Angel

Февраль в том году выдался особенно холодным и каким-то сумеречным. Солнце совсем не проглядывало сквозь плотную пелену белесых снежных туч, летящих мимо нашего городишки и посему ни хлопьев снега, ни колкой снежной крупы, ни мелкого моросящего дождя, ни каких-либо других осадков в этом феврале не было. Мало того, ветра на пустынных городских улицах тоже не было. Ветер гудел где-то там в вышине, а у самой земли стояла стылая, промозглая тишь. Сумерки наступали так быстро, что казалось и не кончались никогда. Ночи как таковой тоже не было, свет от городских фонарей отражался от низких туч и рассеивался, отгоняя прочь настоящую тьму.

Люди будто чувствовали нечто опасное и улицы были пустынны. В магазинах дремали продавщицы. Даже птицы исчезли куда-то. Следом за птицами ушли коты. За котами ушли собаки. Город стоял пустой и вымерший. Только кое-где светились одинокие окошки, напоминая, что жизнь все еще есть. Я сидел у окна, пил (внимание!) зеленый чай и думал о том, что что-то сломалось в мире. Может какая-то деталь вышла из строя, вот она крутилась, крутилась и бац!-сломалась.

А мы сидим в своих квартирах, смотрим телевизоры, втыкаем в компьютеры, а мир сломался и не будет уже ни весны, ни птиц...ни котов...всегда только февральские сумерки. И надо спешить, искать неведомого настройщика, чтобы он порылся в недрах мироздания, в тайных его подвалах, в лабиринтах его загадочных труб и проводов, что бы поцокал языком, покачал головой, открыл свой потертый чемоданчик из кожи диплодока, достал оттуда ключ на сорок два и закрутил кран, в который утекало масло, омывающее шестерни, перемещающие наш мир из февраля в март и дальше во времени.

 Шло время, а я все сидел у окна и время не шло. Даже понятие времени исчезло. Я ходил по пустой квартире, по холодным полам, по стылым коврам. За окном был то ли рассвет, то ли закат, то ли день, то ли ночь и все бы ничего, но кончился чай. Я оделся и уже в стоя в дверях вспомнил, что забыл карманный нож. Я тихо свистнул и черная тень ножа скользнула с полки ко мне в карман.

В огромном супермаркете, куда я зашел, было мало людей и много сортов чая. Подумав, я купил "Английский завтрак". Кассирша пробила чек глядя куда-то сквозь меня. Да что в конце концов происходит! Какая гребанная заколдованная принцесса уколола палец гребанным заколдованным веретеном?!

Я вышел из магазина и закурил. Стоял и смотрел на проносящиеся в вышине тучи.

Зайдя в свою квартиру, я сразу почуял неладное. Было очень холодно. Окно на кухне было распахнуто настежь. Не снимая ботинок я обходил комнаты. В спальне никого. В гостиной тоже. Я заглянул в ванную комнату и остолбенел. В наполненной до краев ванне лежала незнакомая мне девушка. Глаза ее были закрыты. Мерно вздымалась грудь.

 Я осторожно прикрыл дверь и пошел на кухню. Закрыл окно. Достал из холодильника початую бутылку "Столичной", налил в первую попавшуюся чашку из-под чая, выпил, потом снова приоткрыл окно и закурил. Свежий морозный воздух уносил сигаретный дым. В ванной зашумела вода. Я так и сидел у окна с сигаретой, когда сзади меня послышались шлепки босых мокрых ног по полу и появилась она, закутанная в мое любимое полотенце и еще одно она накрутила на голову. Я курил с невозмутимым видом, как будто ничего необычного не происходит, как будто у меня каждый день купаются в ванной неизвестные мне девушки. Надо отдать должное моей незваной гостье, она вела себя так же невозмутимо. Отодвинула стул, села. Мы сидели, не глядя друг на друга, как супруги работающие в одном офисе после корпоратива.

- Налейте мне пожалуйста водки.

Я повернулся, взял бутылку, выбрал кружку почище, плеснул в нее на два пальца ледяной водки и поставил кружку перед девушкой. Гостья была красива! Красота ее была не холодной красотой древнегреческой статуи. Красота ее была теплой, даже домашней. Была она скорее мила, но мила настолько, что щемило сердце.

