Глава 102

5-11 ноября 2014 г.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ

Голые короли

Глава сто вторая

То, что произошло на взлетной полосе аэропорта Внуково-3 поздним вечером 20 октября, нельзя назвать случайной авиакатастрофой. Это преднамеренное, основательно подготовленное убийство главы французского нефтегазового концерна «Тоталь» Кристофа де Маржери, который всегда выступал за сотрудничество с Россией, открыто игнорировал навязанные Америкой санкции и уверял своих московских друзей, что «санкционный психоз» Обамы скоро закончится. Месье Маржери трагически заблуждался.

Параноидальный синдром сам по себе закончиться не может. Тем более у маргинального правителя, считающего, что любой мирный пейзаж можно легко превратить в арену катастрофы. Посмотрите на Украину. И послушайте черного душой маргинала: «Городские руины - прекрасное зрелище, но человеческие - еще прекраснее».

«Фалькон-50» в считанные секунды превратился в пылающие руины. Погибли оба пилота, стюардесса и единственный пассажир - Кристоф де Маржери. Уже на следующий день виртуальными руинами стали многие бизнес-планы и деловые соглашения напуганных европейских предпринимателей с российскими партнерами. Что и требовалось от нерассуждающей снегоуборочной машины, выехавшей на взлетную полосу за 40 секунд до трагедии.

Водитель, 60-летний Владимир Мартыненко, тоже, кажется, не рассуждал. Так приходится думать. Все мысли, сомнения и страхи остались позади. Впереди было неуклонное следование заученной версии: ехал позади колонны машин, услышал какой-то странный стук снизу, остановился  посмотреть, после чего потерял ориентацию в пространстве, нечаянно выехал на взлетную полосу, где и произошло столкновение с «Фальконом», зацепившем кабину машины левой стойкой шасси.

Если водитель аэродромной спецмашины с десятилетним стажем работы во Внуково потерял ориентацию, следуя вдоль полосы, ярко освещенной двумя рядами посадочных огней, в результате чего выкатился навстречу взявшему разгон самолету, значит, аэропорт надо закрывать, а водителя направить на обследование к офтальмологу. А лучше - сразу в прокуратуру.

Посадочные огни горели исправно. Зрение у Мартыненко нормальное. Территория аэродрома знакома до мельчайших деталей. Ненормально и труднообъяснимо то, что в ночную смену, когда обычно дежурят самые опытные диспетчеры, заступила не несущая никакой ответственности за свои решения девушка-стажер по имени Светлана. Она видела, что колонна снегоуборщиков прошла, а «заплутавшей» машины Мартыненко не заметила - и дала разрешение на взлет.

Ни во Внуково-2, ни в Шереметьево, ни в любом другом столичном аэропорту такие инциденты попросту невозможны. Во Внуково-3 возможно и не такое.

Именно сюда беспрепятственно прилетал на различные рандеву объявленный в международный розыск Борис Березовский. Именно здесь, в аэропорту Внуково-3 происходят тайные сходки лидеров криминальной Европы с российскими братками, именно отсюда направляются во всеприимный Лондон проворовавшиеся банкиры и профессиональные киллеры. Именно здесь на высокопоставленных или считающих себя таковыми пассажиров не распространяются ни общие законы, ни ведомственные инструкции «Аэрофлота», ни даже элементарные порядки и правила.

Организаторы катастрофы хорошо знали царящий здесь ВИП-бардак и легко под него подстроились, резонно полагая, что все спишут на безответственность неуправляемой, отставшей от колонны снегоуборочной машины.

Кстати, в ночь с 20 на 21 октября снегопада во Внуково не наблюдалось. Но это, пожалуй, единственный просчет тех, кто способен любой мирный пейзаж превратить в арену катастрофы. Посмотрите на Чернобыльскую АЭС.



Комментарий к несущественному

Мало кто из москвичей до 21 октября знал о существовании аэропорта, запрятанного от посторонних глаз среди подмосковных лесов и предназначенного только для обслуживания частных самолетов, владельцев которых уже не удовлетворял комфорт ВИП-зала Внуково-2. Впрочем, дело тут не только в комфорте и не в очаровательных стюардессах, призванных скрашивать полет одиноко скучающим пассажирам. Для того же Березовского было вообще небезопасно покидать пределы приютившей его Великобритании, тем более что даже там его передвижения не оставались без внимания тех, кого они интересовали.

