ГРАД

 
О, Казахстан, вторая родина моя,
уже полвека от себя не отпускаешь!
Тебе часть лучшая всей жизни отдана,
а ты всё глубже в наши души проникаешь!

К себе привлёк в шестидесятых целиной,
потом нас зацепил и комсомольской стройкой:
здесь возводила юность город молодой,
отдав родной стране характер свой и стойкость!

В степи бескрайней вырос комбинат-гигант,
один из флагманов металлургии чёрной!
Руда Магнитке шла из Рудного, как план,
а сверху плана - по стране, тогда огромной!

Наш город Рудный, как и славный Казахстан,
давно известен странам в населённом мире!
Богаче недрами из всех богатых стран,
он - родина людей с судьбой красивой!


  Она увидела себя среди прихожан какого-то большого храма, в котором никогда не была раньше.  На возвышении стоял патриарх со строгим лицом, а у  его ног стояли на коленях  люди с очень знакомыми лицами:  бывшие руководители  СССР,  президенты стран СНГ, предводители фракций...
Вот хор смолк , а самый высокий и седой  из стоящих на коленях, положив руку на сердце, произнёс:
«Дорогие россияне! Простите вы нас ради Бога за то, что мы предали вас!  За политической вознёй, разделом портфелей и казны  мы забыли о вас и отдали на поругание всё доброе и человеческое!   А теперь пожинаем плоды:  гибнет сильная страна, превратившаяся за несколько лет в страну воров, нищих и проституток, а внешние враги только и ждут момента, чтобы растащить её по кусочкам…
Люди добрые! Проникнитесь, как раньше, любовью к Родине! Все, кто может,  верой и правдой – за родное Отечество!  Простите, забудьте  всё и  помогите стране возродиться!»
В наступившей  тишине  зашептались стоящие в переднем ряду известные олигархи, адвокаты, чиновники, а их охранники зорко осматривали толпу прихожан.  Вдруг  откуда-то сверху справа послышался приглушенный знакомый бас: »Поздно спохватились, голубчики! Иных уж нет, а те -далече…» Слева сверху ему вторил интеллигентный негромкий мужской голос с картавинкой : «Мы - то простили,- у нас выбора не было, а вот простят ли вас потомки? И помогать то вам больше некому, уж постарайтесь сами…» Тут женщина начала оглядываться по сторонам, надеясь увидеть хоть одно знакомое или просто доброе лицо с поддержкой, но кругом  были только напряжённые каменные  лица. Страх холодной волной охватил женщину и, … она проснулась.
   Стряхнув остатки этого  странного короткого сна  после ночной смены, и досадуя,  что теряет драгоценное время,  женщина вскочила с дивана. Проходя мимо зеркала, крепко стянула косынкой голову, глянула на часы и, ахнув, вышла на крыльцо своего дома.   Вдохнув летнего пред полуденного воздуха, она внутренне улыбнулась, радуясь короткому отдыху и солнечному  дню, и быстро пошла по дорожке вдоль дома.
   На осмотр своего хозяйства у неё было  не больше часа до приезда мужа на обед.  «Нет, некогда спать, когда здесь столько работы,»-отметила про себя хозяйка , на ходу осматривая растения.  Правда, в последние годы ей всё трудней давался уход за этим  садом-огородом.   Сознавала, конечно, что силы и сноровка уже не те потому, что не управлялась  вовремя.   Она начинала свой труд с утра, а заходила в дом к полуночи,  если не была на смене.   
