КОТ

          Каким должен быть подарок? Конечно же - долгожданным, приятным…
          Когда в конце мая Ирина спросила у дочери, что подарить ей на окончание девятого класса, Олеся ответила, не раздумывая:
- Котёнка! У Лиды Зориной есть кошка, пару недель назад появились котята, хорошенькие! Я бы взяла одного.
        «Его-то нам только и не хватает», - подумала Ирина, с сожалением оглядывая небольшое пространство комнаты в восемнадцать квадратных метров, разделённое шкафом на две неравные части. На «взрослой половине»  с правой стороны от балконной двери, – стол и стул. С левой стороны, под окном, – диван, а на «детской половине», в глубине комнаты, - две кровати вдоль стен, образующие прямой угол.  Были ещё маленькая кухня, и ванная комната.  Эту квартиру они получили на год, но пошёл уже шестой, дети подросли, а вопрос о расширении жилья всё решался в каких-то туманностях бюрократических контор.
- Хорошо, - решительно выдохнула Ирина, – пусть будет котёнок.
       Через несколько дней, едва она вошла домой, её встретил ликующий голос десятилетнего сынишки:
- Мама! Пойдём быстрей! У нас сюрприз! Лида принесла.
- Ну-ка, ну-ка, покажи его, - улыбнулась Ирина, с любопытством проходя в комнату.
- Кис-кис! – позвал Тимка.
       Под диваном что-то активно заскреблось, наконец, из-под него выполз «новосёл»:  чёрно-белый  крошечный хвостатый комочек, на усах и шерсти которого пушистыми хлопьями трепетал лёгкий тополиный пух, летающий по улице в таком изобилии, словно за макушку дерева зацепилась снеговая туча,  и с неё непрестанно сыпался снег, временами заносимый в комнату весенними сквозняками.
- Чем не ластик, – рассмеялась Ирина, - вытер всю пыль под диваном!
- Мама, давай его Ластиком назовём! – обрадовался Тимка, поднимая котёнка на руки и снимая с него пух.
- А что, хорошее имя, в нём есть некоторое родство с искусством, - согласилась Ирина.
         Так в виде подарка и появился  у них маленький Ластик. Он освоился довольно быстро:  в первый же день, смешно подпрыгивая, несколько раз с наскока нападал на пришедшую из школы Олесю, пытаясь куснуть маленькими зубками свою хозяйку за пятки.
           Котёнок стал всеобщим любимцем практически сразу - ему прощалось и то, как он карабкался по дивану, оттачивая свои коготки, и то, что, играя, он часто затаскивал под кровать чей-то носок или тапочек. Выходить за пределы квартиры категорически отказался: когда его выносили  на улицу, чтобы погулял по травке, котёнок мгновенно запрыгивал на руки, вонзал в одежду острые когти, озирался и дрожал. Не хотелось нервировать малыша, поэтому решили – пусть будет домоседом.
          Ластик вырос красавцем, не только своенравным,  но и удивительно умным котом. Во всём его поведении чувствовалось какое-то  поразительное достоинство.
- Он  в прошлой жизни был фараоном, - убеждённо  говорила соседка Люся.
- У тебя такой кот, что я при нём лишнее слово сказать боюсь, - жаловалась подруга Нина,- только что не разговаривает. Смотри: опять ушами повёл и отвернулся высокомерно. Люся права: точно, фараон!
- Это животное благородных кровей, - наблюдая за Ластиком, многозначительно добавляла коллега Ирины, забегая в очередной раз к ней по вопросам работы, - одна внешность чего стоит!   
      Действительно, даже  мордочка кота выглядела необычно. Вокруг глаз, на лбу и выше  шерстка была чёрной, а на  грудке, носу,нижней части мордочки – белой. И здесь смоляной отметиной красовалось круглое пушистое пятно бородки.
 
