Монгольская империя

                Монгольская империя   

   Основатель великой монгольской империи Чингисхан родился около 1155 года.  Его отец, вождь Есугей, в это время вел военную кампанию против татарского предводителя по имени Темучин. Война окончилась победой Есугея. Разгромив врага, он вернулся домой, где его встретило известие, что его жена  родила сына. Он назвал его Темучином в память о победе над врагом.
   Потеряв отца в возрасте 13 лет мальчик по имени Темучин претерпел много невзгод. Но он боролся не только за существование своё и семьи. Он боролся за объединение всех монгольских племён и создание единого государства монголов. В 1206 году, когда ему было уже около пятидесяти лет, на курултае, съезде всех вождей,  он был провозглашен великим ханом над всеми племенами с новым именем Чингис.
  Чингисхан создал величайшую в истории империю. К концу XIII века Монгольская империя вместе с вассальными государствами охватывала три четверти известного тогда мира. Многовековое существование великой империи, созданной организационным и военным гением Чингисхана, оказало влияние на последующий ход мировой истории.
    Государство, созданное Чингисханом и руководимое предписанными им началами, просуществовало единым еще лет сорок после смерти ее великого основателя. Господство же рода Чингиса сохранилось в разных государствах, возникших после его распада, в течение нескольких поколений. Сыновья Чингисхана продолжили его дело и правили монголами, а также покоренными землями вплоть до 20-х годов XX века. Даже маньчжурские императоры, которые правили Монголией и Китаем с XVI по XIX век, были потомками Чингисхана, Первый премьер-министр Монголии XX века а также правители Внутренней Монголии до 1954 года являлись прямыми потомками Чингисхана.
   Самой слабой стороной системы Чингисхана оказались планы совместить цивилизацию с кочевым бытом и уверенность в том, что его государство сохранится, не подвергнется разложению до тех пор, пока будет придерживаться его установлений. И то и другое оказалось невозможным.
   Опыт империи Чингисхана высветил проблему, решение которой неизвестно по сей день. Это соотношение между аскетизмом и приверженностью к комфорту. Аскетичная жизнь, пренебрежение сугубо телесным, позволяет достичь высот духа. Вместе с тем она постоянно держит человека в напряжении. Приверженность к комфорту же расслабляет, отодвигая духовное на задворки. С другой стороны, комфорт исключает то состояние духа, которое созидает и сохраняет общности людей, государства.
   Чингисхан возвел в культ писаный закон, был сторонникам твёрдого правопорядка. Он создал сеть линий сообщений в своей империи, курьерскую связь в крупном масштабе для военных и административных целей, организовал разведку, в том числе и экономическую. Все побывавшие в империи арабские, армянские и европейские путешественники, в частности, проживший 12 лет в главной ставке империи Марко Поло, отмечали беспрецедентную безопасность перемещения по стране. Караваны торговцев шли по необозримым пространствам без какой-либо охраны.  «Беспрецедентно» означает, что ранее такого не было. В данном же случае это слово надо толковать расширительно: такого не было нигде и позже.
   Отметим ещё одну беспрецедентную в вышеуказанном смысле особенность великой Монгольской империи: отсутствие власти денег. Деньги были лишь средством облегчения товарообмена. Все стекавшиеся в страну неисчислимые сокровища были собственностью государства, шли в казну и использовались для нужд государства. Богатство людей измерялось количеством скота. Статус человека определялся сословной принадлежностью, местом в воинской или гражданской иерархии. Денег, капитала, этой язвы последующих веков, фактически не было. Соответственно не было и не могло быть ростовщичества, банков и прочих инструментов эксплуатации человека человеком. (Нечто похожее было в СССР).
   Чингисхан не умел ни читать, ни писать. Он познакомился с началами письменного делопроизводства после покорения народа найманов. Их часть поступила на службу к Чингисхану и они были первыми чиновниками в монгольском государстве и первыми учителями монголов. По-видимому, Чингисхан надеялся впоследствии заменить найманов этническими монголами, так как велел знатным монгольским юношам, в том числе и своим сыновьям, учиться языку и письменности найманов. После распространения монгольского владычества, ещё при жизни Чингисхана, монголы пользовались также услугами китайских и персидских чиновников, инженеров и учёных. Примечательно, что монгольские разведывательные отряды возили с собой арабских и китайских землемеров, а также специалистов по составлению планов местности.
  Огромную роль в созидании империи сыграло сохранение в завоёванных странах действия адатного и мусульманского права, прав городов и оседлого населения при господствующем положении общего права, распоряжений, приказов ханов и их администраций.