В Лондоне не могли не знать, когда мистер Платон Еленин направляется на очередное рандеву в Москву. Следовательно, не могли не знать этого и в Москве. Однако он спокойно прилетал во Внуково-3 и без проблем возвращался, проведя на борту своего самолета запланированные переговоры с конфидентами и пополнив этим фактом дело агентурной разработки без каких-либо неприятных для себя последствий. На привилегированном островке рыночной демократии, избавленном от таможенных и пограничных заморочек, Борис Абрамович и подобные ему персонажи чувствовали себя неприкасаемыми. Бизнес, господа, ничего личного. И ничего государственного. Нейтральная территория. Заповедник для объявленных в розыск ВИП-олигархов. И весьма удобное место для сведения политических счетов. Забил стрелку - пришел, ударил, улетел. Техническая сторона дела никого не интересовала. Для этого существуют аэродромные службы.

Между тем у взлетно-посадочной полосы аэропорта Внуково-3 есть одна нехорошая особенность.

Она не идеально плоская. Сначала идет некоторое возвышение, как на авианосце, а после трети своей протяженности бетонное полотно ощутимо снижается. Вследствие этого пилоты видят на взлете только часть полосы. Машина Мартыненко находилась за возвышением и оттого оставалась вне поля зрения экипажа. Но не диспетчеров. Им сверху видно все - ты так и знай, Мартыненко.

Пилоты же увидели снегоуборщик только через 14 секунд после начала движения. Это не к оправданию действий экипажа, оно пилотам уже ни к чему. Зато ушлые, дорогие адвокаты (откуда бы им взяться возле неимущего водилы с предложением миллионного залога?) пытаются использовать технические характеристики ВПП в защиту клиента - ведь он тоже не видел стартующий «Фалькон». Но Мартыненко и не должен был видеть или не видеть самолет. Он не имел права выезжать на взлетную полосу ни при каких обстоятельствах, кроме снегоуборки, когда ВПП закрыта для воздушных судов.

Тут есть и такой нюанс. Если бы Мартыненко продолжал двигаться поперек полосы, ничего страшного, наверно, не случилось бы, но он остановился. И стал названивать ведущему инженеру аэродромного обслуживания Владимиру Леденеву: куда ехать? Не дозвонился. И остался стоять, пока не произошло непоправимое.

Это своего рода страшный «двадцать пятый кадр» в фильме. Кино рождает свои эффекты за счет несовершенства человеческого зрения, не воспринимающего межкадровые стыки. Двадцать четыре яркие картинки помимо воли складываются в единую мизансцену, фиксирующую желаемый образ. Можно вставить двадцать пятый кадр - образ останется тем же. Изменится восприятие.

У бизнес-кругов Европы оно изменилось. В худшую для России сторону.



Диверсия как она есть

Руководитель предвыборной кампании победившего кандидата в президенты США, как правило, назначается после инаугурации на одну из высших должностей в администрации Белого дома. При Джордже Буше-младшем традиция была нарушена. Глава его предвыборного штаба Джо Олбо избрал для себя кресло директора ничем не примечательного для широкой публики Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям РЕМА, в задачу которого входит обеспечение деятельности правительства в условиях, близких к чрезвычайным. Ключевая инструкция РЕМА гласит: «В результате некоторых катастрофических потрясений вся страна может оказаться под угрозой. Руководствуясь политикой США, РЕМА принимает непосредственное участие в разработке планов действий в подобных условиях...»

За несколько часов до обрушения башен-близнецов Всемирного торгового центра, то есть с самого утра 11 сентября 2001 года, президент Буш, направляемый «чрезвычайной схемой» секретногоагентства РЕМА, инкогнито порхал из штата в штат, нигде подолгу не задерживаясь, а вице-президент Дик Чейни, как альтернативный глава сверхдержавы, спрятался в одном из подземных бункеров агентства.

