Ассоль

   Наш брак с Верой, бы вполне благополучным.- Десять лет  мы прожили с  ней в любви и согласии. Правда,не  обходилось и без ссор, но мы никогда не держали зла друг на друга и инцидент быстро забывался. Но, с некоторых пор я стад замечать, что раздражаю  Веру. Причем, придиралась она, в основном, к таким пустякам, которых она раньше не замечала. Всё это я относил к её усталости –кроме основной работы, она занималась ещё и общественными делами, которые отнимали у неё много времени. Жалея её, я старался, чем мог, помогать ей по дому, но от этого, ничего не изменилось. Однажды у меня промелькнула мысль, не появился ли в её жизни другой мужчина, но я её сейчас же отогнал. Такое могло случиться с кем угодно, но только не с моей женой. А, если бы и случилось, то она, непременно, честно призналась бы во всем.
 
      Мы с ней работали на одном предприятии, только в разных отде-лах.  Утром шли вместе на работу, в обед встречались в столовой, вечером, по  дороге домой, заходили в магазин. Но, в последнее время, Вера стала часто задерживаться на работе и даже   куда-то уезжала по выходным, объясняя это  общественными делами. Возможно, что и это, еще не насторожило бы меня, но, когда она стала В избегать близости со мной, у меня, вновь появились подозрения.

      Как-то, перед обеденным перерывом, Вера позвонила мне и cказала, что обедать не пойдет, так как ее посылают с инспекцией в наш институтский пионерлагерь. Я её спросил, когда она вернется домой. Вера ответила, что не знает. -По всей вероятности я задержусь, -проговорила она как-то неуверенно.
В столовой я увидел сотрудницу из их отдела и подсел к ее столу. Разговорились. Собственно говоря, разговор был ни о чем в частности. Мучимый сомнениями, я спросил:
      -А вас, что же, в лагерь никогда не посылают?
      -В какой лагерь? – удивилась женщина.
      -В пионерлагерь, как мою Веру.
      -Зачем?
      -Ну, с инспекцией.
      -Ах, с инспекцией? - словно вспомнив что-то, проговорила женщина. Ну конечно, в лагерь… -добавила она не естественным тоном.
      -Это они с начальником могут разъезжать по командировкамf a нам некогда, квартал кончается, дел выше головы, -проговорив это, женщина поспешно допила компот и, не глядя на меня, быстро встала из-за стола.

       И хотя ничего предосудительного не было Р том, что Вера ездит с начальником в командировки, от дурного предчувствия у меня защемило сердце. -Поговорить об этом с Верой? -мелькнула мысль, -но какое обвинение я могу ей предъявить? К тому же я считал ниже своего достоинства контролировать ее. И все же тут было что-то не так, это я чувствовал. Уж очень неестественно говорила эта женщина, явно чего-то не договаривая.

      Мои сомнения разрешились очень скоро, и без моих на то усилий.
В один из дней, когда Веры опять не было на работе после обеда, я решил съездить в магазин строительных материалов, чтобы купить нужный мне инструмент. Когда я проходил мимо станции метро, на поверхность выплеснулась большая толпа народа. Рассеянно пробежав взглядом по лицам, я словно споткнувшись, остановился. Всего в каких-то десяти метрах от меня я  увидел Веру, идущую под руку со своим начальником. И дело было не в том, что я застал их вместе, а в том, как они смотрели друг на друга, как разговаривали, смеялись. У них был такой счастливый вид, что их можно было принять за молодоженов. Я чувствовал, что должен пойти им навстречу остановить и сказать что-то веское уничтожающее. Но, вместо возмущения и злобы, я ощутил  такой стыд, словно это я обманул ее. И я не нашел ничего лучшего, как спрятаться за ближайший ларек. Когда они проходили мимо меня, сердце моё  замерло, а потом бешено заколотилось. Больше всего на свете я сейчас боялся быть замеченным. Но они были так увлечены друг- другом, что,по всей вероятности, не замечали никого вокруг. И я, вместо того, чтобы пойти в магазин, спустился в метро и сел в первый подошедший электропоёзд даже не посмотрев, куда он идет. И только когда он остановился на конечной станции, я понял, что приехал не в ту сторону. Машинально перейдя  на другую платформу,  вошел в вагон. Измена моей жены, а это была, несомненно, измена, произвела на меня впечатление землетрясения,  когда все вокруг тебя рушится.

      Выйдя из метро, я долго блуждал по какому-то незнакомому району и вновь куда-то ехал. Домой я вернулся только поздним вечером. Вера встретила меня, как ни в чем не бывало и стала шутливо  выговаривать
за мое опоздание, приговаривая, что она, бедная  жёнушка, ожидая муженька, проглядела все глазыньки. Всё это очень не вязалось с ее обычным поведение. Между тем, вид у нее был очень довольный. Глаза блестели. Я не стал ее ругать, а только посмотрел на нее и сказал, каким-то загробным голосом:
      -Я видел вас вместе.
      -Да?- испуганно воскликнула она, после чего скороговоркой залепетала:
      -Мы, с Николаем Ивановичем ездили в пионерлагерь, скоро смена..
Там какие-то недоделки, что-то не готово... сметы нет...

        Все это она на проговорила, не ГЛЯДЯ  НА меня, но подняв голову осеклась. У нее вдруг задрожали губы и она упав передо мною на колени заплакала:
      -Костенька, милый, прости! Я не хотела, так вышло. Ну, виновата я, прости! Я тебе клянусь, что больше никогда не буду встречаться с ним, я же тебя одного люблю!
      Она обхватила мои ноги, униженно прижимаясь к моим коленям.  Начнем  всё сначала! Вот увидишь, у нас все получится!

