Колосья по серпом... исход источников 10

Начало: "Колосья по серпом... исход источников 1"      http://www.proza.ru/2014/09/25/740   

       Предыдущая часть: "Колосья по серпом... исход источников 9" http://www.proza.ru/2014/10/22/444

X

Утром назавтра гости разъезжались. Проводя их выстрелами из пушек, опять ворчал на Фельдбауха Кирдун. И опять Алесю приходилось стоять на террасе, отдавать прощальные поклоны.

Вот остановился перед ним Басак-Яроцкий. Спокойно смотрит в глаза пострижного сына наивно-синими глазами:

- Прощай, сынок... Будет грустно - заезжай лисиц пострелять... Кгм...

И добавляет шепотом:

- A если будет тяжело, и еще, не дай бог, найдется враг - помни: есть дядя Яроцкий, который умеет держать пистолет.

- Спасибо вам.

Пан Мнишек собирается в дорогу. Смотрит на Алеся разумными глазами. Этот не приглашает, этому, собственно говоря, некуда и пригласить.

- До відзэня, млоды пан.

- До відзэня, - краснея, с ужасным акцентом говорит Алесь.

Он никогда не осмелился бы на такой унижение, если бы не желание сделать старику приятное.

...Вице-губернатор подходит к нему, вовсе не такой румяный и свежий, как вчера, хотя старается держаться.

- Прощайте, князь! Старайтесь быть достойным сыном России. Много вам дано - много от вас и ждется.

"Держись просто, будь любезен, будь велик, старый вояка, но это ты говорил в ладони непонятные и страшные слова, и я теперь неясно ощущаю, какие пропасти, какие безнадежно мертвые пустоши за каждым спокойным взрослым лицом, какое отчаянье за каждой успешной карьерой. Но я не покажу тебе этого. У меня также нет ничего, кроме могил. Так меня учили".

Едут Ходанские. Снисходительная улыбка старого графа, слишком любезная, чтобы ей можно было искренне верить. A Илья ничего себе зверек. Так и не сошлись ближе. Мальчик проводит глазами каждую семью, будто она исчезает навеки, и не знает, что все это - нити того ковра, какой ему придется ткать вся жизнь, долгим или коротким оно будет. Некоторая нить будет идти почти сплошным фоном, серо-зеленым, как дождливый понедельник. Некоторая встретится полоской, узкой, на день работы. Некоторая промелькнет красной единственной ниточкой, но через всю жизнь.

Люди пришли - люди и исчезают. И ему кажется, что исчезают навсегда.

И Майка с Мстиславом сегодня также исчезнут.

A вот направляется к ступеням цифра "20", братья Торкайлы.

- Прощай, князь, - басом говорит Иван. - Смотри, Тодор, какой парень растет. Настоящий приднепровский лыцар. Как вырастет - лучше с ним не связывайтесь, разные там англичане и турки. Даст - лужа останется. Го-го-го-гык!

Тодор кисловато улыбается. A Иван басить дальше:

- Наш... Наш... Приезжай, брат, ко мне - женю. Мы такого героя каким-то сушеным рыбам и понюхать не дадим...

Ах, выбирайтесь же вы скорей с вашим лыцарством. Ведь Майка и Мстислав также поедут.

Отец ведет к карете старуху Клейну, а за ней идут Ядечка и Янка.

- Прощай, бэйбус, - говорит старуха. - Ты смотри в меня. Рановато начинаешь бонвианить и ферлокурить.

- Спасибо вам, милый Алесик. Все было хорошо, - грустно, совсем без укора, говорит Ядечка. - Вы только не забывайте... нас: меня, и маму... и Янку.

- Прощайте, Ядечка...

Вот уже и Раубичи выходят из дверей. Раубичи! A за ними поедет Мстислав.

Желчно-красивое лицо Раубича серьезное. Холодные, с расширенными зрачками, страшные и все же чем-то притягательные глаза опять ловят взгляд хлопца, испытывают, забираются медленно на самое дно души.

- Прощай, свет ясный, - с неожиданной теплотой говорит он.

- Прощайте, милая Майка.

- Прощайте, милый Алесь.

- Довольны ли… вы?

- Le plus beau bal, que j'ai vu de longtemps (1), - отвечает за нее важный, как придворный, Франс.

A она не ответила, только кивнула головой.

- Майка... Через несколько дней я приглашу Когутов. Мне очень хотелось бы... Мы поедем смотреть руины старого замка. Я приглашаю Мстислава и... вас.

Майка поводит головой без особенного энтузиазма. И это такое неожиданное горе, что даже сердце подает куда-то.

- Михалина, - сурово говорит Раубич. - Поблагодари хозяина. И поцелуйтесь, как хорошие дети.

- Спасибо вам, Алесь, - говорит она. - Прощайте.

Она приближает к нему личико, дотрагивается неподвижными губами его щеки и подает ему руку.

И в этот момент он чувствует в ладони что-то. Он неловко сжимает ладонь и смотрит на Майку.

Пошли. Все. Алесь идет в дом, спокойно - поскольку на глазах у всех - пересекает зал, а потом... Потом бешено бежит по ступеням на хоры, а оттуда, винтовыми лестницами, на антресоли второго этажа, а потом, приставной лестницей, на открытую башенку.

Он еще раз хочет увидеть экипаж, который везет ее.

...Бричка отдалялась. Рябь солнечных пятен плясала по ней, по коням, по людям, которых нельзя уже было отличить друг от друга. Все исчезло, и на дороге больше ничего не было.

Тогда он вспомнил о вещи, которую держал в руке, и разжал кулак. На ладони лежал детский железный медальон, сделанный почти в той же манере, что и браслет старого Раубича. Маленький медальон со стилизованным шиповником и всадником.

Он раскрыл его и увидел прядку пепельных, с золотинкой, волос и свернутую бумажку.

На бумажке было несколько слов из латинских и французских букв. Несколько неуклюжих, видимо с большими размышлениями, написанных слов. И это не удивило его, поскольку этого не делал никто, поскольку слова были попыткой написать... по-мужицки.

И он с признательностью, с какой-то внезапной надеждой разобрал:

"Kab nie zabywaw. Pryiazdjai".

1 Самый чудесный пир, какой я когда-нибудь видел (франц.).

Продолжение "Колосья по серпом... исход источников 11" http://www.proza.ru/2014/10/22/1251