  Чингисхан приказал записать свои «Из¬речения» и свои «Постановления» а также «Ясу», представлявших из себя кодифика¬цию монгольского обычного права и народных обы¬чаев и воззрений. Они составлялись и пополнялись в течение долгого времени и были делом жизни Чингисхана, который придавал их созданию  первенству¬ющее значение. «Великая Яса»  была обязательна не только для всех, но и для самого хана. Чингисхан хотел дать вечные, непреложные законы, которыми могли руководствоваться как его современники, так и потомки на вечные времена. Эти непреложные законы он искал не в постановлениях более культурных народов, с которыми ему пришлось столкнуться и которые он сумел оценить по достоинству, и не в откровениях своего мощного духа, которые он тоже признавал, но в древних преданиях, обычаях и воззрениях своего народа. Так как «Яса» действовала с неумолимой строгостью, то в империи Чингиса скоро установился образцовый порядок; убийства, грабежи, ложь и прелюбодеяние сделались в среде самих монголов редким явлением. Громадные территории были поставлены под управление степного закона «Яса».
   Яса, в частности, предписывала: "Уважать все вероисповедания, не отдавая предпочтения ни одному".
   Небольшая справка о монгольской армии, завоевавшей к  концу    XIII века три четверти известного тогда мира. 
   Монгольский воин возил с собой два-три лука, два колчана по 30 стрел в каждом, веревочный аркан, топор, хорошо владел саблей. У него были стрелы бронебойные, с гранеными наконечниками, которые пробивали металлический панцирь с расстояния 30-50 м. Стрелы с широкими листовидными наконечниками предназначались для поражения слабозащищенной пехоты и лошадей. Стрелы с серпообразными наконечниками перебивали канаты метательных машин. Были стрелы зажигательные, обмотанные паклей и с особым крюком, чтобы стрела не скатывалась с крыши. Были свистящие стрелы, под наконечниками которых устанавливали роговые свистульки. Ими монголы подавали друг другу сигналы и наводили страх на противника. Кони, напуганные гулом тысяч таких стрел (на Руси их называли «поющими ведьмами»), вставали на дыбы и топтали собственных пеших воинов. После боя стрелы, как правило, собирались и использовались вновь. Монголы времен Чингисхана, по сути, представляли собой народ-войско: не только мужчины, но и женщины ездили верхом и владели оружием. В Монголии стрельбе из лука обучался практически каждый. Со 100 шагов всадник поражал мишень размером с голову белки.
   Отметим некоторые основы беспрецедентной боеспособности монгольских армий. Снабжение армий в походе продовольствием, вооружением  как в древности, так и сейчас, является  важной, зачастую, определяющей успех или неудачу проблемой. У монголов этой проблемы не было: «топливо», корм для коней, трава была под ногами. Что касается пищи для воинов, то каждый воин держал под седлом кусок конского мяса. Во время скачки это мясо, будучи как бы под прессом, обезвоживалось и превращалось в пищу-концентрат. Многие гурманы знают и ценят «бастурму». Это говяжье мясо, просолённое и обезвоженное под прессом и пропитанное специями. Оно может храниться практически неограниченно долго. Жажду монгольский воин мог утолить конской кровью, В известном ему месте на ноге коня проделывалось отверстие, которое потом замазывалось землёй и перевязывалось тряпицей.
   Монгольская конница могла, при необходимости, совершать суточные переходы в 80-100 км, сопоставимые с переходами современных моторизованных войск. Это определялось тем, что каждый воин вёл на поводу двух, трёх коней и мог на ходу заменить уставшую лошадь на свежую. Кроме того, монгольские лошади имели очень ценную особенность: они могли мочиться на ходу.
  С 1207 года, завершив объединение монгольских племён, Чингисхан начинает  свои завоевания. Он отправил своего старшего сына Джучи  против ойратов и киргизов, наро¬дов уже не монгольского происхождения, живших по Енисею. Чингисхан хотел, завоевывая эти места, обезопасить себя от внезапных нападений, а также взять в свои руки торговые пути к Енисею, где в то время сеяли много хлеба, который и вывозился при содействии мусульманских и уйгурских купцов в Монголию. Джучи очень успешно выполнил поручение отца. Около этого времени Чингисхану подчиняется добровольно Уйгурия. В 1211 году северная часть Семиречья была завоевана полководцами Чингисхана. Таким образом, власть монгольского императора, владыки кочевого государства, распространилась и на старые культурные области, значительная часть населения которых жило оседло.
    После этого Чингисхан как бы лицом к лицу стал перед обширными культурными странами, лежащими непосредственно к югу от монгольских степей и нагорий: Китаем и Тангутом.
Китай, как магнит, привлекал к себе жадных до добычи кочевников, производящих очень мало; каждый кочевой народ, усилившийся в северных степях, непременно обращался в сторону Китая, производя набеги и захваты. В таком же положении оказался теперь и Чингисхан как глава объединенных им кочевников северных степей. Он с обычной своей осторожностью совершил вначале набег на Тангутское государство, занимавшее тогда северо-западные окраины теперешнего Китая. В 1209 году Чингис разбил тангутское войско. Заключив мир, одним из условий которого было предоставление тангутами дани, Чингисхан вернулся к своим ордам с огромной добычей. Перед Чингисом вставала теперь более грандиозная задача, которой он и отдался, с присущим ему вниманием и выдержкой: поход на Китай.