      Но хотя она была рядом, я чувствовал себя отстраненным и далеким. Ее слезы не вызвали у меня жалости, а ее унижение казалось  отвратительным. Не я не мог ее оттолкнуть, так как, все ещё, любил,
      -Хорошо, попробуем начать все снова, -проговорил я успокоившись, поднимая ее с колен.

      После этого прошел почти целый год, когда мы оба пытались наладить нашу поломавшуюся жизнь, но это плохо получалось. Хотя я и простил её, но не мог забыть предательства, не мог относиться к ней по прежнему. Ее обещаний хватило всего на несколько месяцев. Потом начались ссоры и размолвки, после которых мы не разговаривали по несколько дней.

       Однажды, когда я шел с обеда, на дорожке меня остановил Николай Иванович, он сказал:
      -Хотя тут и не место для выяснения отношений, я хочу с  вами поговорить.
      -О чем? -удивился я.
      -Я развожусь с женой и хожу жениться на Вере. Она согласна.       - Что вы на это скажите? Надеюсь, на дуэль меня не вызовите?     Я пожал плечами:
      -А что я могу сказать?
      -Ну, мало ли что…
      -Да нет, не о чем нам говорить. И терять мне, тоже нечего. Решились, ну и женитесь! Насильно мил не будешь!..–проговорил я, удивляясь своему спокойствию. Неожиданно для самого себя, добавил -Вы бы, детей своих пожалели!

      -А что дети, я их навещать буду. Ну и подарки там всякие…
      -Подарки_ -протянул я презрительно. –Ну, ну, давайте…
      Быстро повернувшись, я пошел прочь.

      Наш развод был таким скорым и простым, что даже не остался в памяти. Благодаря предприимчивости Николая Ивановича, нам удалось, очень быстро, разменяться и я оказался в однокомнатной квартире. И вот, в сорок лет, мне предстояло начать новую жизнь. Первое, что я сделал, чтобы не встречаться с Верой и её новым мужем, уволился со своего предприятия и устроился в Научно Исследовательский институт.

      Чтобы чем -то занять себя, поступил на курсы английского языка, благодаря чему, смог бы читать английские книги в подлиннике. Я, как и все остальные студенты, сдавал язык тысячами, но, как выяснилось, полученных мною знаний для переводов, оказалось мало.

      Обзаводиться новой семьей, я не собирался, слишком глубокая рана была нанесена мне женой. Как часто бывает в таких случаях, я пришел к убеждению, что среди женщин, нет верных и надёжных а потому, с этих пор, стал смотреть на них, как на нечто чужеродное. Особенное недоверие вызывали у меня красивые женщины. И когда, порой, какая ни будь из них, смотрела на меня зовущим взглядом, я, каждый раз, говорил про себя – нет, меня ты не обманешь, я вижу тебя насквозь!

     С новой работой, мне очень повезло, я попал в небольшой и очень дружный коллектив. Как я потом узнал, все они, как молодые специалисты, пришли с одного курса, одновременно образовав новую группу. И так получилось, что в последствии, все они переженились между собой, образовав нечто вроде большой дружной семьи.

      Я знал на примере, как обычно относятся к новому начальнику со стороны и ждал всевозможных неприятностей, но сотрудники встретили меня очень дружелюбно и я сразу почувствовал себя на своём месте. Через несколько дней после моего вступления в должность, я обратил внимание, что, разговаривая между собой о работе, конструкторы, то и дело, упоминали Ассоль. То у неё собирались что-то узнать, то посоветоваться. Заинтересованный этой отсутствующей особой, я спросил о ней моего заместителя. При упоминании её имени, он широко улыбнулся.
      -Да, есть у нас тут одна, всеведущая женщина, сейчас она в отпуске. Она первая начинала разрабатывать нашу тему. Голова, прямо Дом советов! Аналитический ум, интуиция. Ни один конструктор ей в подметки не годится! И, как ни странно, поёт и стихи пишет! –добавил он восхищенно.
      -Что же в этом странного? –удивился я. –Композитор Бородин, был химиком, а писатель Чехов, врачом.
      -Да, да, конечно, - согласился заместитель. –Это теперь, почему то, принято делить людей на физиков и лириков. Ерунда конечно.
      -Вот имя у неё действительно необычное. У меня оно ассоциируется с «Алыми парусам» Грина, -проговорил я.
      -Так её зовут Екатериной Сергеевной, а Ассоль, это её прозвище.
      -Довольно странно! – удивленно воскликнул я. –Обычно, на работе, это не принято. И вообще, как-то по детски!
      -Так уж получилось! –как бы извиняясь, сказал он. –У неё, лет десять, или даже пятнадцать тому –назад, был жених –капитан дальнего плаванья. Собирались пожениться, а он уплыл куда-то в дальние моря и с концом…
      -Погиб что ли?
      -Да кто его знает. А она всё ждет его. Вот и прозвали её Ассоль. Женщина она привлекательная, да вы и сами в этом скоро убедитесь. От женихов, у неё, отбоя не было, да и сейчас, наверное, многие сочли бы за честь, стать её мужем. И не преувеличу, если скажу, что за ней пол института бегало. А она никого в упор не видит. Будто насквозь глядит! И я тоже её чар не избежал… -со смущением добавил он. Теперь ваша очередь!
      -Один раз я уже обжегся, теперь мне это не грозит! – проговорил я с самоуверенностью.
      -Не зарекайтесь! –воскликнул  смеясь мой заместитель и ушел по каким-то делам. А я, ещё какое-то время, продолжал думать о загадочной незнакомке, пытаясь представить её себе. Мои мысли, прервал телефонный звонок, и я переключился на дела.

