Гл. 15. Дежурства по факультету

см. ФОТО:1Полковник Л.Н.Образцов и его зам.п-к А.Веретенко.2.Генерал Дерябин И.И., 3. Где то в одной из "горячих точек".

  Как я уже упоминал, начиная со второго курса, все командиры взводов один раз в месяц заступают дежурить по факультету. Дежурство суточное. Начало, как и во всей Советской Армии , в восемнадцать часов.  Мне в помощь придается помощник и два дневальных. Помощник из числа сержантов и старшин. Дневальные из рядового курсантского состава. Все без исключения, старшекурсники. Они в этом отношении  не новички, уже битые. И меня учат, как надо правильно нести это дежурство. Система отработана десятилетиями.


           Суть в том, что в течении суток нужно поддерживать порядок на факе так, чтобы самим после  дежурства, или во время оного не поехать на гауптвахту. А для этого  с вечера и до отбоя, необходимо на всей вверенной территории  навести и поддерживать идеальный порядок. А это полы коридоров, туалетов,  душевых и прочих подсобных помещений.


     Всех проживающих подопечных вовремя  уложить спать, а утром поднять. Не допустить проникновения  на территорию общежития посторонних лиц. Предотвратить пронос  и распитие курсантами и слушателями спиртных напитков. Задержать и изолировать  до выяснения обстоятельств всех  военнослужащих, кто  будет выявлен в хмельном состоянии. Не допустить проникновения на факультет опоздавших после отбоя. Да и много еще всего, на что способно, примерно  пятисотенное воинство отборных  индивидуалов, проживающих в стенах (но без крепостного забора), этого  мужского  монастыря. Каждый ведь здесь особого мнения о своей персоне.

 
        Так вот, непосредственно те индивидуумы, которые приданы мне в помощь, должны выполнять после отбоя все те технические работы, которые стоят в плане. Но они же по армейским меркам уже старослужащие. В солдатской среде их называют – деды. Здесь это определение не в моде, но лестница из пяти или шестирядной нашивки на рукаве кителя-шинели, предоставляет многие льготы и преимущества перед теми, у кого их всего две или три.

      Вот и у  моих опричников- головная боль о том, как в течении вечернего времени наловить-нахапать такое количество нарушителей, чтобы их хватило для выполнения  всех работ, по уборке назначенной территории.


             Поэтому  действуют они строго по Уставу.  Опоздание на вечернюю поверку буквально на минуту, это уже  карается уборочными работами, минимум на  половину коридора первого этажа. Запах алкоголя изо рта - это уже весь коридор. А если у курсанта обнаружена  (в «дипломате», сумке, рукаве), любая тара с алкоголем, это уже полное и беспрекословное рабство. Вплоть до завтрашних занятий. В противном случае доклад по команде, вплоть до ушей начфака.

         И  ведь что удивительно,  эти экзекуции происходят ежедневно, а  количество залетчиков никогда не иссякает.  Один раз  месяц в течении пяти лет я дежурил  по факу. И никогда  мои помощники  самостоятельно  не занимались  предназначенной для них уборкой.

   
         Стук в дверь.
-Да!
На пороге  дежурной комнаты стоит крупногабаритный мужчина. Седовласый, в молодости видимо, довольно симпатичный. В тапочках на босую ногу и замызганном спортивном костюме. Это наш  «домашний» генерал  Дерябин.
- Слушаю вас, товарищ генерал.
-Товарищ дежурный, ну что делать? Опять меня с верху заливают. Примите хоть какие - то меры. Дышать невозможно, -жалобным тоном произносит эти слова мой посетитель.

     Я о проблемах генерала знаю давно. Он начальник знаменитой кафедры ВПХ (военно - полевой хирургии). Это единственная клиника и кафедра, которая и в мирное время работает в условиях максимально приближенных к военным. Пятимиллионный  мегаполис, а с гостями и приезжими, практически десяти миллионный, СПБ-Ленинград, денно и нощно снабжает клинику учебными пособиями.


       Машины скорой помощи одна за другой беспрерывным потоком подвозят человеческий материал. В первую очередь - это пострадавшие в ДТП, затем бытовые травмы. Травмы в результате несчастных случаев на производстве, и много и много разных прочих. Есть и огнестрельные. Состояние пострадавших самое различное.


        Переломы конечностей открытые и закрытые. Ушибы головного мозга и внутренних органов. Раны колотые и резаные. Ну, чем вам не военно - полевые условия?  В общем, для желающих  молодых курсантов и слушателей,  стать настоящим хирургом, возможности безграничные. Лишь бы было желание, умение и силы. Многие будущие светила хирургии именно здесь и пропадают денно и нощно, оттачивая  свои навыки и  мастерство.


