Фортуна

             
         Леле не было и двух лет, когда ее мать разошлась с мужем. Очень скоро она встретила другого мужчину, намного моложе себя. Он готов был жениться на ней, но ему мешал чужой ребенок. Женщина оказалась перед выбором – либо она должна была расстаться с возлюбленным, либо отдать ребенка. Она выбрала второе. Очень скоро, у них родился ребенок. Это была тоже девочка и мать, по странной прихоти,  также, как Лелю, назвала Еленой.

     Леле повезло. Ее удочерила молодая, бездетная пара и она несколько лет, была любимым и счастливым ребенком. Леля даже не подозревала, что она не родная. Но ее словно преследовал злой рок. - Её приемная мать, тоже разошлась со своим мужем. Потом повторилась та же история - мать вышла вторично замуж, а Леля оказалась лишней…

     По началу, новый Лелин отец, относился к ней очень доброжелательно и даже ласково. Но однажды, когда жены не было дома, он попытался совратить девочку. В ту пору ей было всего семь лет, и она не поняла, чего хочет от неё отчим. Но его горячие поцелуи и ласки, вызвали у нее безотчётный страх, и она с силой оттолкнув его, выбежала из комнаты. С этих пор они стали врагами. Рассказать об этом матери, она побоялась, думая, что мать станет её ругать, сохранила эту страшную тайну в душе.
 
     При жене, отчим относился к Леле почти так же ласково, но когда ее не было, он всячески вымещал на девочке свою неудачу, придираясь к ней по всякому пустяку. Что бы она не делала, все было не так.

     Как-то, в отсутствии матери, отчим довел ее до такого 
состояния, что она решила броситься под поезд. Жили они тогда на Ржевке, недалеко от железной дороги и через несколько минут она была уже на станции.

     Увидев издали приближающийся поезд, она, не раздумывая, легла на рельсы. Но умереть ей не удалось - поезд, минуя ее, промчался по другой ветке...

     Не решившись на вторую попытку, она уныло побрела домой. Осенний ветер, казалось продувал до самых костей - Лёля убежала раздетая, но она даже не чувствовала холода, удрученная своей жизнью. И все-таки  она заболела.

     У Лёлиной приемной матери, была родная сестра - одинокая, бездетная женщина. Иногда, по выходным, она брала Лёлю к себе, и девочка безмерно радовалась этому. Здесь ее никто не ругал и не обижал.
Придя к сестре и увидев больную девочку, тетя заявила, что возьмет её к себе, мать не возражала.

     Проболела Лёля долго, почти две недели. Тетя была в это время в отпуске и почти все время, находилась возле нее. Она eщё больше, привязалась к девочке и со страхом ждала, что родители заберут ее. Но шло время, а мать не появлялась. Так Лёля и осталась жить у тети.

     Однажды мать, ощутив, по всей вероятности, угрызение совести, решила отпраздновать Лёлин день рождения и пригласила ее к себе, вместе с сестрой. Узнав об этом, Лёля обрадовалась. Видимо в её душе, все еще жила надежда, что мать вспомнит о ней и возьмет обратно. Правда, мысль эта омрачалась воспоминаниями об отчиме, которого она по-прежнему боялась и ненавидела. День рождения был довольно странный. Сунув в руку дочери какую-то дешевую, неказистую куклу, она взяла на руки  малышку, да так и продержала её весь вечер на руках, ласково гукая с ней и повторяя:
     -Ах ты моя Лёличка! Ах ты моя милая крошечка!..

     Забравшись в угол, где она раньше проводила все своё время, Лёля с вниманием, и неприязнью, следила за матерью и сестрой. И в её детской душе, зрели недобрые чувства:

     -Это она, она виновата, что мама не любит меня! -думала она.
За весь вечер Лёля не проронила ни одного слова и вдруг, обернувшись к тете, сказала:
     -Пойдем домой, я спать хочу!

     И хотя у тети Лёле жилось хорошо, и она словно оттаяла душой, росла она несколько замкнутой. В школе с девочками была общительна, но своих дум и тайн, никому не поверяла. Видимо пережитое, как-то отразилось на ее характере.

     Тетя работала здесь же на Ржевке, на заводе, простой работницей. Зарабатывала она не слишком много, а приемная мать Лели, практически ничем не помогала. И все же тетя поклялась, чего бы ей ни стоило, дать девочке высшее образование и обещание свое выполнила. Лёля закончила Ленинградский Университет.

     Годы учения, как и для большинства студентов, были для нее самыми счастливыми и радостными. Всё казалось интересным. Шумные комсомольские собрания, походы в кино, субботники, и даже поездки на картошку, где по вечерам собирались возле костра и пели песни. A eщё, были белые ночи, когда они вдвоем с подругой, бродили почти до самого утра, по светлым улицам, и декламировали стихи любимых поэтов.

     Замуж Леля выскочила сразу после окончания Университета. Оба они были молоды, жизнерадостны и полны надежд. Казалось бы, семейная жизнь должна была бы быть счастливой. Но неожиданно вспыхнувшая любовь, так же быстро сгорела. И, стало вдруг ясно, что они, совершенно разные люди. Не прожив вместе и года, они разошлись. Муж Лёли, проявил великодушие, не потребовав раздела имущества, и не взяв ничего кроме своих вещей, вернулся к родителям.

     Оставшись одна, Лёля захотела съехаться с тетей, но та категорически отказалась, сказав, что не хочет ей мешать. Что Лёля, мол, eщё  молодая, и не успеешь оглянуться, как она вновь выскочит замуж. -Лучше уж мы, как раньше, будем друг к другу в гости ходить, -закончила она.

     От замужества, у Лели остались хотя и приятные, но какие-то не очень глубокие воспоминания. Со временем, ей даже стало казаться, что все это было только плодом ее воображения. Её жизнь после развода, мало чем изменилась. В институте, куда она попала по распределению, было много молодёжи, и у них, очень скоро, образовалась своя компания. И опять ее закрутили коллективные походы в театр, на выставки, в кино.
   
      Одиночества она не испытывала. На это у нее просто не было времени. Дни ее были заполнены до предела. Но время шло. Ее сверстницы выходили замуж, у них появились новые интересы, и заботы, а её единственного, и неповторимого, все еще не было. Она даже ни с кем не встречалась, сама не понимал причины этого. Она перебирала мысленно своих подруг, сравнивая себя с ними и думала -неужели я хуже их? Глупа? Смешна? Не умею одеваться? Может быть, причина в том, что она лишена кокетства? Не умеет пройтись павой, бросить лукавый взгляд? На все эти вопросы, она не находила ответа.