      Однажды утром, на пороге в свой отдел, я зашел к главному инженеру, а в нашей комнате, появился уже после звонка, но сотрудников за столами не оказалось. Все они стояли, окружив кого-то плотным кольцом. На моё приветствие, все оглянулись и я, сразу же, увидел, среди уже знакомых лиц, одно новое. Это была женщина лет тридцати пяти, с роскошной копной каштановых волос. Я затрудняюсь сказать, была ли она красива, но в её лице и особенно в больших лучистых глазах было что-то обворожительно – манящее. Я, конечно, сразу же, догадался, что это и есть Ассоль. Больше всего, меня поразил её проникающий в душу, взгляд. В какой-то момент, мне даже почудилось, что в комнате, кроме нас двоих, никого нет. Стряхнув с себя это наваждение, я подошел к собравшимся, и представился ей:
      -Я ваш новый начальник, Константин Иванович Щеглов. А вы, как я догадываюсь, Ассоль, -проговорил я и, мысленно, обругал себя за фамильярность, но она не возмутилась и, обворожительно улыбаясь, протянула мне руку:
-Меня зовут Екатериной Сергеевной. Хочется верить, что мы с вами сработаемся, -сказала она, по прежнему, глядя на меня.
Её замечание несколько обескуражило. Подобную мысль, наверное, должен был высказать я, и мне больше ничего не оставалось, как поддержать её:
      -И я тоже надеюсь, тем  более, что наслышан о ваших феноменальных способностях.
      -Ну, я думаю, что это преувеличение! – скромно проговорила она.

      Мой заместитель не обманул меня и  я, очень скоро, смог убедиться в способностях Ассоль. И она, довольно в короткий срок,  стала для меня незаменимой помощницей.

      Прошло несколько месяцев, но обида и боль за измену, не проходили. Не менялось и мое критическое отношение к женщинам. Исключением, стала Ассоль. Несмотря на мои уверения, что ни одна женщина больше не сможет увлечь меня, я стал испытывать к ней какие-то незнакомые мне чувства. Это было, совершенно не похожее на то, что я когда-либо, испытывал к другим женщинам. Разговаривая с ней, я всегда ощущал её превосходство. Что бы не предложил по работе, она всегда находила более удачный вариант, с которым я не мог не согласиться. Но дело было даже не в этом. Может показаться смешным, но я воспринимал её, как некое высшее существо. Все прочитанные мной до этого времени статьи об экстрасенсах и колдунах, левитации и реинкарнации, телепортации и т.д. казались мне чистой выдумкой, не имеющей ничего общего с реальностью. Но вот, я заглянул в удивительные глаза Ассоль и сразу поверил в возможность сверхестественного. Нет, нет, это не было любовью с первого взгляда. У меня не появлялось даже мысли о близости с подобной женщиной. Я испытывал при ней какой-то священный трепет, что, порой, очень мешало работе. При деловом разговоре, я, всячески, избегал её прямого взгляда, хотя это могло выглядеть не очень учтивым. Или навести её на мысль, что у меня нечиста совесть. Но когда это, все же, случалось, я, внезапно, терял мысль, словно куда-то проваливаясь. Видимо, моя «невоспитанность» слегка раздражала Ассоль и она спрашивала меня с легким раздражением:
      -Константин Сергеевич, вы меня слушаете?
      -Да, да, конечно! Извините меня, - отвечал я, делая вид, что ищу, нужный документ. Она смотрела всегда прямо в глаза, очень внимательно. Взгляд её  проникал  в самую душу. И мне казалось, что она читает мои мысли. Я не знаю, как это получалось, но она, своим взглядом давала понять, что, как мужчина, я её не интересую. Я знал, что нравлюсь женщинам и порой, совершенно неосознанно, ждал хоть чуточку интереса к своей особе, но увы… Мой заместитель, был прав, мужчин, она просто не замечала. Но, неужели, причиной того была её любовь, не угасшая за десять лет? В наше время свободы чувств и легкости отношений между мужчиной и женщиной, в это было трудно поверить. Хотя я, собственно говоря, был тоже однолюбом. Интересно, пыталась ли она узнать о судьбе своего жениха? Ведь это можно было сделать через отдел кадров пароходства, или адресный стол. Об этом надо было  как-то тактично поговорить с кем- ни будь из женщин. Они, наверное. Знали какие- ни будь подробности и, вероятно, его имя. Мне казалось, что известие о измене её жениха или о его смерти, избавило бы Ассоль от бесплодных ожиданий и её жизнь, могла бы измениться. Ведь то, что такая удивительная женщина как она, была одинока, казалось непостижимым и вопиюще несправедливым. А в том, что она  была действительно необыкновенной, я убеждался с каждым днем.

      Решив заняться поисками её пропавшего жениха, я был, в то время, уверен, что мной движет только сочувствие к Ассрль. Одним  словом ощущения из романов прошлого века, когда отвергнутые были счастливы уже от того, что их, когда-то любили. И только потом я осознал, что мой интерес к Ассоль, не был бескорыстным. Каким бы хорошим мужчина не старался казаться самому себе, в каждом из них живет Вожак – персонаж пьесы «Оптимистической трагедии», который говорит комиссару, приблизительно следующее: «-Вот, смотрю я на тебя и удивляюсь – красивая баба, а не моя!» Даже если это выразить в более изысканной форме, суть остается та же…

      Как-то, мой друг, дал мне  на время, книгу, пользующуюся большим спросом и я был вынужден читать её почти всю ночь. На работу я явился не выспавшимся, со страшной головной болью. Взглянув в аптечку и не обнаружив там никаких таблеток, я обратился к сотрудникам, прося спасти меня от мучений. Не ответив мне ничего, сотрудники как-то странно переглянулись, вопросительно взглянув на Ассоль. Задумавшись, она, видимо, не слышала моей просьбы. Кто-то даже окликнул её и она, оторвавшись от работы, посмотрела на всех с недоумением. Кто-то сказал:
      -У Константина Ивановича болит голова.
Я был тоже в недоумении, не понимая что происходит.
      -Ааа, -сказала она вставая. –Пойдем те, я вас полечу!

