Глава 96

1 -7 октября 2014 г.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ

Голые короли

Глава девяносто шестая

Америка обожает свою ложь. К слову, там она ложью не считается, а существует как насущный закон заполнения духовного вакуума великой американской мечты. Иначе говоря, это укоренившееся стремление растворять свои грехи в общих, а общие списывать на счет остального мира.

Мало кто, кроме самих янки, верит киносказке про высадку астронавтов на Луну. Ну и что с того? Велено считать, что это правда, а не голливудская версия Стенли Кубрика, снятая в пустынном штате Невада с подходящим ландшафтом, значит, это правда.

Настоящего Саддама поймали в поселке Аддавр на берегу Тибра или состряпали инсценировку с одним из его двойников - это вообще не вопрос, а хорошо выполненная задача. Точно так же обстоит дело с мнимой ликвидацией «морскими котиками» Осамы бен Ладена на окраине пакистанского Абботабада. Кого там пристрелили, не скажут сегодня даже участники операции «Джеронимо», потому что спустя несколько месяцев ликвидировали самих «морских котиков», устроив им авиационную катастрофу в Афганистане.

Если бы рядовой 507-го технического батальона морской пехоты Джессики Линч не было, ее пришлось бы выдумать. Так и выдумали. Потому что каждой войне требуются герои. Чтобы хорошо икалось тем, кто не воюет.

Джессика Линч была и есть. Это бесспорный факт необходимого баланса между реальным позором и вымышленным героизмом. Она помнила, как по пьяни куда-то врезалась на джипе, сломала ногу и вопила так, что заглушала голос муллы на минарете.

Америке и всему миру рассказали, что девушка попала в засаду и отстреливалась до последнего патрона, чего она помнить не может вследствие амнезии. Она-то как раз помнила, куда вляпалась, но это роли не играет. Ни для нее, ни для страны, где обожают ложь. Объявили национальным героем - значит, герой. Вот только обозные фотопортреты Джессики плохо увязывались с ее новым имиджем. Издатель порножурнала «Хастлер» Ларри Флинт отказался их публиковать, хотя и заплатил 270 тысяч долларов фотографу, коему Джессика отважно позировала в одном солдатском ремне.

У патриотизма американцев, видимо, истек срок годности, и негодяям некуда стало скрыться. Разве что в стенах Госдепа, где одно вранье сменить другое -спешит, дав миру полчаса. Это не порок, а особое состояние умов, культивируемое Джоном Керри, истинным англосаксом, выходцем из семьи австрийских евреев, членом масонской ложи «Череп и кости», героем вьетнамской войны и стойким борцом за мир (нужное подчеркнуть).

Любая ипостась госсекретаря Керри не является достоверной. Кроме той, что определена ему Бараком Обамой - быть «санкционным смотрителем» по России. Пушкина Керри не читал, иначе оскорбился бы статусом, соответствующим чину коллежского регистратора, «почтовой станции диктатора». У Пушкина в «Станционном смотрителе» сказано: «Кто не почитает их извергами человеческого рода, равными покойным подьячим или, по крайней мере, муромским разбойникам?..»

Керри читает только тексты прошлых своих речей, когда сидит в самолете: «Вырубаюсь в несколько секунд».

В этом ему можно верить. Но и только.



Комментарий к несущественному

Высокий, благообразный джентльмен с густой, тщательно уложенной шевелюрой классического «васпа», то есть белого англосакса, Джон Форбс Керри неизвестно с какого перепугу причислен к потомкам Ивана Грозного. Без уточнения генеалогической линии, будто бы восходящей к родословной младшего сына царя - Дмитрия, не убитого в Угличе на девятом году жизни, а чудесным образом выжившего, обернувшись к 28 годам Лжедмитрием II, «Тушинским вором».

Джон Керри не возражал против такого родства, однако, бывая в России, ни разу не рискнул заявить: «Рюриковичи мы». Видимо, догадывался, что госдеповские специалисты в области генеалогии случайно или сознательно перепутали Рюриковичей
с Израилевичами. Такое бывало и в России. Начиналось по-разному, заканчивалось всегда одинаково.