     Несколько раз она ездила по путевкам в Крым и на Кавказ, но, даже там, ей никогда, ни с кем, не удавалось познакомиться.
 
     Мужчины ее просто не замечали. А в душе у нее, жил идеал какого-то не совсем реального человека, к которому она испытывала непонятное щемящее чувство. Было даже нечто противоестественное в этих фантазиях. Тот, кого она ждала, никогда не представлялся ей веселым, жизнерадостным, пылким. В ее мечтах неизменно, присутствовали аварии, скорая помощь, больница. И неизменно, она оказывалась возле кровати, забинтованного бледного мужчины. Она склонялась над ним, испытывая чувства сострадания и жалости, от которых у нее замирало сердце.

      Знакомые, у которых она бывала, часто заговаривали о её замужестве. Однажды, попытались познакомить её со старым холостяком. Оба они не понравились друг другу. Он показался ей слишком толстым, а она терпеть не могла толстых мужчин. А ее худощавое сложение, навело его на мысль, что она чем-то больна. И особенно он обратил внимание на ее длинные тонкие пальцы. Первая их встреча, стала и последней.
      Потом ее познакомили с очень милым, интеллигентным мужчиной, кандидатом каких-то наук. Из разговора можно было предположить, что он, хороший и добрый человек. Но его лицо, с правильными, чертами, портили полуслепые глаза. В детстве он болел корью и почти ослеп. Видеть он мог, только  скосив глаза. И тут оказалось, что Лёлины мечты, ничего не имеют общего с действительностью. Правда, ей было его жаль, она сочувствовала ему, но стать его подругой  не могла. Единственным ее желанием в эту минуту, было, как можно скорее уйти от него.

      Когда они прощались, Лёля заметила, что у него очень мягкая рука, какие бывают у людей, не знающих физической работы. По всей вероятности, Лёля понравилась ему. При прощании. он, не сразу выпустил ее руку, держа ее как-то очень ласково и нежно.

     Постепенно, даже незаметно для самой Лёли, ее жизнь менялась. У ее сотрудниц уже подрастали дети и у них, было все меньше времени на какие-то совместные походы и она все чаще, стала всюду бывать одна. Сперва, это ее стесняло, ей было неловко ходить одной, во время антрактов в театре, гулять по парку. Но постепенно она стала находить даже определенную прелесть в своем одиночестве. Леля чувствовала себя удивительно свободной и независимой. В голову к ней стали приходить новые, интересные мысли, которым никто не мешал. Оказалось даже, что любуясь природой в одиночестве, воспринимаешь ее гораздо полнее и глубже.

     Ее душу стали наполнять доселе неведомые ей чувства. Она завела дневник и возвращаясь из очередной поездки, записывала в него свои впечатления и мысли. Потом стала брать ссобой тетрадь и, сидя в укромном месте, исписывала страницу за страницей. Незаметно в ее описаниях появились действующие лица. Сперва, это были люди, которых она встречала в парке, пассажиры  поезда, прохожие. Но довольно скоро, их сменили вымышленные герои, которых сама она воспринимала, как реальных людей.
      Так возникли ее первые,eщё не смелые сочинения. И хотя она становилась все старше, мечты не покидали ее. Собственно говоря, рассказы были прямым их отражением. Но странно, ее представление о счастье, не было радостным. И когда она думала о браке, он не ассоциировался с взаимной любовью, а был чем-то жертвенным. Возможно, что это было даже навязчивой идеей, манией, но Лёля, в своем воображении, постоянно видела какого-то инвалида, который либо лежал в гипсе, либо сидел в инвалидной коляске. Он был худ и бледен, но непременно незауряден. – Либо это был известный художник, писатель или изобретатель. А она, была его ангелом-хранителем, доброй, любящей феей.
    
     Но мечты так и оставались мечтами, а годы шли. Сперва, умерла тетя, потом мать. О смерти приемной матери, Леля узнала случайно, встретив на улице отчима, который и сообщил ей эту печальную весть. Особого горя она не испытала, так как с матерью почти не виделась.

     Смерть тети, принесла чувство одиночества. Не к кому было сходить поплакаться, рассказать, что наболело на душе. Детские переживания оставили неизгладимый след. Она привыкла к сдержанности в отношениях с людьми.

      В университете, у неё была близкая подруга, но она, закончив ученье, попала по распределению в тьму тараканью и они, очень скоро, перестали даже переписываться. И хотя  Лёля была доброжелательна и приветлива, так и не смогла найти новую близкую подругу, с которой можно было бы поговорить no-душам. Кроме того, Лёля была самолюбива, и страшно боялась непонимания и насмешек, а потому, кроме дневника, никому не поверяла своих тайн.

     Мир Лели, обреченной на одиночество, был мало чем, похож на жизнь замужней женщины. Иные были проблемы, иные мысли. Но в то же время это был мир творческого вдохновения, знакомый немногим. И, может быть, в чем-то она была даже богаче и счастливее других. Ведь она была творцом, и властелином своих героев, которых, по своему усмотрению, могла сделать счастливыми или несчастными. Она и горевала и радовалась вместе с ними. Сопереживала им.И были они ей близки пожалуй даже больше, чем кто-либо из живых людей. Возможно, не будь она одинока, Лёля так никогда и не стала бы писать.

     Приближался день ее пятидесятипятилетия, и она все чаше задумывалась над тем, оставаться ли ей работать или уйти на пенсию. Возможно, что она и не ушла бы, свою работу она любила, но обстановка в лаборатории была ужасная. Вместо уволившейся женщины, пришла склочная девица. У неё был просто талант сорить людей. Постоянно вспыхивали скандалы, не обходилось и без сплетен. Переходить же куда-то в другой отдел на два-три года, не имело смысла. Да и привыкать к новым людям, в таком возрасте, было трудно.
  и Лёля решила уйти.

     Проводили ее честь по чести, с цветами, подарками и дарственным адресом. В противоположность другим пенсионеркам, Лёля, а теперь уже Елена Владимировна, уходила без слез и сожаления. Кое-кто уверял ее, что просидев дома пару месяцев, она непременно, вернется на работу, но она знала, что этого не случится.
     -Ну что вам дома одной делать? Со скуки умрете! Дню конца не будет!
     -Заскучаете!
     -Не заскучаю! Когда и жизнью наслаждаться, как не на пенсии! -ответила Лёля улыбаясь.

