Одноклассник

(рассказ напечатан в журнале "Таллинн" 3-4/2015)

Настольный телефон теперь звонил редко. Вся семья пользовалась мобильными телефонами, и когда он вдруг забренчал, Светлана удивлённо подняла брови: кто бы это мог быть? Она отставила кружку с недопитым чаем и неторопливо взяла трубку. Звонила Рита. Оказалось, что она собирала одноклассников по поводу тридцатилетней годовщины окончания школы. Встреча намечалась в кафе.
 - Света, у меня к тебе просьба: нужно до Эдика дозвониться. Кто-то из домашних сказал, что он будет дома в девять вечера. Я сегодня работаю в вечернюю смену. Не могла бы ты его на встречу позвать?
 - Да нет проблем. Скажи на всякий случай номер телефона. У меня есть, но, может, у тебя другой. Он, кстати, раньше рядом со мной жил, но несколько лет назад с женой и родителями перебрался в деревню.
Она свободной рукой открыла ящик комода, достала блокнот и ручку:
- Диктуй номер!
Когда номер был записан, Рита прочитала по списку фамилии одноклассников, которым   сообщила о встрече, и добавила:
- Если ещё кого-нибудь вспомнишь, позвони.
Одноклассницы попрощались.
Света кинула взгляд на часы: без четверти шесть. До девяти ещё много времени. После чая отыскала старую записную книжку. Когда-то у неё были номера и адреса всех одноклассников. Рита сказала, что не нашла четверых. Светлана проверила: этих четверых у неё тоже не было. Напротив фамилии Эдика значился номер телефона, который дала Рита.
Света откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. В голову сами собой полезли мысли о классе, об Эдике. О том Эдике, из девятого «б». Как же давно это было, но как будто вчера!
Эдик. Эдуард. Он был странным.
Говорил мало, тщательно подбирал слова и при этом, не мигая, смотрел в глаза собеседнику. Смотрел долго и пронзительно, как будто гипнотизировал. Глаза – зелёные и большие. После окончания разговора он всё ещё не отводил взгляда, а если собеседник поворачивался и уходил, смотрел в затылок. О чём думал – непонятно.
В то школьное время носили форму, и мальчишек заставляли стричься, но Эдик и без того был всегда аккуратно подстрижен, что тоже было необычным. Густые каштановые волосы стояли ёжиком. Не голова, а щётка.
Светка была красивой. Одна толстая белокурая коса чего стоила! Серые большие глаза с восторгом широко смотрели на мир. Оптимизм присутствовал во всём: в быстрой походке, в ладно сидящей одежде и в том, как она говорила. А говорила она звонко, часто прерывая свою речь заразительным смехом. И, кроме того, она была круглой отличницей. В девятом классе классная Любовь Николаевна пересадила Светкину подругу Наташу к Николаю, а Эдика – к Свете. В целях повышения успеваемости. Экзамены же на носу. Света должна помогать Эдику, а Наташа – Николаю.
Эдик пришёл в девятый класс из другой школы. Учился неважно: тройки, иногда четвёрки, да и то редко, в основном по физкультуре. Проблема была в его почерке. Мелкие слова состояли из приплюснутых друг к другу мелких букв. Учителям не удавалось прочесть каракули Эдика. Смысл, может, и был в его записях, но получал он всё равно тройки. Света разрешала списывать, ей не жалко. Во всяком случае, оценки по точным наукам у Эдика стали лучше.
Пронзительный взгляд, хоть и не сразу, повлиял на Свету. Она влюбилась. Тогда Света не думала про первую любовь и всякие возвышенные чувства. Точное определение странного состояния она поймёт позднее, но тогда она знала только одно: она хочет быть рядом с Эдиком.
Света стала приходить в школу пораньше. Поджидала Эдика в коридоре и при его появлении отводила взгляд. Её поведение сильно изменилось, она замкнулась, украдкой следила за Эдиком и с каждым днём всё сильнее убеждалась в его исключительности. Его голос заставлял её меняться в лице, она всеми силами своей юной души полюбила его глаза, его волосы, а главное, его самого.
Света была бесконечно счастлива. Затуманенная своими чувствами, она даже не могла понять, что Эдику до неё нет никакого дела. Иногда ей казалось, что все вокруг догадываются о её переживаниях, и чтобы как-то скрыть своё состояние, она вдруг начинала невпопад громко смеяться или о чём-то громко рассказывать.
