Дед Николай Мороз

                Киевские дети останутся на Новый год без Деда Мороза. 
Мэр Киева Виталий Кличко предлагает встретить Новый год без традиционного Деда Мороза. Утвержденный им план празднования уже разместили на сайте горадминистрации. По мнению украинских чиновников, Дед Мороз — пережиток советских времен, и вместо него поздравлять детей с зимним праздником должен Святой Николай. Новые власти посчитали, что современной Украине эта «европейская традиция» подходит больше. «Во всех городских мероприятиях, посвященных празднованиям Нового года, участие Деда Мороза не рекомендуется, как идеологически чуждого для Европейского общества элемента»- пояснил представитель мэрии.
Не совсем понятно, оставят ли Бабу Ягу, Кощея Бессмертного, снеговика, Снегурочку и прочих сопровождающих этот праздник, лиц «просоветской ориентации». Кстати,  неплохо было бы им и ёлочку выкрасить в радужные цвета, такие модные сейчас на западе. Ну а уж костюм Николаю обязательно пошить из материала жёлто – голубого цвета. Шапку чёрно – красной сделать, в руку трезуб. Иначе никак – не поймут хозяева.

                В 1840 году были опубликованы «Детские сказки дедушки Иринея» В. Ф. Одоевского, в одной из которых («Мороз Иванович») впервые дана литературная обработка фольклорного и обрядового Мороза. Созданный Одоевским образ еще далек от знакомого нам «елочного» персонажа: календарная приуроченность сказки - не Рождество и не Новый год, а весна (Мороз Иванович живет в колодце, оттого что «жарко становится»); не он приходит к детям, а дети приходят к нему; да и подарки его — это лишь плата за службу. И все же образ этот уже узнаваем: «добрый Мороз Иванович» — «седой-седой» старик, который как «тряхнет головой — от волос иней сыплется»; живет он в ледяном доме, а спит на перине из пушистого снега. Рукодельницу за хорошую работу он одаривает «горстью серебряных пятачков», однако и Ленивицу не замораживает (как Морозко старухину дочь в сказке), а лишь проучивает, дав ей вместо серебра сосульку.

                Кто не понял, поясняю – не в Кремле он проживает и не с красным флагом бродит по Красной Площади.  Заботясь о природе, он покрывает снегом озимые всходы; попечительствуя о людях, стучит в окошки, чтоб «не забывали печей топить да трубы вовремя закрывать», проводя при этом и «нравственные идеи» о необходимости «нищеньким помогать».

                «Слава КПСС» не кричит, пятилетки завершить за три года не требует. Обрядовый Дед Мороз и сказочный Морозко- превращены в доброго, но справедливого воспитателя и наставника. Может это настораживает вершителей новой истории? Наставничество было очень распространено в СССР. Возникнув одновременно на рубеже 1830-1840-х годов, Дед Мороз и ёлка, принадлежавшие к разным культурным традициям, пока совершенно разведены. Мороз Иванович пришел из русской деревни, ёлка — из Западной Европы (как усвоение немецкого обыкновения). Отсутствующая вначале связь возникнет двумя десятилетиями позже.


                Превращенный в хозяина зимнего леса, Дед Мороз становится защитником зверья, спасая «братью меньшую» «от ружья,  от силков, от капкана». Он, подкармливая птичек, устраивает для них «ёлку».  Вероятно, новый вариант начнёт праздник с крика – «Слава Украине!», дождётся ответного – «Героям слава!» от хоровода детей с повязками на головах, где будет чёрным по красному начерчено – «Украина це Европа». Кстати, пока думку думают, как сбросить с пьедестала очередного Ленина, в Киевском центре занятости раздают газеты с вакансиями проституток и суррогатных матерей. Это мало относится к Деду Морозу, а вот к его «украинской» внучке, как мне кажется, имеет непосредственное отношение.


                Русская поэзия, столь часто, с чувством национальной гордости, описывающая русскую зиму, начиная с Ломоносова и заканчивая современными поэтами, развивала и обогащала фольклорный образ Мороза. Школьные учебники и хрестоматии обычно составлялись в соответствии с календарем, так что осенью учащиеся изучали произведения об осени, зимой — о зиме и т.д. В результате этого методического приема лучшие тексты русских поэтов о зиме, вьюге, снежинках, морозе попадали в учебные книги, формируя в детском сознании персонифицированные образы природных стихий, среди которых Дед Мороз занимал одно из первых мест.

                Одновременно и независимо от литературного образа Мороза в городской среде возникает и развивается мифологический персонаж, «заведующий» ёлкой и, подобно самой ёлке, первоначально заимствованный с Запада. В ходе переориентации ёлки «на отечественную почву» и создания псевдо - фольклорной ёлочной мифологии и произошло оформление «сегодняшнего», столь ненавистного киевской администрацией, Деда Мороза. Этот персонаж формировался в процессе поисков ответов на детские вопросы: откуда в доме берется елка, кто ее приносит, кто дарит подарки? Не Ленин, Сталин и прочие советские лидеры своими указами навязывают Деда «дремучему» населению, одетому в ватники, обутому в лапти, а люди его для своих маленьких детишек «создают».