   В то время Китай распадался на три приблизительно равные части: северо-западными его окраинами, вместе с прилегающими землями Великой Гоби, владели тангуты, теперешняя Маньчжурия и северо-восточная половина собственно Китая называлась по имени царствовавшей династии  Цзинь, то есть Золотой; наконец, юг Китая образовывал самостоятельное государство, в котором правила национальная китайская династия Сун.
   Готовясь к походу на Китай, монгольский хан собирал точные сведения как о положении дел в этом государстве, так и о расположении  войск, укрепленных мест, местонахождении их военного снаряжения и других запасов. Чингисхан сумел воспользоваться сообщениями лиц, которые, благодаря своему особому положению и значительной культурности могли принести ему особенно ценные данные о Китае: это были мусульманские купцы. Вся торговля Китая с Центральной Азией находилась тогда в их руках. Мусульманские купцы имели случай убедиться в том, что Чингисхан не только справедливый и великодушный государь, но и в том, что их интересы совпадают с интересами монгольского хана. Купцы видели, как с установлением и утверждением порядка, вводимого Чингисханом, облегчаются торговые сношения с дальними странами и повышается прибыльность торговли. Чингисхан, со своей стороны, видел в купцах незаменимых лиц, которые могли доставлять его державе различные предметы производства культурных стран, в чем всегда нуждались кочевники и в чем стала особенно нуждаться поставленная во главе государства степная аристократия Чингисхана.
   Чингис выступил в поход весною 1211  года в сопровождении своих четырех сыновей, Джучи, Чагатая, Угедея и Тулуя  и лучших своих воевод-сподвижников. Китайцы, цзиньцы тоже знали о готовящемся нападении на их владения со стороны вновь возникшего кочевого государства и принимали меры к защите, а может быть, и к наступлению в глубь монгольской Гоби, но, как показали события, меры эти оказались недостаточными. Войска цзиньского государства были неизмеримо многочисленнее монгольской кавалерии, которую вел за собой Чингисхан, но зато войска Чингиса были на диво дисциплинированны, тогда как у цзиньцев скоро обнаружился развал, увеличиваемый еще национальной рознью. Через несколько месяцев в руках монгольского императора оказались почти все земли цзиньского государства, лежащие на север от реки Хуанхэ. Только около десяти хорошо укрепленных городов, в том числе и Пекин, избежали этой участи. Престиж Чингисхана и его монголов настолько возрос тогда в глазах его врагов, что ему начали передаваться  военачальники и чиновники. Они поняли, что нашествие Чингисхана совсем не обычный набег полудиких кочевников и его войска не то, что нестройные толпы степных наездников, и стали видеть в монгольском хане будущего владыку Китая, которому суждено  основать новую династию. Чингисхан тотчас же использовал это отношение к себе для того, чтобы начать организовывать войска из китайцев, во главе которых были поставлены китайские же командиры, действовавшие под началом и руководством монгольских полководцев.
    В начале 1214 года все монгольские армии, отягощенные огромной добычей, соединились под Пекином, к северу от города. Чингис не предпринял тогда никаких наступательных шагов против цзиньской столицы, хорошо понимая всю трудность взятия большого города, отлично укрепленного, снабженного всем необходимым, где были к тому же сосредоточены лучшие войска государства. Чингисхан предложил цзиньцам мир, потребовав и получив от них огромный выкуп. После этого Чингисхан начал свой отход на родину.
    Пока происходили эти события, Джебе и Субедей-багатур со своими отрядами  весной 1222 вторглись в Грузию. Здесь они разбили объединенные силы лезгинов, черкесов и кипчаков и пошли на Астрахань, преследуя остатки кипчаков вдоль Дона. Монголы разгромили и половцев, которые бежали на Русь. Русские князья были встревожены появлением загадочного врага. Однако Мстиславу, князю Галицкому, удалось уговорить их собрать на берегу Днепра объединенную армию. Здесь он и встретил посланцев из монгольского лагеря. Даже не выслушав их, Мстислав казнил посланцев. Монголы ответили на это событие такими словами:
"Вы хотели войны, вы ее получите. Мы не причинили до этого вам никакого вреда. Бог беспристрастен, он рассудит нас". В первой же битве у реки Калка славяне были полностью разбиты, и остатки армии бежали от победителей, а те, опустошив Волжско-камскую Болгарию, удовлетворенные добычей, вернулись  в Среднюю Азию, где и соединились с основной армией монголов.
   Оставшимся в Китае монгольским войскам сопутствовал такой же успех, что и армиям в Западной Азии. Монгольская империя была расширена за счет нескольких новых завоеванных провинций, лежавших к северу от Желтой реки, за исключением одного-двух городов. После смерти императора Сюинь-Цзуна в 1223 Северная Китайская империя практически прекратила свое существование, и  почти совпали с границами Центрального и Южного Китая, управлявшегося императорской династией Сун.