          В выходной день Ирина покупала на рынке два-три килограмма мяса, делила его на порционные части, раскладывала по пакетам и убирала в морозилку.    
        О том, что хозяйка с  покупкой, Ластик узнавал ещё до того, как она входила в подъезд. Он стремительно срывался с места, громко мурлыча, усаживался перед входом и ждал.  Когда Ирина открывала дверь, он перемещался вокруг неё кругами, временами приподнимаясь на задних лапах и слегка бодая лбом ноги хозяйки или пакет с продуктами, что неизменно забавляло всех, кто наблюдал за этим представлением со стороны.
         Ирина стелила на пол кухни специальную клеёнку, на неё выкладывала мясо, ставила рядом маленькую скамейку для себя и точила нож. Она могла отвлечься, выйти в другую комнату – это ничего не меняло: Ластик уже возвышался на скамейке, словно сторож на посту. Он довольно щурился, предвкушая сытный обед, и даже не мурлыкал, а словно  рокотал от удовольствия, принимая время от времени  позу, напоминающую в равной степени  то белку, то суслика. Подходила Ирина, легонько смахивала кота со скамейки и принималась за работу, в течение которой ему много раз перепадали  кошачьи «вкусности». Съесть он мог много, после чего долго спал, свернувшись калачиком в кресле, или напротив, растянувшись во всю длину, – на ковре. Он никогда не позволял себе запрыгнуть на кухонный стол. Он садился на ближний к нему табурет, привставал на задних лапах и, вытянув мордочку, проверял, чем там пахнет. Если семья обедала, он замирал возле чьего-либо стула «белочкой», расправлял по полу пушистый хвост, и молча смотрел на всех, в нетерпении подрагивая свободно опущенными передними лапами. Как правило, каждый умилялся и спешно угощал его чем-нибудь. Ластик опускался на четыре лапы и спокойно приступал к еде.
          Ещё он  любил слушать, как льётся вода из душа. Стоило кому-то войти в ванную, оказывалось, что Ластик уже успел прошмыгнуть туда и занять наблюдательную позицию на стуле.
         Однажды Ирина решила его искупать. Ласково приговаривая, она поставила кота  в ванну на задние лапы так, чтобы передними лапами он мог опираться о край - мордочкой к стене.
           Попробовав на сгибе локтя температуру воды, Ирина направила на кота душ и очень удивилась, что Ластик даже не дрогнул, пока она аккуратно мыла его шейку, брюшко, хвост. Лишь когда вытирала влажной ладонью мордочку, словно умывала ребёнка, кот издал сердитый звук и решил выпрыгнуть из ванны.  Ирина тут же подхватила его, укутав в махровое полотенце, повторяя, что всё хорошо, теперь он чистенький, и кот послушно затих на руках, позволил вытереть на себе шерсть и посадить на освещённое солнышком место. Там он принялся усердно вылизывать себя, тихо мурлыча от ощущения чистоты, и когда шерсть подсохла, засверкала ослепительной белизной на грудке и лапах и блестящей, как антрацит,  чёрнотой – на спинке и хвосте.
         Позже кот сам стал запрыгивать в ванну, словно давая понять, что хочет принять душ. Зимой грелся у батареи, но никому, кроме хозяйки, купать себя не доверял.

       У подруги Нины  тоже жили кошки: мать и дочь, стройные, породистые, привезённые откуда-то с горных краёв – с кисточками на ушах, словно у рысей, с бесшумными повадками диких зверей. Они легко взлетали в прыжке на высокий шкаф, бегали по висящему на стене ковру, словно он лежал на полу, даже запрыгивали на люстру, откуда с воплями пикировали  прямо в кресло.
      Не особо заботясь об именах, Нина обеих звала Мусями.
      Однажды Нина решила познакомить с ними Ластика, поскольку в определённые периоды обе донимали хозяйку беспокойным желанием обрести друга-кота.
      Ирина сначала сопротивлялась, говоря, что кот ещё молод для романтических  встреч, но Нина обиделась, и идти с Ластиком  на смотрины всё же пришлось.
     В гостях кот робко выглянул из большой спортивной сумки,  почувствовав любезный приём  Муси-дочки, но тут откуда-то сбоку неожиданно появилась злобно зашипевшая на него Муся-мать. От неожиданности Ластик мгновенно  спрятался в глубине своего убежища, что ещё больше разожгло любопытство молодой кошки и недовольство старой.   Молодая подходила к сумке, ласково зазывала гостя, слегка трогая лапой его чуткие ушки, но вмешивалась старшая, отталкивала  дочь,  и так продолжалось несколько минут.
          Ирине стало жалко своего  кота, она погладила его по голове, застегнула сумку и решительно сказала подруге:
- Видишь, они не подошли друг другу. Я ухожу, потому что животные нервничают.
        Не найдя веских слов, Нина недолго пыталась  возражать и вынуждена была согласиться.
       Но самое интересное, что  Ластик своё унижение Нине не  простил. Когда она приходила к Ирине, он выгибал спину,  шипел, обнажая острые клыки, и даже кусал гостью, если она пыталась погладить его и не успевала вовремя отвести руку.
        Совпадение – нет ли, но Нина стала приходить в гости всё реже, кот успокоился, а потом они получили новое жильё в соседнем большом городе и связь с Ниной прервалась.
        Во время переезда Ластик  испуганно смотрел в окно автомобиля и прижимал уши от сигналов мелькавших машин, из которых улыбчивые пассажиры то и дело махали руками, чтобы привлечь его внимание.

