Дело было в ноябре. или Памяти козла

  Дело было в ноябре, очень давно, когда я ещё была замужем. Если точнее, то лет девятнадцать тому назад. Мы с мужем были в отпуске. Полузимняя погода, промозглая и утомительная,  сподвигла нас съездить в деревню к его родственникам. Не к матери, потому что у неё мы бывали часто, а в Жерновку.


  Жерновка, это железнодорожная станция в одном из районов нашей области. Для нас она была значительной, потому что именно в Жерновке мы и умудрились познакомиться. Это, кстати, произошло так же в ноябре 1987-го года.


  Решили и поехали! Дочь оставили у моих родителей, потому что отправились не на машине. Рабочий Серёгин ЗИЛ на время его отпуска передали другому водителю, этот факт страшно отравлял супругу каждый день отдыха. Он просто трясся от ярости при мысли, что чьи-то чужие руки дотрагиваются до его драгоценной Ласточки-Гюльчатай. Наверное у каждого водителя автомобиль имеет своё собственное имя. Ну а если у вас не так, то это не значит, что у другого тоже не должно этого быть. Вот Серёжкин ЗИЛ и звался в узком семейном кругу Ласточкой-Гюльчатай.


  На чём мы добрались до райцентра я не помню. Поездом или на автобусе, третьего варианта просто нет. Поехали так, потому что родственники нас не ждали, а прямой поезд от областного города приходил в Жерновку поздней ночью,  старики в это время давно бы спали. Тогда не было принято оповещать заблаговременно о своём решении нанести визит. В городе телефоны были не в каждой квартире, что уж говорить о деревне!


  Несколько часов мы гуляли по Петровску. Муженёк потчевал меня бесконечными весёлыми историями из того времени, когда он учился в этом маленьком городишке, постигая профессию водителя.


 Ничего не запомнила я из этой прогулки, кроме одного эпизода. По асфальтированному тротуару бежал человек. Был он абсолютно пьян, наверняка и бежал, потому что не в состоянии был идти. При этом руки он держал за спиной, как заключённый. Лицо его представляло собой ужасную кровавую рану. Он нёсся нам навстречу, я сначала глупо хихикнула, потом испугалась. Промчавшись с громким топотом мимо нас (Жанна естественно обернулась), мужик со всего маху навернулся! Так как руки его находились за спиной, он ими не воспользовался, и удар об асфальт пришёлся на лицо! Вот потому-то оно и было уже таким окровавленным, конечно, упал он уже не в первый раз за свой путь. Поднялся кое-как, невзирая на травмы, руки снова сунул назад, пальцы сцепил в замок и помчался, как северный олень. Вот ему будет плохо с утра!


  В Жерновку прибыли, когда уже стемнело. Дом тёти Лиды и дяди Клима не очень далеко от самой станции, они нам так обрадовались!

 -Ой, как вы вовремя! Мы как раз козла зарезали сегодня, так что будем вас мясом угощать!

  Странно, что я не насторожилась, когда был помянут этот несчастный козёл.
  В наших магазинах в то время вместо баранины продавалась сайгатина. Возможно, что теперь, уже наученная и потёртая жизнью, я бы к этой разновидности белковой пищи отнеслась спокойно. Я и тогда ела эту псевдобаранину, но регулярно отплёвываясь и без радости совсем.

 Выяснилось, что есть мясо и похлеще!

  Нас усадили за стол, навалив в эмалированные миски горячего мяса! Водка «для взрослых», так как я во время своих визитов в деревни, не оснащённые цивилизованными санузлами, горячительные напитки более трёх рюмок не принимала, справедливо полагая, что в случае аварийной ситуации, мой фаянсовый друг остался далеко-далеко.

 
  Мы с дороги оказались страшно голодными. Мяса хотелось очень! Подцепляю вилочкой наиболее приглянувшийся кусочек, самый манящий, жирненько-лоснящийся при свете лампочки Ильича, свисающей с потолка на витом шнуре. Тащу в рот!


  Хорошо, что сдержалась и не выплюнула! Козёл-то покойный был наверное ровесником своих хозяев, напотелся – напрел за долгую жизнь под своей шкурой, напитался ароматами душного сарая. Ой, мама моя дорогая, какая же редкостная гадость было  мясо этого древнего  козла!!! И стариков обидеть – некрасиво получится. Убитая горем, стараясь не дышать, я медленно уничтожала порцию. Справилась, конечно. А вот от радушно предложенной добавки отказалась. Чаем запила и спать!


 Утром думаю, может тётя Лида сейчас нарежет нам привезённой в гостинец колбаски, ну или сгущёнку откроет. Да зачем же резать колбасу, раз мяса хоть завались?! Позавтракали.


 Сергей чем-то помогал дяде Климу во дворе, потихонечку день двигался к обеду. Щи с козлом, пожалуйте, гости дорогие! Я старалась набить рот хлебом, чтобы перебить «козлистость». А на самом деле щи-то знатные были у тёти Лиды! Разваренные, потомлённые, «ложка стоит» - я такие и люблю! От второго отказалась. Подумала, что не смогу! Тётка решила, что девушка городская  ест мало.


  Днём мы ходили проведать родителей мужниного друга в Берёзовку. Мостик в Жерновке перешли и оказались уже в Берёзовке!

  Возвращаемся, а на ужин снова мясо!

  Утром третьего дня встаём, хозяйка радует : « А я картошечки пожарила!» Вот уж Жанночка взбодрилась! Ну, думаю, картошка, это же самое настоящее счастье!


  Запихиваю ложку горячей картошки в рот. Что такое?! Откуда здесь козлячий аромат???

  - Дак на козлином сале картошка-то!- с набитым ртом поясняет муж и смеётся. Ему-то что! Он и не такое ел в своей жизни, да и в армии его разносолами не баловали.

  В общем, не стала я картошку. И от обеда отказалась, упав духом. Вот чай пила. С хлебом!

  Зато вечером нас пригласили в гости.

  Тогда, не испытавшая ещё на себе никаких диет, в дни, когда в начале девяностых бывало и совсем грустно, я всё же умудрялась варить постные супы из свёклы и лука, или поджаривать макароны с тем же луком. И все ели, да похваливали! А тут мясо  в рот не лезет. Заелись, барыня.


  Явились мы вечером в гости. Стол, как полагается, хозяйка накрыла праздничный. У нас с собой водочка.


  Наверное больше никогда я так не набрасывалась на еду. Измученная козлячьими ароматами, голодная за весь день, я метала всё подряд! Было стыдно, но остановить себя я не могла.


  Оказалось, что сгубить может не только спиртное, но и чрезмерное обжорство. А уж и снег выпал. И скакала я по белому огороду до «удобств», рискуя расплескать обильный ужин раньше, чем достигну узкого деревянного домика, стыдливо скрывающегося в самом дальнем уголке деревенского двора.


  Больше мы в Жерновку не ездили. Не получилось. От того козла и косточек не осталось, да и живым никогда не встречала, а вот помню же!