По пути назад в Никуда

По пути назад в Никуда

                - 1 -
 Жизненный опыт, основанный на наблюдении себя со стороны, о чём-то говорил, но о чём, пока не было отчётливо слышно.
 Он воткнулся в метро на конечной станции.  Голубой   вагон с жёлто-грязной полоской, закрыл двери, ущипнув его за полу плаща, и потащил под землю, осторожно набирая скорость…Блеск в глазах остался на улице, спрятанный под стёклами затемнённых очков, хотя, лампочки тоже отражаются в  них, хотя и не так ярко. Он закрыл глаза. Свет погас.  Ожившие образы набросились на него, стали рвать  на куски свет, оказавшийся запертым изнутри. Поезд стал замедлятся в седьмой раз и остановился. Приехали. Вытолкнутый наружу эскалатором он оказался прямо на улице, потащившись знакомой дорогой, жадно глотая морозный воздух.               
 – Кроме нас тут и делать нечего, - подумалось ему вслух.                Идущие  рядом, мимо и навстречу, обернулись ища глазами голос,               но не нашли и двинулись дальше.  Аккуратно наступая на скользкие ступени он поднялся по лестнице и открыл дверь. Искусственное тепло  дыхнуло на него, гонимое вентилятором тепловой завесы. Его отбросило в сторону и обман стал очевиден всем, кто шёл следом, наступая на пятки. Собралась толпа зевающих зевак. Дежурный, перегородив дорогу, зажёг на «рогах» красный крест и направился  искать оправдания  у сползающей со стены полосатой тени, но та не далась просто так, достав электронный пропуск. Гнев сменился на милость и зелёная стрелка указала ему дальнейшее направление.
 Длинный коридор хлопал ушами дверей, пронумерованных цифрами в непонятном порядке последовательности, словно шифром,  для умеющих читать между строк, слов и букв. Непонятные надписи не привлекали его, ему было не до них. Дальше, дальше, дальше. Там ещё потерпеть и назад.
               
 Мимо ушей и глаз. Курилок и касс. Улыбок и гримас. И в обратном порядке – теплый ветер, стеклянные двери, морозный воздух…Снежная карусель.

                - 2 –
 Он вышел и оказался самим по себе, то есть, ничьим. Не  часто ему удавалось в таком состоянии сыграть, хотя бы в ничью или вмешаться в историю, но даже один раз – это чаще, чем никогда.               
 – Куда теперь? – подумал он, как всегда, вслух, но на этот раз никто не обернулся и не замер, потому что никого не было рядом.       Первым,  попавшимся ему навстречу, оказался трамвай. Сутулый, горбатый,  великоватый,  шероховатый с красной полосой вдоль борта. Им было не по пути, но они пошли вместе. Он встал на задней площадке и стал смотреть, как две  бесконечно замкнутые ниточки вылетают из под копыт, унося его прочь.               
– Было бы хорошо ехать вот так, ехать и никогда ни куда не приезжать, - поймал он свою мысль за хвост, когда она пыталась выпорхнуть изо рта. Устав стоять, один в пустом трамвае, он сел к окну, наблюдая, как  город кружит вокруг него хоровод, заваленный по пояс  белой пылью снега.
 Он зашёл на почту. Для этого  не нужно было выходить на улицу и эта мелочь радовала, как никогда.   Рядом стоял  и остывал кофе. У батареи было тепло. Закрытые конверты напоминали  о                непрочитанности, но он удалил  их не раскрывая их смысл, потом свернул все окна в трубочку, оставив не занавешенным только одно,  и включил музыку. Диагноз погоды на будущие выходные  был поставлен правильно - студень. А где-то в районе  Медведево…

               

 …она стояла на остановке и замёрзшими пальцами составляла на телефоне слова. Она писала в другой город, зная что никаким током не запитать чувств, как ни старайся, но всё равно не прекращала этой ерунды. Сеть то и дело пропадала. Прикатил автобус. Она сидела на переднем сиденье  и смотрела, как вечерний город проносится мимо неё, находясь под охраной фонарей и  украшенный гирляндами витрин и светофоров.
 Новая жизнь не начиналась. Ни с понедельника, ни с какого другого дня… Потихоньку приходила понимание того, что для этого нужно было не только сменить пароли, ники и явки, не забыв выключить при этом свет, телевизор и газ, отрубить хвост прошлого и, что важнее всего, настоящего, а оно этого никак не позволит сделать, даже если даст своё согласие. При этом, в какой подъезд ни зайди – везде находится тупик пространства с единственным выходом в окно. Зная о каких-то вещах наверняка, трудно о них думать в серьёз и долго или хотя бы раз, когда только открываешь глаза после сна, особенно зарезанного корявой луной.               
 – Окно – такой же обман, как дверь, - подумал он, совершив его затмение выцветшей плюшевой  портьерой…                Стало темно и в этой темноте… приходили непрошенными гостями ассоциации и сравнения и, так же легко, уходили.
Не оставляя следов.