Сказание

На дальнем зимовье заснеженной ели
Саянские сказы слагали метели,
Послушать сказанья за двери я вышел
И имя твоё в этих сказах услышал.
Таёжным распадком среди кедрачей
По камням катился хрустальный ручей,
Он весело пел и звенел без помех,
В том звоне услышал я девичий смех.
А в волнах ручья, что чисты, как слеза,
Увидел твои голубые глаза.
Под солнцем саянским свежи и ярки
Пожаром в лугах полыхали жарки.
Из этого бурного моря огня
Теплом твоих губ опалило меня.
Где солнце сквозь ветви рассыпало блики,
Собрал я пригоршню лесной земляники,
Стоял, упоён ароматом её,
А чудилось в нём мне дыханье твоё.
Сырые туманы, студёные росы
Трепали берёз золоченые косы.
Трещали морозы, ложились снега,
Весенние воды топили луга…
Я мерил по жизни крутые дороги,
В висках серебром отмечались тревоги.
Напрасно толкуют, что, дескать, седины –
Мужания знак, украшенье мужчины.
На трудных дорогах убавилось сил,
В душе поистратился юности пыл,
Когда я в осеннем туманном рассвете
Тебя наяву, мою Золушку, встретил.
И ты повстречалась со мной не девчонкой,
И беды тебя не минули сторонкой.
Но всё ж ты милее, чем виделась мне
В саянских сказаньях, в мечтах и во сне.
На дальнем зимовье заснеженной ели
Не сказы, а быль напевали метели.