С подачи советского академика Евгения Тарле, ненавидевшего русскую историю и желавшего порадеть некоему Жаку Львовичу Израилевичу, несвежую тему подхватил поэт, драматург и специалист по пушнине Илья Сельвинский, активно творивший в тридцатых годах прошлого столетия и напрочь забытый в пятидесятых. Речь о том, что указанный Жак Израилевич состоит в далеком историческом родстве все с тем же царевичем Дмитрием.

Заказ академика был принят с воодушевлением. Сельвинский навалял поэтическую драму в стихах и в слезах. Герой пьесы, действие которой разворачивается на заре смутного семнадцатого века, - Лжедмитрий II. Вовсе не тот самозванец, случайно застрявший в российской истории под кличкой «Тушинский вор». Да и сама история совсем не так складывалась. Тушинским лагерем стоял под Москвой не проходимец неизвестного происхождения, а блистательно отважный и стоически жертвенный юноша, патриот Израиля, дерзнувший воплотить в жизнь сокровенную мечту российских евреев и подобно ветхозаветному Моисею вывести их кружным путем в Палестину.

В общем, не чета Гришке Отрепьеву. И не пара Марине Мнишек, которая смышляла себе знатного жениха, однако промахнулась с обоими Лжедмитриями. Хотя, может, как раз и пара. Все трое стоили друг друга. Но дело не в этом. Мейерхольд или Михоэлс охотно взялись бы за постановку пьесы, негласно посвященной Жаку Израилевичу, но не знали, как развязать тугой узел интриги. Проблема состояла не в том, что один исторический вор бесславно сгинул в 1606 году, а другой - в 1610-м. В тогдашней Московии не было евреев - кого выводить? И, главное - куда? Ведь Палестиной владела Османская империя, отнюдь не пылавшая любовью к потенциальным соотечественникам.

А так - подходящая революционная пьеска: «Шатали-си, мотали-си и в сторону подали-си...» Понимать надо, что жизнь - сплошная драма, если ни революций, ни стихов, ни родительного падежа. Стихи у Сельвинского имелись еще те: «И он размышлял среди всяких «презумпций» - какого цвета на ней трусов?» Пускай не Пушкин. Что ж теперь, прикажете Жаку Львовичу плакать? Не надо. Стих родился с Ильей в Могилеве. Он - во-первых, Илья - во-вторых. Третьей появилась Россия.

Осталось прояснить, кто такой Жак Львович Израилевич, про которого Мариэтта Шагинян говорила: «Да, я замужем и у меня ребенок, но я хочу идиотского женского счастья с гориллой». С Жаком Израилевичем, значит. К русской истории отношения не имеет. «Потомок» Лжедмитрия II был известен как крупный коллекционер картин, к чему тяготел и сам Тарле. Особую известность получил в блокадном Ленинграде, приобретая бесценные работы старых мастеров за мешочек крупы или банку тушенки.

Исчез бесследно. А маститый академик загремел в казахстанскую ссылку еще в 1930 году. Летом 1932-го был досрочно возвращен в Ленинград и восстановлен в правах. Впоследствии уверял всех интересующихся, что легко отделался потому, во-первых, что не признал себя виновным, а во-вторых, за него хлопотали вдова Плеханова - Розалия Марковна, а также известный революционер Лев Григорьевич Дейч.

Если бы еще и Жак Львович похлопотал, то Иосиф Виссарионович, наверно, лично поехал бы на вокзал встречать литерный поезд из Алма-Аты, попутно терзаясь тяжелой судебной ошибкой.

Историк в той роли, какую избрал для себя Тарле, уже не историк. У Марата и Робеспьера была кровавая любовь к беспредельной свободе. У Тарле -любовь к Марату и Робеспьеру. Иная любовь требовала высокой духовной культуры, традиций, воспитания, ответственности, тогда как этой достаточно было крови. Этим и объясняется, что знаменитым Е. В. Тарле был признан лишь в 1997 году. И то в компании с Евно Азефом, Фанни Каплан и Джорджом Соросом, чьи краткие биографии вошли в книгу «Знаменитые евреи. 165 мужчин и женщин».

Джона Керри тогда еще рядом не стояло со знаменитостями. Он только учился в сенате лгать с упоением, открыто и честно. Таким аплодируют, их понимают, там все такие. После 18 лет брака с Джулией Торн развелся, чтобы жениться на богатой вдове сенатора Джона Хайнца, «кетчупового короля» Америки. И в одночасье стал миллиардером, засыпающим в самолете над текстами собственных речей.


