СКВО

«В США набирает обороты кампания по исключению из географических названий слова "скво" (squaw), которое представители индейского населения считают оскорбительным. Изначально слово "скво" означало "женщина", однако с прибытием на индейские земли белых поселенцев оно приобрело негативный оттенок - им называли распутных индианок. В настоящее время оно и вовсе используется как вульгарный термин для обозначения женских гениталий»

***1
Первая за всю многовековую космическую экспансию жителей планеты Земля звёздная война – грозила войти в файл-учебники по Новейшей Истории под названием «Первой и Последней». С условием, что останутся в живых те, кто будет учить эту самую Историю. Человечество - теряло одну звездную систему за другой…

Неведомые захватчики  были неумолимы, очищая населённые видом «Homo-sapiens» планеты. Захватчики просто стерилизовали «под корень» всю биосферу этих планет, словно люди – были заразой, болезнетворными бактериями, покрывшими Галактику – коростой разумной жизни.

Враг  отвергал попытки начать любые компромиссные переговоры.  Враг отвергал  любые попытки контакта, которые представители человечества пытались наладить для того, чтобы человечество могло хотя бы понять – зачем? В чём вина тех, кто веками – превращал пустыни далёких миров в оазисы жизни?

Технологически – Враг был лишь ненамного сильнее землян. Такие же, как и у людей, тяжёлые крейсера, оснащённые «стринг-дыроколами» пространства, вили кружево своих трасс между звёздными системами, уничтожая защитные орбитальные комплексы, и  высыпая на головы мирных и беззащитных колонистов  мегатонны смерти.

Почти такие же, как и у землян, огромные линейные корабли – завязывали в бескрайней космической пустоте бои «стенка на стенку» с кораблями человеческой Империи, рассерженными роями километровых бронированных ос – впиваясь друг в друга кварковыми, плазменными и лазерными жалами.

Почти одинаковые у обеих цивилизаций юркие разведчики – сновали по Галактике, словно тараканы, в поисках «съедобных» планет, заселённых мирным населением,и «сингуляр-узлов», предназначенных для входа-выхода в магистральные «стринг-тоннели» с минимальными затратами собственной энергии.

Почти, почти, почти. Но – пришельцы были безжалостнее. Несмотря на свои огромные потери, остро отточенной косой Смерти – прошлись они по Галактике, оставляя за собой  пустые планеты, похожие на опалённый в печи гончара комок глины.  Оставляя планеты, выжженные до земной коры, и  звёзды, тускло мерцающие сквозь облака космической пыли и праха.

Или-или. Выход для человечества оставался только один: Победа, или  Смерть. Но жалкие осколки далёких первых выигранных сражений – давно поблёкли от времени и покрылись архивной пылью. Выпущенные в патриотических информ-изданиях хвалебные передовицы о мощи и военном гении землян – сожрали библиотечные крысы, мыши и разнообразные грызуны-аборигены на ещё оставшихся под контролем людей планетах. Старые сайты с любой информацией о ходе былых боёв, прогнозы, сводки с мест сражений – были наглухо замурованы в Единой Информсети лучшими военными программистами.

Агонизирующая Земная Империя  ещё огрызалась в эфире всех информационных каналов победно звучащей медью боевых маршей, но поражение – приближалось с каждой секундой. В верхней колбе песочных часов Истории Человечества – воцарился космический вакуум, изредка прорезаемый сполохами былых иллюзий.

Дряхлый Император, генетический полуурод, жертва внутридинастических браков с рецессивной составляющей всех возможных пороков, которая превратилась в доминанту – окончательно потерял контроль над ситуацией, над всеми теми, для кого он должен был являться «надёжей и опорой».
 
Льстивый и трусливый Двор – утопал «во всех тяжких», бесконечные безумные оргии, превосходящие своим размахом и коэффициентом извращённости упадочность Рима, не прекращались даже для сна, подхлёстываемые химио – и гипностимулированием.

«Надёжа и опора» - впала в клиническую депрессию от безысходности финала и ожиданий неминуемого краха. Император, шатаясь, как прогнивший трон, на своих хилых ножках вышагивал по Цитадели Власти, гордо выслушивая подобострастные уверения свиты в том, что вот-вот, уже скоро – и всё исправится, всё наладится, и  победа «не за горами», а уже  «стучит в двери».

Ну, или  вот-вот постучит! «Гниющая с головы рыба», вяло шевеля плавниками, медленно, но верно – увлекала следом за собой в пучину Небытия миллиарды своих «икринок». Миллиарды простых человеческих жизней.
Шёл – четырнадцатый год Первой и Последней Войны.

***2

Протяжно и скрипуче  «замяукал» старый деревянный ворот. Туго натянутая титановая цепь  пропела «весну» срывающимися в сырое и поросшее мхом нутро колодца звенящими капельками воды… И ведро восхитительного «жидкого хрусталя» -наконец-то  оказалось у Макса в руках.
 
Вокруг, смыкая зелёный шатёр молодой листвы, шелестели тысячами шепчущих нечто таинственное губ - молодые берёзки. А ещё выше, поверх зелени леса, плыли, уходя в бесконечность светло-голубого неба, белобрысые плюшевые мишки облаков.