       А хозяин всего этого заведения - начальник кафедры генерал-майор, проживает скромно и незаметно у нас, в общежитии второго факультета. На правах БОМЖа. История его здесь пребывания для нас  мутная -из тех слухов, что  сообщили мои помощники - старшекурсники. Генерал жил и служил в Москве. Там у него была семя и, соответствующая рангу и заслугам, квартира.

       А служил он по молодости все больше по точкам боевых действий, которые вел СССР в разных местах  земного шара без особого афиширования для своих граждан. Вот там - то молодой хирург и набирал свой опыт для будущей  передачи очередному поколению.


      Но пресловутый бес, который поселяется в ребре избранных и не очень  мужчин, особо любит  одаренных, заслуженных и вознагражденных. Не преминул он и нашего генерала. Пришлось кинуть все и потянуться за какой- то певичкой из столицы центральной, в столицу «культурную». Ну, а здесь  доблестные партийные и военные органы уже на заслуги не посмотрели. Если уж последовал мужчина за головкой самонаведения, так будь ты хоть трижды герой всея  Союза, но существуй, как знаешь. А все, что нажил непосильным трудом, оставь прежней семье.


         На мой взгляд спорный  подход к подобным проблемам в те коммунистические  времена.
Будучи в дружеских отношениях с начальником академии, вопрос решили  по- товарищески. На первом этаже нашей общаги, по тому стояку, где на всех верхних этажах размещались туалеты, помещение  было забито хозяйственным и уборочным инвентарем. Вот его -то и освободили. Произвели тяп-ляп ремонт на скорую руку. И живите, товарищ генерал, если вы не против.


     Поселился наш страдалец. И жил бы так относительно благополучно, если бы не одно но.  У него над головой по вертикали было четыре общественных уборных. Чугунные трубы имеют свойство ржаветь, прорываться и выпускать наружу свое  дурно пахнущее содержимое. И зачастую в очень больших количествах.


        Вот и сейчас,  покорно следую за  седовласым  страдальцем. Я еще не был в его хоромах, но от предыдущих дежурных наслышан о его мытарствах. Сырое и темное, выходящее единственным окном на северную сторону , тесное помещение. Спартанский  набор мебели, и фекальные потеки  разной давности, по всем стенам. На кафельном полу стоят свежие, зловонные лужи.



      Мне оставалось только зафиксировать то, что увидел, и пообещать постояльцу, что завтра доложу начальству по команде. А также прислал двух свежезадержанных  нарушителей из числа курсантов, чтобы  убрали дерьмо, и вымыли пол у генерала.
Генерал еще поскулил  мне   вдогонку, что такая ситуация повторяется через день. И каждый очередной дежурный мол, обещает разобраться, доложить и даже докладывает начальнику факультета. Только положение дел от этого почему - то не меняется.


        И, действительно, я видел потом несколько раз, что сантехники что- то там ковырялись по туалетам на разных этажах, но ничего в сторону улучшения не менялось.
Так и дожил,  практически в туалете, ученый, доктор медицинских наук, генерал-майор медицинской службы, начальник кафедры военно-полевой хирургии Военно-медицинской академии имени С.М.Кирова. Внесший огромный  вклад в развитие военно-полевой хирургии,  профессор    Дерябин Илья Иванович до своей смерти.


           Когда мы были уже на пятом курсе, и проходили очередной цикл занятий по ВПХ, то пришлось быть невольным свидетелем его тяжелой болезни. Сидели мы во время перерыва в холле кафедры. Вдруг открылась дверь маленькой,   одноместной палаты. Появилась пожилая женщина, потом мы узнали от медсестер, что это его родная сестра, попросила нас помочь переслать постель больному.


      Мы без особой охоты поднялись с мягких кресел, потому что не знали, кто этот больной. Как оказалось, это и был сам хозяин этой же клиники. У него был диагноз: «Псориаз. Внутри суставная, открытая форма. Тяжелая степень». Гной буквально истекал из открытых фистул коленных и голеностопных суставов. Мы, конечно же, помогли. Приподняли, как можно бережнее, но и при этом он громко стонал, и даже кричал и матерился  на нас за то, что мы очень грубо взяли его за конечности и туловище. Его сестра еще потом в коридоре извинялась перед нами за его поведение.  Там и умер генерал в 1987 году.


          А пока я занимался генеральскими проблемами, мой наряд продолжал бдительно нести службу. Полы в коридорах и подсобных помещениях сверкали свежевымытым линолеумом и кафелем. Над их чистотой усердно трудились выловленные нарушители уставных норм и правил. По окончанию воспитательного труда, залетчики были зафиксированы мною в черновиках записного блокнота. После чего они в очередной раз поклялись больше никогда на ночлег не опаздывать, алкоголя не употреблять, девушек через окна  на веревках в свои комнаты не втаскивать. После нравоучений и наставлений, были отпущены на отдых.