      Хотя я и не понял, что она имела в виду, я последовал за ней.
Она провела меня в маленькую комнату, где мы оставляли свою верхнюю одежду и где, в уголке, стояло старое кресло.
      -Садись поудобнее и расслабьтесь,  -проговорила она, вставая за моей спиной.
      Я послушно сел.
      -Закройте глаза и постарайтесь ни о чем не думать.
      Положив ладони на мой лоб, она сказала:
      -По ночам надо спать!
      -А почему вы решили, что я не спал? –удивился я.
      -Я это чувствую.
      -Как?
      -Пальцами. Объяснить трудно. А теперь, давайте помолчим.

      Прикосновение её рук, доставляли мне неизъяснимое блаженство, никогда ранее не испытываемое.От лба, она провела ладонями по вискам и затылку. Потом, вновь со лба, по темени и, опять, к затылку, после чего, легко тряхнув кистями рук, будто что-то сбрасывая с них. При этом, послышался характерный треск, как от электрического разряда. Пропустив пальцы сквозь мои волосы, она пошевелила ими и опять возвратилась к затылку. Когда она проводила пальцами по голове, я чувствовал, как от слабого тока, легкое покалывание, вместе с которым, перемещалась и боль. Минут через десять, она сказала:
      -Ну, вот и всё, вставайте.

Боль полностью исчезла а кроме того, голова стало удивительно ясной и легкой. В порыве благодарности, я поцеловал ей руку, чем был сам немало удивлен, так как подобные проявления чувств, были мне не свойственны. Я, даже жене, никогда не целовал рук. Подняв голову, я заметил её смущение, свойственное маленьким девочкам. Она, поспешно, отняла руку и, обогнав меня, скрылась за дверью. Я же, как загипнотизированный, продолжал стоять в полутемной комнате, всё ещё продолжая ощущать прикосновение её рук.

      Ax, как мы склонны верить в то, чего нам так хочется! Вот и мне уже начало казаться, что между нами что-то произошло и я, хоть чуть-чуть приблизился к ней.

      Тридцатого апреля был коротким рабочий день и в нашем конференцзале, был устроен концерт институтской самодеятельности. Все шло по заведенному порядку - небольшая праздничная речь председателя месткома, по сле чего прозвучали стихи о Родине, о Ленине, о революции .Потом небольшой хор исполнил несколько песен и вдруг, как некое видение, на сцене появилась Ассоль .На ней было длинное серебристое платье , украшенное ниткой жемчуга. Она была светлой и обворожи- тельной. И хотя определение это стало почти штампом, о ее глазах нельзя было сказать ничего другого, кроме того, что они сияли подобно звездам. Баянист начал перебирать клавиши и в зал полилась незнакомая, но удивительно вдохновенная мелодия, Это был Монюшко, Ассоль запела:

                Солнце садится,
                Поле росится
                Песенки я распеваю.
                Пташки да песни,
                Дело хоть тресни,
                Дело и завтра поспеет...

      Эту песню я слышал впервые, но было в ней что-то до боли близкое и знакомое.
                Мать меня спросит,
                Душу подкосит,
                Много ли дочка нажала?   
                Нет, скажу, мало   
                Солнце мешало
                Матушка, мало нажала
                Рученьки млели,
                Щечки горели,
                Девичьи слезы мешали

      Песня вызывала одновременно и радость и грусть. Почему то минувшему,  прошедшему стороной. Чтобы проверить, одного ли меня тронула эта песня, оглянулся по сторонам. У всех были просветленные лица. Даже старый, брюзгливый бухгалтер, и тот блаженно улыбался.

      На этом концерт закончился. Мне кажется, что после такой необыкновенной по своему колориту, песне, просто невозможно было петь что-нибудь вроде -нам песня строить и жить помогает!, хотя сама по себе песня не плохая.

      Не успели слушатели встать, как кресла были отодвинуты в сторону и объявлены танцы. Начальники всех отделов вышли из конференцзала и только я один остался, надеясь на танец с Ассоль.
   
      В молодости, когда я еще не был женат, я часто бегал в клуб на танцевальные вечера, усердно выделывая замысловатые па, модного тогда чарльстона. А потом все это сменилось какими-то другими занятиями.

      И вот, спустя много лет, мне вновь, захотелось закружиться в вихре тан-
ца. Но не с кем- ни будь, а лишь с одной. Но сделать это было трудно, так вокруг неё, всё время, кто-то увивался. Наконец мне повезло и я, робея как юноша, обнял ее за талию. Ее близость волновала, и мои чувства, должно быть, отражались на лице, так как она, глядя искоса, сказала:
      -Не смотрите на меня так.
      -Почему? - спросил я удивляясь робости в её взгляде, казавшемся странной для её лет. В мозгу мелькнула догадка, но я отогнал ее, как нечто нелепое и тут же, забыл о ней.
      -Но я другому отдана и буду век ему верна, - серьезно ответила Ассоль.
      -Но ведь его нет с вами, - сказал я, давая ей понять, что кое-что знаю о ней
      -Главное, что он существует, -ответила Ассоль.

      То, что нам не свойственно, в других всегда кажется странным. Вот и я, в этот момент подумал, что Ассоль психически больна. Навязчивая идея, или что-то в этом роде. Любит, возможно, уже не существующего человека и продолжает любить его. А, может быть, этот капитан, вообще плод ее больной фантазии? И еще этот странный, убегающий, или наоборот, слишком пристальный взгляд...