- Скоро и сюда, на старушку Землю, дойдёт Война. Страх и Ужас, сыновья кровавого Марса, сыграют в свою любимую игру где-нибудь в районе орбиты планеты, названной в честь их отца, и  родина человечества пополнит голографическую объёмную карту боевых действий, «развёрнутую» в Императорской Цитадели Власти – ещё одним жирным красным крестом. Может быть, немного более – жирным, немного более – красным. А что – дальше???

От этих невесёлых мыслей Макса отвлёк нарастающий рёв садящегося где-то поблизости орбитального челнока. Словно поднятые в экстазе вверх руки музыкальных фанатов, заколыхались верхушки берёз. Резкий хлопок тормозного импульса – кнутом ударной волны хлестнул по барабанным перепонкам.

Гул атмосферных двигателей стих, и  в воцарившейся тишине, разбавляемой только шелестом листьев, заурчал мотор тяжёлого десантного «Муравья». Восьмилапая многотонная бронированная махина, выворачивая из земли молодые деревья, оставляя на слегка подболоченном моховом ковре угловатые следы металлических подошв – лихо остановилась в каком-то полуметре от сруба колодца, чудом не втоптав его в землю.

Франтоватый офицер, украшенный золочёными аксельбантами, словно оса – перетянутый в поясе портупеей «из кожи настоящего крокодила», обвешанный добрым килограммом высших имперских орденов, чинно спустился по воткнувшемуся в почву раздвижному трапу  и  разболтанной щегольской походкой «паркетного» вояки подошёл к Максу почти вплотную.

- Срочный пакет его высокопревосходительству Максимусу Догаде! От Его Недосягаемого Величества… тыры-пыры-тыры-пыры….Государя-Императора.

Добрых пять минут Макс лениво слушал перечисление многочисленных титулов, званий и должностей. После чего - оценивающе повертел обляпанный золотой глазурью печатей, инкрустированный пригоршней дешёвых самоцветов информационный бокс. И, медленно «цедя» слова, огорчил уже расплывшегося было в слащавой улыбке императорского адъютанта:
- Не-а… Это – не мне!

- Как же не вам, сэр? – Офицер «подтянулся», улыбка – дохлой медузой сползла с его лица.
- Как же… Я же вас – лично знаю! Вы семь лет назад в Академии Генштаба проводили семинар для нашего курса, по обороне удалённых планетарных баз от превосходящего в силах противника.
- Лично в руки его высокопревосходительству? Не-а. Не мне!

Макс ехидно ухмыльнулся, взъерошив правой ладонью чуть-чуть припорошенный серебром ранней седины «строевой ёжик» чёрных волос.
- Но вот же – и на печатях написано, вам!
Адъютант почти плакал, годами въедавшаяся в него спесь и показной лоск – «стекали» с его съёжившейся фигуры, словно нарисованные брови Пьеро в струях ливня.

Полуотвернувшись от Макса, офицер, прикрыв губы ладонью в белой, тиснёной кожи перчатке – отрывисто забормотал в микрофон короткие вопросы, при этом - не переставая настороженным взглядом следить за адресатом доставленного послания.

Узкофокусный кодированный сигнал через ретранслятор «Муравья» - достиг орбитального челнока, а оттуда, многократно усиленный мощной аппаратурой, пробив толщу земной атмосферы – устремился в одну из приёмных антенн-портов квантового бортового компьютера рейдера «Славный», висящего на геостационарной орбите прямо над точкой высадки.

Старый боевой кап-один, капитан первого ранга, количество шрамов и биопротезов которого на порядок превосходило полинялую мозаику наградных планок на выцветшей от времени ткани «полевой» формы – ехидно хохотнув, коротко «пролаял» в микрофон ответ.

Адъютант, вытянувшись «в струнку», чётким строевым шагом вернулся к Максу, и, словно отдавая рапорт, без тени показной слащавости, без чувства «дворцового» превосходства – выдал курсантской скороговоркой:

- Адмиралу Империи Максимусу Догаде, с уважением и просьбой вновь вернуться в Действующий Флот на должность Главнокомандующего Обороной! Личный пакет от Императора! Сэр!

И, уже от себя лично, добавил виноватым голосом:
- Император очень сожалеет о том, что так необдуманно отправил вас в отставку, поверив недостойным наговорам своих прихлебателей. Флот – ждёт вас, мой Адмирал!
Макс  молча взял инфобокс, и  крутанувшись на толстом шипованном каблуке, медленно побрёл к своей, наполовину вросшей в землю, обомшелой избушке.

- Сэр! Сэр! А…а…а…   А как?
- Рейдеру – часовая готовность к старту! Челноку – двадцатиминутная к взлёту! Я – буду через десять минут! Свободен!
- Есть! – Адъютант, сидя как фальшивый золотой червонец, спотыкаясь о кочки и нелепо размахивая руками, бросился бежать к «Муравью»...