Вернувшись из школы, она сразу принималась за уроки, а потом просто думала об Эдике. Мысленно прижимала его голову к своей груди, перебирала пальцами жёсткие, торчащие ёжиком короткие волосы, и от этого внутри у неё разливалось тепло, отчего состояние влюбленности ещё больше усиливалось. Он был главным на тот момент в её жизни. Он совсем другой, не такой, как все, думала она и была уверена, что Эдик неспроста так пронзительно и долго смотрит на неё. Наверное, любит. Тогда ей было невдомек, что это его особенность, и смотрит он на всех одинаково.
Её родители получили квартиру в новом пятиэтажном доме. И, как оказалось, рядом жил Эдик. Радости Светы не было предела: они будут вместе ходить в школу! Не имея жизненного опыта, она, тем не менее, поверила, что все изменения происходят неспроста. Это судьба! Из окна квартиры Света часами наблюдала за домом, подолгу смотрела на выходившее во двор окно, а при появлении на крыльце Эдика у неё замирало сердце, на щеках появлялся румянец. Засыпала долго, крутилась на кровати до тех пор, пока не появлялась спасительная мысль – чем быстрее уснёшь, тем скорее наступит утро и, значит, увидишь его. И повторялось такое изо дня в день.
Но Эдуард, видимо, что-то почувствовал и начал избегать её.
Как-то раз перед уроком физики, войдя в класс, Света увидела Эдика, сидящего за другой партой. Он сидел с Наташей. Потом в раздевалке она услышала, как он сказал, что ему очень нравится имя «Наташа». Не сама Наташа, а её имя. В тот момент в Свете всё закипело. Горячая волна прокатилась по телу: вверх-вниз, вниз-вверх, ноги ослабели, Света едва дошла до парты и тихо села. Рядом с ней сидел Николай.
На следующий день всё прошло, в душе появился отрезвляющий холод. Она вдруг с удивлением заметила немытые руки с чёрными полосками под ногтями Эдика. От брезгливости её передернуло, а ещё больше – от непонимания, как он, хоть и на короткое время, смог завладеть её чувствами!
Потом Света поймет, что это была увлечённость, которую обычно называют первой любовью и которая оставляет глубокий след в душе на всю жизнь только потому, что она первая. Но это придёт потом.
Прошли годы. Света окончила университет. Часто видела Эдика, но при встрече её душа не испытывала никаких волнений  – просто «привет» и «пока». Словно не было никаких страданий и переживаний.
Она, но теперь уже со своей семьей, всё так и жила в панельном пятиэтажном доме на третьем этаже. Рядом во дворе стоял старый двухэтажный деревянный дом зелёного цвета. В нём-то и жил Эдик с родителями. Дом был обнесён высоким забором, тоже зелёным. Из окон квартиры Светлана хорошо видела крыши двух металлических гаражей и длинный сарай. В гаражах стояли три или четыре разобранные легковые машины. Про них она знала от мамы Эдика, Валентины Петровны, с которой часто встречалась в магазине. Посреди двора росла берёза, а рядом стояла будка, в которой жила умная овчарка Найда.
Павел Васильевич, так звали отца Эдика, был на все руки мастер. Он постоянно что-то выпиливал, склеивал, красил, и поэтому всё, что можно использовать в хозяйстве, по его мнению, выбрасывать нельзя. А если быть точным, то никогда и ничего нельзя выбрасывать. Авось пригодится. Старомодные, сломанные, переделанные, недоделанные, просто ненужные вещи ютились повсюду –  благо, хватало места. Эдик же особого стремления к работе не выказывал, но копить вещи ему нравилось.
К тому времени в городе появились ловители душ - миссионеры-мормоны из Америки. К Эдику стали захаживать два прилично одетых молодых человека при галстуке, с именными табличками на груди и с рюкзаками на спине. Поначалу Эдик их в дом не пускал, беседовал с ними во дворе. Они сидели на ящиках и рассказывали об Иисусе и о том, что после воскресения он явился перед коренными жителями Америки. Эдик строго, медленно переводя взгляд с одного на другого, доказывал, что Иисус появился в Израиле, и читал тексты из Библии. Мормоны с ним не соглашались, но уважительно слушали медленный и понятный для них рассказ. Видимо, поэтому они стали частенько наведываться к нему в гости. Сочетали полезное с практикой языка. Света стала замечать, что миссионеры менялись.
Столкнувшись с Эдиком при выходе из магазина, спросила:
– Ты веру поменял?