      По всей вероятности, с моей стороны, было не очень деликатным вмешиваться без спросу, в чужую жизнь, но меня, как говорят, уже "понесло" и я не мог остановиться. Мне хотелось, как можно скорее, выяснить положение дел и я спросил:
      -А вы пытались его искать?
      -Пыталась. Его не нашли...
      -Так значит, его нет в живых?! - воскликнул  я почти с радостью, сейчас же обругав себя за несдержанность.
      -Нет, он жив! - с уверенностью проговорила Ассоль и, высвободив свою руку, ускользнула от меня.

В этот день я ее больше не видел, не было ее и на демонстрации.

      Все праздничные дни, я находился в каком-то угаре, и даже в гостях, не переставал думать об Ассоль. Полностью сознавая свой эгоизм, я надеялся на то, что капитан всего-навсего призрак и, тем не менее, решил заняться его поисками. Пока что я даже не представлял себе, как буду действовать, если  найду его. По всей вероятности, надо было свести его с Ассоль, чтобы она убедилась, что не нужна ему. Стремясь к достижению цели -обратить на себя ее внимание, я даже не думал о том, что по отношению к Ассоль, это жестоко. Если же его уже нет в живых, то тут я  вообще, терялся в догадках, как обратить мне это себе на пользу. Послав к черту свои сантименты по поводу счастья без взаимной любви, я решил приложить все свои усилия, чтобы добиться расположения  этой обаятельной и загадочной женщины. У девчат, я узнал имя, отчество и фамилию капитана, и то что он десять лет назад был приписан к торговому порту и ходил за рубеж, в дальнее плаванье.

      Первый мой поход оказался неудачным так как портовое Управление, а с ним и отдел кадров, по субботам и воскресеньям не работали.  Тогда, под видом местной командировки, я отправился в рабочий день. Здесь меня ожидали непредвиденные трудности. Инспектор отдела кадров, принялась дотошно выспрашивать меня кем я ему прихожусь и по какому поводу ищу его. Чтобы как-то выкрутиться, пришлось выдумать историю, в которой я выдал себя за его друга и рассказал драматическую историю о том, как мы друг-друга потеряли.

      Удовлетворившись моими объяснениями, инспектор принялась за поиски, которые длились довольно долго. Наконец она вытащила личную карточку Блюмберга Йогана Христиановича, но с недоумением посмотрев на меня, переспросила:
      -Вы сказали он капитан?
      -Да.
      -Странно. У нас он числится мотористом. И все же, ошибки не может быть, слишком уж необычные у него имя и отчество... Я молчал.

      Пробежав взглядом по строчкам, она добавила:
      -Да, всё правильно. Он был капитаном, но потом, согласно приказу, был разжалован...
      -А что это за приказ? -поинтересовался я.
      -Превышение служебных обязанностей,  плюс контрабанда.

      -Вы можете сказать мне  его адрес?
      - Да, конечно, записывайте.
      Она назвала мне улицу, о существовании которой я не имел ни
малейшего  представления. И все же, это было уже что-то. После
обеденного перерыва я надеялся вернуться на работу f но, вместо этого, до конца дня проплутал, как в чужом городе, по незнакомым переулкам. Никогда не предполагал, что  сохранились трущобы,  описываемые Достоевским.

      Дверь квартиры, которую я наконец нашел, имела довольно жалкий вид, свидетельствовавший о неблагополучии живущих здесь людей. От дерматина, которым она была, когда-то, обита, остались только клочки, из под которых торчала грязная вата. А украшением её, служил целый ряд звонков, с засаленными, неразборчивыми фамилиями. Под табличкой Блюменберга, вместо кнопки, зияла дыра.

      Только теперь, добравшись до нужного места, я задумался над тем, за кого мне себя выдать, и как объяснить свой интерес к данному человеку. К счастью, на этот раз, мнe не пришлось ничего выдумывать.

      Я нажал на первый попавшийся звонок. Довольно быстро дверь распахнулась, и я увидел женщину, неопределенного возраста со следами бывшей привлекатель- ности,и не очень праведной жизни. Одета она была с намеком на кокетство, отчего выглядела еще более жалко. В уголке ее рта дымилась папироса, дым от которой ел  глаза, отчего она, всё время щурилась. Не разжимая  зубов, она спросила хриплым голосом:
      -Вам кого?
       Я сказал.
      -Его нет дома.
      -Он на работе? -спросил я.
      -Не знаю.
      -А когда его можно застать?
      -Он редко здесь бывает. Чаще всего он на своем "Ермаке"  или в «Голубом Дунае»
      - «Ермак», это его, пароход?
      -Koй черт пароход, буксир! -не выдержав, как ей казалось, кокетливого тона, воскликнула "краляи -там у него каюта.
      -А "Голубой Дунай» это что?    
      -Шалман в порту. Он голубого цвета, вот его так и прозвали -охотно объяснила женщина.

      Её словоохотливость я объяснил тем, что приглянулся ей, что меня отнють, не радовало. Моё предположение оправдалось. Когда я поблагодарив ее, собрался уходить, она вдруг предложила -Может зайдете?
      -Простите, тороплюсь...-извинился я.
-Ну смотрите, а то сообразили бы...- сказала она игривым тоном и не торопясь, закрыла дверь.

      Хоть я и не видел капитанской комнаты, но по ободранной двери, испорченным звонкам, и этой, "завлекательной" женщине, вполне мог представить его быт. Вряд ли разжалованный капитан был благополучным человеком. Ещё не познакомившись с ним, я испытывал брезгливость и отвращение от прикосновения к его миру, о котором знал большее из литературы, чем из жизни.