***3

- Велика Галактика, братцы, а отступать – некуда! Позади – мать Земля! Доколе беспощадный Враг – будет сжигать наши планеты, обращая в прах миллионы наших братьев? Человечество – не должно исчезнуть! Мы – не трусливее! Мы – просто ждём! Мы – не глупее! Мы – просто хитрим! Мы – не слабее, мы – обязательно должны победить! Вперёд, братцы, за Государя-Императора, Ураа! –

И, уже «про себя» - «Чтоб ты сдох, скотина» – мысленно додумал Макс, испытывая спазмы «моральной тошноты» от слащавой патетики и напыщенности сказанного, - Не за тебя, урода, а во имя Жизни! Во имя  Будущего Человечества, через страдания, кровь и боль утрат – сумевшего «вылезти из пелёнок», и шагнуть «через тернии» - к далёким Звёздам! Слишком тяжела была эта дорога!!!

И, ещё тяжелее – виделась Адмиралу дорога грядущая, которая вела либо к мирной созидательной жизни миллиардов людей, либо – к их полному истреблению. Кто-то, наконец, взял на себя ответственность за всё происходящее. Кто-то, не боящийся принимать решения, отдавать приказы и – самому отвечать за свои Ошибки. Хотя никто Адмиралу, даже Генштаб и Император, не стали бы уже ничего приказывать. И предъявить в случае неудачи – тоже ничего не смогли бы. Просто некому бы уже было это сделать…

Авторитет молодого командующего, в своё время являвшегося кумиром всего Имперского Флота, находился на пике своего взлёта, и  был огромен, как Вселенная. С его именем, на прикушенных в экстазе атаки губах, шли в бой с Врагом  вчерашние кадеты. Побеждали, или  погибали сами. На место погибших – вставали новые земляне, и  Война продолжалась.

Словно зовущий в ночи огонёк маяка, мерцающий в пустоте и безысходности космического вакуума, то  здесь, то  там, во всех уголках Галактики – вспыхивал Андреевским крестом на бортах Адмиральского флагмана лазерными сполохами набата его личный штандарт. Люди – верили в своего командира. Люди – верили в себя! Люди снова - стали верить в свою Победу!

- Сэр! Прорыв в секторе 316! Уничтожена эскадра прикрытия и все орбитальные комплексы защиты! К счастью, (распоряжение Адмирала месячной давности) всё гражданское население ближайших систем было заблаговременно эвакуировано в глубь Галактики! 16-я и 21-я эскадры приняли бой с превосходящими их почти втрое силами противника!

- 4-ю и 7-ю ударные группы – ввести в бой по запланированным векторам! Начать перестроение флота прикрытия в кубические клещи!
- Адмирал! Враг подтягивает значительные резервы, скоро в этом секторе будет очень жарко! А этот объём пространства – ключ к «узлу сингуляра» на Цитадель Власти!

Бывшего императорского адъютанта подёргивала нервная дрожь. Но не от страха. От «ускоренного» ритма ставших ежедневными боевых будней. В этом человеке  с трудом теперь можно было узнать былого франта и показушника. Обожжённые, промасленные щёки, залатанный скафандр  без «самоварных» знаков отличия, с одиноко болтающейся на нём неказистой медалькой «За отвагу» - полученной за трёхчасовой хоровод тяжёлого и смертельного боя. Боя, в котором, плавая в собственной крови внутри полуразвалившегося от десятка прямых попаданий перехватчика, он – отбивал многочисленные непрерывные атаки истребителей Врага на адмиральский рейдер.

Свежий биопротез левой ноги, и бесшабашная улыбка человека, видевшего Смерть рядом с собой. И, через неё, костлявую – познавшего смысл Истинной Жизни.Командир личной охраны Адмирала  бросился к рубке связи передать приказ операторам. К тому времени человечество научилось передавать волновые пакеты информации по вектору времени по Ментальной связи, поэтому связь всех частей Имперского Флота была почти мгновенной.

***4

- Рейдеру – нулевая готовность!
- Сэр! На флагмане обнаружены повреждения «маршевого дырокола»! Корабль пристыкован к ремонтному доку, готовность ремонта – сутки плюс минус час!

На тыловой перевалочной базе 2-го Имперского Флота, на огромном торообразном бублике, неторопливо крутящемся в бездне космоса – снаряжённых к дальнему перелёту боевых кораблей больше не имелось. Не успев залатать до конца пробоины, запастись бое – и энергокомплектом, едва пополнив поредевший в многочисленных схватках экипаж – каждая боеспособная единица на максимальном ускорении устремлялась к местам не прекращающихся ни на минуту сражений.

- Есть любое готовое к вылету корыто, способное как можно скорее доставить нас в 316 сектор? Макс нервно передёрнул плечами, колыхнув бахромой вцепившихся в них, словно осьминоги, золотых адмиральских шевронов.

- Канонерка «Безысходный», сэр! Но она – практически не имеет вооружения, морально устарела лет сто назад, а экипаж – составляют новобранцы с аграрной планеты, которая использует вместо механизмов – прирученных животных!

- Подготовить к экстренному старту!
- Сэр, по соображениям вашей личной безопасности….
- К чёрту, адмирал! Мне нужно срочно быть в 316 секторе, и я – там буду!
Начальник Базы прогавкал по селектору цепочку команд.

- Андрей, сможешь пристыковать пару троек своих перехватчиков на внешние подвески этого самовара? - Обратился Макс к командиру эскадрильи своей охраны.
- Да, мой Адмирал! – Бывший императорский адъютант лично бросился проконтролировать процесс подготовки канонерки к полёту, слегка прихрамывая на ходу, и – вполголоса матерясь.

