Крымский военно-политический экспромт

В рамках всероссийского молодежного форума "Селигер-2014" перед молодежью с докладом по международной обстановке выступил министр иностранных дел России Сергей Викторович Лавров.

После полновесного доклада министр согласился ответить на вопросы собравшихся. Студенты университетов (а в основном они составляли аудиторию) задавали простые и сложные вопросы и Лавров традиционно блестяще на них отвечал.

И вдруг одно из юных дарований задало министру интересный и слегка провокационный вопрос:
- По результатам референдума в Крыму Россия быстро признала результаты этого референдума и быстро присоединила Крым в качестве субъекта РФ. На Донбассе и в Луганской области прошли аналогичные референдумы, но Россия отказала в чаяниях жителям этих областей. Это ли не пример двойных стандартов?

Странно, казалось бы такой вопрос для Лаврова должен быть чем-то таким же простым и стандартным, рассмотренным и изученным вдоль и поперек как, может быть, исполнение углового удара для футболиста - стандартая ситуация и ничего более. Не нужны раздумья и сомнения. Простой вопрос - простой и быстрый ответ, желательно с приведением убедительных ссылок на документы и правила.

И отвечать-то на такую элементарщину надо бы устало улыбаясь и снисходительно глядя на юнца, спрашивающего банальности...

А министр Лавров смешался и понес околесицу про различное число участников референдума в Крыму и на Донбассе, про неравно обеспеченную свободу волеизъявления, про необходимость защиты от вооруженных провокаций со стороны Украины.

В общем, потерял лицо и имел, как говорила моя старая школьная учительница литературы - бледный вид и макаронную походку.

Внезапно стало совершенно очевидно, что в Российском МИДе так и не определились с юридическим статусом акта аннексии Крыма. Не придумана до сих пор логичная система объяснений внезапно вспыхнувшего интереса России к полуострову. Почему вдруг возникла острая необходимость немедленно спросить мнение крымчан по поводу присоединения к РФ, а затем так же немедленно его удовлетворить?

В целом, конечно, все прекрасно объясняется сложившейся военно политической ситуацией в противостоянии НАТО и России. В этом противостоянии Россия, упусти она свой шанс, могла потерять базу ВМФ в Севастополе, а с нею и стратегический контроль за акваторией Черного моря.

Этого допустить было никак нельзя. И эти соображения и стали причиной острого интереса России к Крыму. Поводом же послужил киевский майдан, временное безвластие на Украине, раздрай в умах солдат и офицеров украинской армии, привыкших к расслабленной имитации военной службы и не ожидавших, что российская армия может когда-нибудь покуситься на эту благодать.

Но говорить студентам эти, в общем, общеизвестные истины Лавров не мог. Он обязан был играть роль министра страны, которая в ущерб собственным экономическим интересам нежно заботится о соплеменниках по всему миру, всячески их защищает и при этом не имеет совершенно никаких военно-политических интересов за пределами своих государственных границ.

Вот и получилось, что в рамках выбранной "легенды" готовность российского МИДа к простому вопросу по поводу "возвращения" Крыма примерно такая же, как у малолетнего шалуна, съевшего без спроса банку варенья и вынужденного отвечать на вопрос строгой матери - "Кто это сделал?"

Неготовность Лаврова к ответу на такой стандартный вопрос, как мне кажется, говорит и о том, что в отличие от всеобщей убежденности россиян в длительной и детальной проработке операции по отторжению Крыма от Украины, на самом деле имел место военно-политический экспромт. Чрезвычайно удачный именно в военном плане. Тандем Путин-Шойгу вовремя почувствовали момент слабости на Украине и сыграли ва-банк, оставив потомкам придумывать акту хоть какое-то разумное объяснение в рамках версии о безмерной любви и безмерной бесхребетности России.

И теперь, вот уже скоро полгода, внешнеполитическое ведомство России все еще ломает голову, изобретая "объективные" причины и поводы той удачной военно-политической операции и не может внятно и открыто ответить почему Россия в Крыму действовала именно так, а в аналогичной ситуации на Донбассе совершенно иначе.