– Нет, ты что. Я православный, - возмутился Эдик и добавил: – Хочешь, парочку «Книг мормона» подарю?
– Зачем мне парочка? - удивилась Светлана.
– Да у меня их уже пятнадцать штук. Каждый приходит со своей. Сегодня четыре проповедника придут.
– И чем вы занимаетесь?
– Беседуем.
– И только?
– Ну да. А что ещё делать: им запрещено смотреть телевизор, ходить в кино и в театр.
– Как интересно! А я не знала.
Эдик недоуменно посмотрел на неё, пожал плечами и направился в магазин, пробурчав себе под нос:
– А вот сегодня мы будем…
Света не расслышала последних слов. Только увидела, как Эдик поднял руку, да так  с оттопыренным указательным пальцем и вошёл в магазин.
А вечером Света увидела в окно то, что заставило её рассмеяться: четыре молодых человека лопатами расчищали дорожки вокруг дома Эдика. Ай да Эдик! Ведь нашёл же занятие помимо бесед! Света усмехнулась: очень даже разумно. Бог повелел людям помогать. Так пускай свое миссионерское время посвящают труду. И назавтра вечером они снова расчищали дорожки, не снимая рюкзачков со спины. В тот год зима была снежной. Эдик сидел во дворе на старом телевизоре и что-то читал ; наверное, очередную «Книгу мормона».
Следующее приобщение Эдика к святости было ещё интереснее. Как-то вечерком он позвонил в квартиру к Свете.
– Выручи, дай немного денег взаймы.
Для чего нужны деньги, Света не стала спрашивать: какое ей дело! Эдик схватил купюру и умчался. Очень торопился. Из окна Светлана видела, как он взбежал на крыльцо дома и скрылся за дверью.
На следующий день в магазине Света встретила Валентину Петровну.
– Боже мой! – возбужденно начала она. – Светлана, ты не представляешь, что учудил мой Эдуард! Прихожу вечером с работы, а на кухне такой бедлам! Миссионеры вместе с Эдиком решили испечь кулич. Никто из них в жизни никогда ничего не пёк, это точно! Накануне Эдик наказал мне купить орехи, какао, изюм и ещё что-то, я уж не помню. Сказал, что у мормонов приближается какой-то праздник, и они решили сообща отметить. Вернулась домой с вечерней смены и кухни своей не узнала. Представляешь, до двух часов ночи наводила порядок! Стол, шкафы, пол, плита – ну всё в муке, сахаром и какао обсыпано, сиропом облито. Ладно бы получилось что толковое, так ведь нет! В круглый кулич размером с хороший мяч они пытались засунуть изюм с орехами и, кроме того, передержали его в духовке. Получилось ядро для толкания, а не выпечка. Попробовать не удалось  – не разрезать было. Эдик со злости бросил кулич в унитаз. Утром пришлось сантехников вызывать – засорилась канализация.
Валентина Петровна на секунду замолчала, переводя дыхание, и с новым жаром продолжила:
– Так этот идиот ещё и должен остался! Говорит, что миссионеры купили за свой счёт сироп. Пришлось заплатить.
Валентина Петровна покачала головой и, махнув рукой, побрела к кассе.

Очередная встреча с Валентиной Петровной снова случилась в магазине. И снова разговор зашёл об Эдике. Это уже как водится.
– Мормоны у нас в гостях. Снимали на камеру Эдьку.
– Что делали? – не поняла Света.
Валентина Петровна, будто не расслышав, продолжала:
– Их удивляет,  как это можно пить сырые яйца. В них же сальмонеллёз, опасно для здоровья. Так Эдик пять яиц выпил, а они это всё на видеокамеру сняли. Делать им больше нечего! Зато потом накололи кучу дров, сложили всё в поленницу, а сейчас вытаскивают гвозди из старых досок. Эдик с отцом вытаскивают, а мормоны выпрямляют. Уж, наверное, ящиков тридцать гвоздей навыпрямляли. Кому только это всё надо? Крыша протекает, дом разваливается, и печь уже давно надо перекладывать, а они всякой ерундой заняты!

Света открыла глаза и вздохнула: ну как получилось, что такой посредственный человек  мог завладеть её чувствами, пусть ненадолго, но всё же?