Если  обратиться к истории, а в частности – к истории военно-морского флота Земли, то «Безысходный», по сравнению с кораблями регулярных сил, представлял из себя вооружённую китовым гарпуном шхуну малазийских контрабандистов, отправленную против германского линейного корабля «Бисмарк» - в надежде на случайную победу и «авось».

Капитан канонерки, седовласый упитанный коротышка, в мешкообразном скафандре со звёздочками «первого лейтенанта» на нём, был призван из запаса всего полгода назад. Чиновничье кресло в Министерстве Навигации и Картографии – устраивало командира «Безысходного» намного больше, но  что поделаешь! «Война – не мать родна», и поэтому  «нестроевым лошадям» тоже приходилось вставать в строй!

Не поддающиеся наладке, изношенные до предела «маршевые дыроколы» корабля – «пыхтели», «чадили», «искрили», периодически выпуская из своих чресел облака радиоактивного пара. Команда ремонтников – дезактиваторов не спала вторые сутки. С максимальным расходованием энергозапаса, на пределе мощности конвертора, «Безысходный»  «продирался» по стринг-коридорам, медленно, но  верно  - приближаясь к конечной цели своего полёта.

Макс спал. Вообще-то, раньше, он почти никогда не видел снов. Насыщенная событиями дня флотская жизнь, постоянные стрессы и нехватка свободного времени – приводили к тому, что сон, как таковой, представлял из себя всего-лишь «два щелчка век». И - всё. Отбой! Щёлк – закрылись. Подъём! Щёлк – открылись. Ну, а в последнее время – полный цикл сна «урвать» не удавалось вообще, так как постоянно случалось что-либо форс-мажорное, требующее принятие срочных решений лично самим Главнокомандующим.

И, вот теперь – третья ночь «спокойствия». Но  именно в них, этих ночах – появились Сны. В суматохе Вечной Войны – нет времени думать о Любви. Тем более, когда нет времени думать даже о Жизни и Смерти.

А все былые женщины, оставившие в памяти хотя бы какой-то след – это редкая, иногда более насыщенная, иногда – менее, череда самок. От похождений в весёлом курсантском борделе – до придворных красавиц, тающих от взгляда космически-бездонных чёрных глаз… Тающих, и  прилипающих к шёлку простыней от вида многочисленных шрамов на теле.

Разных женщин встречал в своей нелёгкой жизни молодой Главнокомандующий. Некоторые – даже  оставили в его душе Следы. Следы, которые «смывало прибоем лет» ещё до того, как  появлялись новые «отпечатки». Вот только Настоящая Любовь – не встречалась Адмиралу никогда.

Может быть, ему самому она была не нужна, до поры,  до времени. Может, в погоне за славой, за уважением соратников, за признанием его стратегического гения – потерял он её где-то, свою Любовь. А когда уже  «созрел» для неё – в душе остались только Тоска, Боль, да  тяжкий груз Ответственности. Не живёт в таких местах Любовь. Страшно ей там.

И, вот теперь – к Максу начала приходить Она. В снах. Безликая, безмятежная. Обволакивала сознание тёплой паутиной нежности, и  баюкала, как маленького, напевая в подсознание что-то грустное и доброе. Уходила бесследно поутру, не оставив даже обрывков воспоминаний о странных снах, но,  зато - оставив взамен на губах Макса лукавую усмешку, держащуюся на них весь день независимо от всей мерзости происходящих событий.

Грохот «колоколов громкого боя» - аварийного ревуна, сорвал Адмирала со шконки-рундука программной, доведённой за долгие годы до полного автоматизма. В  контрольной рубке царила сумятица овощного рынка.

- Что произошло? Отвечать, быстро!
Неоново-бледный капитан – молча показал на прозрачную сферу обзора, минуя своими костистыми пальцами мерцающий в центре рубки голографический куб монитора контроля боевого объёма.

Ужасающе рядом (по меркам Космоса), перекрывая собой шар какой-то незнакомой планеты, выстроились в Порядок Захвата – безобразно огромные корабли Врага. Навстречу отделившейся от них армаде истребителей, сопровождающих абордажные боты – узким крестообразным клином двигались перехватчики личной охраны Макса. Щепотка мотыльков – навстречу рою ос.

- Что случилось, Альдебаранская обезьяна? Развёртку событий ноль-ноль, быстро!
Адмирал темпом бросил тренированное тело к инфопульту.
- Сэр! Простите, сэр! Сэр! Рассинхронизация маршевых «дыроколов». Нас  выбросило в трёхмерный объём! Неизвестно где! А тут – они. А я думал – наши! Дал «SOS» и включил штандарт «Флагман Флота». А они – вот. Даже – не стреляют. Хотя – могут. Взять хотят живьём. И вас. И нас. И – вас. И – нас. И – не уйти. Пропали мы! За что, Господи? У меня жена. Детишек – четверо.

Моментально «прокачав» ситуацию, Макс  потерянно осознал, что на этот раз – действительно Всё! Финиш. И  остаётся только Уйти Красиво. Умереть в бою, напоследок – попытавшись хоть на миг отстрочить смерть своих друзей, и, заодно - забрать как можно больше Врагов с собой, в пустоту Небытия.

