Исповедь стоящей на грани...

                ИСПОВЕДЬ СТОЯЩЕЙ НА ГРАНИ…

    Треск в телефонной трубке стих и стало слышно практически идеально.

    «Слава богу, хоть поговорить можно спокойно!» – обоюдный облегчённый вздох женщин протянул руки сквозь эфир и многие тысячи километров, через океан, их разделяющий.


    – …Пишу! У Вас оказалась лёгкая рука – припечатали! Пишу безостановочно с того нашего общения – наращиваю мастерство и скорость! И задумок – уйма! Успею ли?.. Жаль, мама уже не услышит окончания романа. Нет её уже. Спасибо за внимание и одобрение! Это очень важно!

    – Не знала, что мамы твоей больше нет. Мои соболезнования… Хороший человек была! Почему говоришь «успею ли?» Никаких «не успею», моя дорогая. Это твое. Пиши!

    – Спасибо, родная! Только, я ведь не просто так пишу.

    Это исповедь. О знакомых и близких мне людях. Многих нет – они и приходят ночами. Почему сказала «успею ли»? Мне уже дан срок. Отсчёт пошёл. Нет, не волнуюсь – радуюсь. Увижу их, наконец, воочию. Не грущу и не комплексую. В этом я больше мусульманка – Иншалла!

    Сына вырастила таким же. На смерть бабушки среагировал спокойно, даже помогал одевать её. Она ведь у меня на руках умерла. Всё видел. Мыли, смеялись, рассказывали смешные истории, пересказывали очередные главы романа, который пишу последний месяц – живо этим интересовалась она. И просила не плакать: «Не стоит плакать о том, чего уже нет».

    Мама тоже была скорее атеисткой, хоть и отпели по всем правилам, вызвав знакомого «батюшку». Молодой, прогрессивный, не ханжа и по-настоящему верующий. Во время его службы в храме аура звенит и светится! Вот его и пригласила, когда мамы не стало.

    Он и плакал, но не мы. Понял. Не осуждал. Гордился, скорее. «Редкость», – сказал. И не сомневался ни минуты в любви нашей к ней. Только отозвал в сторонку меня, спросил:

    – Почему в Ваших глазах море?

    Удивилась, ответила:

    – Скорее, зеленоглаза я, чем синеглазая.

    Грустно усмехнулся и погрозил пальцем. Понял, что прекрасно расслышала и поняла, о чём спросил.

    Тогда и рассказала ему о ночных и не только «визитёрах», о семейном проклятии, о способности говорить с «посланниками» и слышать их рассказы и просьбы.

    Не испугался, не принялся убеждать, что «диавол то ходит вкруг Вашей души», как стал бы говорить другой священнослужитель. Только спросил:

    – Как справляетесь?

    Ответила:

    – Они рассказывают истории своих судеб, я вплетаю это в канву романов, обыгрывая вокруг собственной жизни и знакомств.

    Странно посмотрев, тихо спросил:

    – Нравится ли Ваша трактовка «им»?

    Объяснила:

    – Не просто нравится – часто поправляют и раскрывают прошлые жизни дальше, показывая «кино» жизни их родных и любимых. Подключают моё сознание к информационному полю, откуда теперь напрямую скачиваю новые «файлы».

    Долго держал мои руки в своих, наклонившись, поцеловал, прошептав:

    – За это ведь спросится!

    Ответила:

    – Да, и очень скоро. Потому так спешу.

    Помолчал, опасливо оглянулся на родню, склонил голову и прошептал на ухо:

    – Я Вас запомнил по пасхальной службе. Сначала думал, что померещилось мне, но «это» не уходило: Вы стояли поодаль слева от амвона, а сзади Вас из верующих не было никого. Зато за Вашей спиной были… «они». Сонм! Я долго не мог оправиться от видения. Даже попросил…

    – Да, я помню. Отец Сергий Вас заменил на время. Прошу прощения. Я «их» не приглашала!

    Замолчали, глядя в глаза друг другу с сочувствием и пониманием, переливая чувства и веру, посылая только нам понятные сигналы и просьбы.

    Батюшка понял, о чём безмолвно прошу.