Палата № 7

Чтобы стать «смотрящим» по России, надобно хотя бы немного знать ее историю, держа в своей благообразной англосаксонской голове, что история как таковая не оставляет следов, она оставляет последствия, порой весьма тяжкие, не имеющие ничего общего с причинами, их породившими. «Санкционный смотритель» и его категорически миролюбивый босс ничего этого знать не желают. Сила есть, а истории им не надо.

С другой стороны, кто не объемлется удивлением и ужасом, видя в истории России столько варварских нелепостей, выисканных недругами, ими же в достоверность определенных. Бывшее быльем поросло, а события, сбыться не могущие, почитались за исторические. Последним Рюриковичем был царь Федор Иоаннович, а пришлые Романовы - это Юрьевы. Близко звучит, да не рядом стояло. Юрий Долгорукий династию породил, а Романовы пресекли. Труднее оказалось пресечь ее в исторических хрониках, в записях разрядных приказов и степенных книгах. Однако и этого достигли умеючи. Двух московских царей в одного Ивана Грозного свели и место себе для подставной династии высвободили. Спохватились потом, что про жен царских забыли, ну так всех их тоже, недолго думая, к Ивану Васильевичу в постель уложили. А как быть с тем, что он канонизирован святым под именем Василия Блаженного? Как быть с храмом, каковой он возвел в память покорения Казанского царства? Очень просто поступили. Разделили надвое: отдельно стал царь, отдельно - юродивый, который, дескать, и строил храм. Грубо одевали истину в ложное рубище. Как, впрочем, и сегодня. Как и вчера. Как и всегда. Здравый смысл в тень от плетня уходит, помраченный похмельем, непогодой, междоусобицей или иным оброком совести и судьбы.

Непознанное нельзя объяснить неизвестным. Назад оглянуться - чуть ли не во всех войнах, имевших быть на земле, русские принимали деятельное участие. Когда и побиваемы были, но такое редко случалось. По большей части славой гремели и уважением великим полнились. Московские цари высоко свою гордость держали: «Кто это к нам просится? Шведский король? Мы еще не решили - государь он или простой урядник. Пусть ждет!»

«Мы думали, - писал Иван Грозный английской королеве, - что ты на своем государстве государыня и сама владеешь, а у тебя люди владеют и не токмо люди, а мужики торговые, а ты пребываешь в своем девическом чине, как есть пошлая девица...»

Таков добрый вкус к власти и здравое к ней отношение. Король же польский Сигизмунд-Август и близко не стоял к этому рассуждению: «Что захотели паны твои, то и дали тебе в жалованье, а ты в себе и сам не волен. Ко всему убог и глуп. Какой ты государь!..»

Бывало и другое, эхом византийского коварства отдающее в таинственных карстовых подземельях Кремля, где «древней ярости еще кишат микробы, Борисов дикий страх и двух Иванов злобы». Заметим прозорливое «двух Иванов», а не одного Ивана Васильевича Грозного. Следов нет, есть последствия.

Придворные интриганы царя Алексея Михайловича Тишайшего с помощью парикмахерской «укрутки» избавились от избранной им невесты Евфимии Всеволжской, дочери богатого касимовского помещика. Готовя ее к свадьбе, они столь туго укрутили волосы новобрачной, что перед началом венчания с ней случился обморок, после чего Евфимию признали негодной на роль царицы, и Алексей Михайлович женился на другой.

Таким образом благодаря вероломной «укрутке» история России потекла по совершенно другому руслу. Если бы Евфимия стала царицей и прожила много лет, не было бы ни Федора Иоанновича, родившегося от Милославской, который казнил протопопа Аввакума, ни родившегося от Нарышкиной Петра Великого, и Карл Двенадцатый не был бы разбит под Полтавой, а гетману Мазепе не пришлось бы бежать вместе с ним в турецкую крепость Бендеры... Вывод: с такой страной, в которой и дурная прическа невесты может изменить ход истории, шутки плохи.