   Чингисхан вернулся из похода  с огромной добычей. В станах Чингиса с этого времени появляется роскошь, тонкие ткани и сотни ловких китайских слуг, появляются разные ремесленники, мастера и художники. Колесницы и юрты станов Чингисовых кажутся китайским путешественникам величественными. Но, в общем, Чингисхан и не думал вводить у себя чопорного придворного этикета вообще и в обиходе своих ставок оставался при прежних степных обычаях, ничего не заимствуя от китайцев. Как и раньше, он продолжал покровительствовать уйгурской культуре и оказывать ей предпочтение, считая ее самой подходящей для своих монголов. Действительно, уйгуры из всех культурных народов, с которыми пришлось столкнуться монголам в XII веке, были самым близким к ним во всех отношениях. У них, кроме того, сохранились еще разные степные обычаи и воззрения, благодаря которым они становились особенно близки монголам. Среди уйгуров той поры были распространены христианство, манихейство, буддизм и магометанство, но, по разным причинам, религии эти не вносили розни и не создавали фанатизма; во всяком случае, национальное самосознание уйгуров главенствовало над религиозным. Чингис же по-прежнему не оказывал предпочтения никакой религии, оставаясь верен преданиям своего народа. Не изменились после похода в Китай и взгляды Чингиса на государство. Конечно,  с ростом империи, Чингису приходилось увеличивать число лиц из подчинившихся ему культурных народов. Но монгольский хан надеялся, что в недалеком будущем число таких лиц будет все уменьшаться по мере того, как будут подрастать сыновья монгольской знати, которые получали уйгурское образование. Чингисхан был уверен, что начала, положенные в основу созданной им империи, останутся незыблемыми и потомков его ожидает блестящее будущее, если только они будут неуклонно исполнять его «Ясу».
   Произведенный Чингисханом разгром цзиньской державы прославили имя монгольского хана и вызвали живой интерес к монгольскому завоевателю у владетеля Восточного Туркестана, хорезмшаха Ала-ад-дин-Мухаммеда, который сам мечтал завладеть богатствами Китая. Узнав об успешном нападении монголов на Китай, хорезмшах отправил к Чингисхану посольство, которое должно было проверить ходившие слухи о монгольском завоевателе и собрать достоверные сведения о его силах. Посольство это попало к Чингисхану и было очень милостиво принято Чингисом.
    Он отправил к шаху Мухаммеду послов с подарками и посланием следующего содержания "Приветствую тебя! Я знаю, сколь велика твоя власть и сколь обширна твоё государство. Я отношусь к тебе как к любимому сыну. Однако ты должен знать, что я захватил Китай и все территории тюркских народов к северу от него. Ты знаешь, что моя страна –  родина воинов, земля, богатая месторождениями серебра, и мне нет нужды захватывать другие земли. Наши интересы равны и заключаются в том, чтобы поддерживать добрососедские торговые отношения между нашими подданными". Это миролюбивое послание было хорошо принято шахом, и, по всей вероятности, монгольские армии никогда бы не появились в Европе, если бы не одно происшествие. Вскоре после того, как посольство Чингисхана вернулось из Хорезма, он послал в Хорезм своих первых купцов.  Но они были схвачены и убиты, обвиненные в шпионаже  правителем города Отрар. В гневе Чингисхан  потребовал выдать нарушившего договор правителя. Однако, вместо того чтобы выполнить это требование, Мухаммед обезглавил одного из послов монгольского властителя, а остальных отпустил, предварительно обрезав им бороды. Такое оскорбление делало войну неизбежной, и весной 1219 Чингисхан выступил в поход. Начатая им кампания несла в себе далеко идущие цели и с первых же дней стала приносить самые неожиданные результаты.
   Чингисхан, вначале проявивший свою обычную сдержанность и надеявшийся уладить дело миром, теперь почувствовал себя глубоко оскорбленным варварским поступком хорезмшаха Мухаммеда, тем более что, по понятиям монголов, особа посла считалась священной.
   Двинувшись в поход со своими главными силами, Чингисхан лето 1219 года провел на Иртыше и, пойдя далее, осенью присоединил к себе войска своих вассалов. Войска Чингиса до начала враждебных действий занимались облавными охотами, которые служили для добывания провианта, а также военными маневрами и откармливанием своих коней. Все войска, собранные Чингисом против хорезмшаха, вряд ли превосходили 200 000 человек.
    С самого начала армия завоевателя была разделена на две части: одной командовал второй сын Чингисхана Джагатай, направляющий свой удар против защитников Хорезмской империи на севере. Вторую возглавил старший сын  Джучи. Против воинов Джучи Мухаммед выслал армию в четыреста тысяч человек. И эта огромная армия потерпела поражение. С остатками своего войска Мухаммед бежал в Самарканд. Тем временем Джагатай спустился к устью Сырдарьи и осадил Отрар, город, где правил человек, оскорбивший достоинство Чингисхана. После пятимесячной осады крепость была взята штурмом. Все окружение правителя и его самого казнили, а город после грабежа сровняли с землей. В это время  армия Чингисхана окружила и взяла штурмом Ходжент, тоже расположенный на Сырдарье. Часть  армии, возглавляемая самим правителем монголов и его младшим сыном Тули, подходила к Бухаре. Ташкент и Нур сдались без боя. После короткой осады и Бухара попала в руки монголов.