Глава РЕМА Джо Олбо - никому не известное ночное существо с чугунной физиономией, непроницаемым взором и холодной решимостью в голосе - поведал потрясенным американцам, что «наконец настал наш час, и миссия наша определилась». Однозначно расценив воздушную атаку на ВТЦ как террористический акт, Олбо объявил виновниками трагедии исламских экстремистов вообще и Осаму бен Ладена в частности.

Что мог говорить после этого президент Буш? Только послушно повторять уже сказанное, да, это террористический акт. Против Америки выступили враги цивилизации, потому что «американцы всегда на мушке у террористов, благодаря своим замечательным достоинствам - главным образом, демократии».

Быть может, Джордж Буш-старший, возглавлявший в свое время ЦРУ, объяснил Джорджу-младшему разницу между терактом и диверсией, доказывая, что нью-йоркская атака на ВТЦ по уровню организации, технологического обеспечения и координации задействованных сил никак не подпадает под категорию примитивного терроризма исламских фанатов, а представляет собой хорошо спланированную и профессионально осуществленную диверсию. Кстати, очень скоро выяснилось, что во время атаки на небоскребы и здание Пентагона были выведены из строя системы управления воздушным движением и наземного обеспечения, что породило первозданный хаос в небе над Америкой.

Бушу-младшему дано было выбирать одно из двух: либо признать полную несостоятельность секретных служб, либо с мистическим ужасом осознать, что ЦРУ и ФБР являются прямыми или косвенными участниками диверсии, а полуподпольная РЕМА поставила на прослушку либеральные мысли сограждан. Вспомнилось Бушу тогда, что еще Рональд Рейган в 1984 году наделил агентство РЕМА полномочиями альтернативного правительства Соединенных Штатов, даже куда большими, если иметь в виду разрешение действовать в чрезвычайной ситуации, не считаясь с конституцией, Биллем о правах, игнорируя священные для американцев интересы частной собственности и свободного предпринимательства. Из скромного аналога российского МЧС агентство Олбо постепенно превратилось в неявный и мутный пока еще отпечаток с НКВД сталинской эпохи. Без карательных функций, но с неофициальным правом на организацию диверсий и обязательной подстраховкой ключевых этапов.

В случае с небоскребами на Манхэттене подстраховкой послужила взрывчатка, заложенная загодя в несущие конструкции зданий. То же и с Пентагоном. Когда выяснилось, что направить самолет в определенную часть северного сектора не удастся, ее взорвали изнутри. Джо Олбо ставил «двадцать пятый кадр», надежно и основательно вытесняя из обывательского сознания остальные двадцать четыре: «Мы поднимем на ноги весь мир. Мы будем терпеливы. Мы будем целеустремленны и решительны. Мы будем еще беспощаднее и еще могущественнее, даже если это станет вызывать по отношению к нам беспрецедентную ненависть. Американская культура есть культура бесстрашных».

«Бесстрашные» убедили перепуганного Джорджа Буша, что над Пенсильванией пролетает «Боинг», захваченный террористами, и направляется он прямиком на Белый дом. Лайнер сбили ракетой. Для подстраховки. Террористов на нем не было, но это уже никого не интересовало. Диверсия - дело грубое. Голливудский пасьянс с использованием «двадцать пятого кадра», внушающего ощущение национальной трагедии. Что и требовалось: «И приведу тобою в ужас многие народы, и цари их содрогнутся в страхе о тебе, и поминутно будет трепетать каждый за душу свою в день падения твоего...» (Иез. 32.10)

Если перевести стенания библейского Иезекииля на жаргонную лексику секретных служб, то выяснится, что Америке нужен новый передел мира, новые границы между Востоком и Западом. А эта демаркация пишется на картах только великой кровью.



Комментарий к несущественному

В ходе следствия в аэропорту Внуково-3, когда были арестованы еще четверо подозреваемых, в том числе молодая диспетчер-стажер Светлана Кривсун, и расшифрованы записи речевого самописца, неожиданно для всех выяснилось, что к началу разгона «Фалькона» на полосе находились не одна, а две снегоуборочных машины. Первую пилоты заметили и, возможно, приняли чуть-чуть влево, чтобы не зацепить.