      На следующей неделе мне так и не удалось продолжить свои поиски, так как к нам в институт приехали из МОСКВЫ наши смежники, с которыми ,у нас был договор на разработку изделия и, до самой пятницы ,провозился с представите- лями. Работа была скрупулезная, а тут еще выяснилось, что наши конструкторы что-то недоделали, и пришлось срочно этим заняться. Работа настолько выматывала, что тащиться вечером в порт, не было сил..

      Со всеми женщинами и, в том числе с женой, я всегда оставался самим собой, нисколько не заботясь о том, каким я кажусь со стороны и какое произвожу впечатление. Я всегда был уверен, что влюбом случае, нравлюсь им. С Ассоль было все иначе. Мне все время хотелось  быть лучше, чем я есть. Я ужасно  боялся показаться ей глупым, неловким,  смешным.Или сделать что-то, что могло ей не понравиться.         

      Как-то я увидел ее во сне. Мы были с  ней на цветущем лугу.  В траве, которая доходила нам до пояса, пестрели полевые цветы. Ассоль была в длинном, кисейном платье, которое,  колыхалось на ветру, и в большом венке из ромашек. Я шел к нeй навстречу, протягивая руки и пытаясь ее обнять. Она была уже так близко от меня, что я ощущал на своем лице ее дыхание, но вдруг, словно поднятая порывом ветра, она медленно и плавно, не касаясь земли, уплыла куда-то вдаль.

      Если бы я набрался терпения, то, в конце-концов, добился её благосклонности, но нетерпение моего сердца, продолжало толкать меня на необдуманный шаг, не обещавший победы.

      Почти каждый вечер, я ездил в порт в «Голубой Дунай» но Елюменберг постоянно, ускользал от меня.
 Как-то, блуждая в порту, около стоянки "Ермака", в ожидании своего "соперника",я остановился возле доски, которая призывала: -"He проходите мимо". А ниже стоял надпись -"Эти люди мешают строительству коммунизма".
    
      Равнодушно  скользнув взглядом по фотографиям одутловатых, испитых лиц, я словно за что тозацепил- ся. Вернувшись взглядом к первому с краю снимку, я прочел: «Блюменберг Йоган Христьянович, моторист буксира «Ермак»… Дальше шел перечень его грехов, которые и без этого, запечатлелись  на его лице. Я ощутил нечто вроде шока. Неужели это тот человек, которого Ассоль любит столько лет, и ради которго много раз, отказывалась от счастья?
.
        Вглядываясь внимательно в его лицо, я пытался уловить хоткакие-то черты, могущие пленить женщину, но увы. Единственно что я констатировал, что у него были правильные черты лица. Это был явно опустившийся, погрязший в своих пороках человек. Наверное, лет десять тому назад, когда его любила Ассоль, он был несомненно другим, но это осталось только в ее памяти.

      Выводы, сделанные мной, ещё раз доказывали о бессмысленнос-
ти моего предприятия. Я наивно помогал, что стоит Ассоль увидеть своего возлюбленного в таком неприглядном виде, как она отвернется от него, быть может, в мою сторону.

        На этих же днях, возникла необходимость послать в Муром, в командировку, моего замести- теля, о чём я и сообщил ему. Он сказал:.
       -Пойду, посоветуюсь с Ассоль.
-А причем тут Ассоль? Я думаю, это, нам с вами, надо обсудить.
Смущенно помявшись, он ответил:
      -Она у нас вроде ясновидящей…
      
      Я смотрел на него выжидающе.
      -Случай у нас однажды был. Веру Федоровну в командировку посылали, а Ассоль услыхала и говорит:
      - Сейчас тебе нельзя ехать, надо повременить...
      А тут начальник, откуда ни возьмись. Что, да почему. Что мол за Фантазии и так далее...Ассоль говорит – пути не будет. Может что-то случиться. А начальник был у нас тогда - сам большой и сам маленький. Кроме партийных вождей, никаких авторитетов не признавал, а тут ещё, какая–то ворожея нашлась!- Объективных причин чего-то опасаться, - говорит,-нет. А, кроме того, дело не
 терпит - сроки поджимают! Что делать, поехала. Только успел поезд из  городской черты выехать, на переезде в него автобус врезался и именно в тот вагон, в котором Вера Федоровна ехала. И она, вместо Урала, в больницу попала... Может  быть  думаете, просто совпадение? Так это был не единственный случай.
       -Вы меня убедили, -сказал я. Идите, посоветуетесь, только пожалуйста Ни кому из посторонних, не рассказывайте, а то ведь засмеют! -заметил я.
      - Да о её способностях весь институт знает! Только начальство делает вид, что ему ничего не известно, - в некотором смущении проговорил мой заместитель.
Выслушав эту историю, я нисколько не усомнился в её правдивости и замечание, сделал только РАДИ порядка.

      Шли дни и моя болезнь под названием любовь, а что это любовь, я уже не сомневался, стала просто наваждением. Не  говоря уже о постоянно повторяющихся снах, в которых я безуспешно пытался обнять Ассоль. Стоило мне закрыть глаза, как перед моим мысленным взором, появлялся ее пленительный  образ. А идя на работу, я думал уже не о делах, которые меня ждут, а о том моменте  имейте, когда вновь  встречу её  и увижу удивительный и чем-то пугающий взгляд.
Как-то, бродя по порту под мелким моросящим дождем, я вдруг заметил, что в иллюминаторе "Ермака" светится огонек. От волнения у меня пересохло во рту.
– Неужели я наконец, увижу его и все встанет на свои места?! Для моего или вернее нашего с Ассоль счастья, нужно было только одно - убрать с дороги человека, преследовавшего меня, как  призрак  отца, Гамлета.
      