 Затем Тули отправился в Нишапур, где столкнулся с чрезвычайно упорным сопротивлением.
    Четыре дня жители отчаянно сражались на стенах и улицах города, но силы были неравные. Город был взят, и, за исключением четырехсот ремесленников, оставленных в живых и отправленных в Монголию, остальные мужчины, женщины и дети были убиты. Герат избежал судьбы Мерва и Нишапура, открыв свои ворота монголам. На этом этапе своего продвижения по городам Азии Тули получил приказ от отца присоединиться к его армии в Бадахшане. Здесь Чингисхану сообщили о том, что жители Герата свергли назначенного монголами правителя и на его место поставили своего человека. Чтобы подавить восстание, предводитель монголов отправил армию в восемьдесят тысяч человек. После шестимесячной осады Герат был взят. Целую неделю не прекращались убийства, пожары и грабежи.
   Хорезмшах располагал силами гораздо более многочисленными, но зато по своему качеству силы эти значительно уступали войскам Чингисхана. Войска хорезмшаха прежде всего были разноплеменными, плохо дисциплинироваными, хорезмшах не доверял своим полководцам и боялся объединять свои армии в одном месте. Между тем в монгольских войсках, надвигавшихся на хорезмшаха с Востока, царила железная дисциплина, во главе «тысяч» и корпусов стояли испытанные, часто очень талантливые полководцы, а во главе всей монгольской армии стоял человек, которого без преувеличения можно было назвать военным гением.
   В начале 1220 года Чингисхан подошел к Бухаре и осадил этот город. Гарнизон очень скоро решил покинуть город и пробиться через ряды осаждающих; но это удалось сделать очень немногим; только небольшой отряд, засевший в цитадели, продолжал сопротивляться. Через двенадцать дней цитадель была взята, а все защитники перебиты. Чингисхан потребовал после сдачи Бухары списки богатых купцов, сановников и старейшин, и на основании этих списков производил поборы; наконец, все жители должны были покинуть город только в одной одежде. Оставленный город был отдан Чингисом на разграбление своим воинам. Во время этих грабежей город сгорел.
    Из Бухары Чингисхан с главными силами двинулся к Самарканду, ведя за собой толпы пленников, которых монголы употребляли для осадных работ.
   После неудачной вылазки, на пятый день, гарнизон и местные жители решили сдаться Чингисхану. Вступив в город, монголы разрушили укрепления, вывели жителей вон и подвергли разграблению их имущество; на этот раз пощадили только мусульманское духовенство и тех лиц, какие находились под его покровительством. Взяв штурмом цитадель, Чингис жестоко расправился со сдавшимся ему гарнизоном города, состоявшим из тюркских воинов хорезмшаха, все они вместе со своим предводителем были перебиты. Так Чингис хотел устрашить тюркских защитников хорезмшаха и отбить у них охоту к сопротивлению монголам.
Находясь под Самаркандом, Чингис получил извещение о том, что его отряды, посланные им вверх и вниз по Аму-Дарье, действовали также успешно. Тогда он отправил снова несколько отрядов для завоевания разных городов, а для преследования хорезмшаха двинул три корпуса под командой Джебе-нояна, Субеедей-багатура и Тогучар-багатура. Эти полководцы получили задание переправиться через Аму-Дарью и, не трогая городов и мирных жителей, преследовать без устали хорезмшаха Мухаммеда. Чингисхан знал, что его враг бежит в глубь своих владений для того, чтобы собрать значительные силы и организовать сопротивление. Но хорезмшах не сумел организовать никакого сопротивления. Ему удалось, правда, ускользнуть от неустанно преследующих его отрядов Джебе и Субеедея и достигнуть одного островка на Каспийском море, где он вскоре и умер. Монгольские же полководцы, Джебе и Субеедей, совершили после этого свой поистине изумительный поход через Кавказ, проникли в южнорусские степи, где разбили русских князей при Калке, и через кипчакские степи вернулись к Чингисхану.
   Лето 1220 года Чингисхан провел в местах, очень удобных для летовок кочевников. Чингис и воспользовался ими, чтобы поправить своих коней и дать возможность отдохнуть своим ратникам.
   Между тем сын хорезмшаха Мухаммеда, Джелаль-ад-дин, которому удалось ускользнуть от монгольских отрядов, нанеся даже одному из них поражение, прибыл в Газну, в Афганистан, и здесь стал организовывать силы для нападения на Чингисхана. Джелаль-ад-дин продолжал отступать, и Чингису пришлось преследовать его до самого Инда, на берегах которого и произошла решительная битва осенью 1221 года. В этой битве, в которой монгольскими войсками Чингисхан руководил лично, Джелаль-ад-дин потерпел полное поражение.   Битва при Инде была единственной за всю войну, когда мусульмане решились в открытом поле сопротивляться самому Чингисхану.