В 2012 году, еще не будучи «санкционным смотрителем», Керри заявил, что Россию надо спасать. Но не сказал, как именно. Сегодня даже туповатым еврокомиссарам ясно, что Россию надо спасать методом карательной «укрутки» непокорного юго-востока Украины. Путин в силу русской ментальности бросится ей на помощь и попадет в «запендю», как выразился бы милейший Антон Павлович Чехов. И тут Европа его подушкой, подушкой... Как Варька плачущего господского младенца у того же Чехова в рассказе «Спать хочется».

Либералы Чехова любят. Джон Керри, масон и либерал, тоже любит, но по-своему. Почитывал еще в Йельском университете и усвоил, что слово таганрогского классика казнило Россию тогдашнюю, казнит ее и теперешнюю, и все вырожденческое безумие, включая Мойсейку с выпрошенными на улице копейками, усугубленное сознанием больного доктора в жуткой атмосфере «Палаты № 6», не избыто, не пролито понапрасну на подмостках русской сцены, а напротив, убереженное режиссерами смуты простирается уже до масштабов «России № 6», которая глухо ворчит и ворочается на полатях в хмельном забытье. Улучить подходящий момент - и подушкой ее, подушкой...

И то правда, доктор Чехов, поскрипывая желчным пером, ничего доброго не искал в душе русского человека. Просто взобрался однажды на сцену Малого театра со своим злым безволием и чахоточным экстазом, держа в руке еще не остывший револьвер, что переходил от Печорина к Вронскому, от Карандышева к Иванову, пока очередь не дошла до дяди Вани. Кто там следующий, не считая Маяковского и Фадеева? Следующих спасать надо. Стратегия спасения, одобренная кулуарно лауреатом Нобелевской премии мира, держащим оборону в Овальном кабинете Белого дома, основана не на санкциях, а на идиотизме. Санкции ветром надуло. А сама стратегия уже озвучена публично, хотя и не официально: «Мы ждем, когда Путина с его политикой выкинут из Кремля, но нас устроит и такой вариант, если его вынесут вперед ногами с дыркой в затылке. Цельтесь точнее, джентльмены!»

Карл Великий, Фридрих Барбаросса, Карл Двенадцатый, Наполеон, Гитлер - мало попыток было? Почему то, что не получилось у гениального Наполеона, должно получиться у какого-то Обамы? А может, все дело в том, что у его «санкционного смотрителя» рак простаты, и он перепоручил свою миссию трем крашеным блондинкам, сподобившимся превратить пресс-конференции Госдепа в комедийные ток-шоу. Хотя, скорее, это нечто вроде духовного стриптиза, обнаженка дремучей глупости, изнанка интеллектуального убожества. И ложь, ложь, тотальная государственная ложь. Блондинки врут беззастенчиво, глупо и противоречиво, на чем их со скрытой иронией не раз подлавливал въедливый журналист Мэттью Ли. Правда, безуспешно. Всякая ирония тут летит сквозь и мимо. Игра ведется в одну калитку. Процесс политической «укрутки» мозгов примитивен до отвращения, журналисты это понимают, но они понимают и другое: Америка будет воевать с Россией до последнего украинца, иначе как Бараку Обаме оправдать данное ему авансом звание нобелевского лауреата премии мира?

Цирюльных нюансов в процессе практически нет. Косу лжи заплетают туго, никаких там «шатали-си, мотали-си». Министру виртуальной обороны Украины Валерию Гелетею, воюющему в основном на социальных просторах Фейсбука, приснилось, что Путин готовит ему персональный тактический ядерный удар в спину, и вот уже команда креативных сорок-вещуний во главе с жизнерадостной Дженнифер Псаки трескочет о необходимости новых суровых санкций против России. Медлить нельзя - полчища завоевателей уже на подходе к демократическому Майдану!..

И ведь верно. Девять российских десантников, патрулировавших границу, случайно оказались по ту ее сторону. Взбодрившийся министр панической обороны гонит в Интернете свежую волну: Россия вводит войска на территорию суверенной Украины, требуется помощь НАТО, грузите самолеты бочками. Псаки рефлекторно ломанулась на брифинг - призывать НАТО к ответной интервенции, имея в виду Польшу, как это было в 1610 году в ситуации с самопровозглашенным царем Дмитрием, вторым по счету, но тормознула, остановленная «санкционным смотрителем». Дескать, девять российских десантников - это, конечно, мощная сила, однако же, благополучно для Украины плененная. И потом, упомянутый Дмитрий, как известно, боялся поляков до обмороков, вследствие чего бежал в Калугу, где и был убит.