     Из ворот института, она вышла с легким сердцем, ощутив необыкновенное чувство свободы. Теперь она принадлежала только себе. Ничего не связывало и не обязывало ее. Хотя конечно, прожить абсолютно без каких либо обязанностей, по отношению к людям, невозможно. Но делать она могла что угодно. Лёля родилась в феврале и на пенсию, отработав свои положенные два месяца, вышла в самое чудесное время года - весной. В Ленинграде май месяц, обычно бывает более солнечный, чем июнь или июль. И хотя лето, само по себе прекрасно, только весной душа опять молодеет, и вновь, сердце радостно бьется в предчувствии счастья, даже если тебе уже не восемнадцать.

     Другая женщина на месте Лёли, наверное, начала бы свою пенсионную жизнь с генеральной уборки, починки белья, какого-нибудь ремонта. Но Лёля, с самого начала, решив вкусить подаренную ей свободу, накопила путеводителей по всей Ленинградской области и составила себе план, ближайших путешествий. В ее жизни наступила совершенно новая, необыкновенная пора. Она чередовала дни отдыха и поездок. Один день она занималась приготовлением обеда, на следующий день. А, на второй, пускалась в путешествие.

     Этот образ жизни, словно возвратил ей молодость. Она всегда любила природу, но теперь чувствовала ее с особой полнотой. Все свои путешествия она записывала в дневник. Любуясь природой, Леля жалела, что никогда, не занималась фотографией и решила в ближайшее время, приобрести фотоаппарат. От длительного пребывания на воздухе и ходьбы, она посвежела и даже помолодела. Радуясь тому, что она может так полно наслаждаться природой, она часто думала о том, как обкрадывают себя люди, проводя выходные в городе, за будничными делами.
   
      Свои маленькие рассказики, и новеллы она, пока что, не решалась никому показывать. Но однажды, пригласив к себе гостей, после чая, она, с душевным трепетом, вытащила свою заветную тетрадь, и предложила им прочесть один свой рассказ. Из боязни, что он не понравится, она даже не сказала, что является его автором. Рассказ понравился, а когда она призналась в авторстве, знакомые стали на перебой, уговаривать ее предложить его, в какой-нибудь журнал или газету. Она долго не решалась, но потом, поддавшись на уговоры, отнесла в редакцию. На ее удивление, он был напечатан. Потом еще один и eщё… И в жизни Лёли началась еще одна новая полоса - полоса серьезного творчества.
    
      До недавнего времени, дремавшее вдохновение и долгие, но бесплодные мечты о счастье, неожиданно вылились в бурный поток простых, но удивительно понятных и глубоких мыслей. Теперь, каждый новый рассказ, она прочитывала своим знакомым и, только после этого, несла в редакцию.

     Иногда, как и у всех пишущих, у нее пропадало вдохновение, и тогда она оказывалась в необъятной пустоте. В эти моменты, она начинала чувствовать свою уединенность и одиночество. И ей хотелось ощутить хоть каплю, хоть толику, человеческого тепла. Она никогда не сожалела о том, что у нее нет ни семьи, ни детей, но ей всегда не хватало душевно близкого человека, которому она могла бы, не боясь осуждения, доверить все свои чувства и мысли.

     Она уже не так часто ездила за город, и все чаше, оставалась дома. И самой страшной была мысль, что вдруг, она больше не смо¬жет писать. Жизнь вне творчества, стала теперь казаться ей совер¬шенно бессмысленной. Но проходила неделя, две и вдохновение вновь возвращалось к ней. Забывая о времени, она исписывала страницу за страницей, засиживаясь до глубокой ночи.

     Как-то возвращаясь вечером домой, в тамбуре, она увидела пожилого мужчину с чемоданчиком. Он стоял, прислонившись спиною к стене. Глаза его были полузакрыты. Даже при свете угасающего дня было видно, что ему очень плохо.
     -Вам плохо? -спросила она, останавливаясь.
     Он кивнул.
     -Да, сердце, валидол потерял.

     Не задумываясь, она сказала:
     -Пойдемте ко мне, у меня карвалол есть. -Я помогу вам, -¬добавила она, подхватывая его чемодан.

     Положив одну подушку на другую, она предложила ему лечь на диван.
     -Неудобно право... - попытался он возразить, но она была непреклонна.

     Накапав карвалола, Лёля присела рядом с ним и, словно делала это не впервые, расстегнула ему воротник.
Карвалол не помогал. Мужчина дышал с трудом. Лёля сходила к соседке за валидолом, но ему все- равно становилось хуже. И тогда она вызвала скорую.
     -Вы живете где-нибудь рядом?- спросила она.
 
-Нет. Я приехал к друзьям... в отпуск...они где-то тут живут... -с трудом проговорил он, и назвал номер дома.

     Лёля взяла его руку и нащупала пульс. Сердце билось учащенно и с перебоями. Она ничем не могла помочь ему и сказала:
     -Потерпите немного, врач скоро приедет.

     Вдруг ее словно кольнуло. Она подумала - а ведь это именно то, о чем я столько раз мечтала - рядом со мной человек, которому я нужна! Не было только трепетного чувства, с которым она представляла себе эту картину. Не было потому, что она его не любила...

      И тут она поняла, ещё раз, как далеки ее мечты от действительности
На его счастье, скорая, приехала через двадцать минут. Сделав ему несколько уколов, врач сказала, что он не должен сегодня вставать.
     -Я тут не живу… мне надо идти… -смущенно проговорил мужчина.
     -Я же сказала, что вам нельзя вставать. Я думаю, что хозяйка не выгонит вас… -заметила врач, удаляясь.
     -Позвоните пожалуйста моим друзьям, они придут за мной, -попросил мужчина.
     -Я позвоню, но сегодня вам придется остаться у меня, -строго проговорила Леля.
     Мужчине стало значительно лучше, и он смотрел на Лелю уже совсем иначе. Лицо его выражало смущение.
     -Мне право не удобно… я стесню вас…
     -Ничего, у меня есть кресло-кровать, я вас на нем устрою. Лежите спокойно.

     Когда неожиданному гостю, стало совсем хорошо, и он мог сесть, Лёля предложила ему чаю. Все это время они исподтишка разглядывали друг друга. Леле понравилось его интеллигентное, очень доброе лицо, внимательные серые глаза. Было похоже, что она ему тоже нравится. Напившись чаю, они наконец, познакомились и разговорились. Его звали Сергеем Ивановичем.  Он был москвичом. Вдовец. До пенсии оставалось немногим больше года.