   Так как царевич Тулуй блистательно выполнил возложенную на него задачу, покорив в краткий срок три больших города Хорасана: Мерв, Нишапур и Герат, то Чингисхан решил двинуться назад. Вначале он предполагал идти через Индию, Гималаи и Тибет, но ряд обстоятельств помешали выполнению этого плана. Прежде всего, пути через горы были завалены снегами, затем гадатели, в том числе и знаменитый Елюй-Чуцай, советовали Чингисхану не проникать в Индию, а к голосу гадателей монгольский хан прислушивался всегда.    Поход Чингиса на Инд и возвращение по северной части Афганистана, где было много еще непокоренных горных крепостей, может считаться одним из самых замечательных военных дел грозного завоевателя. Действительно, несмотря на самые тяжелые местные условия, монгольская армия, руководимая своим гениальным вождем, ни разу не была поставлена в трудное положение.
   Вскоре  к Чингису прибыл из Китая знаменитый даос, монах Чанчунь. Чингис давно уже слыхал о его благочестивой жизни и еще в 1219 году пригласил его к себе, желая, по-видимому, получить «лекарство для вечной жизни», так как слыхал о том, что последователи китайского мыслителя Лаоцзы –  даосы занимаются отыскиванием «философского камня» и очень сильны в магии.
   Весною 1223 года Чингисхан на берегу Сыр-Дарьи встретился с сыновьями Чагатаем и Угедеем, которые зимовали около устья Зарафшана, занимаясь  охотой. На равнине Кулан-баши устроена была грандиозная охота на диких ослов. Их подогнал из кипчакских степей Джучи, который после долгого отсутствия прибыл теперь на свидание с отцом, пригнав в виде подарка 20 000 белых коней.
   Продвигаясь далее на восток, Чингисхан лето 1224 года провел на Иртыше, и в Монголию, в свои ставки, прибыл только в 1225 году. На границе бывших владений найманов он был встречен двумя детьми своего младшего сына, Тулуя, Хубилаем и Хулагу, один из которых стал впоследствии великим ханом и повелителем Китая, а другой – владыкой Персии. Вместе с Чингисом вернулись на родину и три младших его сына; один старший, Джучи, остался в кипчакских степях.
   Так закончился этот поход, сыгравший важную роль в жизни Азии, а вместе с тем и в жизни всего мира, потому что он положил начало монгольскому господству в Средней Азии и образованию новых государств, возникших на развалинах империи монголов.
   После ухода Чингисхана с армией из Китая, цзиньцам удалось занять снова большую часть своих владений, и Мукали, назначенному наместником хана, пришлось повести длительную борьбу; государство цзиньцев, этих заклятых врагов дома Чингиса, продолжало, таким образом, существовать. Чингисхан хорошо понимал, что благодаря географическим условиям, трудно будет уничтожить его пока власть монголов не утвердится в Тангуте, откуда легче всего сделать нападение на столицу цзиньцев. Чингисхан придавал походу на Тангут такое значение, что, несмотря на свой преклонный возраст, решил сам вести свое войско. Это решение монгольского императора показывает, что он и в глубокой старости сохранил свои душевные и телесные силы.
   Чингисхан двинулся в поход на Тангут, который оказался последним в его жизни походом, осенью 1226 года. Его сопровождала супруга Есуй и царевичи.
 Зимою на облавной охоте Чингис упал с коня. Чингис после падения почувствовал себя настолько плохо, что царевичи и старшие полководцы начали совещаться о том, как быть. На совещании один из полководцев сказал следующее: «Тангуты народ оседлый, живущий в городах; он не может кочевать; мы теперь воротимся, когда каган выздоровеет, снова придем сюда». Собрание согласилось с этим мнением. Когда эти слова, такие характерные для кочевника, были доложены Чингисхану, он не согласился. «Когда мы уйдем, тангуты непременно подумают, что я убоялся их. Я здесь буду лечиться».
   В этой местности и суждено было скончаться грозному монгольскому императору.
  Чингисхан умер в августе 1227 года, 72 лет от роду. По-видимому, он предчувствовал свою кончину, и успел поэтому сделать предсмертные распоряжения. Из царевичей при умирающем императоре находился один его любимый сын, Тулуй. Уже на смертном одре Чингисхан указал Тулую и другим находящимся при нем полководцам план похода на цзиньцев; затем он распорядился о том, чтобы государь Тангута вместе со всеми своими присными был убит по сдаче столицы.
   В своем завещании Чингисхан назначал своим наследником третьего сына Угедея, но до тех пор, пока тот не будет провозглашен Великим ханом (императором), смерть великого правителя должна храниться в тайне. Похоронная процессия двинулась из стана Великой Орды на север, к реке Керулен. Завещание монгольского властителя выполнялось с такой тщательностью, что людей, попадавшихся навстречу процессии, убивали. Он был похоронен в долине Керулена.