Машина Мартыненко выехала на полосу второй. Скорее всего, для подстраховки. Укоренившаяся практика подобных дел не позволяет думать иначе. Заметил машину экипаж или нет, сказать невозможно, потому что с момента столкновения бортовой самописец не зафиксировал ни единого слова: «Тридцать метров полета и пара переворотов - Франция у руля!»

А добрый малый Мартыненко надеялся - обойдется.



Долгое эхо Чернобыля

Осуществление диверсий, подобных той, что состоялась на Манхэттене 11 сентября 2001 года, это высшая форма секретных операций, опирающихся на многоуровневую организацию множества структур. Обеспечивающих уровней должно быть не менее пяти, в противном случае это будет агрессивная самодеятельность палестинских шахидов, не способных на большее, чем подрыв начиненного взрывчаткой автомобиля.

Высший уровень - заказчики операции, они же ее спонсоры. Это, как правило, правительственные чиновники высокого ранга, руководители спецслужб, военачальники
и представители крупного бизнеса, объединенные общим интересом в той или иной транснациональной корпорации. Это священные коровы в полоску и звездочку. Люди нижестоящих уровней обеспечивают свободное обращение их интересов по планете, устраивая по необходимости национальные катастрофы в отдельно взятой стране. Чернобыльская трагедия из этого ряда, хотя и затмевает собой любую другую.

Минуло без малого тридцать лет и, кажется, люди перестали быть людьми, превратившись в бездумных игроков - в политике, в экономике, в бизнесе, вообще - в жизни. Не судьба играет человеком, а человек ставит на кон свою судьбу, не сознавая, что стихийное нарастание игрового идиотизма неизбежно приближает конец всем и всяческим играм.

После Чернобыля осталась мифология о Чернобыле. А мифы - что? То ли было, то ли нет, то ли еще только будет. К разрухе в головах игроков прилагается неимоверное нагромождение официальной лжи и неофициальной правды, которой не верят. Чернобыльская катастрофа произошла именно там и тогда, где и когда могли ее предотвратить. Предостережение прозвучало. О том, что возможна трагедия, стало известно за одиннадцать дней до того, как она состоялась.

В новосибирском выпуске еженедельника «Говорит и показывает Москва» с программой передач на 21-27 апреля 1986 года день 26 апреля был демонстративно и наглядно помечен графическим изображением ядерного реактора с его защитной оболочкой, отражателем и урановыми блоками в виде 16 условных кружочков. А две даты - 26 и 27 апреля, то есть день взрыва четвертого энергоблока и день неуправляемого развития катастрофы, выделены были красным цветом. Во всей недельной программе вещания не было более ни единого красного пятнышка. Даже день рождения Ленина остался в черном цвете.

На схеме ядерного реактора, привязанной к 26 апреля, отсутствует седьмой по счету кружочек из 16. Вместо него - характерная звездочка с неровными, асимметричными лучиками, символизирующая взрыв. Для ядерщиков Академгородка это явилось тревожным сигналом с точным указанием источника тревоги: в общем перечне атомных объектов на территории СССР Чернобыльская АЭС значилась под седьмым номером.

Выпуск газеты подписан в печать 15 апреля - за одиннадцать дней до взрыва, и странным образом суровая советская цензура не углядела зловещего смысла в рисунке. Разгадку «ребуса» нашли в Центре исследований проблем ядерной энергетики новосибирского Академгородка. Нашли и хотели предупредить. Не получилось. Академика Валерия Легасова не пожелали в Киеве слушать. Получилось другое - привычный хаос с признаками массового героизма обреченных ликвидаторов.

После жестко организованного набега «с лопатой на атом» пришло запоздалое осмысление произошедшего. На Чернобыле сошлись клином две катастрофы: социально-политическая, избравшая своей жертвой советскую державу, и космическая, когда вообще неизвестно, из какой бездны вселенского ужаса и кому именно суждено добывать новый опыт и смысл выживания. Роковая неизбежность грядущей беды, притаившейся за полуразрушенными стенами чернобыльского саркофага - не Господень промысел, а дело рук человеческих.