Дженнифер Псаки, опасаясь смотреть в сторону корреспондента «Ассошиэйтед Пресс» Мэттью Ли, послушно заявила с трибуны, что прямых доказательств российского вторжения пока нет (как не было их, заметим, во всех остальных случаях), однако само вторжение неизбежно, просто злодей Путин затаился на некоторое время: «И трескочет сорока Госдепа, и лопочет - то ли слухами, то ли небылью всех морочит».

Таки скверно, громадяне. Если это не «палата № 7» классического американского замеса, то что такое тогда порожденный ею киевский Майдан, как не филиал клиники доктора Рагина? И кто не почитает его хронических пациентов извергами человеческого рода, равными, по крайней мере, муромским разбойникам?

«Будем, однако, справедливы, -советовал Пушкин в «Станционном смотрителе», - постараемся войти в их положение и, может быть, станем судить о них гораздо снисходительнее. Что такое станционный смотритель? Сущий мученик четырнадцатого класса, огражденный своим чином токмо от побоев, и то не всегда...»

Будем снисходительны и к «санкционному смотрителю». Джон Керри впал в глубокую депрессию. Не по поводу рухнувших геополитических планов на Украине - что она ему, когда Крым потеряла? Хай соби скаче. Причина угнетенного состояния посерьезнее простаты. Унаследованная семейная компания «Хайнц» угодила под ответные российские санкции, и сотни тонн экспортного кетчупа безнадежно застряли на распутье логистики, слегка побулькивая, пованивая и пузырясь отчасти.

«Эвон, как оно обернулось, барин, - сокрушенно молвил ему безработный сборщик томатов с Аризонщины, - видать, нечистая сила сподобила нас связаться с тобой. Мы-то себе думали -государственный человек, власть имеешь громадную, а ты, чай, простой урядник...»

Ничего не ответил на это государственный человек, «почтовой станции диктатор». Ответила дежурная сорока-вещунья: «Наша стратегия - новые экономические санкции против России, которые будут равнозначны ядерному удару».

Мэттью Ли саркастически усмехнулся и развел руками: «Нет пророка в его отечестве, нет пророка, но вещунья о судьбах мира - есть сорока! На хвосте от щедрот Вашингтона - новостей принесет с три короба, с три Сорбонны. Все , поведает бело-черная» - смех и горе. А трибуна ее почетная - на заборе...»



Комментарий к несущественному

Над Новороссией гуляют черные тучи тотальной государственной лжи, порожденные санкционными циклонами двух континентов. Из-за туч слышится голос мученика познания, начитавшегося Достоевского: «Не только войны нужны, чтобы Европа освободилась от этой величайшей опасности - России, необходимы внутренние перевороты, раздробление государства на мелкие части и прежде всего введение парламентского тупоумия с присовокуплением сюда обязательства для каждого читать за завтраком свою газету».

Это Ницше. 130 лет назад. А это Достоевский, примерно тогда же. Судя по сегодняшнему дню, он имел в виду Украину: «Свобода, свободный ум и наука заведут их в такие дебри и поставят пред такими чудами и неразрешимыми тайнами, что одни из них, непокорные и свирепые, истребят себя самих, другие, непокорные, но малосильные, истребят друг друга, а третьи, оставшиеся, слабосильные и несчастные, приползут к ногам нашим и возопиют к нам: «Да, вы были правы, вы одни владели тайной... спасите нас от себя самих».

А так говорил Заратустра о России: «Величайшей и удивительнейшей силы достигает воля в том огромном, срединном государстве, где как бы начинается отлив Европы в Азию. Там сила воли откладывается и накопляется с давних пор и грозно ждет того, чтобы освободиться... Человеческое общество - это всего лишь жалкая попытка, а воля срединного государства будущего ищет повелевающего, которого нет и не может быть среди людей половинчатых. Туда стремится корабль нашей воли, где страна детей наших...»

Так говорил Заратустра. Имеющие уши - да слышали.

5-7 сентября 2014 года Пресс-фото