- Сейчас закуску соображу! - я метнулся к холодильнику.

Холодильник встретил меня могильным холодом склепа. В дальнем углу самой дальней полки светилась багровым призрачным светом полупустая банка маринованных помидоров. Сказать, что я обрадовался значит ничего не сказать. Сердце мое радостно забилось от такой удачи, ведь что-либо обнаружить здесь я совсем не ожидал. Я схватил банку, вывалил три ярко оранжевых помидора на тарелку, слил в раковину излишки рассола и поставил тарелку на стол. С расспросами я решил не спешить-надо будет сама расскажет, кто она и откуда, и как попала в мою квартиру.

Бутылку "Столичной" мы опустошили. Гостья моя пила не морщясь и жадно впивалась в мякоть помидора.

-Меня зовут… эээ...Любовь.-девушка протянула мне руку.

Я пожал неожиданно горячую ладошку.

- Андрюха-представился я.

-У вас не найдется какой-нибудь одежды?

-Да, конечно!-сказал я и пошел копаться в шкафу. Я отобрал более- менее приличные джинсы, майку с тропическим островом и голубой свитер ручной вязки. Подумав, я захватил все-таки семейные трусы и пару самых недырявых носков.

-Вот-сказал я-Чем богаты…Вы тут э...одевайтесь, а я в магазин слетаю.

Девушка молча кивнула.

В магазине я взял тележку и стал кидать туда все, что приглянулось: котлеты по-киевски, подсолнечное масло, спагетти, сыр, ветчина, "Джек Дениэлс", вермут "Крымский" красный, мартини "Бьянко",водка "Столичная", маринованные огурцы, оливки, пучок базилика, охлажденная курица, соевый соус, горчица, майонез, французский батон, морская соль, клубничный джем.....

 Получилось два огроменных пакета. По пути домой я гадал встречу ли я там еще девушку Любу или нет... Ручки пакетов впивались мне в пальцы, было холодно, пальцы онемели и ничего не чувствовали. У подъезда я поставил кульки на лавочку, сел рядом и закурил. Нелепая какая-то история, совершенно дурацкая...

Я докурил и полез по ступенькам.

Люба все так же сидела на кухне и смотрела в окно. Джинсы и свитер ей были слегка велики, но в целом смотрелись вполне ничего. Вывалив содержимое пакетов на стол, я засучил рукава и взялся за готовку.

-Давайте я вам помогу-Люба подошла и стала рядом.

Битый час мы что-то резали, стругали, тушили, парили и варили, не забывая время от времени пропускать по стаканчику мартини. Иногда в процессе работы наши бедра соприкасались и на душе становилось тепло. Все блюда, которые сходили с нашего конвейера, мы выставляли на кухонный стол. Когда ставить было некуда, мы утомленно сели.

-Виски? -спросил я.

-Лучше водки. -девушка обворожительно улыбнулась.

-Уважаю!

Мы насели на закуски, на водку и некоторое время нам было не до разговоров. Мы стучали ложками, потом стучали вилками. Потом я притащил гитару и открыл вермут. Я пел все, что мог вспомнить. Когда вермут подходил к концу, мы еще раз перекусили и Люба, положив голову мне на плечо уснула. Я отнес ее в спальню и укрыл одеялом а сам вернулся на кухню, допил остатки вермута, наиграл на гитаре "Лестницу в небо" и завалился в зале на диван. Над крышей дома завывал ветер.

Проснулся я от жуткого холода. Окно в кухне было открыто. На кровати в спальне лежали джинсы, майка с тропическими остовами и голубой свитер ручной вязки, семейные трусы и пара самых моих недырявых носок. Я сложил вещи в шкаф. Прошел на кухню и выглянул в открытое окно. За окном шел снег.

Мягкие пушистые хлопья укрыли крыши домов и тротуары. Откуда-то из дальней дали долетал еле уловимый запах надвигающейся весны. Я пошел в магазин за пивом и кассирша улыбнулась мне приветливой улыбкой. Когда я вышел на улицу, снег кончился и в вышине через рваные прорехи в тучах проглянуло робкое солнце.