     Знакомые Сергея Ивановича, которым позвонила Леля, очень встревожились, и уже через пятнадцать минут, были у нее. Но поохав, согласились с тем, что Сергею Ивановичу эту ночь лучше остаться у Лели.

     На другой день, за ним пришли и они расстались, как казалось тогда Леле, навсегда. И хотя она знала его совсем мало, невольно ощутила сожаление, что больше не увидит. Но через несколько дней вечером, когда Леля, казалось, уже и забыла о нем, раздался звонок. Открыв дверь, она увидела на пороге Сергея Ивановича с тортом в руках. Вид у него был очень торжественный.
     -Разрешите? -спросил он улыбаясь.
     -Да, да, конечно! -несколько растерявшись проговорила она.
     -Это, так сказать, визит благодарности, - объяснил Сергей Иванович, передавая ей торт.
     -Ну что вы право! Я сделала только то, что сделал бы каждый на моем месте, - искренне воскликнула Леля.
     -Вовсе нет, - возразил он, -вы были четвертая или пятая, кто тогда прошел мимо меня и только вы остановились.
     -В самом деле? -удивилась она. -Но что же мы стоим в передней, заходите!
Когда они пили чай, он вдруг сказал:
     -А я не женат, вдовец.
     -Вы это уже говорили. А какое, собственно говоря, это имеет значение?  -удивилась Леля.
 
     -Я хотел бы вас куда-нибудь пригласить…
     -Это что, тоже из благодарности? - спросила она усмехаясь.
     -Нет, что вы! Просто вы мне сразу понравились...
     -Бот как! -удивилась она, и спросила - и куда бы вы хотели меня пригласить?
     -Я не знаю. Может быть, в театр или в ресторан, куда хотите.
     -Ну, только не в ресторан! - поспешно воскликнула она.
     -Вы считаете это место неприличным? -спросил Сергей Иванович.
     -Нет, отчего же. Просто это не для меня... -А вы хорошо знаете наши пригороды? Пушкин, Павловск, Гатчину?  -переменила она тему.
     -Да нет, как-то не приходилось...Был правда однажды в Петергофе.
     -Хотите, я вам свои любимые места покажу? Если, конечно, вам не трудно ходить. Как вы себя чувствуете? Вам уже лучше?
     -Спасибо, хорошо. Я был бы вам очень благодарен.
     -В таком случае приходите ко мне завтра в девять утра, мы поедем в Павловск.
     Хотя внешне это не было заметно, Леля волновалась, как дев¬чонка перед первым свиданием. Она чувствовала себя так, как если бы никогда не была замужем. Да и было ли на самом деле это замужество?!

     Весь этот день, пока она была рядом с Сергеем Ивановичем, ее не покидало какое-то странное чувство. Ей казалось, что все это так, словно понарошку, почти что, плод ее фантазии и стоит ей отвернуться, как Сергей Иванович исчезнет. Но нет, когда она вновь поворачивала голову в его сторону, он был по-прежнему рядом.
     От ворот парка, она повела его по одному из  дорожек - лучей Большой звезды - аллее Красного Молодца, мимо аллеи Зеленой женщины, к коллонаде Аполлона. Затем вниз к мостику кентавров и далее вдоль реки Славянки к своей любимой башне Пиль.

     Выучив в своих путешествиях историю создания этого парка, Леля, как хороший экскурсовод рассказала Сергею Ивановичу о его создателях и зодчих, оставивших нам это уникальное произведение коллективного творчества. Но странное дело, она как-то ухитрялась одновременно думать о чем-то своем. Леля сделала для себя странное и даже абсурдное открытие - ей хотелось, вместо Сергея Ивановича к которому она чувствовала симпатию, видеть рядом особой молодого мужчину. Пусть не тридцати, а хотя бы, сорокалетнего. Она объясняла это себе тем, что когда ей было тридцать-сорок лет, рядом с ней не было такого же мужчины. И этот период, словно выпал из ее жизни, и она никак не могла смириться с этим. Ей хотелось пережить и перечувствовать то, чего она не успела испытать в молодости. И хотя она хорошо понимала всю абсурдность этого желания, она ничего не могла с собой поделать.

     Расстались они с разными чувствами. Он с удовлетворением, а она с растерянностью и недовольства собой.

     Оставшись одна, Леля еще долго с грустью и досадой думал о неестествен- ности своих чувств, о том, что у нее вечно не как у всех" и не так, как надо… Конечно, все люди разные, но, вместе с тем, у них и много общего, темболее у
ровесников. Но она не раз  замечала, что её мнение и взгляды  резко отличаются от общепринятых. И это ее порой огорчало. Она почти всегда чувствовала какую-то обособленность, а ее сдержанность мешала ей держать себя с окружающими"запросто"

     Следующая их поездка была в Пушкин. Выйдя на привокзальную площадь, они миновали автобусные остановки и отправились пешком в сторону Александровского парка. Леля показала Сергею Ивановичу
 
     Федоровский городок, который реставрировался уже много лет. Толь¬ко несколько его домиков, в стиле русских теремов, были отрестав¬рированы и своей ярко желтой окраской очень красиво смотрелись на Фоне голубого неба. Рядом с Федоровским городком находился огромный Федоровский собор, обнесенный лесами. Ремонт его начался, почему-то, сверху, и его красивый купол, в виде огромной луковицы, матово по¬блескивал медной кровлей.

     Не входя в ворота, сквозь сломанную ограду, они проникли в Александровский парк. Из-за своей запущенности и не ухоженности он больше напоминал лес. Пройдя под сводами, чудом стоявшего кирпичного дома, они приблизились к развалинам, когда-то очень красивой Белой башни, или как ее еще называли Башней Рыцарей, так как  до войны, в нишах ее стен, стояли рыцари в латах и шле¬мах с опушенными забралами.
     Пушкин лежит на  возвышен¬ности, и когда можно было подняться на его плоскую крышу, можно было вдалеке увидеть Ленинград. В сорок первом здесь, прямо в парке, шли большие бои и почти все строения сильно пострадали. И от красивой башни, окруженной с трех сторон рвом, наполненным водой, тоже остались только жалкие руины. Непонятным образом сохранил¬ся только огромный металлический лев, когда-то охранявший вход в башню.