       В один момент, я очутился на палубе буксира, громыхая каблуками по железу. Стукнул в дверь и, не дожидаясь ответа, буквально скатился с лестницы в кубрик. Хотя это было всего- на всего судовое помещение, в глаза невольно бросилось убожество обстановки, в которой было что-то безысходное. Посреди кубрика стоял небольшой стол, за которым сидел еще не старый, но какой-то изнуренный, испитый тип. Перед ним стояла банка консервов, в которой он сосредоточенно ковырял вилкой. Рядом мутный стакан и недопитая бутылка пива. Вокруг валялась колбасная шкурка и другие объедки.

      Взглянув на его безучастное лицо, я подумал, что вряд ли удастся его разговорить.
      -Вы Блюмберг Йоган Хриотянович? -спросил я.
      -Да, -ответил он с безразличием, искоса взглянув на меня и продолжая ковыряться в банке.
      -У меня к вам разговор, -произнес я торопливо и, без разрешения, сел.
      -А кто вы такой? -все с тем же равнодушием поинтересовался он.
      -Мое имя вам ничего не скажет. Меня зовут Константин Иванович Щеглов. Я начальник конструкторского бюро, где работает Екатерина Сергеевна Чепик.

      Услышав это имя, он вздрогнул и выронил из рук вилку, которая со звоном покатилась на пол. Лицо его оживилось.
      -Вы сказали кто? -быстро спросил он.
      -Екатерина Сергеевна Чепик,-повторил я. -Вы ее помните?

      Неожиданно с его лицом произошла метаморфоза -исчезли безразличие и апатия, оживились до этого сонные глаза.
       -Таких женщин не забывают! – с уверенностью, проговорил он, и, посмотрел куда-то в бок. Проследив  за его взглядом, я увидел, над его койкой, в, небольшой рамке, фотографию. –Уж не Ассоль ли это? мелькнуло у меня в голове.

      Быстро встав с табурет, я подошел к койке, чтобы лучше рассмотреть фотографию. Я не ошибся, это была она. Та же копна каштановых волос, та же фигура. Только лицо, намного моложе. Стояла она на Львином мостике, у подножья одного из львов и весело улыбалась.
      -Так чего же вы?... – воскликнул я, почти с негодованием.
      -Чего? – не понял он.
      -Она же вас, до сих пор ждет! Верит, что вы вернетесь!
      -Она не замужем? –удивился и обрадовался он.
      -Нет.
      -Она же, всегда была чертовски обаятельна! Неужели ни кто?... Он не договорил, глядя на меня вопросительно
      -К сожалению, вы  навсегда остались для неё единственным! – проговорил я с раздражением. –Почему вы перестали ей писать, исчезнув из её жизни? –напрямик спросил я. На моё вмешательство, он не обиделся, а стал объяснять:
      -Попал в скверную историю, сняли с должности, чуть до суда не дошло… Обиделся… Подумал – зачем ей такой, нужен? К ней надо только с чистыми руками и чистой душой, а я замарал себя… Да что там… пить стал…
      -Видимо, вы её плохо знали, если подумали, что она может от вас отвернуться! – с досадой воскликнул я подумав – надо же, такая женщина и такому дураку досталась!
      -Да, наверное… - с грустью проговорил он.
      -Вам надо с ней встретиться! – с убеждением сказал я.
      -Вы считаете, что в этом есть смысл? – спросил он  с  надеждой и сомнением, сжимая руки. Чтобы унять дрожь.

      Если бы мне рассказали, что, за какие-то пятнадцать минут, человек может так преобразиться, я бы не поверил, но, предо мной сидел, действительно, совершенно другой человек. Сквозь его испитый облик, проглянуло что-то человеческое, даже интеллигентное. Но я подумал, что он, всё равно, пропащий человек и, на вряд ли может измениться, а таким, являться перед Ассоль, просто не стоило. И мне страшно захотелось, как можно скорее, закончить эту мелодраму. Но я, вопреки своему желанию, сказал:
      -Если вы, действительно, хотите вновь встретиться с  Екатериной Сергеевной, измените свой образ жизни. Бросьте  пить. Сможете?
      -Ради неё, смогу! – с уверенностью воскликнул он.
      -В таком случае, я, завтра же, поговорю с Екатериной Сергеевной и, если она ещё хочет вас видеть, попрошу разрешения дать вам её номер телефона.

      Но, странное дело, чем больше я его уговаривал, тем нерешительнее он становился. Он, вдруг, как-то обмяк..
      -Так быстро? Нет, что вы, надо подождать!..
      -Чего? – с досадой спросил я.
      -Да вы посмотрите на меня, разве я посмею явиться к ней в таком виде?!
      -Ну уж, какой есть! – сказал я, думая - «чем хуже, тем лучше»! Я уж сто раз пожалел, что выкопал его. Вспоминая об этом я, задним числом, думаю о том, каким подленьким я тогда оказался и мне, от этого становится стыдно. Но у меня, несмотря на то, что я хотел  вернуть Ассоль её любовь, было одно желание – не отдавать её этому пропойце. Я очень сомневался в том, что ради её любви, он сможет измениться.
      -Да нет, нет! Дайте мне время. Ну, хотя бы две – три недели, а лучше месяц. Я должен привести себя в порядок.

      Хотя Ассоль продолжала его любить в течение десяти лет, я был уверен, что, взглянув  на своего бывшего возлюбленного, она больше не захочет его видеть. А потому, все его отговорки меня страшно раздражали. Но, в конце- концов я решил, что за месяц, ему вряд ли удастся изменить свою внешность, а потому, удлинение срока, ничем не грозит. Успокоившись, я согласился с ним, и дал ему номер моего телефона. А Йоган Христьянович будто бы впервые, увидев свое убогое жилище, принялся вдруг за уборку.

