Как нам было стыдно за СССР

Вспоминаю, что чувствовал сам и многие со мной в 1990 - 1991 гг., в последние годы существования Советского Союза.
1) Нам было стыдно за говорильню, которая продолжалась от ЦК КПСС и лично Горбачёва
2) СССР тогда мы уже вовсе не гордились, как при Хрущёве или Брежневе
3) В национальном отношении СССР просто распадался на глазах и повсюду, от Прибалтики до Средней Азии только со знаком войны и насилия. Тогда мы стали говорить больше, чем прежде что все республики "кормит и содержит" Россия. Тогда увидели мы как боятся и совсем не приветствуют русских в других республиках СССР.
4) Нам надоел тот социализм, над которым давно уже только смеялись или ругались, когда выстаивали в очередях даже за буханками хлеба. Пустые магазины и товарный голод каждый день напоминали о "завоеваниях социализма". Ныне это трудно представить, а тогда было привычно. Привычно, но нисколько не утешительно.
И лозунги "гласность" и "перестройка" мы видели глазами развала и морального упадка такой глубины, какой не знали никогда (продажность, проституция, наркотики и спекуляции). А чего стоило тогда узнать, что такое милиция, бессильная наводить порядок перед стихией рынка и торговли из подполы? Все кто мог, молодые и "со связями" бросились торговать. Торговля и "вещизм" лихорадили нас.
Мы завидовали Западу, капитализму, Америке. Мы почти мечтали о них.
Мы хотели свободы.
Социализм даже "с человеческим лицом" нас уже не интересовал. Мы не хотели социализма как и равенства в нищете. Карьера в КПСС уже не привлекала. Коммунистов были миллионы, но они не жили богаче беспартийных.
Государственное воровство прогрессировало в огромных размерах. Достаточно посмотреть фильмы перестроечных лет, где преступность изображалась как разворовывание государственных фондов, а милиция как купленная на корню.
Тогда мы узнали слово "советская мафия", где преступность, милиция и партийное руководство на местах сплетались незаконными доходами и оптовым воровством. Мы видели как бессильна была партия, т. е. рядовой состав КПСС изменить это положение. Ведь безнаказанность процветала и тогда.
Идейный хаос нарастал. Мы узнавали прошлое, мы зачитывались сталинизмом. Мы только тогда начали узнавать об истинных масштабах "большого террора" 1930-х годов и чудовищных потерях Великой Отечественной войны. Мы начинали многое переоценивать в том, что такое был СССР, страна, в которой все мы жили.
Вот тогда мы впервые так больно и с таким напряжением заговорили о ЦЕНЕ социализма, о цене тех жертв, которые были отданы как будто напрасно.
Вот тогда мы узнали великий обман и подмену того, что называлось "социальной справедливостью", "честностью", "принципиальностью", "партийностью".
И когда СССР не стало и в 1992 году мы жили уже в России, народ не требовал и не ждал возврата Советского Союза. Мы думали о другом. Прошлое не было для нас столь великим и славным. И это прошлое было ещё вчерашним, ещё не успевшим остыть от того стыда, который вызывал СССР последних лет.
Наше отношение к труду тоже менялось и менялось быстро. Мы хотели работать на себя, а не на государство. Мы хотели обогащаться скоро, а не жить на одну зарплату. Но обогатиться скоро можно было только нечестно, через торговлю и в обход государства. А кроме торговли обогатиться быстро можно было только прямым воровством. На государственное мы смотрели как на ещё неприсвоенное себе. Разрешение на незаконное покупалось подкупом. Воровство не только росло, но становилось организованным и коллективным явлением. Преступность становилась решительней и уверенней. Уже не одни связи как прежде, а деньги решали всё. Деньги стали нашим богом.
Не об СССР мы думали, а о собственной жизни, о жизни личной. Даже о России мы тогда думали немного и не часто. Мы думали только о себе, словно нас выпустили в мир, где каждый человек человеку волк.
Наш коллективизм, наша вера в общую судьбу миновали.