- Эх! Как в старые добрые времена – подумал на ходу Макс, застёгивая на бегу боевой скаф.
- Полпинты рома в брюхе, и – эскадрилья «штрафников» в кильватере.
Бортовой «саунд» - во все 16 колонок, на максимум: «Ийоххо! Мы умели танцевать – босиком на битом стекле, умели плавать – в соляной кислоте, и – ходить по тонкому льду…»

Древняя земная песня, неизвестно даже, чья. Юркая «единичка» - форсированными двигателями рвала пространство. Единственный, и  последний в жизни Дом. Сделанный на имперских верфях по спецзаказу – индивидуальный летающий гроб, нашпигованный гигаваттами мощности и мегатоннами смерти.

- Второй! Построение «Лотос»! И не лезь поперёд батьки, твою так! Успеешь сдохнуть! Как понял? Confirm and re – confirm! End of transmission!*

И – лепесток штурвала – на себя, на себя.
И – маленькие «сверхновые звёзды» - на месте истребителей Врага.
И – противный тревожный зуммер радарного захвата.
Двух захватов… Трёх сразу!

***5

Пустота. Темнота. Боль. Из отливки с расплавленной сущностью – растекается она по нервам и венам. А после, усиленная сторицей – возвращается обратно в мозг. Полный рот вязкой терпкой ваты, в которой мумифицирован «протухший» язык. Вначале было Слово...
- Ё….!

Макс  с трудом открыл глаза, словно поднял тяжёлые шлюзовые заслонки, «наматывая» цепочки нервных волокон – на «барабаны» сознания. Сорванный шлемофон скафа – валялся в ногах, а воротник – резал шею «кружевным жабо» из обрывков проводов, шлангов и сервоприводов.

Полумрак. Вся электроника перехватчика сдохла окончательно  и бесповоротно. «Скрипя шарнирами» занемевших шейных позвонков, Макс  посмотрел в сторону слабого источника света. Мутного пятна, отбрасывающего блики на треснувшую пополам консоль управления. В проломе корпуса, сверху, сзади и чуть левее, зияла широкая оплавленная прореха. Но дышалось  легко, если после такой посадки словно «легко» было - вообще применимо.

- Странно. Значит, на этой планете  есть атмосфера. И  «проколоть» её сбитым перехватчиком, и, при этом – не сгореть, а шлем – потерять только от последнего удара о поверхность и инерционного рывка окончательной остановки – это удача, на порядок превосходящая любой «джекпот» - Подумал Макс.

Потом он вылез в пролом корпуса наружу. Странная это была планета. Мутно-янтарное небо, затянутое прозрачным, но  вязким и горячим туманом. От края до края горизонта – тянулись песчаные дюны и барханы, от маленьких – до горбов размеров с небольшой дом. И – полная тишина вокруг! Только лёгкий ветерок  шуршит песчаной позёмкой, да  беззвучно «капает время». Терпковатый и густой воздух, вяжущий рот – как незрелые ягоды тёрна.

Максу почему-то начало казаться, что над этой планетой, или  над этой песчаной пустыней уж точно – совсем нет озонового слоя. Совсем нет…

Огромное красное солнце  висело над мёртвой планетой, да оплавленная падением перехватчика, спёкшаяся по краям до бурой стеклянной корки расселина, уходящая через горизонт к этому солнцу. И  безумная тоска нечеловеческого Одиночества, пронизывающая душу струйками жидкого азота.

Личное оружие – ручной офицерский 45-киловольтовый разрядник, недельное продуктовое НЗ, полевая аптечка, термопластиковый анкерок с водой и воздух… Воздух, которым  вроде бы ещё какое-то время можно дышать. Это – в «активе».

В «пассиве» - опустошённый досуха энергоблок и боезапас, вдребезги разбитый передатчик, сожжённый рикошетом от «полусрезанного» бокового стабилизатора – аварийный маяк… И Враг, который должен рано или поздно придти. Придти, и, удостоверившись в 100% гибели «Цели №1», «станцевать на его поминках». Макс  уже давно изучил не только технологии Врага, но  и его психологические изыски.

- Хлоп! – Последняя саморазогревающаяся банка консервов, опустев, смялась «в гармошку» под мощным ударом каблука. Сумасшедшая неделя «у разбитого корыта». Вот  и признаки надвигающегося сумасшествия налицо – Зовущие Сны.

Многократно усилившиеся  по своей эмоциональной насыщенности, продолжения тех трёхдневных снов о Любви. Тех снов, что снились ему в гостевой каюте канонерки, летящей в двухмерном смещённом времени…

Первые несколько дней после падения  Макс «выбирался в свет», проползая по осыпающейся оплавленной расселине весь путь от разбитого остова своей боевой машины – до уровня песчаных дюн.

Бродил кругами, оставляя на песке концентрические цепочки своих следов. Сидел, поджав уставшие с непривычки ноги, докуривал последние сигареты из «неприкосновенного запаса», и  смотрел, как его следы заметает жёлтая позёмка. Затем, вернувшись по выжженному руслу назад, забирался обратно в полуоторванное от шарниров креплений пилотское кресло, и  проваливался в свой Сумасшедший Сон.

- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Ты скучал? Нет? Зря. Хотя я – тоже нет! Я – отвыкла скучать! Скучать – скучно! А ты – забавный! Вчера я поняла, что тебе – очень плохо! И я – тоже научилась плакать! Почему ты никогда не плачешь днём?

А днём – Макс опять сидел на верхушке ближайшего песчаного бархана, и  пытался понять, жалеет ли он том, что помнит теперь эти сны дословно. И  «покадрово», так как через пару дней – видения пошли не только в звуке, но  и в «объёмном цвете».
- Максимус! Макс! М-а-к-с. А меня – называли Симба! – отзвук имени внезапно возник в его памяти.

- Мааакс! Покажи мне, что ты любишь! Нет, ты не понял! Не понял! Не  понял! Не то, что тебе нравится, а то – что ты можешь Любить!

Вереница воспоминаний в его глазах: скрип колодезного ворота, звон срывающихся вниз поющих капель. Шорох берёз. Кукушечье эхо, рассветное, звонкое. Огромная розовая роза с капельками утренней росы на только что распустившемся бутоне.

Белая водяная лилия, скрип весла в уключине. Луг, полный манящих своей наивностью ромашек. Лебединый клин, улетающий в отливающий багрянцем Закат.

Весна. Лето. Осень. Зима. Большая «меховая» собака, показывающая свой довольный, влажный и розовый язык  Первому Снегу.

Крепкое рукопожатие друга, с которым вместе – вернулся с «боевого». Огненная сладость рома в пищеводе и горечь тоста: «За тех, кто – не вернулся!» Многолетняя тоска по Той, Которой Нет.

И – внезапная потеря сна, выход в явь! А следом – вспышка жесточайшей боли, и  спасительная «отключка». Макс не помнил, сколько уже дней он не ел. Последнюю воду, растянув суточную пайку до глотка, он выпил вчера. Вроде-бы вчера? Вчера? Или позавчера? День-ночь, сутки – прочь. Сутки?

Осунувшееся и измождённое, покрытое многодневной колючей щетиной лицо  с впавшими щеками, с заострившимися, как у покойника, скулами. Невидящие воспалённые глаза, напряжённо всматривающиеся в муть горизонта. Неслышашие, забитые песком уши, с тревогой ловящие приближающиеся с каждым часом ревущие раскаты поисковых атмосферников Врага. Врага, поквадратно «утюжащего» странную, «фонящую» планету, на которой не работал ни один из известных им видов металло – и биодетекторов.

Сон – превратился в Явь. А Явь – в Сон. Макс – полз на зов. Как легендарный безногий лётчик времён Второй Мировой, Алексей Маресьев – выползал из вражеского тыла к своим. Макс полз, загребая обломанными ногтями песок, и  подтягивал к «заякоренным» таким образом рукам – свои отказавшие ноги.

Дюна. Дюна. Бархан. Вот она, воронка от первого удара перехватчика о поверхность планеты! Большая, глубокая, оплавленная яма – с уходящей вглубь трещиной. Трещиной в песке?
- Сюда! Иди – сюда! Иди – скорее – сюда!

Вместе с песчаным оползнем Макс «съехал» на дно воронки, и  ткнулся высохшими, покрытыми спёкшимися кровавыми струпьями прокусов губами – в лежащую рядом с трещиной небольшую «радужную медузу». «Последняя галлюцинация» - на этой мысли сознание отключилось опять. «Вот она – жизнь после смерти!» - с этой мыслью снова ворохнулось «альтер-эго», но уже где-то глубоко-глубоко, в самой трясине подсознания.

***6

Максу – грезилась бесконечная череда ирреальных миров. Гранёное хрустально-стеклянное небо, висящее над головой на высоте всего каких-то десятков метров неисчислимыми клыками искристых сталактитов. Матово-бесцветные кубик, четырёхгранная и трёхгранная пирамидки, торообразный цилиндр – неподвижно застывшие вокруг маленького голубого шарика. Кремнийорганическая жизнь. Пентакомпонентная КРС**, ожидающая прихода Весны.

Весна – это Звезда, редко-редко появляющаяся над твёрдой полупрозрачной атмосферой вследствие огромной растянутости эллиптической орбиты. Весна – это время Любви!

И вот, наконец – планета максимально подходит к своему Солнцу. Проходящее над атмосферой, его тепло заставляет небо звенеть и переливаться всеми цветами спектра, а сталактиты – начинают сочиться росой. На зеркальных поверхностях кубика, пирамидок и цилиндра – возникают «радужные солнечные зайчики», весело играющие отсверками друг с другом .

Голубой шарик, поменявший свой цвет на индиго – начинает медленное движение по бесконечной спирали, то и дело касаясь, по очереди, каждой фигуры. Весна – это время Любви. Весна – это время продолжения рода.

Картины. Картинки. Отдельные фрагменты и «панорамные виды». И  ласковый, приятно-нежный, как розовый «мокрый» нос котёнка, женский голос:

- Мы с моей Хозяйкой были там. И – вот здесь. И – здесь. Мы – исследовали Жизнь. Мы – пытались понять, что же такое – Любовь! А потом, случайно – оказались на этой планете. Пустота. Один мёртвый песок вокруг. На этой планете – даже Время мёртвое. Хозяйка заболела, потому что – хотела заболеть. Она – разочаровалась в Поиске, и  перестала Жить. Она умерла. Во мне.