    Так закончился путь одного из величайших завоевателей, когда-либо живших на земле. Родившись в маленьком монгольском племени, он, сын рядового вождя, добился того, что его армии победоносно прошли от границ Китая до берегов Днепра. Хотя созданная им империя в конце концов распалась как из-за неумелого правления последующих монгольских властителей, так и вследствие объективных исторических закономерностей, она оставила многочисленные свидетельства своих побед над другими народами. Одним из таких свидетельств является присутствие турок в Европе, вытесненных из Центральной Азии монгольскими завоевателями. Волны переселения тюркского этноса в Малую Азию из далеких просторов Центральной Азии были вызваны мощным давлением монгольского вторжения.
     Разделение Великой Монгольской империи Чингисханом между своими сыновьями и другими родичами можно счесть предпосылкой ее  раскола после его смерти. Но на тот момент это был единственный способ сохранить обширную державу в состоянии относительного единства. Чингисхан и его администрация оказались не готовы к столь быстрому расширению его владений за счет присоединения к ним Уйгурии, Хорезма, Северного Китая, и не могли обеспечить эффективное управление ими из одного центра.  В то же время недавно присоединенные земли без эффективного управления могли вновь легко выйти из-под контроля монгольских властей. Единственным выходом из этого административного кризиса становилось выделение автономных владений членам правящего рода. Каждый из них получал определенную область в управление, имел возможность привлечь на службу местных администраторов и учитывать исторические традиции управления, сложившиеся в том или ином регионе. Улусы Джучи, Джагатая и Угедэя, а также Коренной юрт, доставшийся Тулую, стали прообразами будущих государств Чингисидов, последние из которых прекратили свое существование лишь во второй  половине XIX века.
  После успешных завоеваний в Азии, при непосредственном участии и под руководством Чингисхана, его преемники обращают внимание на  страны, расположенные к западу от Урала.
   Как обычно, походу монголов предшествует активная разведывательная деятельность лазутчиков, которые чаще всего маскировались под торговцев, бродячих нищих или музыкантов. Их основной целью было изучение маршрутов движения для конных отрядов, информация об укреплениях, переправах и возможностях снабжения армии.
   О том, как далеко монгольские разведчики проникали в Западную Европу, свидетельствует, помимо прочего, и устойчивый слух о том, что монголы "намереваются отправится в Кельн, чтобы забрать прах трех восточных царей, происходивших от их народа." Во главе нового похода на Запад встает Батый, один из внуков Чингисхана. В 1237 г. 150-тысячная армия вторгается на земли волжских булгар и кыпчаков. Чтобы посеять в рядах противника панику еще до начала боевых действий, посланные вперед разведчики и тайные агенты распространяли слухи о надвигающихся "кровожадных ордах". В результате молниеносной операции монголы захватывают столицу булгарского царства город Булгар, расположенный севернее слияния Камы и Волги. Другое крыло татарского войска разгромило кыпчаков. Их князь убит, а большее число воинов пополнило монгольскую армию. Смяв сопротивление русских войск и разорив множество городов и селений удельных княжеств Руси, монголы вошли в Венгрию и в Польшу. Монгольский полководец Байдар переправился через замерзшую Вислу и с ходу взял Сандомир, затем Краков. В первых числах апреля 1241 г. та же участь постигла Вроцлав. Объединенные немецко-польские войска под командованием герцога Генриха II Благочестивого разгромлены в решающем сражении при Лигнице.
   В то время как южная группа монгольской армии через Карпаты вторгается в Венгрию, главные силы монголов под командованием Батыя и Субутая атакуют армию короля Белы. По глубокому снегу Субутаю удается за несколько дней преодолеть более 400 км. Организаторский талант Субутая позволяет ему так наладить курьерскую эстафету, что хан монголов в течение суток получал сообщения из мест, которые были удалены от него десятидневными переходами. Примечательно, что Субутай во время европейской компании набирал шпионов, как правило, из местных жителей либо, по крайней мере, из представителей европейской расы.
   Помимо обычных военных хитростей вроде посаженных на коней войлочных кукол, монголы прибегают к распространению фальшивок, скрепленных королевской печатью. В них содержалось обращение к народу, в котором король Венгрии якобы призывал прекратить сопротивление и подчиниться монголам. После захвата одного из венгерских городов они, чтобы выманить попрятавшихся жителей, начинают бить в колокола, призывая на церковную службу.
    После укрепления Батыем своей власти в Восточной Венгрии монголы под Рождество 1241 г. переходят замерзший Дунай и вторгаются в Трансильванию. Пока один из отрядов преследует короля Белу до самого берега Адриатического моря, главные монгольские силы, почти не встречая сопротивления, доходят до предместий Вены. Азиатским ордам открыт путь к сердцу Европы и дальше, до самой Атлантики. Кажется, что нет уже силы, способной их остановить. Внезапно в феврале 1242 г. не знавшая поражения армия монголов поворачивает назад. Оказывается, курьер приносит Батыю весть о смерти Великого хана Угэдэя. По законам Чингисхана все представители высшей знати должны прибыть в Монголию для выбора нового великого хана, где бы они ни находились. Смерть Угэдэя спасла Среднюю и Западную Европу от монгольского завоевания.