   Так уж сложились обстоятельства, что  большую часть своей трудовой жизни работа у неё была сменная, хоть и  меняла  её не раз в угоду семейному благополучию.   Не зная за собой особых талантов, начала с медицины, а закончила  телефонисткой-телеграфисткой.   Работала везде неплохо, стараясь по возможностям своим овладеть профессией.  Однако, самым счастливым периодом считала  те семь лет  труда в хим. лаборатории  Опытно-промышленного цеха,  когда училась  опять, хоть и заочно, имела высокий разряд, была бригадиром, перевыполняла норму (иногда на 300%), за что получала поощрения и уважала себя даже сама.  Ещё в  те годы произвела  на  свет и долгожданного  сына,   а  вскоре, через год и три месяца,  трагически потеряла его  по вине работников  детского сада  …
  Правда, днём  у женщины был двухчасовой перерыв, связанный с обедом  мужа и старшей дочери.  Как всегда, только подав им второе блюдо, садилась  ненадолго сама, затем быстро убрав со стола, снова выходила в огород.  Ведь весна и лето – самая ответственная пора для получения будущего урожая.  Как и все огородники, она копала, корчевала, сеяла, постепенно высаживала рассаду, притеняла  и укрывала её, подвязывала.  Чуть примутся растения, начинала подкормку,  а так как её нужно делать после вечернего полива, то бегала с ведром по огороду до самой звёздной ночи. Если была угроза заморозка, то укрывала свои растения.  А утром – всё снова:  открывала, поливала, окучивала, полола и так  далее – до начала плодоношения.  Женщина любила работать на земле и всегда чувствовала вину перед ней, кормилицей, если не сделала  всё, что надо.  И вообще считала: коль живёшь на земле, то должен использовать её, как положено предками, - кормить себя и семью самому, не надеясь на рынок, даже, если и есть на что купить овощи и фрукты.
Она догадывалась, что рука у неё не очень  «лёгкая» или «зелёная» потому, что  ей для получения урожая надо было работать в три раза больше, чем, например,   первопалаточнице  Екатерине Михайловне Болговой,  её мастеру.   Та прямо говорила: «Дорогая, если бы я столько времени посвящала огороду, у меня бы всё ломилось от урожая».  И, правда, руки этой женщины были не только «зелёные», но просто золотые!  А у нашей героини руки были чёрные от загара,  потрескавшиеся от воды и земли.  За это ей  не раз делала замечания  уважаемая Анна Яковлевна, - бессменный секретарь главной приёмной  АО  Соколовско-Сарбайского производственного объединения, работавшая  при восьмом директоре, вернее, сейчас уже  президенте.   Принеся  в очередной раз  телеграммы для рассылки, она иногда говорила дежурной телеграфистке:
«Милочка! Ты же жена руководителя цеха и такие руки!»
Тогда бедняжке становилось стыдно под этим строгим взглядом,  и она после работы бежала покупать кучу перчаток. «Коль не можешь нанять работников, то хотя бы руки береги, чтобы никто не догадался» - так она понимала .  Но всё равно вскоре теряла все перчатки, снимая их постоянно,  потому что не чувствовала в них растения и землю.
   В шестидесятые годы, когда они с мужем только обживались в Рудном и не имели средств на дачу, женщина очень скучала по земле и чувствовала себя оторванной от того главного, чем были заполнены детство и юность, прошедшие на Урале.
   Да, их малая родина затерялась среди гор и тайги, где лета были короткие, прохладные и дождливые, а зимы – долгие и снежные. Уже, будучи взрослой, она прочла в пятом томе «Географии»  Семёнова-Тянь-Шанского, что Златоуст – это самое мокрое место в Европе, там осадки двести пятьдесят дней в году.  А давно, ещё девочкой, она знала это по тому нелёгкому труду, с которым доставались их скромной семье картошка и особенно  сено для немногочисленной скотины, без  чего было не выжить  людям в суровом климате в послевоенные годы.
  Вздохнув от воспоминаний, женщина остановилась у набиравших цвет георгинов.  Вот их-то никогда не сажали на её родине, потому что не успевали зацвести за лето,-  ведь в июне ещё были заморозки, а в августе – уже были заморозки или снег.  Только выносливый  «золотой шар» украшал все палисадники.  А сейчас у неё  здесь столько сортов, такое богатство цвета и формы!  Заядлая огородница всегда выращивала много цветов  потому,  что очень любила их дарить.  Едва дождавшись цветения, она делала букеты и несла их людям: на работу -  сотрудникам, в школу – учителям и детям, на концерты – артистам,   в литературный клуб - именинникам, гостям,  к праздникам и просто так.  Зимой вся солнечная веранда их дома была заполнена цветами, а в саду  с ранней весны и до поздней осени одни цветы сменяли  другие.