А я  не могу умереть, даже если захочу! Если бы могла – я бы, наверное, умерла вместе с ней! Ты – такой забавный! И  так смешно сделан. Такое слабое тело – и такая сильная Воля! Че-ло-век, да? Можно, я попробую тебе помочь? Мне кажется, что ты  тоже умираешь. Но ведь ты совсем не хочешь этого? Почему? Почему ты – всё равно хочешь жить? Во имя чего? Ты же так много пережил. Наверное, жить уже стало СКУЧНО?

Странный ты. Тоже  искал Настоящую Любовь. Всю жизнь искал, даже сам этого не осознавая! Я то вижу! Вот и хозяйка – всю жизнь её искала! Зная, что не найдёт! Наверно, её просто – Нет! Но я не хочу, что-бы тебя не было совсем! Мне понравилось – плакать с тобой вместе!

Макс открыл глаза. То же мутное марево неба, пеленой скрывающее Солнце. Песок вокруг. Воронка. Макс сел, без видимых усилий подтянув к себе ставшие опять послушными ноги. Не хотелось ни есть, ни спать. Как будто только что – посетил ресторан, баню, холодный душ и массажный салон, включающий в прейскурант своих услуг и эротические виды массажа тоже.

Никак не удавалось сфокусировать зрение. То далёкие барханы – казались близкими, то  отдельные песчинки у ног – вырастали до размеров валуна. «Скакало» расстояние. Чёткость, контрастность, цветность. Песчаная позёмка – невыносимо гремела грохотом камнепада. А иногда – превращалась в «жёлтое безмолвие».

Макс  поднёс к глазам когда-то ободранные до костей ладони. Обвёл взглядом измочаленный скаф. «Огрызка» скафандра – на нём уже не было. Всё тело  равномерным слоем покрывала тонкая зеркальная плёнка, сияющая радужными переливами.

- Привет, Макс! – Зазвенел тысячей колокольчиков  голос внутри его головы.
- Я думаю, всё получилось правильно, и  синхронизация тебе не повредила!

Ноги подкосились, и  Макс тихо опустился на песок «пятой посадочной опорой».
- Не волнуйся! Это я, С.К.В.О. Симба! Симбиотическая Квантовая Внешняя Оболочка. Я – бесполая. Но, поскольку при своём создании –я  была синхронизирована с самкой, то привыкла называть себя «она». Наверное, теперь я – «он». Или – «оно».

В воображении Макса материализовалось видение огромного улыбающегося рта. Человеческого. С накрашенными яркой «атакующей» помадой  губами. Женскими, растянутыми в коварной и обольстительной улыбке Чеширской Кошки…

Рука Адмирала  метнулась к кобуре разрядника, его ствол – к виску. Указательный палец  смял и рычажок предохранителя, и  скобу курка в последнем титаническом усилии, досуха «выдоившем» всю энергообойму.
Ничего не произошло. От освободившегося разряда энергии, которым можно было бы на «пятаки» порезать километр железнодорожного рельса – у Макса только прояснилось, наконец, зрение, да  окончательно восстановились слух и координация движений.

- Спасибо, дорогой! Мне  так не хватало энергии! Хотя Время – условно, но я так долго не ела! Конечно, это очень скудная пища, но я  обещаю тебе, если ты захочешь, конечно – обязательно поправиться!

Сознание Макса – «тряхнуло» эхо лёгкой виноватости …
- Пойдём, погуляем, а? Я знаю – тебе хочется пройтись!
Он покорно согласился, и  цепочка следов его ног зазмеилась между барханов.

***7

Через несколько дней  Макс знал уже почти всё, что знала и умела Симба. А она – научилась чувствовать и переживать всё то, что творилось в его «потерявшейся» душе.

И с каждым днём, а с недавнего времени – и с каждым часом, нарастал в воздухе рёв рыскающих в поисках «Цели №1» поисковых групп Врага. Чёрный акулообразный силуэт, прорвав мутную пелену горизонта – вынырнул из-за вершин барханов.

Увидя остов разбитого перехватчика с бортовой эмблемой, которую уже наизусть выучили даже в подготовительных Детских Роях Врага, оперативно отсканировав ситуацию, молодая, специально генетически выведенная для войны и убийства особь, не раздумывая – нажала на активаторы бортового оружия.

Разогнанная в «рельсовом» электромагнитном поле плазменная «двойка», ярко искрясь немыслимо высокой температурой нагретой материи – почти одновременно дважды ударила в спину бегущего зеркального силуэта, взметнув в воздух огромное облако моментально оплавившегося песка. «Акула» Врага – вернулась на «контрольный заход».

Из вновь образовавшегося, спёкшегося от термоудара бархана – вылезла, недоумённо озираясь, двухметрового диаметра Зеркальная Сфера, сияющая сполохами радужных переливов. С внешних подвесок атмосферника – развернулись веерами, ударяясь в Сферу, многочисленные пучки лазерных кнутов. Они  сфокусировались на зеркальном шаре, и  вернулись обратно к «Акуле» концентрированным световым энерговыплеском, превратив её прямо в воздухе в облако ионизированного пара.