О причинах катастрофы долго говорили как о сумме фатальных совпадений, вероятность которых теоретически равна одной 100-тысячной процента. Практически же кошмарный итог полностью соответствует тщательно рассчитанной под эту исчезающе малую долю процента технологической диверсии.

От участия в «эксперименте», связанном с рискованной остановкой реактора, под разными предлогами отстранили опытных специалистов, а сам «эксперимент», запланированный на 12 часов дня, перенесли по команде из Киева на полночь, когда специально подготовленную бригаду операторов сменила дежурная. Отсюда дикая, не укладывающаяся в голове ситуация, зафиксированная «черным ящиком».

Идет остановка реактора. Один из операторов силится разобраться в инструкции, регламентирующей проведение «эксперимента». Запутавшись, спрашивает у напарника: «Слушай, Вань, я чего-то не понял - тут в инструкции все пункты напечатаны, а один зачеркнут и сверху что-то написано от руки. Как делать - по написанному или по напечатанному?» Старший оператор не успел ответить, да и вряд ли знал, что сказать.

Следствие по факту взрыва четвертого энергоблока курировал первый заместитель председателя КГБ Филипп Бобков, ставший впоследствии правой рукой Гусинского в холдинге «Медиа-Мост». По законам диверсионного жанра очень скоро не осталось в живых никого из тех, кто мог объяснить, что именно хотела «говорить и показывать» Москва в новосибирском выпуске программы передач на 21-27 апреля 1986 года.

Академик Валерий Легасов застрелился.



Комментарий к несущественному

Итак, за одиннадцать дней до катастрофы на Чернобыльской АЭС глас вопиющих физиков-ядерщиков не был услышан в украинской пустыне. Не до того было. Готовились с административным восторгом встретить праздник: мир, труд, май. В итоге мир получился обманчивым, труд - адским, а май - смертельным.

Ныне про Чернобыль забыли вовсе. Французские специалисты, выигравшие еще в 1993 году конкурс на лучший проект «Укрытие-2», способный накрыть полуразрушенный саркофаг, сочащийся урановым туманом, начали сооружение гигантского защитного устройства «Арка». Начали - и кончили. Евросоюз не дает больше денег, поскольку из тех сотен миллионов долларов, что уже выделены, украинские олигархи «покралы» больше половины. «Арку» предполагалось сдать к концу 2015 года. Во-первых, не успеют объективно, а во-вторых, что не исключено, старый саркофаг может рухнуть раньше. Не Господень промысел - дело рук человеческих.

Иная картина сложилась в Нью-Йорке до и после 11 сентября 2001 года. К концу рокового дня ФБР арестовало пятерых граждан Израиля. Они назвали остальных сопричастных - всего более 60 человек, уверявших, что в их задачу входило лишь предупредить три тысячи соплеменников работавших во Всемирном торговом центре, чтобы они не торопились 11 сентября в свои офисы на Манхэттене. Повод к однодневной забастовке трудящихся евреев может быть избран любой. Ну, скажем, протест против ущемления прав сексуальных меньшинств. Или, наоборот, в защиту легализации легких наркотиков.

Предупрежденные о предстоящей катастрофе служащие ВТЦ остались дома у своих телевизоров, заранее чувствуя себя идиотами при мысли, что на самом деле ничего не случится. Ведь самое ужасное в апокалипсисе - это то, что его может не быть.

Во Внуково-3 предотвратить катастрофу мог и должен был ведущий инженер, отвечавший за работу снегоуборщиков, Владимир Леденев. Теперь он уверяет следователей, что вдруг пропала радиосвязь с водителем Мартыненко. Допустим, что так. Но что помешало ему связаться с диспетчерской службой, чтобы там задержали вылет «Фалькона» до выяснения ситуации на ВПП?

Следователи в конце концов докопаются до истины. Требование Кремля не позволит списать трагедию на халатность и безответственность одной или двух нерассуждающих снегоуборочных машин. Жаль только, что никто из московских друзей не подсказал Кристофу де Маржери классическую формулу советских времен: «Летайте самолетами Аэрофлота».

23-25 октября 2014 года