Но вот нынче пришлось  три клумбы засадить овощами, -  бросили  дачу, где росло основное количество овощей на  три их семьи.
«Ничего, ещё остались цветы между деревьями и кустами, да по краям участка – мне хватит»,- думала хозяйка, подходя к шпалерным зарослям высоких кустов помидор. 
Да, именно зарослям, - жаль было удалять пасынки, чтобы не болели томаты. «Лишь бы града не было, а поспеть ещё успеют, ведь сегодня ещё только  шестое июля» - отметила про себя огородница, любуясь обилием цвета и завязи на помидорах.  Хотя нынешнее  лето ей казалось уж очень похожим на уральское потому, что июнь и июль  выдались  облачными, с прохладными росными ночами. 
    Она прекрасно помнила - какие в Рудном  были  раньше холодные снежные зимы и очень жаркие лета…   Зимой   1968 года  морозы стояли более  сорока градусов.  А первого марта, когда она приехала  в Кустанай  с почти  годовалой  старшей  дочкой,  было минус тридцать семь.
Пока муж нашёл такси, все приехавшие и встречающие  уже уехали  в  Рудный.  Старенькая «Волга» шла плохо и  вскоре встала. В салоне сразу  стало  холодно.  Молодая  мать  плотнее прижимала  к  себе одеяльный свёрток с  ребёнком,  стуча зубами и ногами, мысленно уговаривая  автомобиль  завестись  всё то время, что водитель и муж копались в моторе на  морозе.  И,  Слава  Богу,  мотор заработал!  Так они  глубокой  ночью  добрались до  своей первой однокомнатной  квартирки  в доме, рядом с  кафе «Сауле»,  посреди которой  стояла  груда  полученных  недавно мужем их вещей, высланных заранее багажом. 
  А каким жарким было их первое лето  на новом  месте!  Да и потом  ещё много лет,  в  первой  половине  июня   всегда стояла жара за сорок градусов, и негде было спастись от  неё  в угловой  однокомнатной квартире,  где  целых три  окна!   Да  ещё этот знойный ветер с песком,  от которого не укрыться  на   улице, не знаешь, что  придерживать  -   поднимающиеся  дыбом  волосы или юбку...
 В те  моменты она  ясно  представляла,  каким мужеством обладали  первостроители  молодого  города, в  котором просто жить-то было трудно, а надо было ещё и работать! 
    Здесь  жило и трудилось много уральских земляков, жителей их маленького  посёлка, которые   были постарше и приехали раньше:   начальник первой  автобазы  Кушмин,  семья инженеров  Крыловых,  главный бухгалтер  комбината  Бондарев, семьи  шахтопроходчиков  Павлюченко и Урюпина,  семья  Клюкиных и многие другие.  Даже  Николай Фадеевич  Сандригайло, директор ССГОКа,   перед  ВОВ работал директором  их  рудника на  Магнитке, что возле  Златоуста.   Вот уж  кто умел разбираться в людях!  Как он  тщательно подбирал,  воспитывал и берёг кадры  ССГОКа, что после развала  Советского Союза и смерти Сандригайло, почти все ГОКи  стран  СНГ говорили ему ещё много лет - "Спасибо за кадры!".
И, действительно, город был очень богат энергичными и талантливыми людьми! Ведь на комсомольскую стройку съехались самые активные молодые люди со всей страны, которые росли в своём мастерстве вместе с комбинатом и новым городом. На 140 тысяч его жителей обозначилось восемь самых трудолюбивых и сознательных, получивших звание Героев Социалистического Труда. Первым среди них был, конечно сам директор строящегося ГОКа, как опытный организатор всех работ, получивший громадный опыт на предыдущих должностях - Сандригайло Николай Фадеевич! И семь работников основных профессий: бригадиры машинистов экскаваторов - Ермолович Василий Михайлович, Антошкин Евгений Порфирьевич и Верёвочкин Евгений Иванович;  экскаваторщики - Петров Леонид Фёдорович и Шпак Анатолий Андреевич; старший машинист обжиговых машин - Кузнецов Александр Прокофьевич, и единственная женщина среди них - Политкина Александра Ивановна, машинист электровоза! Не зря этими людьми много лет гордится город, да и вся область!