     Когда они вышли на заглохшую аллею, Сергей Иванович остано¬вился, к чему-то прислушиваясь.
     -Слышите, как поет? Наверное, соловей?
     -Нет, это зяблик, -с уверенностью сказала Леля. Он считается после соловья, вторым певцом. А соловьи наши, ленинградские, теперь первые по России. Когда-то славились своим пением Курские соловьи, но они отчего-то пропали...
     -Знаете, -сказал Сергей Иванович кладя свою руку на её руку:
     -Я просто благословляю свой сердечный приступ. Если бы не он, мы бы с вами никогда не встретились…
     -А не слишком ли это дорогая цена для запоздалой встречи?-спросила она, внимательно глядя на Сергея Ивановича.
     -Нет, нисколько. Но почему вы говорите "запоздалой"? Поздней встрече, да, но не запоздалой!
     -Ну, потому что мы встретились с вами, на закате своей жизни…
     -Не знаю, может быть я вам таким кажусь, но я не чувствую се¬бя стариком. А о вас этого тем-более не скажешь. Главное, это мо¬лодость души! Вспомните Матиаса из спектакля "Перед заходом солнца". Он был по -настоящему стар, а между тем испытывал го¬рячее и сильное чувство к Инкен.
     -Да, но это не каждому дано... -в раздумье проговорила Леля. -Чтобы оставаться молодым, сердце должно питаться ответным чув¬ством, иначе оно остынет и станет холодным и бесчувственным…
     -У вас была какая-то трагедия? -Впрочем, простите, это, должно быть, бестактный вопрос…

     Не обратив внимания на его извинение, она сказала:
     -Нет, трагедии никакой не было. Просто фортуна. Я фаталистка. Верю, что кому на роду написано, то и будет. Через себя не пере¬скочишь …
     -Я с вами не согласен. Если так рассуждать, то не за чем бороться, пытаться чего-то достичь, к чему-то стремиться.
     -Ну, это уже крайность. Человек всегда должен к чему-то стре¬миться. Просто одного он может достичь, а другого нет. И с этим надо уметь мириться, - проговорила Леля, думая о своей не сложившейся судьбе.
     -А, может быть, стоит еще раз попытаться? -спросил он о чем-то догадываясь.
 

     -А вот мы  и пришли  ещё к одним останкам, -сказала она так и
не ответив на его реплику. -До войны на этой башне была пара¬шютная вышка и канатная дорога. А когда-то, в царские времена, здесь был арсенал. Раньше здесь было очень оживленно и весело, а теперь и смотреть, практически, нечего… -Пойдемте, я отведу вас к роднику. Вода в нем холодная даже в самую жару.
     -Вы хороший экскурсовод, -заметил Сергей Иванович. -Я такими способностями похвастаться не могу, но если бы вы приехали ко мне в Москву, я тоже мог бы вам кое-что показать. Вы ведь на пен¬сии, ни с чем не связаны. Знаете, поедем-то вместе со мной, а?

     Леля хотела рассердиться, у нее на языке уже вертелись слова, что она не из тех женщин, которые ездят к оди¬ноким мужчинам, но, вместо этого, она весело рассмеялась:
     -Вы просто как мальчишка, честное слово! -и тут же подумала, что после своего замужества впервые разговаривает с мужчиной в таком тоне.
     -И в качестве кого вы бы меня пригласили? - cпpoсила она, про¬должая смеяться.
     -Лучше всего в качестве жены! Но если вы на это eщё не ре¬шитесь, можно как невеста, или просто как хорошая знакомая.
     -Ко всему этому вы eщё и легкомысленны! -заметила она и с тревогой подумала, не забавляется ли он над ней? Но эту мысль она сразу отбросила, слишком честный и открытый был у него взгляд.
     -Ошибаетесь, я очень практичный человек. Разве что несколько самоуверен, -ответил Сергей Иванович серьезно и как бы вопро-шающе глядя на Лелю, словно ожидая ответа.
     -Где-то здесь, недалеко, было очень интересное лошадиное и со¬бачье кладбище, принадлежавших царской Фамилии животных, но я никак не могу его найти, - проговорила, оглядываясь Леля.

     Минуя обнесенный забором полуразвалившийся китайский театр, они перешли через ветхий, когда-то яркий и нарядный китайский мостик, и направились в сторону китайской деревни.
     -Обратите внимание на экзотическую раскраску крыши, -заме¬тила Леля поднимая вверх голову. -Просто сказка! А окна, застек¬ленные цветными стеклами, ну разве не чудо?!
     -Мне здесь вообще все очень, очень нравится! -четко проговорил Сергей Иванович, но когда Леля посмотрела на него, она заметила, что он смотрит не на китайскую крышу, а на нее. В упор, очень серь¬езно. От этого взгляда она даже смутилась.
     -Но вы же не смотрите… Бы только взгляните… -начала она, но вновь встретившись со взглядом Сергея Ивановича, запнулась,


     Б ее голове пронеслось, -а что если и с ним происходит нечто похожее, когда после долгих лет одиночества хочется чтобы тебя просто кто-то обнял и прижал к своей груди, поцеловал в губы, приласкал, даже если нет любви?..
     -Нет, только не это! -подумала она и неожиданно спросила:
     -Вы любили свою жену?
     -Да, - ответил он с удивлением взглянув на Лелю.
     -А как вы считаете, мертвым надо хранить верность?
Этот вопрос был ему, видимо, не очень приятен, однако он сказал:
     -Мертвым верность не нужна, им остается наша память.
     -И если человек находит кого-то другого, вы не считаете это предательством?
     -Конечно нет. Покойники не должны заслонять живых!
     -Да? А мне всегда казалось, если теряешь близкого человека, 
его невозможно никем заменить.
     -Вы кого-то потеряли? -участливо спросил Сергей Иванович.
     -Нет.
     -Вы были замужем?
     -Да. И разошлись с мужем по обоюдному согласию…
     -Но вы кому-то храните верность? -Сергей Иванович испытую¬ще посмотрел на нее.
     Леля молчала. Что она могла ответить ему? Разве он поверил бы в то, что она с самой молодости, лелеяла в душе чувство к вы¬думанному ею человеку. Что она, в силу обстоятельств, вынуждена была оставаться верной мифическому существу. Правда кроме мужа, у нее была eщe одна любовь, но она так и осталась неразгаданной и безответной.

     Казалось бы, не зная взаимного счастья, она должна была бы
подарить его, хотя бы, героиням своих рассказов. Но нет, она,невольно, награждала их своими нерастраченными чувствами, пережи¬ваниями и тоской. И почти ни один ее рассказ, не заканчивался счастливой любовью.

