Вообще, идея человека меня увлекла еще в юности, к

Вообще, идея человека меня увлекла еще в юности,
когда я еще понятия не имел, в каком мире живу я
сам. Мир питекантропов и неандертальцев создали
ученые. О них я тоже понятия не имел. Мой отец был
учителем и преподавал в средней школе. И ему
характерно было если и не убеждение, то, по крайней
мере, какая-то слепая вера в будущее человека. Он
верил в Маркса и Ленина, обоготворял Сталина и
поклонялся древней мудрости. И в редкие часы досуга
он мне рассказывал обо всем этом, всегда особенно
подчеркивая человечность и доброту. Он не знал
теорию Маркса и никогда не изучал философские и
политические воззрения Ленина. Их он представлял
просто совершенными людьми своей эпохи, озабоченными
судьбой человечества. Но во всем том, о чем мне
рассказывал отец, я никогда не находил противоречие,
но не со всем соглашался. У меня всегда жило слепое
убеждение, что будущее явится не таким, каким его
ждут (ждали в советском обществе), а в неожиданном
облике. В этом смысле, я вообще не был согласен с
миром и всегда испытывал к нему недоверие и
недовольство. В чем именно, этого я мог только
интуитивно ощущать. Одно дело – совершенные люди,
1
другое – несовершенный мир. Первобытный коммунизм
или коммуна, общинный образ жизни, известные давно,
мне совершенно не нравились. В них не было ничего
человеческого, и от них сквозила животность и
грубость.
В советском обществе мир человека раздваивался, и
его сознание распадалось на противоположные стороны.
Человек как общественное существо и как
индивидуальность все более расходились. Утверждать
себя через общество и его идеалы – это было одной
стороной, и присваивать все и жить ради самого себя
– это было другой. И они лежали в основе мира как
его неразрешимые противоречия. Здесь не было
каких-либо критериев для определения истины. Все
должны были не критически подчиняться этому порядку.
Философы же выдумывали всякую иллюзию, как сегодня
ее выдумывают политологи, заменившие философов. И
человек, который служил интересам общества, все
более раздваивался и становился откровенным
лицемером, лживо всех призывающим к коммунизму. К
коммунизму, по меркам того времени – значит к
честной и добросовестной жизни, к коммунистическому
отношению к труду. Мир на моих же глазах превращался
в свою противоположность, упорно раздваиваясь и
принимая все более лицемерный облик. В конце концов,
верх взял коммунизм как «изобилие и свободное
потребление», и человек был отброшен как итог этого
движения.
Сегодня этому лицемерию нет границы. Люди уже сами
не верят тому, о чем они говорят, и этого
противоречия они уже находят в себе и в каждом
человеке независимо от рангов. И они уже, не ища
обходных слов, неприкрыто друг друга называют
животными.
И в этом я уже не вижу ничего плохого,
2
предосудительного. Находить в себе животного и
признавать это объективно - это высокое сознание и
признак того, что у нас складывается критическое
отношение к себе и друг другу. Ведь если один в
глаза или за глаза другого называет животным и
другой на это не реагирует, значит, имеется уже
более высокая точка зрения, которая зреет и поэтому
смягчает конфликты, возникающие на этой основе.
Возможно, этому непосредственно повлияло и тот факт,
что в определенной мере человек практически
действительно опустился на уровень животного. Он
валяется на обочине дороги и спит где попало,
забирается в подвал и потом роется в мусорных
завалах и, как зверь, убивает другого, когда его
сознание помутилось от голода или похмелья. Мало ли
как он падает на уровень своей животности. В общем,
он опускается. И это факт.
Но он человек, сложившийся исторически, и им
остается, пока дышит, и ничто в нем не выбьет этого
его обретенного качества. Видимо, это ему нужно было
для того, чтобы в себе обнаружить эту глубоко
спрятанную его природную сущность и, наконец,
оттолкнуться от нее, почувствовав ее в себе. А если
вы что-нибудь найдете в себе, то найдете его и в
других. И у вас сразу появится критический взгляд.
Природа человека никогда еще не была гармоничной, и
он внутренне никогда не освобождался от своей
животности и нес его всегда. Его природа
раздваивалась и распадалась на его социальную
сущность. Теперь эта его социальная сущность, в свою
очередь распадается, что из нее наконец-то
освободилась его подлинная человеческая природа –
духовная, психологическая. Вот результат
исторического развития. И именно она создается в
нас, в нашей внутренней сущности и в один прекрасный
3
день откроется нам в облике любви, дружбы –
нравственного идеала. И вот этот раздвоенный
человек, лицемер, сегодня, по-моему, и стоит перед
выбором, медленно превращаясь в личность. Поэтому
он, обратно как бы оказавшись на уровне своей
животной сущности, размышляет о новой основе своего
человеческого бытия. И я думаю, он его непременно
найдет. И тогда будущее к нам явится в совсем новом
облике – неожиданном. Поверьте мне, в скором времени
все произойдет так. И то будущее, которого человек
ищет во внешнем мире и его совершенстве, явится к
нему из него в облике внутреннего, духовного
совершенства. И ему тогда нужно будет человеческое
совершенствование. И вот отсюда и размышляйте, что
такое новый человек и к какому типу относимся мы
сами в бешеной погоне за деньгами.