    А мы то приехали  уже на готовенькое…    Маленький чистенький городок тогда заканчивался  улицей Фрунзе, а  дальше строился  буквально на глазах. Он поднимался  не по дням, а по часам, прирастая  новыми  микрорайонами, которые постепенно благоустраивались пешеходными дорожками,  детскими площадками, скверами,  цветниками, газонами  и  фонтанами. Снабжение города комсомольской  стройки  в  те  годы было просто замечательным, а очереди  были  только  за  книгами,  особенно за  подписными  изданиями.  Красивые  прямые  проспекты,  зелёные  парки  и улицы  радовали  глаз,  город  всегда нравился   его  гостям!
   Быстро рос  и  набирал мощности Соколовско-Сарбайский  горно-обогатительный  комбинат.  Муж нашей героини успел поучаствовать  в пуске  11-й  и  12-й машин в должности инженера  цеха КИП и А, а она после тщетного полугодового поиска работы устроилась в городскую  поликлинику  и три года  бегала участковой медсестрой, затем  перешла в  медучилище.  За те несколько лет,  что проработала  там, стали медсёстрами более пятисот десятиклассниц, о которых она знала всё,  учила их уходу  за больными и часто помогала советами.  Как было приятно  видеть в  любом  медучреждении  города  знакомые  лица!  А теперь встречает их всё реже и реже…  Все   давно  стали  мамами,  многие уже и  бабушками, в отличие от неё…
  А каких новых друзей обрели они с мужем в  новом  городе!  Две семьи сослуживцев  мужа Васелюки - Николай с Татьяной и Носовы - Анатолий с Любой
 прямо-таки шефствовали над  ними!
  Семья  электрослесаря  Васелюка жила с ними в одном дворе и приглашала  к  себе  на все  праздники.  Там впервые им довелось услышать  чудное  хоровое застольное  пение  украинских и белорусских  народных  песен.  Добрая бабушка приглядывала за их девочкой, а жена Николая – Татьяна, тоже медик,  просто делилась урожаем с дачного участка. Другая  семья – Юрий и Раечка Лубашевы  тоже ввели их в свой  круг  молодых людей. В той  интересной и весёлой компании  было  пять  инженеров, приехавших на кустанайщину  из Львова.  Талантливые  ребята вскоре стали видными руководителями подразделений  комбината:  Рыбак  и  Фасуляк – в цехе сетей и подстанций,  Сулима – первым начальником  ЦТД (цеха технологической диспетчеризации),  Боровков  вскоре  уехал, а  Казимирко  и по сей день возглавляет  ИВЦ.
  Родители  Раечки, незабвенная чета  Тремаскиных, церемонно  приглашали  новосёлов к себе на воскресные семейные обеды  с  обязательными  пирогами,   всячески старались помочь в бытовых сложностях жизни.  И кто же  мог  тогда предположить, что их приветливый двухэтажный  домик на берегу Тобола,  в закуточке   под названием  «осиное гнездо», где жило большинство руководителей подразделений комбината и его Героев, лет через двадцать, по иронии судьбы,  станет  нашим домом?
   И  тут же ей на память пришло лето 1983 года, когда муж,  поддавшись   уговорам друга, начальника  отдела снабжения,   Владимира  Квасова  и диспетчеров  комбината, взял участок земли под дачку  рядом  с  ними.  Ей бы подождать  пару годиков,  пока встанет на ножки  младшая дочка,  а целинные  участки оборудуют  поливным  водопроводом, но соскучившись по  земле и  надеясь  на близость речки, посадила всего понемножку.  Наступил  сорокаградусный  июнь,   растения начали  требовать  много воды и погибать.  Новоиспечённая  огородница  таскала  воду  в огромных вёдрах,  поливая ненасытный песок, кусала   губы  от боли  в плечах и желала только одного:  обыкновенного коромысла.  В  следующее лето  и коромысло разыскала у  родителей, и насос  уже  появился, но руки  были безнадёжно испорчены и всегда напоминали  о  себе при тяжелой работе…
  Женщина ещё раз вздохнула о прошлом, машинально  взглянула на небо, отметив на горизонте небольшую тучку,  привычно подняла и  подвязала нагнувшийся  помидорный стебель к  бечёвке, протянутой между металлическими кольями.
