- Если за хорошую цену отдашь, возьму оптом всю.
- И сколько это будет по-твоему, бабушка?
- Шичас подсчитаем. Если веничком пыль с неё струсить, так весу останется половина. А если шкурку снять, - ещё убудет на треть. Отдашь по двадцать шекелей за кило?
- Ну, знаешь, бабушка! – Клеопатра Абрамовна хлопнула пухлой ладонью так, что медяки посыпались на пол. Старушка, вслед за покатившейся желтой монеткой двинулась к выходу.
- Бабушка, бабушка, берите по тридцать семь!
 Старушка неожиданно резко развернулась и прищурив глазки твёрдо произнесла: 
- По двадцать пять!
 Через несколько минут, по узкому тротуару семенила худенькая старушка в платочке, а следом за ней едва поспевала груженная тяжёлыми кульками Клеопатра Абрамовна. Они поднялись по мраморной лестнице на третий этаж, старушка открыла дверь и задыхающаяся Клеопара Абрамовна, облегченно вздохнув, опустила тяжелые кульки на пол, рядом с покрытыми пылью коричневыми мужскими туфлями.
- Где-то я их уже видела, – вслух подумала она. Комната была полна дыма, который быстро рассеялся от сквозняка. Посреди комнаты, за обеденным столом заваленным кучей бумаг и окурков, сидел и таращил на неё изумлённые глаза Ицык.
  В воздухе мелькнула палка сырокопченой колбасы и просвистев возле уха вовремя увернувшегося Ицыка, тяжело опустилась на спинку стула.
- Сволочь! – задыхаясь прохрипела Клеопатра Абрамовна. - Ты у меня теперь заплатишь за всё!