баба ягодка опять...

  Ирина Петровна не хотела идти домой.  В квартиру, в которой она прожила.. двадцать? Да, двадцать лет. Надо же, двадцать лет. Как один день.  И эта квартира так и не стала ей домом. Она поняла это сегодня. Внезапно.  И нога дернулась.  И машина вильнула влево. И все мужики-водилы  сразу обрушились на нее с упреками и обыкновенными для таких случаев фразами. А она, между прочим, пятнадцать  лет за рулем. И ни одной аварии.. Ирина  съехала на обочину и включила аварийку. Она не курила. А жаль.. Наверное, сейчас это было бы кстати. Она и не пила. Так… Иногда. С подружками. Мартини.  И то пару глотков. Для компании.
….Ирина приоткрыла окно. Стало душно. Кондиционер не спасал… Темнело уже . Рано темнеет. И  запах наступившей осени пропитал городские улицы. Осень была душной. Какой-то парниковой. Ирина  включила магнитолу. Жизнерадостный ведущий  вдохновенно  вещал, что уже вечер пятницы. А значит завтра, ура-ура, выходные. Ирина Петровна усмехнулась. Выходные… это  не всегда праздник. Муж  опять встанет рано. Перехватится чем-то на кухне и уйдет в гараж. Сын встанет поздно, перехватится чем то на кухне и умчится на секцию. А она  проснется на рассвете и будет ждать. Когда дважды хлопнет входная дверь.  Потом она позвонит маме. И спросит как ее давление. Потом она сунет  ворох белья в стиралку. И проведет ревизию холодильника на предмет ,что покушать на следующей неделе. Потом кое-чего протрет влажной тряпкой , а кое-куда залезет с пылесосом. Включит и  выключит телевизор. Поставит на огонь кастрюльку с  «дежурной » курицей. Потом она разбудит шестнадцатилетнюю Алену, и та будет тянуться соплей  и умолять не трогать ее. В понедельник начинается сессия. У нее тоже какая-то своя бурная жизнь. Ирина промается до часов четырех,  потом сообразит что-нибудь на стол.. Хотя готовить она не любила. Должна была любить. Но не любила….Потому что здесь она была чужой. Нет,  конечно. В ней нуждались и любили как то. По- родственному. И как мать. И как супругу. Но все это было холодно и душно. Как нынешняя осень…Парниково. Искусственно выращено.
    Ирина поставила машину на сигнализацию. Повесила сумку на плечо. Руки болели в последнее время. Не могла ничего долго держать . Артрит что ли? С чего это вдруг? Она пошла по сумеречным улицам по направлению, обратному  ее дому.  Ей ужасно захотелось  в кино. Давно так ничего не хотелось. И  купить попкорна.  И молочного коктейля. Большой такой стакан. И обязательно ванильный.И устроиться в мягком кресле. И чтобы в зале почти никого не было… Она купила билет. И прошла в зал. Полупустой. Так,  кое где торчали головы…  Молодые и равнодушные.  Титры замелькали… Лица… Как же так случилась, что спустя двадцать лет после  хорошего крепкого брака, она сидит одна в кинозале и жует пережаренный попкорн.  А дома никто и не хватится, что мать задерживается… Сорок пять лет… и ничего за душой.. Ни любви .Ни ласки… ни надежды… Рядом кто-то заржал.. Как они сейчас смеются. Эти молодые.  Как то одинаково. Просто обозначают эмоцию. Не вкладывая души.  Она вот ни разу не видела, чтобы дети ее плакали. Нет, они огорчались. Дулись. Обижались. Даже возмущались. Но не плакали. Вот так. Как раньше рыдали.., навзрыд.  У них единый девиз- не дождетесь. Все живут назло кому-то. Или самим  себе. Надо же, она даже думает уже как мама. С высоты прожитых лет. Ирина поджала губы.  Мама? А что мама. Мама вышла на пенсию и погрязла в общественной деятельности.  Старшая по дому. Но это правильно. Иначе она бы с  ума  свела своими советами и претензиями их всех. Что одеть, как есть,  о чем говорить…
    Дети? Дети выросли. И просят только на карманные расходы. А много  всего было.. И  сопли. И бесконечные ангины.. И балетная школа Алены. Сколько усилий было приложено, чтобы туда ее  устроить. А она раз .. и бросила.. Не хочу ,говорит, всю жизнь быть селедкой. Надоело. Все равно примой мне не быть. И не поспоришь ведь.. Может,  надо было настоять. Но сил на все не хватало.. .Тогда деньги на квартиру собирали. Она по ночам в банке работала. В сортировочном . Деньги считала… ,очень много денег. И получала за это совершенные пустяки.  Олег был где-то в командировке. Очередной…А когда Сережка  маленьким ногу сломал. Потом на коляске почти год его катала. Ни один сад не брал… Мама встала в позу. Почему я. У меня личная жизнь. Обратись к свекрови.  Олег поморщился. Обойдемся. И уехал в командировку.  И она просила подруг. Знакомых. И знакомых знакомых, чтобы те посидели с сыном… Сын был как клочок ваты. Которым затыкают дырки.. И она совала его в чужие руки.. И переживала, и баловала за это безмерно. Господи. И  была при деле. Суетилась. Вечно , как лошадь. Вся в мыле. И чепуха не лезла в голову. Думала так и надо. Все так живут. .. Олег?