         В новой квартире было много места, поэтому кот чувствовал себя здесь свободно и независимо. Особенно Ластику  нравился подоконник. Он внимательно созерцал широкий двор  с высоты семи этажей и его хвост  нервно подрагивал, если на карниз неожиданно садился голубь.
 
          Как-то раз Олеся, к тому времени уже студентка биофака и очень самостоятельная девушка, принесла домой клетку и объявила, что хочет завести ещё одно животное – декоративную крысу.
     Ирина ахнула:
- Почему именно её?
- Это очень умное и чистоплотное животное. К тому же одно из древнейших обитателей планеты, - убеждённо ответила Олеся.
- Может,  и не самое глупое, и древнее, но - чистоплотное? - с сомнением откликнулась Ирина.
- Вот сама увидишь! - воскликнула дочь и, неожиданно достав из сумочки длиннохвостого зверька, быстро переместила его в клетку.
- Это крыс. Его зовут Филимон, - уточнила Олеся.
  «Крыс» тут же уселся на задние лапы и принялся усердно умываться, умильно работая передними лапками. У него оказалась очень милая  и забавная мордочка.
- Ну, что я говорила? Разве не чистюля?
- Симпатичный, - улыбнулась Ирина.
        Дочь оказалась права: похоже, чистить шёрстку для Филимона было одним из любимых занятий.

      Ластик к соседу отнёсся с большим интересом. Он запрыгивал на стол с клеткой крысёнка, садился рядом и внимательно наблюдал. Это со стороны напоминало посещение зоопарка. Но взгляд «посетителя» на хозяина клетки действовал примерно так же, как взгляд кобры на кролика.
      Филимон маленькими шажками подходил близко к прутьям и замирал, заворожено  уставившись на кота. Они могли долго разглядывать друг друга.       
     Причём, кот иногда позволял себе потрогать лапкой клетку, понюхать мордочку крысы, умыть свою мордочку, а Филимон  стоял, не шелохнувшись, пока Ластик не уходил. Только однажды Филимон  неосмотрительно пошевелил длинным хвостом, высунувшимся между прутьями.
    Ластик не собирался вредить крысёнку, но охотничий инстинкт сработал: кот поймал хвост и слегка прикусил его, тут же отпустив, словно устыдившись своей несдержанности.
    Филимон не издал ни звука, только прижался брюшком к полу клетки, сгорбатив спинку,  и прикрыл глаза от ужаса.  Он потом долгое время принимал именно такую позу, если кот прикасался лапой к прутьям клетки.
      Когда Олеся обнаружила на хвосте  Филимона две дырочки от зубов,  Ластик получил строгое предупреждение, что будет отлучён от  посещения "зоопарка". Как ни странно, он всё понял, и перестал гипнотизировать младшего соседа. Филимон тоже успокоился. Со временем можно было наблюдать интересную картину: мирно спящих по разные стороны прутьев  кота и крысу, почти касающихся друг друга боками.
     Крыс стремительно взрослел, и Олеся подселила к нему подругу, но она оказалась злобной и сварливой, пришлось вернуть её обратно. Казалось, что Филимон - единственный в своём роде, добрый и понятливый, но крысиный век совсем не долог, поэтому, когда его не стало, все были так опечалены, что решили больше никого из животных не заводить.
      Ластик возмужал, весил более пяти килограммов, и всё же позволял себе иногда порезвиться. Он носился по комнатам и не всегда вписывался в повороты, временами налетая лбом на приоткрытую дверь,  самозабвенно катая клубок шерсти или мяч, но порою грустил, издавая протяжное «Мау!»
        В такие моменты домочадцы брали его на руки, ласково поглаживали пальцами бархатистые ушки, нежно-розовый нос – и кот вновь становился жизнерадостным.
                Продолжение следует.http://www.proza.ru/2014/11/06/476