      От него я ушел не в лучшем настроении и, всю дорогу до дому  вспоминал его не добром.

      Шли дни и я, всё с большим опасением, ждал звонка Блюменберга.

      В конце третьей недели, в одиннадцатом часу вечера, раздался телефонный звонок. Не знаю, может быть, причина была в телефоне, но голос Блюменберга, я узнал не сразу. Он стал живым и эмоциональным, а главное, пропала хрипота. –Чудеса да и только! –подумал я.

      -Теперь вы можете сказать обо мне Катюше, -проговорил он с особой теплотой называя её имя., что подтверждало его слова о том, что «таких» женщин не забывают.–Завтра вечером, я позвоню вас снова. –Немного помолчав, он добавил: -спасибо вам!

      Я был в растерянности. Получалось что-то, совсем не то, чего я ожидал. Хотя я и добился желаемого. Но теперь, от меня ничего не зависело, ведь не сказать ничего Ассоль, я не мог, как не мог соврать что-то ему в ответ. Как говорится, я был приперт к стене, собственными усилиями.

      Разговор с бывшим капитаном, меня взволновал. Получалось, что я сам, своими руками, отдаю любимую женщину, какому-то прохиндею. Пьянице. Опустившемуся человеку. А главное, было неизвестно, делаю ли доброе дело для самой Ассоль. Я ворочался с боку на  бок и никак не мог уснуть. А потом мне приснился вещий сон. Опять это было поле, по которому я бежал за Ассолью. Я ловил её руку, но она, вновь и вновь, ускользала от меня.. Смеясь, качала отрицательно головой  повторяя:  «-не могу, не могу, не могу! Он ждет меня!» А я, очень серьезно и обстоятельно, прямо как наяву, убеждал её – да вы только посмотрите на него, на что он  вам нужен? Он же пьяница, пропащий человек!..

      Неожиданно, поле кончилось и, перед нами, открылся берег реки с причалом, возле которого стоял белый теплоход, а на палубе, лицом к нам, тоже во всем белом, капитан, приветливо махавший  Ассоли. – Не верьте ему, он не настоящий! –с отчаянием крикнул я. –Это только плод вашей фантазии, ваша мечта!  -Но, не успел я это проговорить, как Ассоль, очутилась на палубе, рядом с капитаном и теплоход медленно отчалил от пристани. А я долго стоял на берегу, глядя вслед уплывающему теплоходу. И двум белоснежным фигурам, махавших мне платками. Нет, я не мог радоваться её счастью, я слишком любил её, чтобы уступить её другому.
Проснулся я с такой тяжестью на душе, словно, только что, потерял близкого друга.

      На следующий день я, несколько раз, порывался поговорить с Ассоль, но, всякий раз, меня что-то останавливало. Язык просто не поворачивался говорить о её возлюбленном. Куда только девалась моя самоуверенность. Она же, видимо, что-то чувствовала и поглядывала на меня вопрошающе, словно ждала от меня каких-то слов. Наконец, выбрав момент, когда рядом с ней никого не было, я подошел и, словно бросаясь в холодную воду, сказал:
      -Один ваш старый знакомый, хочет увидеться с вами и просит дать ваш телефон. Могу я это сделать?
Лицо Ассоль засветилось радостью:
      -Вы нашли Йогана? – спросила она так просто, словно только и ждала этого. –Где он?
      -Здесь, в Ленинграде.
      -Можно ему позвонить?
      -У него нет телефона.
      -Тогда дайте ему мой, - и добавила – сегодня же!

      Она меня даже не спросила, где я его нашел, и что с ним случилось.. Для неё было главным, что он жив. И хотя я был уверен, что «такого» капитана Ассоль не примет, результат их встречи меня очень беспокоил. Это былов пятницу, а в понедельник, Ассоль пришла на работу нарядная, и веселая, с коробкой большого торта, сразу обратив на себя всеобщее внимание. На неё посыпались вопросы:
      -Что случилось? Разве у тебя сегодня день рождения? Или тебе прибавили оклад?
      -Константин Сергеевич нашел моего капитана!
      Поставив торт на стол, она подошла ко мне со словами:
      -Спасибо вам! И, не успел я опомниться, как она меня крепко поцеловала.  Но этот долгожданный поцелуй, показался мне горше полыни. Мне было неприятно, что она упомянула меня в связи с находкой капитана. Как только она это сказала, все головы повернулись в мою сторону. На лицах всех присутствовавших было удивление. Я уже предвидел, что меня забросают вопросами – как, где, когда и почему. Особенно неприятным,было бы мне отвечать на последний вопрос. В самом деле, с чего бы, начальнику КБ разыскивать жениха своей подчиненной?

      Как-то в выходной, я решил прокатиться на катере в Петергоф и, придя на причал, стал изучать расписание. Вдруг я услышал до боли знакомый голос, который меня звал:
      -Константин Сергеевич, идите скорее к нам, мы сейчас отплываем!
      
      Я повернул голову на голос и увидел на палубе катера Ассоль. Рядом с ней стоял мужчина в морской форме и улыбался мне.Я,с трудом, узнал в нем Блюменберга. Это был статный человек, с седой прядью над высоким лбом и очень хорошим, добрым выражением лица. Перемена, произошедшая с ним за такой короткий срок, так поразила меня, что я даже растерялся. Спохватившись, бросился к сходням, но их уже подняли и я, словно брошенная собака, остался стоять на пристани. А Катер, точь в точь как во сне, медленно уплывал в голубую даль, унося мою мечту….
                ---о-О-о---