… Ирина Петровна хрустнула попкорном. Зуб пронзила боль. Все -таки надо пойти к зубному. Она все оттягивала.  Не любит она, когда ей смотрят в рот. Впрочем, когда смотрят в нижнюю часть ее немолодого тела, она тоже не любила. Стоические люди. Эти стоматологи и гинекологи. Им надо памятник ставить. Обоим. Как  знаменитый  «мухинский»  альянс колхозницы и рабочего. В каждом городе…
Олег? Она не позволяла думать о нем плохо. На работе  сослуживицы вечно хаяли своих мужей. И то они не так. И это не этак. Кто с любовницей поймал. А кто даже с любовником. В духе новых веяний… Ирина всегда молчала. Кажется, ей даже завидовали. Все у нее было нормально. А то. что тошнило от этого « нормально»… Особенно по утрам. Как беременную . Эта нормальность  колом стояла в их доме. Все было как у людей. Дети.  Нормальные. Без завихрений. И приводов  в полицию. Благополучие, вырванное зубами и многолетними стараниями. Муж. Вечно мотающийся по командировкам ради этого самого благополучия.  И огромный телевизор,  заменяющий все остальное…  Мать не понимала Ирину. Когда та пыталась ей что -то объяснить про свою жизнь.  Подругам она не доверяла.., Да и не было у нее подруг. Приятельницы…
Олег? Они прожили вместе. Двадцать пять? Да, двадцать пять  лет.  А она так и не поняла. Хороший он или плохой. Какой он человек, этот ее Олег. Раньше знала, когда между ними было что –то. Как он выражался, тактильное. А потом, она  просто не думала об этом. Иногда она его ненавидела. Когда нужна была его помощь. Позарез. А он зарабатывал деньги.. Где-нибудь. На северном полюсе. А зачем? Детям нужен был отец. Ей муж. А его не было. Даже когда она валялась с температурой под сорок… да что она… Аленка.. однажды никак не выходила из кризиса. Температура не падала. Девчонка металась и почему то звала его. Папу. Ирина всхлипнула. Она так ненавидела его тогда. И ревновала.. к детям. Почему они любят его больше, чем ее. Ее…. Которая наизнанку выворачивается ради них. А эта изнанка им на фик не нужна. Им нужен чистенький беленький и далекий папа. Он всегда что-нибудь привозил из этого далека. Какую- нибудь  живность, которая почему то не приживалась у них. Помучившись месяца три, издыхала в  укромном уголке и воняла. Пока Ирина, морщась от омерзения, не выбрасывала ее на помойку. Завернув как в саван в чистое полотенце…
Олег? Ей казалось. И она почти была уверена, что в этом «далеко» у него кто-то был. И мысли, что к кому то он тоже испытывает тактильное притяжение, причиняли боль…  Она даже хотела родить. Третьего. Но Олег поморщился. Как то неприятно. Опять пеленки? Мать. Ты в своем уме?  И  она запретила себе думать об этом. Пусть все идет как идет…Он приезжает… Они говорят. Иногда смеются. Иногда им бывает неплохо рядом. Но это недолго становится все короче, словно урезается огромными портняжными ножницами. Именно такие хранятся где-то в его закромах… гвоздики. Винтики. Деревяшки. Как он дорожит всем этим …барахлом. Да, иногда проводят вместе отпуск. Правда, все реже…Дети выросли. Иногда он делится наболевшим. Обычно он рассказывает только о неприятностях, очищаясь, сбрасывая груз на плечи Ирины…А она раньше тоже пыталась.. И  всегда слышала одно и тоже. Ты справишься…, ты сильная.. Она тогда думала, он же не отмахивается… Он же поддерживает… Какие же мы бабы.. Всегда видим и слышим только то, что хотим. А когда запас прочности заканчивается, даем трещину. И из этой трещины на свет божий льются не только слезы. Но и вся  ржавчина, что копилась внутри…И трещина ползет, ширится.. ,разевает пасть.. Гам.. И сжирает  все хорошее, что было. Оно же было? Ирина наморщила лоб.  Было. Но так давно. Она вот и в кино.. ходит одна… Везде одна.  Если намечается выпивка, Олег составляет ей компанию. И напивается.. Просто в  матень.. Почему? Ему так невыносима мысль, что после вечеринки он останется с ней наедине.. И наедине предполагает обязательный контакт.. «Контакты» стали редкостью в их жизни… Может быть потому,  Ирина и не любила гинекологов, вечно пристающих с вопросом-фикс.  А живете ли вы половой жизнью? А почему так редко? Ведь  вы замужем.. Ну что ответить.  Дурак  вы, доктор. Потому и редко. Что замужем… 
Олег? Она даже не помнила каким он был тогда.. ,двадцать пять лет назад. И почему она выбрала его. А это она выбрала его.. И ужасно хотела выйти за него замуж.  И согласна была на все. Но он был джентельмен… И не воспользовался… Но женился… Так и не ответив на ее вечный женский  вопрос, почему…Ирина смяла пустой пакет… Фильм прошел мимо. Зажегся свет…,надо идти. Уже почти полночь.., а никто так и не позвонил. Ни Олег. Ни дети. Кому ты, старушка,  нужна… В свои сорок пять лет… Говорят, кто родился в мае, мается всю жизнь. Она родилась в сентябре…  Она родилась сегодня… Сорок пять лет назад…
   Ирина брела по улицам.  Зажглись фонари. И  тлели костры.  Листва сгорала за ненадобностью. И  дым щипал глаза. До слез….