        Я тоже не рассупониваясь, растянулся на своей кушетке. А дневальные распределив очередность, разошлись по своим кельям на ночлег.


         С подъема -  обычная суета. Молодежь на физо. Старшие курсы продирают глаза за пять минут до занятий. Пользуясь случаем,  контролирую все утренние мероприятия в своем взводе. Теперь я уже не хожу их будить ежедневно. Снова утренняя уборка. Личный состав факультета убывает на завтрак и затем на занятия. А наряд  застывает в ожидании прибытия начальства.


       Первыми появляются начальники курсов. Кто на личном, а основная часть на общественном транспорте.  Им я не докладываю, а только представляюсь:

« Тов..щь пп-к , деж…. по ф..ту пр..к….»

 Их задача забежать на факультет, хотя бы на одну-две минуты раньше от вышестоящего начальства для того, чтобы доверительно, полушепотом,  спросить у дежурного:

- Среди залетевших за ночь мои есть?

 -Никак нет, тов..щь полк..к.

 Или:

 -Есть, но по мелочам.

Или же:

 -Так точно, есть. То то и то то…

И придется, мол, докладывать начальнику факультета.

 -Ну и ладно. Спасибо. Будем разбираться.

 Любому чиновничку, главное узнать о проблеме раньше, чем об этом узнает старший начальник.


       Никто не желает оказаться в ситуации, когда начальник упрекает подчиненного в том, что он не владеет ситуацией в подчиненном подразделении, части, курсе и т.д.


      Затем забегает запыхавшийся моложавый старлей,  «комсомолец» фака. Вот уж кому все, как с гуся вода. Этот отвечает за всех, а их большинство, комсомольцев факультета. Ну, и соответственно, ни за кого конкретно. Вот уж не понятно, чем человечек занимается. Существует, нет живет, во свое удовольствие.


      Вслед за ним , пыхтя и задыхаясь , вползает в  наружную дверь заместитель начальника факультета  по политической работе полковник Василий Кононов.   Этому нужно доложить по всей форме. И поподробнее. Если есть, что докладывать. Потому что если есть реальная проблема, то партполитаппарат  зачастую имеет решающий голос при ее разрешении.


      Вместе с ним, или вслед за ним, прибывает и первый заместитель. Полковник Нестяк, по кличке «Ништяк». Этот тоже требует доклада. В принципе, он никто и роли никакой не играет, но он зачастую остается исполнять обязанности начфака в его отсутствие. И если его проигнорировать, то при случае оно может конкретно насолить. А учитывая его скверный характер, так даже вполне реально.


       Ну и напоследок на стоянке паркуется белая «Газ-24». Из нее выходит  высокий, но костлявый и сутулый полковник Лев Образцов. В шутку, между курсантами и слушателями, фак называют  «образцово-нештячным».

 
      Льва мы, дежурные, поджидаем за углом холла в коридоре. И когда он открывает входную  дверь, то я должен, как черт из табакерки, вылететь из-за угла, печатным шагом, поднимая ногу под углом в девяносто градусов, подойти на расстояние трех- четырех шагов между нами, остановиться, взять под козырек и четким, громким, членораздельно внятным голосом   доложить обо всем,  что произошло (или не произошло) на факультете за время его отсутствия.


       Учитывая, что основная масса офицеров- медиков, люди далекие от Устава и прочей военщины, они с трудом переваривают все что  относится к этой стороне их службы и работы. Все эти строевые, чеканные шаги, громкая декламированная речь, их пугают и смущают. Но в то же время некоторым, забравшимся довольно высоко по служебной лестнице, со временем это начинает даже в какой- то степени нравиться.


        Лев Николаевич не был исключением. Просидев очень длительный период на кафедре ОТМС* обычным преподавателем, он уже перестал и мечтать о каком -то  карьерном росте, но внезапная смерть бывшего начальника второго факультета генерала Зозули, повлекла определенные подвижки. В армии так бывает. И так , внезапно он оказался на генеральском хлебном месте.


       -Товарищ  полковник! За время моего дежурства по факультету.., - я оттараторил положенный доклад, поедая глазами  лицо начальника. Он внешне спокойно, без эмоций выслушал, и в конце доклада подал руку. Так принято. Если  не случилось чего - то чрезвычайного. Или же, если что - либо случилось по вине самого дежурного. Тогда начальник может руки и не подать.


         -Пройдемте ко мне в кабинет. Там я вас выслушаю более внимательно, - предложил полковник. Это тоже бывает часто. Кресло, кабинет, стол располагают начальника к более внимательному состоянию.
-Ну расскажите, что тут за ночь было. Более конкретно.