«Как хорошо придумал и устроил  муж  эти  шпалеры.  Теперь, несмотря на густоту, всем растениям хватит солнца», - благодарно подумала она.  Признаться, муж не любил огородные работы,  но если брался за что-то, то делал это  прочно и рационально.
   «Золотая головушка у него, и руки тоже золотые,  да суждено  ему думать не об огороде», - продолжала размышлять  огородница,  осмотрев  последний ряд томатов, и направляясь к огурцам, чтобы приоткрыть  их солнышку.  Подобрала укрывной материал со всех сторон парника, подвязала его к одной из опор, осмотрела и поправила  плети.  Двинулась  дальше по дорожке вдоль домика, но остановившись  от новой волны воспоминаний,  прислонилась спиной  к его нагревшейся стене.   Всё-таки она была благодарна своей женской судьбе, что  та послала  ей  в спутники  жизни умного и необыкновенно талантливого  мужчину,  с  которым   прожито  более   тридцати лет. 
   А мужчина этот оказался с непростым  и довольно жёстким характером.  Несмотря на их многочисленные разногласия  смолоду, она интуитивно  и  безоговорочно  верила в него, угадывала его настоящую  ценность  и знала,  что рожден он не столько для семьи, сколько для государства, потому что природой ( или породой)  ему было отпущено многое.
Редко  кто из нас с детства знает своё предназначение, а он знал – радиотехника, и всю жизнь был ей верен  и развивал свои способности постоянно. Это была его  работа и хобби, смысл и образ жизни!  Он всегда был в поиске новых радиотехнических идей или в большей рациональности  уже  существующих.  Уже забылись десятки собранных и усовершенствованных им  приёмников, телевизоров, магнитофонов, электромузыкальных инструментов, но помнятся те важные вещи, к которым  он приложил свой ум и руки, проработав почти тридцать  лет  в Соколовско-Сарбайском объединении: металлосигнализаторы на  конвейерах, чтобы случайно попавший вместе  с рудой металл не портил дорогую конвейерную ленту или дробилки, первое промышленное телевидение, диспетчерские пульты  управления,  пульт  и вся звукотехника в ледовом Дворце, работы по учёту электроэнергии, опрокидывания  думпкаров и многое другое.
  Особо   ценна его  деятельность в качестве главного инженера, а  потом и начальника   "Цеха технологической диспетчеризации и связи" после отъезда Сулимы в Россию. Как он строил и доводил до совершенства  хозяйство цеха, совмещая это с  постоянным и целенаправленным  ремонтом, усовершенствованием  связи  в комбинате, оставаясь неиссякаемым источником  технических идей для коллектива, увлекая ко всему новейшему в  радиотехнике своим примером. После его ухода цех жил наработками своего руководителя ещё несколько лет, а идейных катализаторов  больше там не наблюдалось…      
Жена помнила все его удачи и неудачи: поездки на  ВДНХ Казахстана  и СССР, медали  и дипломы, но и то, как сумма вознаграждения за его очередную  научную разработку  делилась на  тридцать три человека – такова была советская система. С каким трудом вводились его усовершенствования в производство, а многие  просто не принимались или откладывались в долгий ящик. Но звание «Почётный радист СССР» в Казахстане имеют немногие, а в Кустанайской области  - он один. Всё это женщина  делила с мужем много лет.
Наверное, не случайно  муж работал над своими идеями только на кухне, какой бы не была их квартира, порой мешая ей, но больше не мог ни в какой комнате.  И по сей день,  всегда  возле его места у окна, на кухонном столе и подоконнике лежат  последние   записи, схемы, новые журналы, очки, лупа, ручки и прочие нужные предметы.