                Оформление образа русского Деда Мороза в качестве дарителя ёлки и подарков произошло под влиянием западноевропейской традиции.  Для «местных» детей этот образ был еще не вполне ясен: Существуют детские поверья (у французов, у немцев), что ёлку и другие святочные подарки приносит детям старик — добрый волшебник, «рождественский дед». Вариант сюжета, согласно которому, в соответствии с западной традицией, ёлку посылает младенец Иисус, многими русскими семьями также был принят. Наряду с ним на роль дарителя ёлки пробуются бабушка Зима, старички-кулачки, святочный старик, «властитель русских лесов» Мороз.


                Николай или «Дедушка Николай» отбрасывается сразу, поскольку у русских, Никола в роли дарителя никогда не выступал. Санта Клаус возник в 1914 при изображении западных ёлок, просто старик, живущий зимой в лесу в 1894,  добрый Морозко в1886, Мороз в1890, Ёлкич в 1911.


                Вероятно, некоторые профессиональные боксёры не знают, что в царской России не было советской власти. Может, они не знают и не понимают, что русскими тогда, как и сейчас, представителями «русского мира», называли, называют всех говорящих и думающих по-русски. Предпочтение, отданное Деду Морозу, нуждается в объяснении. В восточнославянской мифологии Мороз — существо уважаемое, но и опасное: чтобы не вызвать его гнев, обращаться с ним следовало осторожно; прося не губить урожай, его задабривали; им пугали детей. Вероятно, именно это пугает Кличко и его братию. А если вернётся? А ежели ответ держать заставит? А если вернётся и не один? А вдруг с Донбасским Дедом Мазаем?


                До революции представление о Деде Морозе существовало только в городской среде, мифология которой создавалась в результате своеобразной обработки просвещенными слоями общества западных традиций и народных верований. Сконструированный образ, подобно каждому мифологическому персонажу, оказался наделенным комплексом устойчивых свойств — со своим местом жительства, функциями, характерной внешностью, атрибутами. Зимой он обитает и хозяйничает в лесу, чем объясняется его связь с лесным миром — растительным и животным. На лето он уходит в «сибирские тундры», на Север, на Северный полюс. Есть предположение, что именно север, Сибирь так напугали новоиспечённых историков государства украинского. А что? А вдруг?



                После революции эмигранты «увозили» образ Деда Мороза с собой. Подобно ёлке, он сохранялся в их памяти как одна из вечных ценностей. «Дед Мороз не сказка, иногда это подлинная реальность: бескорыстно творимое добро. Оно принимает разное обличье». Лечивший ребенка русских эмигрантов доктор-француз приходит в Сочельник, нагруженный пакетами с фруктами и игрушками для маленького пациента: «Ну вот, это тебе прислал знакомый Дед Мороз за то, что ты ведешь себя хорошо...». В наше всесокрушающее время немного осталось «вечных» ценностей. В оставшемся же, самым важным бывают все случайные сверкания неумирающего Добра, в честь которого взрослые зажигают рождественскую елку, а маленькие дети ждут своего Деда Мороза. Не баррикады строят вокруг ёлки, не зажигают покрышки резиновые при помощи горючих смесей, а стараются хотя бы детям доставить радость в наше безрадостное время.



                И только в середине 1920-х годов, когда в СССР началась антирелигиозная кампания, не только ёлка, но и Дед Мороз превратился в «религиозный хлам» и стал рассматриваться как «продукт антинародной деятельности капиталистов». Рождество, ёлка и Дед Мороз оказались в одном смысловом ряду: «Ребят обманывают, что подарки им принес дед-мороз... Господствующие эксплуататорские классы пользуются «милой» елочкой и «добрым» дедом-морозом еще и для того, чтобы сделать из трудящихся послушных и терпеливых слуг капитала». В 1927 году в одном из песенников была напечатана «Песня пионеров», построенная в форме диалога пионеров с Дедом Морозом, которого они поймали в сети.  На плакатах с подписью «Что скрывается за дедом-морозом?» изображался старик с ёлкой, на которого, разинув рот, смотрят мальчуган и его мамаша, в то время как за его спиной, притаившись, стоят поп и кулак. Происхождение этого «старорежимного» образа возводилось к «духу ёлки», которому первобытные люди вешали на деревья жертвы и который превратился в деда-мороза.


                Аналогия, как мне кажется, чётко прослеживается. Видна она, как говорят, невооружённым взглядом. Пришедшие не законно к власти, путём вооружённого восстания,  наступают на одни и те же грабли. Сначала уничтожают несогласных, затем начинают гражданскую войну со своим же населением, а затем начинают бороться со сказочными персонажами, несущими свет и добро в угоду вновь изъятых из гробов, нацистов и фашистов. Ну – ну…

                С наступающим Новым Г(а)одом, господа – товарищи…