 Он сам в пятидесятые годы закончил второй факультет. И  прекрасно понимает, что определенную часть информации никто и никогда ему не доложит. Да она ему и не нужна. Если ежедневно каждый дежурный будет докладывать пофамильно о каждом проступке курсантов и слушателей, то он долго не протянет. Для этого и имеются начальники курсов со своими коллективами, а также огромный партийно- политический аппарат.

    Вот и докладываю я ему, что ничего существенного не произошло. Да, кроме того, что в очередной раз были затоплены апартаменты генерала Дерябина, и он просил… От этой набившей оскомину информации, лицо полковника скривилось, как от лимона. И он только помахал головой. Типа, да-да, это уже мне осточертело, но что -то будем делать.


 -Хорошо, занимайтесь по плану.
-Есть, тов..щ по..к!

 Резкий поворот кругом через левое плечо, и я покидаю кабинет начфака.


     Далее на весь день план такой.  Стой там, иди сюда. Принеси , подай. Отвечать на телефонные звонки. Принимать всевозможных посетителей.  Постоянно держать под рукой учебники по текущим дисциплинам, и периодически в них заглядывать.  Это, если обстановка позволяет. Выполнять  мелкие поручения начальников. Вот типа такого. Звонок по внутреннему телефону.


     -Владимир Кириллович, ты сейчас не очень занят? Тогда  поднимись пожалуйста сейчас ко мне в кабинет, - вызывает шеф, подполковник Исаев.
Поднимаюсь, стучу, захожу, представляюсь.
-Тут у меня к тебе одна личная просьба есть. Одна знакомая попросила купить корм для аквариумных рыбок. Нужно съездить на птичий рынок. Кого бы из дневальных свободной смены по курсу  можно было бы послать?
-Сейчас свободен один, курсант Лепешкин.

 Начальник тут же скривился услышав эту фамилию.

- Ну, ладно, вот тебе червонец, расскажи ему что и как. Пусть возьмет на три рубля, а сдачу привезет.
-Есть.


    Выхожу, вызываю курсанта Лепшкина.  Он числился в первом десантном взводе. Курсант был на хорошем счету по дисциплине и успеваемости. Но нажил какую - то дурную славу инфантила- несмышленыша, потому и скривился начальник при упоминании его фамилии. Но поручение - то ведь элементарное.

"Неужто и с таким простым делом не справится?" - подумали мы оба.
-Лепешкин!
-Я.
-Слушай меня внимательно. Тебе поручение от начальника курса.
-Есть. Слушаю.
-Ты знаешь, где находится птичий рынок?
-Так точно, знаю.
-Надо съездить туда, найти и на три рубля купить корм для аквариумных рыбок. Понял?
-Так точно.
-А сдачу с этих десяти рублей привезти и вернуть шефу. Понял?
-Так точно.
-Повтори, то что я сказал.
-Купить на три рубля корм для рыбок, сдачу с десятки вернуть шефу.
- Тогда вот тебе деньги и выполняй.
-Есть.


       Я снова спустился в свою комнату дежурного. Спустя полтора часа стук в дверь.
-Да.
В дверном проеме стоит Миша Лепешкин.
-Товарищ прапорщик, ваше приказание выполнено!

 Смотрю, левую руку при этом  прячет за спиной.
-Показывай.

Он, краснея и бледнея попеременно, медленно , из-за фалды шинели вытаскивает  огромный целлофановый пакет. От ужасной догадки у меня, видимо, расширились зрачки.
-Это что, так много на три рубля?
-Нннии-ккак н-нет, - начал заикаться сябро. Он был родом из Белоруссии. - О-н-н-н меня уговорил, что это у н-ннего у-ж-же последний корм. Что ему н-над-доело стоять. Чтто этто к-как разз нна десятку. Н-ну, яяя и ссогглассился.
   
       Видимо, по дороге назад до него дошло, что он совершил, поэтому так и заикался. Теперь была моя очередь также запинаться и краснеть перед начальником, но деваться некуда . Забираю у придурка пакет, и иду к шефу. Тот сразу все понял, когда увидел пакет. Только посетовал, что этот корм скормить весь, видимо, не удастся, и какая -то часть просто пропадет. А семь рублей придется своих выложить. Он, как джентльмен, не станет же объяснять  даме, какие у него лыком шитые подчиненные.
-Одним словом-ляпёшкин, -кинул он мне вдогонку.
Попеременно со своим помощником  мы отобедали. А после обеда, да  сколько там того времени до восемнадцати. Вот уже и смена пришла.



*ОТМС - кафедра Организации и тактики медицинской службы.

Продолжение следует.