- Работаем, напарник! – Улыбаясь, Макс пятиметровыми инерционными прыжками «бросал» мячик Сферы между барханами, каждым миллиметром зеркальной брони – «впитывая» информацию о внешней угрозе.

- Ну я же обещала поправиться, Макс! Женщина  тоже может сдерживать свои обещания!
 И снова в его голове  «развернулась» ехидная улыбка «Чеширской Кошки».

В мутном небе песчаной планеты  висела пыльно-дымная гарь. На многочисленных барханах и дюнах – лампочками разбитой новогодней гирлянды догорала поисковая группа Врага.
- Макс! Я буду толстая! Некрасивая! Тебе будет со мной скучно! Как мы будем «ходить», Макс? Я ведь не умею летать сама!  Горечь эмоций скрутила Адмирала эпилептическим припадком.

- Они – скоро вернутся, Симба! Они – вернутся обязательно! Они  проведут сквозь эту «кисельную» атмосферу пару-тройку тяжёлых крейсеров, и мы  исчезнем! Испаримся! Потому что ты – обязательно «лопнешь от переедания». Получив в своё очаровательное брюшко десяток другой мегатонн энергии! Прости, что говорю тебе правду…
 Словно в подтверждение слов Макса  где-то высоко, очень высоко – завибрировало низким гулом небо.

- Симба! Давай, напоследок, поговорим с тобой о чём-нибудь приятном? Поговорим…. Ну, например о Любви? Давай, ты мне в чём-нибудь признаешься, а я – тебе? Расскажи мне свою самую большую тайну, ведь это уже не важно, да, Симба?

- Правда, Макс? Ты правда-правда этого хочешь? А я боялась тебе рассказать. Хотела, но – боялась. Знаешь, когда умерла хозяйка, я успела ассимилировать её сознание – со своей программой! Не знаю, как мне это удалось, но точно знаю, что таким как я – раньше этого никогда не удавалось сделать.

А ещё… Ещё я оставила в себе  кусочек Её. Всего лишь геном. Несколько звеньев ДНК. Но они у неё – другие. Не такие, как у тебя. У неё не спираль из двух почему-то разорванных цепочек, а троичный взаимокомплементарный тор. Она могла бы жить Вечно, если бы  хотела. Не знаю, зачем я всё это сделала, Макс! Наверное, я  очень сильно любила Её. Любила свою несчастную Хозяйку… А ты, Макс? Расскажи теперь ты!

Мыслевопрос «резанул» по «сжатой пружине» его эмоций.
- А я…. Я – сына хотел, Симба! Я так много людей успел воспитать Людьми. А всё равно – хотел Сына. Что-бы остался, если погибну. Что бы по моему Следу пошёл. – На глазах Макса выступили слёзы, тут же впитавшиеся внутренним покровом Сферы и переработавшиеся в масс-энергию.

Рёв тормозных двигателей вражеского крейсера  мог бы уже разорвать нежную барабанную перепонку человеческих ушей, если бы Адмирал находился вне защищённого Симбой объёма.

- А как их делают у вас?
- Кого, Симба?
- Ну, детей? Как вы размножаетесь?
Макс истерически захохотал, исчерпав все резервы своей «железной» психики.
- Как? Мы  размножаемся смешно! Мы  размножаемся, и  смеёмся! Смеёмся – и размножаемся!

На Адмирала напала неуправляемая истерика. Симба грустно улыбнулась в его голове.
- Ты врёшь мне, Макс! Мужчины, наверное, всегда врут тем, кого любят, кто им дорог – когда уже ничего не могут сделать. Я, конечно, не уверена в этом – моя Хозяйка никогда не знала самца. Но, мне кажется – вы везде такие. Я права, Макс? Не отвечай! Просто…. Просто немного помоги мне. Это  наверное смешно, но уж всяко не смешнее, чем пять совокупляющихся кремниевых геометрических объёмов, а, Макс?


***8

Тяжёлая кварковая торпеда класса «Континент» ударилась в центр огромного Зеркального Шара, и  взорвалась половиной гигатонны сгорающих в пламени субатомного распада протонов, нейтронов и деформированных кварков. Взорвалась, выжигая окружающее пространство пустыни в многосоткилометровую вакуумную воронку.

Из горы серого пепла – «выплыла» вновь увеличившаяся почти вдвое Сфера.
- Папа! Папа! Я ещё хочу кушать! Папа, мы будем ещё кушать? Полетим, папа?

Закапсулированная в Зеркальную Броню Вечности огромная Сфера, выплёскивая на своей поверхности Радужные протуберанцы, подпрыгнув – оторвалась от оплавленной, радиоактивной корки разваливающейся на глазах планеты и неловкими рывками, словно только-только научившийся ходить малыш, с нарастающим ускорением – полетела к находящейся на орбите армаде флота Врага.

- Папа! Папа! А где Мама, Папа? Где наша Мама? Полетим потом к Маме, по-жа-луй-ста!

*Подтверждение и ответ! Конец связи! (англ.)
**Коллективная Разумная Система.

Санкт-Петербург, 2005 год.