    Тяжело вздохнув, закрыл на мгновение глаза цвета талого арктического льда, словно набираясь решимости и силы лишь из ему ведомого источника. Открыл решительно, трижды перекрестился, снял с себя крестик и безмолвно надел на мою шею, перекрестив и меня. Дождался, когда благодарно поцелую ему руку. Потом достал записную книжку и записал данные моей страницы на «Прозе».

    Теперь и он читает. Заходит ночью перед сном. Знаю: прочитав, становится на колени и молится за всех: за маму, отца, за меня и моих героев, почему-то не ушедших на Суд Божий, а оставшихся между небом и землёй намеренно! И будет молиться до тех пор, пока его не призовут к моему одру. Тогда освободится от непомерного и невыносимого груза: отпевать и провожать души тех, кто не желает уходить из мира живых по собственной воле.


    Они хотели, чтобы их истории были рассказаны, долгие годы искали того, кто их услышит, поймёт, сможет рассказать. Нашли. Меня.

    Теперь частые гости. Стоит замешкаться с изложением, задуматься, не зная, что было дальше – приходят. Как муж выражается, «срубают в сон», в буквальном смысле!

    Меня вдруг резко начинает клонить в сон и, едва голова касается подушки, перед глазами начинается «трансляция фильма»: ярко, в красках, в звуках, в запахах и чувствах, в тактильных и чувственных ощущениях – меня просто «поселяют» в тела героев! И не важно, кто это: парень, девушка, старик, ребёнок, русский, араб, китаянка, африканец – «надевают» на образ, словно перчатку на руку.

    Просыпаюсь через полчаса-час и, с остановившимся взглядом, всё ещё «повёрнутым» внутрь сознания, начинаю писать.

    Часто картины непоследовательны, закрепляю мысль при помощи картинок из Интернета – «кнопки», что не дадут забыть сюжет. Подчас самая невинная, не по теме картинка может послужить «спусковым крючком» для дальнейшего развития сюжета.

    Так произошло с тремя последними романами о семье «иного». Продолжение этой темы и не планировалось! А что получилось? Дописывается уже четвёртая книга, и это – не конец истории! Эти люди ещё молоды и живы, а я уже «вижу» их жизнь и жизнь их детей дальше! Мистика. Или тот самый «дар»? Пусть. Читателям на пользу.

    Успею – напишу. Нет… Что ж, буду уже там, за гранью, искать такого же «ретранслятора» и диктовать ему продолжение.

    Жизнь со смертью «носителя» не умирает – превращается в сгусток информации, которая записывается на Скрижалях там, свыше. Кто-то умеет слышать и считывать, кто-то слеп и глух – каждому своё. То, что таких «читателей с эфира» считают не от мира сего – лишь показатель, что мир неоднозначен и не единичен. И даже не двоичен. Вот и считываем мы информацию с разных уровней и даже миров.

    Хорошо, что эпоха и времена настали другие. Сожгли бы меня на костре, как делали это с моими предшественницами и предшественниками. Спасибо прогрессу – даёт всем жить. И сумасшедшим тоже.

    Прошу прощения, разговорилась. Каюсь… Столько мыслей – пора за роман браться!


    – Мне вдруг стало страшно за тебя. Расскажи, как это пришло к тебе?

    – Этот дар не приходил, а просто обострился в момент клинической смерти. Это – семейное, по женской линии досталось нам от бабушки-ведуньи. А мистика сопровождает меня всю жизнь – свыклась и просто живу, прислушиваясь к ощущениям и оглядываясь через плечо.

    Мама за сорок дней до смерти знала о ней – предупредили ночные «гости». Сказала: «Приходили за тобой, дочь – я предложила себя. Оговорила твой срок – 13 лет. “Они” убавили – намного». Вот с тех пор и знаю, сколько. Спокойна. Готова давно. Умирала не раз…


    В трубке раздался сильный треск и шум, связь пропала, взвизгнув напоследок невиданным зверем.

    Вздохнув, женщина положила бесполезную вещь на место, аккуратно устроив на рычаге.

    «Может, перезвонит подруга? – не перезвонила. – Значит, проблема не наша, а с их, канадской стороны. Жаль, не попрощались даже, – протяжно выдохнув, пошла по делам в огород, коих накопилось немало. – Осень пришла…»

                Ноябрь, 2013 г.

                Фото из Интернета.

                http://www.proza.ru/2014/01/31/626