  Тут  взгляд  женщины, так глубоко ушедшей в воспоминания, остановился на большом дереве черёмухи, радовавшем  каждую весну обилием цветов и сильного аромата. Этот маленький кусочек родины они привезли  вместе с берёзкой, пихтой и рябинкой.  Вот, под черёмухой   получился  уральский уголок: дикая чёрная смородина, купавки и другие травки, случайно выкопанные с деревцами.
  Да, как быстро бежит время!  Судя по черёмушке, они в этом домике живут уже давно, ведь младшенькой тогда было  всего четыре года, а сейчас  она учится в Челябинске, откуда они прибыли с мужем в Рудный, в Южно-Уральском университете, на приборостроительном факультете, который закончил папа в своё время. И как нестерпимо жаль, что  рядом с таким отцом  нет сына, и ничего уже не поправишь…
   Зато дочери - наша отрада.  Старшая - преподаватель  теории музыки в прошлом, по  законам новой рыночной  экономики  вынуждена была забыть свою профессию и уже  несколько лет работает экономистом в маленькой фирме отца, который в годы перестройки тоже был вынужден  уйти из комбината, ставшего частной собственностью. А новый его руководитель Баженов, уволенный когда-то с должности инженера за профнепригодность, терпеть не мог никого умнее себя, и поэтому избавлялся от таких кадров любыми путями...  И младшая  дочь тоже скоро станет  единомышленницей  и  помощницей   отцу, когда закончит образование.
   Увлечённая своими мыслями, огородница не заметила, как усилившийся ветер собрал уже тёмную тучу над  её головой. Громыхнул раскатистый  гром и дождь застучал  по листьям тяжёлыми каплями.  Мгновенно усиливаясь, он уже лил сплошной стеной. И вот уже белые холодные комочки начали падать вместе  с ним на землю. 
  «Боже, это же град!» - всплеснула руками хозяйка сада и бросилась  к огурцам, которые недавно открыла. Она быстро  распутала и натянула над растениями укрытие, но дождь уже полностью заменился градом. С неба  теперь плотной стеной сыпался ледяной горох, величиной с хороший окатыш, диаметром около сантиметра, устилая землю толстым слоем.  «Опять мои труды пропали даром!» - отчаянно причитала   женщина,  собирая горстями холодный горох с просевшего от его тяжести укрывного материала и бросая в растущую рядом картошку,  оглядываясь на баклажаны и кабачки,  листья которых уже были пробиты градинами, и  которым ничем не могла помочь  Мокрое платье прилипло к спине и леденило тело под каскадом градин, вызывая дрожь, но она не замечала этого,  лихорадочно  продолжая сгребать  и бросать комья градин на землю, покрытую снегом.
Через несколько минут  всё неожиданно прекратилось: туча иссякла, небо очистилось.  Открывшееся солнце,  как бы извиняясь за промах,  начало быстро согревать воздух и землю.  Потрясенная  только что произошедшей стихией, женщина побежала по огороду, осматривая на ходу растения и осмысливая  нанесённый ущерб.  И  только  обежав его весь, остановилась  отдышаться,  вытирая мокрой косынкой лицо.
«Ну, кажется, не всё пропало:  макушки целы, сами растения не поломаны и не перемешаны с грязью,  как несколько лет назад от града на даче."
В том  году овощи так долго болели после града, что не успели заплодоносить, как лето уже кончилось . С  тех пор женщина  панически боялась града, который  так жестоко и бесцеремонно уничтожал огромную работу и был сродни тем людям, что безжалостно растаскивают пустующие сейчас дома,  потому что не научены уважать чужой труд и чужую собственность.
  «Ничего, ещё разок подкормлю все растения и они быстро отойдут» - успокаиваясь, планировала хозяйка огорода, направляясь к дому, чтобы переодеться и окончательно успокоиться. На крыльце она остановилась,  ещё раз окинула взглядом  »градово побоище»  и, уже почти уверовав, что не всё на свете плохо, подняла голову к небу, заслоняя  глаза ладонью, как козырьком .
 «Будем жить дальше, несмотря ни на что! У нас ещё одно главное дело впереди, - дождаться внуков  и   помочь их вырастить достойными жителями  нашего  знатного города!»-  с этой мыслью  женщина опустила руку,  повернулась и вошла в дом.


                август 2002