     Не дождавшись ответа, Сергей Иванович сказал:
     -Вы так и не ответили на мой вопрос.
     -Мне трудно объяснить вам. Вы, все равно не поймете и не по¬верите ...
     -Так вы не свободны? -с тревогой спросил он.
     -Нет, я свободна... свободна, как ветер... - в раздумье и с грустью проговорила Леля.
     -Елена Владимировна, дорогая, скажите что с вами? -воскликнул он, беря ее руки. -Вот вы разговариваете со мной и даже смеетесь, а я вижу что у вас что-то на душе.. Вы, по всей вероятности, пережили какую-то трагедию...Конечно, я не 
имею права лезть в вашу жизнь…
     -Да нет, ничего не случилось. Так,  старые шрамы... Спасибо вам, вы добрый и отзывчивый человек…

     Леля замолчала. Ей было трудно. Она не привыкла говорить о своих чувствах, тем - более с мужчинами. Отняв у него свои руки, она отвернулась, чтобы скрыть набежавшие слезы.
     -Пойдемте, нам пора возвращаться, - сказала она тяжело вздохнув.
У Лели была привычка - ложась спать, она вспоминала прожитый день и оценивала свои поступки. На этот раз, она осталась недо¬вольна собой. Ей показалось, что она все же слишком откровенно говорила с Сергеем Ивановичем. И особенно ей было стыдно за свою Фразу о старых шрамах, которая казалась ей теперь претенциозной. Кроме того, она страшно боялась поверить Сергею Ивановичу именно потому, что ей этого очень хотелось. Она боялась потерять уверенность в себе и независимость и оказаться просто слабой женщиной. Позволить себе это можно лишь тогда, если   
уверен в любви. Она же не могла поверить в возможность своего запоздалого счастья. И вообще, не поздно ли было думать об этом? Женщины ее возраста, уже имеют внуков и живут заботами о них, а ей все будто двадцать пять... И мысли только о себе, о своих нерастраченных чувствах.  А во взгляде, строгость и сдержанность, как у старой девы…


     На другой день, когда Леля уже собиралась ложиться спать, позвонил Сергей Иванович.
    -Елена Владимировна, это вы? Ради бога извините, что я звоню так поздно, захотелось услышать ваш голос.
     -И мне тоже! -хотела крикнуть Леля, но  она промолчала.
     -Я вчера долго думал о вас… Знаете, у меня какое-то странное ощущение, будто между нами, стоит кто-то или что- то, что мешает нашему сближению, но я никак не могу понять что это7

     -Это мое прошлое...-оказала она, и сейчас же, пожалела о сказанном. -И вообще вы слишком торопитесь. Мы знакомы с вами все¬го неделю, а вы говорите уже о сближении...
     -Ваша прошлая жизнь? -повторил он изумленно. – Но чтo  могло быть в вашей жизни такого, что мешает вам до сих пор жить?
Леле вдруг захотелось рассказать ему, как у нее истоскова¬лась в одиночестве душа. Как хочется ей тепла и участия, и как трудно ей выйти из образа холодной женщины, созданного ею для своей защиты, чтобы никто, никогда не догадался, как она несчастна. Но, вместо этого, она сказала недовольным тоном:
     -Я не склонна обсуждать этого! -И тут же с удивлением поду¬мал а, что уже не впервые говорит не то, что чувствует. Но это не сов¬сем было ложью. Просто она тщательно старалась скрыть свои чувства.
     -Если это бестактность с моей стороны, то простите. Но мой интерес объясняется только тем, что вы мне не безразличны. Что касается времени, то оно не всегда сближает людей. Иногда же для этого достаточно одного взгляда...
     -Любовь с первого взгляда? - с иронией спросила она.
     -Я не знаю, как это назвать, может быть и любовью. Но бывает так, стоит взглянуть на человека, и ты понимаешь, что он именно тот, единственный, который тебе нужен.
     -Вы что, говорите все это, в присутствии ваших друзей? -вдруг всполошилась Леля.
     -Нет, что вы! Я говорю из автомата, который находится рядом с вашим домом.
Леле показалось ужасно нелепым, что человек, находящийся от нее в ста метрах, разговаривает с ней по телефону. Она чуть бы¬ло не пригласила его зайти, но не сделала этого.
     -А с вами никогда не случалось такого? - продолжал он.
     -Случалось, - призналась она.
     -И что же?
     -Этот человек всегда проходил мимо...
     -Так значит вы...-начал он и запнулся. Помолчав, спросил -мы с вами завтра увидимся?
     -Не знаю. Мне сегодня звонили из редакции, надо ехать за гранками…
     -Ну, это днем, а вечером вы не будете свободны?

     Почему-то Леле захотелось чем-то отговориться, но она никак не могла придумать никакой уважительной причины и, неожиданно для себя, сказала:
     -Буду. Приходите чай пить.
     -Спасибо, -проговорил он благодарно.

     После разговора с Сергеем Ивановичем, сон окончательно по¬кинул Лелю и она, повесив трубку, взялась за дневник. Невыска¬занные слова и чувства, хлынули на страницы тетради. В ее душе все перемешалось - желание, страх, сомнения и надежды. Почему-то ее волновало, что подумают о нем соседи, если заметят, что она встречается с мужчиной. И хотя многие знакомятся  даже  в пожилом возрасте и выходят замуж. Ей казалось это не серьезным и даже постыдным. А как, наверное, смеялись бы над ее мыслями и чув¬ствами молодые, если бы, не дай бог, прочли ее записи… Ведь для того, чтобы кого-то понять, надо это пережить самому.

     На другой день, с самого утра все небо заволокло тучами, но Леля успела проскочить до дождя и вернулась домой сухая. Дождь никак не мог разойтись, и его капли, как – то неуверенно и редко стучали по подоконнику. И только вечером, когда должен был придти Сергей Иванович, хлынул настоящий ливень.
У нее все было готово к чаю: расставлены вазочки с печеньем и конфетами, вынуты кра¬сивые чашки. Вот-вот должен был закипеть самовар и она, с тре¬вогой глядя, на струи дождя думала о том, что ее гость, по всей вероятности, не решится выйти из дому. Но на ее удивление очень скоро, раздался звонок и на пороге появился Сергей Иванович, с большим зонтом, с которого все еще текла вода, и с тортом. Пе¬редавая Леле коробку, он сказал: - Как видите, я не оригинален...
     -Напротив, - сказал а она, -я думаю, что ни один кавалер не ре¬шился бы на такой смелый поступок!
     -Смеетесь!
     -Смеюсь. Раздевайтесь скорее. Оденьте тапки, ваши туфли совсем промокли. Повременили бы хоть с четверть часа, может быть, дождь  перестал.
     -Да нет, теперь надолго! А я лучше его у вас пережду.