   Внук Чингисхана Хубилай решает продолжить завоевание империи Сун, начатое еще при сыне Чингисхана.  В 1267 году он отправляет значительные воинские контингенты, подкрепленные только что созданным монгольским флотом на самую мощную сунскую крепость к северу от Янцзы – Сянъян. Так начинается беспримерная осада этой ключевой цитадели, продлившаяся без малого пять лет. Командующим монгольской осадной армией был монгол по происхождению, но не менее значительную роль в перипетиях этой долгой осады сыграли и китаец Лю Чжэн, и уйгур Ариг-Хая, и, в особенности, мусульманские военные инженеры из Ирана.  Именно иранцы построили в 1272 году мощные метательные машины способные метать огромные камни весом до ста килограммов. Использование техники и решило дело в пользу монголов. Казавшаяся неприступной после стольких лет осады, крепость наконец пала.
   После многочисленных атак военачальник Хубилая Баян наконец договорился о сдаче, но сам оставался снаружи, запретив своим войскам вступать внутрь города и грабить его. Чиновникам приказали продолжать свои обычные дела, а императрицу с сыном вызвали ко двору Хубилая, где они жили в роскоши до 1288 года, а затем отправились в Тибет изучать буддизм и приняли там монашество. Династия Сун окончательно прекратила свое существование в 1279 году. Завоевание Китая, начатое еще в 1211 году Чингисханом, наконец, завершилось. Отныне Хубилай мог беспрепятственно и на абсолютно законных основаниях принять титул Сына Неба, как традиционно именовали китайских императоров.
   Завоевание империи Сун стало одним из важнейших внешнеполитических успехов Хубилая, но и после этого экспансия монголов не закончилась, хотя и проходила с переменным успехом. Еще в 1274 году великий хан предпринял первую попытку завоевать Японию. Но для этой операции были выделены сравнительно малые силы – не более 40 тысяч человек – и она завершилась неудачей. Не смирившийся Хубилай наметил очередную экспедицию на 1286 год, но обстоятельства воспрепятствовали ее отправке. Так цепь неудачных для монголов, но счастливых для японцев случайностей помешала осуществить захват Японии.
Больших успехов монголам удалось добиться в Юго-Восточной Азии. И на юге Хубилай намеревался утвердить власть монголов.  За исключением Аннама, сегодняшнего Вьетнама, где была распространена китайская культура, южные государства входили в сферу индийской культуры, религии и искусства. Хотя их правители не были индийцами, они носили индийские имена и исповедовали индуизм или буддизм.
Еще в ходе кампаний 1252-1258 годов монголы достигли границы Аннама  и навязали его царю своего советника и вассальный договор. Таким образом, и  Вьетнам стал зависимым от монголов государством.
   К концу правления Хубилая (1294 год) Монгольская империя достигла своей максимальной величины. В это время она вместе с вассальными государствами охватывала три четверти известного тогда мира. Но это постоянное напряжение сил и не дало возможности последнему по-настоящему великому монгольскому хану справиться с внутренней смутой, насыщенной многими эпизодами взаимного предательства, переходами улусных ханов то на одну, то на другую сторону. А фактически владетели улусов стали совершенно независимыми правителями, превратив звание великого хана в фикцию. Лишь в 1302 году была формально восстановлена целостность державы.
   Держава Чингисидов окончательно распалась на несколько независимых государств, и история каждого из них пошла по своему особому пути, уже без оглядки на сидящего в далеком Пекине великого хана (а скорее – китайского императора). Единство величайшей империи в истории человечества исчезло навсегда.
  Само появление взлет и могущество Монгольской империи теснейшим образом связаны с    особеностьями характера его основателя .
   Сила воли, выдержка, способность избегать односторонних увлечений были основными чертами личности Чингиса.  Чингис умел ждать и учил этому своих сподвижников.
   Внимательное, научное изучение источников приводит современного беспристрастного исследователя к убеждению, что Чингис ни в то время, когда был еще Темучином, ни после, когда стал Чингисханом, никогда не отличался ни кровожадной жестокостью, ни страстью к безудержному разрушению
 Злодеяния, которые совершил или готов был совершить Чингис, находят объяснение в воззрениях той среды, в которой жил Чингис, в нравственных и религиозных воззрениях, которые питали его душу. Он был и остался первобытным кочевником-шаманистом со смутным представлением о нравственной ответственности перед Вечным Небом и духами-покровителями, с развитыми инстинктами практического захватчика. для себя и своего рода.
  Говорят, Чингисхан был громадного роста, крепкого телосложения и имел «кошачьи глаза». Разумеется, это не имеет никакого значения, главное, что он сумел создать величайшую в мире империю силой своей воли и интеллекта.