     Сергей Иванович, пробыл у Лели часа два. Они пили душистый чай, и мило беседовали. Но странно, пытаясь потом записать эту встре¬чу, Леля никак не могла вспомнить, о чем они говорили. Кажется о каких-то незначительных вещах, но от этой встречи у нее осталось очень приятное, теплое чувство. Запомнились его внимательные и ласковые глаза. Ей даже захотелось поблагодарить его, но она опять, постеснялась высказать свои чувства.

     На следующий день они поехали в Кавголово. Выйдя из электрич¬ки Сергей Иванович не переставал восхищаться красотой, открыв¬шегося вида. Леля провела его по своим любимым тропам, показала трамплин. Они даже поднялись по его шаткой лестнице до площадки, с которой 
Стартуют лыжники. С высоты, открывался необъятный простор, от которого буквально захватывало дух.

     От трамплина, вдоль пруда и речушки, то - ли впадающей, толи вытекающей из него, они дошли до озера и стали подниматься в гору. Сергей Иванович счастливый и даже помолодевший, забыв о своей болезни, наперегонки с Лелей, карабкался по откосу, но вдруг охнув, сел на траву, схватившись за сердите. Леля вспомнила, как было плохо, Сергею Ивановичу, в прошлый раз и не на шутку испугалась.
     -Господи! Что я буду с ним делать? Не дай бог умрет!- подумала она.

     Взглянув на Лелю, Сергей Иванович успокоил ее:
     -Не волнуйтесь, у меня есть лекарство. Приму и все пройдет!
     -Да вы лягте! Положите голову мне на колени! -предложила Леля, садясь рядом с ним.- Как-то я не сообразила, что человека с больным сердцем, нельзя тащить в горы!

      В  волнении, сама не замечая этого, она стала нежно гладить кончиками пальцев его голову и лицо, приговаривая:
     -Сейчас пройдет...сейчас станет лучше...

     Некоторое время Сергей Иванович лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша, но постепенно его дыхание стало ровным и спокой¬ным. Он открыл глаза. Леле показалось, что он уже совсем оправился, но, почему-то, продолжал лежать. А она, всё гладила и гладила, его лицо и щеки.

     Ничего не говоря, Сергей Иванович привлек к себе Лелю и поцеловал ее в губы. Её это скорее испугало, чем обрадовало. Взгля¬нув ей в лицо, Сергей Иванович удивленно воскликнул:
     -Господи! Да вы право, как девочка зарделись!
     -Я тридцать лет ни с кем не целовалась,-смущенно прогово¬рила Леля, словно была в этом виновата.

     Сергея Ивановича это необыкновенно тронуло, и он вновь целуя её, зашептал восторженно:
     -Милая вы моя...славная...хорошая...
     -Стыдно уж целоваться - то, -проговорила она между поцелуями.
     -Да что вы! Какой же в этом стыд? Ну и что, что мы уже не молоды? Я вас любить-то как буду, прямо, как в старых романах! И вы любите меня! У вас сердце доброе! Я вас в Москву увезу, а не хо¬тите в Москве жить, я к вам приеду! Ну, обнимите же меня сами, поцелуйте!

     Робея и смущаясь, как девочка, она послушно наклонилась и по¬целовала его.
Полторы недели, оставшиеся от отпуска Сергея Ивановича, они встречались каждый день. Их будто закружил вихрь. Они ездили за город, ходили в театры, кино, выставки. А если уставал, то гуляли в парке, возле которого жила Леля.

     Казалось, что оба они, стара¬ются наверстать упущенное, испытать то, чего были лишены много лет. Встречаясь утром и прощаясь вечером, они целовались и по¬целуи их, были горячими и неутолимыми. Но было в их ласках отчаяние близкой разлуки и странное предчувствие, и страх, что это больше никогда не повторится.
Накануне своего отъезда, Сергей Иванович долго засиделся у Лели, не в силах расстаться с ней. Когда они стали прощаться, он порывисто привлек ее к себе, покрывая лицо и шею поцелуями.

     Принимая их, она, уже в который раз, пыталась уяснить себе, любовь ли это, но неожиданно ее захлестнула горячая волна чувств, вызванных его горячим шепотом:
     -Я никогда так не желал ни одну женщину!
И Леля уступила ему...
 
      Уснули они только под утро, усталые, но довольные друг
Другом.
     Леля, имевшая молодого, но неопытного в любви мужа, никогда не знала таких ласк и не предполагала что наслаждение и радость близости, могут быть такими сильными, почти граничащими с болью. Она испытала нечто схожее с потрясением и, только теперь, в пятьдесят шесть, почувствовала себя настоящей жениной.
Она проснулась первая. Приподнявшись на локте, Леля с инте¬ресом и удивлением смотрела на лежавшего рядом с ней мужчину. Словно почувствовав на себе ее взгляд, Сергей Иванович открыл глаза. Увидев над собой ее склоненное лицо, он ласково улыбнулся.
    -Я люблю вас теперь eщe больше, -сказал он привлекая к себе Лелю.
Готовая вновь уступить ему, она медленно отстранилась:
     -Вставайте, вам скоро ехать...
     -Вы были восхитительны! Но скажите мне еще хоть один раз, что вы любите меня, - попросил он.
     -Люблю...- прошептала ему на ухо Леля.

     На перроне вокзала, прощаясь с ней, Сергей Иванович совсем разволновался. Уже в которые раз, он повторял:
   -Нам осталось ждать всего один год! Мы будем писать друг-другу письма. И вы непременно приедете ко мне через месяц, и мы поженимся. Обещаете?
     -Да, да, конечно… - соглашалась она, но ей опять казалось, что этого никогда не случится. И от прощального поцелуя на ее губах осталась, как от полыни горечь.

     Уже через неделю, от Сергея Ивановича пришло письмо. Оно было полно благодарности и ласковых слов. Он писал:

     -Дорогая моя, милая Леличка!  Когда я перестал видеть Вас в окно, мне казалось, что, моё сердце, разорвётся от боли. Не утешала даже мысль, что мы скоро, вновь увидимся с Вами.
      Вы не можете себе представить, какой для меня подарок судьбы встреча с Вами! Много лет я мечтал о такой, как вы - скромной, чуткой и ласковой, и мне даже не верится, что мое желание наконец испол¬нилось. И что значит какой-то год, по сравнению с годами бесплод¬ных ожиданий! Вы сами не представляете, какая Вы чудная и нео¬быкновенная! Но хотя мне этого очень хочется, я не могу назвать Вас на "ты", потому что чувствую в Вас нечто возвышенное. Даже теперь, после нашей близости, вы остаетесь для меня таинствен¬ной и загадочной. Никак не могу понять, как такая, как вы женщина, могла столько лет быть одинокой! Впрочем, о Вашей жизни мне почти ничего не известно. Обнимаю Вас моя Милая, моя хорошая. Пи¬шите. С нетерпением буду ждать Вашего письма. Крепко и нежно целую. Любящий Вас Сергей.

     Читая и перечитывая письмо, Леля улыбалась и плакала. Ей очень
 хотелось назвать Сергея Ивановича милым, любимым. Сказать, что он подарил ей восторг и блаженство, радость и счастье. Но привычка к сдержанности взяла верх. Она написала:

     Добрый день, Сергей Иванович!
Рада была Вашему письму, Вашим теплым, ласковым словам... -Ле¬ля остановилась, не зная что писать дальше. То, что было так лег¬ко и просто сделать в своем рассказе, невозможно было в жизни... Мешала скованность и боязнь откровенности, хотя она понимала, чего именно ждал от нее сейчас Сергей Иванович. -Я все время вспоминаю Вас, - писала она дальше, -и мне кажется иногда, что это был только сон...Все так странно и так быстро произошло, что я не понимаю сама себя. И, вместе с радостью, в моей душе, растёт беспокойство, Я, слишком долго, ждала своего счастья и теперь боюсь его потерять. Конечно же, я приеду. И будет это совсем скоро и, может быть, тогда станет понятно, настоящее ли это чувство. - Подумав, Леля дописала -но я Вас все-таки целую. И подписалась - Ваша Лёля.

     ё письмо, вызвало у Сергея Ивановича целую бурю чувств. Он писал, что очень огорчен ее сомнениями, и неуверенностью, а также тоном письма, которое могло быть, после их близости, более дове¬рительным и ласковым. Кроме того он выражал надежду, что Леля не сомневается, хотя бы, в искренности его чувств. - Вы нужны мне, мой ангел, как eщe никто никогда в жизни! Хотелось бы верить, что и я, в свою очередь, нужен Вам, - писал он в конце. - Скажите, как и чем я могу доказать Вам свою любовь? Меня очень огорчило, что вы по-прежнему обращаетесь ко мне по имени и отчеству. Мне же хочется быть для Вас просто Сергеем,a eщe лучше Сережей.
     Хороший мой, ласковый!
     Не сердитесь на меня и не обижайтесь. Поймите, ведь тридцать лет у меня никого не было! Нет у меня ни опыта, ни привычек в обращении с мужчинами. И мне трудно, вот так, сразу, довериться кому-то и открыть свою душу. Я поняла, что Вы хороший, искренний,  добрый человек, но даже Вам, я не в состоянии открыться. Быть может потом придет время, и я вновь смогу говорить ласковые слова...
    
     Леличка,  Солнышко мое!
Не могу передать, как Ваше письмо взволновало меня! Захоте¬лось прямо сейчас, немедленно, увидеть Вас, прижать к груди, приласкать. Так вот что до сих пор стоит между нами, Ваше одиночество! Приезжайте скорее, Ангел мой! Зачем нам ждать еще целый год? Люблю, люблю, люблю! Только Ваш Сергей.

     В ответ Леля написала большое подробное письмо, но шли дни, а вестей от Сергея Ивановича все не было. На сердце у нее было тревожно и тоскливо. - Как жаль, что у него нет телефона! -подумала она с грустью.

     В один из вечеров Леля смотрела телевизор в полутемной комнате. Невзначай подняв глаза, она увидела в дверях Сергея Ивановича. Он был без пиджака, в светлой рубашке. Протянув к ней руку, он, видимо, собирался что-то сказать. Раскрыл рот, но так ничего и не произнес. Видение было таким реальным, что Леля уже го¬това была с радостью кинуться навстречу ему. Но только она обратилась к нему по имени, как призрак исчез. Не веря сама себе, она вышла в переднюю, затем заглянула в кукухню,надеясь увидеть Сергея Ивановича, но его нигде не было...

    Ожидание длилось целых две недели, показавшиеся ей беско¬нечными. Леля решила, что если еще два дня не будет писем, то она поедет в Москву.
Наконец пришло заветное послание. По почерку на конверте она сразу узнала от кого оно, но, вместо радости, испытала страшное волнение и тревогу. Торопливо разорвав конверт, поспешно вытащила листок бумаги со знакомыми бегущими строчками.

      Дорогая Леличка!
Наконец получил от Вас весточку. Мне кажется, что я ждал ее целую вечность. Спасибо Вам за теплые слова, за ласку, но я нена¬сытен, Мне хочется, чтобы Вы повторяли мне в каждом  письме, что любите меня, и что я вам нужен. Хотя я был женат, счастье обошло меня стороной. В последние дни мне снятся какие-то тревожные сны, и я просыпаюсь в тоске, словно потерял Вас. У меня появился страх, что я больше могу не увидеть Вас, и не успею сказать, как люблю. Мне так тоскливо сегодня, приезжайте скорей. Я Вас...

     На этом письмо обрывалось. Леля подумала, что окончание его на другом листе. Заглянув в конверт, она обнаружила там, ранее не замеченный ею листок бумаги и торопливо развернула его.

     Уважаемая Елена Владимировна!
-прочла она чей-то, незнакомый почерк, и ее сердце больно сжалось от предчувствия.
     -От Сережи я узнала, что он любит Вас, и порадовалась вместе с ним его счастью. Сережа говорил, что Вы единственная женщина, которую он ждал всю свою жизнь, и что вы скоро поженитесь. Бес¬конечно горько и больно, что этому не суждено сбыться. Третьего августа я нашла моего брата мертвым, сидящим за сто¬лом. Умер он от разрыва сердца. Перед ним лежало это письмо, которое он писал Вам перед самой смертью...
Примите от меня искренние соболезнования...

     Дальше Леля не могла читать. Она уронила голову на руки и безутешно зарыдала.
                ---оОо---