Она подошла к окну и посмотрела на видавший виды зелёный забор. В доме никто не жил. Вдоль улицы, откуда был главный вход в дом, стояли фонари, один из них скудно освещал двор. Теперь дом выглядел, скорее, серо-грязным и таким же обшарпанным, как всё вокруг. Те же ржавые крыши металлических гаражей, между ними кое как наваленные доски и горы мусора. За эти годы подросла берёза, красивая и стройная, выше дома. Раскидистые ветви закрывали обзор. Рядом стояла заложенная железками будка Найды – собака умерла несколько лет назад.
Какое счастье, что она не поделилась тогда своими переживаниями с Наташкой! Эдик так и не узнал о её любви. Света с недоумением покачала головой: боже мой, зачем мне это было нужно? Она отчётливо поняла, что ей мучительно об этом вспоминать. Прошло много лет, но почему память именно сейчас выплеснула в учащённое сердцебиение то тепло, которое согревало её душу почти целую четверть, закрывало глаза на истинный образ одноклассника. Тихая грусть завладела сердцем, и как тогда, много лет назад, на щеках заалел румянец.

… Иногда Света относила Найде кости, остававшиеся от обеда. В очередной такой приход вместо Валентины Петровны на пороге появился Эдик и впустил Свету во двор. Она вошла и остановилась: весь двор, и без того тесный, был заставлен компьютерами, телевизорами и холодильниками. Процессоры громоздились рядком друг на друге, дальше – мониторы. Все старые, больших размеров, с выпуклыми задами. Там же стояла большая картонная коробка с кабелями и проводами и шесть совсем уж допотопных ламповых телевизоров. Всю эту череду замыкали пять холодильников, помятых и грязных.
Найда, склонив голову набок, выглядывала из-за цветного телевизора «Радуга».
– Где ты их раздобыл? – удивилась Светлана. – Так много!
– Научная библиотека списала.
– Это же самое что ни на есть старьё! И зачем так много?
Она сосчитала: компьютеров было тридцать два, а мониторов – тридцать, а может,  и больше.
– Всё пригодится, – неопределенно пожал плечами Эдик.
А Света подумала: «И это моя первая любовь! У него наверняка диагноз».
Она ещё не раз заходила с угощением для собаки, но один такой визит стал последним.
Светлана искала книгу под названием «Занимательная математика». Дочка готовилась к олимпиаде по математике. Книга в библиотеке имелась, но была на руках. Подходя к своему дому, встретила Эдика, рассказала про книгу.
– А у меня есть, – пронзительно, как обычно, глядя на неё, сказал Эдик.
– Да? – удивилась и одновременно обрадовалась Света. 
Переполненная энтузиазмом, Света направились к зелёному дому.
Во дворе стало ещё теснее, заставленный хламом узкий проход вел к сараю. Света оторопела. С улицы этого нагромождения мусора не было видно – всё было скрыто высоким забором.
Дойдя до сарая, где, как уверял Эдик, стоит коробка с учебниками, одноклассник махнул рукой в сторону пирамиды дров:
- Учебник, наверное, там.
- Наверное или точно? И как мы его достанем? – остановилась Светлана. – Это невозможно.
- Почему?
Эдик рьяно принялся перекидывать дрова, а Света села на деревянный ящик и огляделась. Около мотоцикла с коляской примостились велосипеды, рядом стояли два самогонных аппарата, с десяток кастрюль, несколько чайников, пластмассовых и эмалированных вёдер, лопаты, мётлы, удочки, мешки с тряпьем, посуда в коробках, старая обувь на все сезоны. У одной стенки высились вложенные друг в друга семь металлических ванн, заваленных коробками со старыми журналами и газетами, несколько раковин, пять унитазов, а дальше валялись старые кушетки, стулья, тумбочки, книжные полки; торчали рулоны обоев, громоздились банки с красками, кирпичи…
Эдик уже устал, темп работы замедлился. Света повернула голову в его сторону и застыла в немом ужасе: за кучей дров, на двух длинных выпирающих из кучи досках болтался подвешенный за хвост кот. Мумия кота.
Света зажмурилась, а потом медленно открыла глаза.
– Эдик, там кот, – тихо сказала.
– Да знаю я. Он там висит уж лет семь или восемь. Никак не снять. Видимо, лазал тут по доскам, вот и прищемило бедолагу.
Света долгим взглядом посмотрела на Эдика:
– Но как-то же можно добраться до него и похоронить?
Эдик промолчал. Чертыхнувшись про себя, Света вслух сказала:
– Обойдусь я без книги.
Потом опять окинула взглядом сарай:
- Зачем тебе эти вещи, если ты всё равно ничего не можешь найти?
К сараю подошла Валентина Петровна:
- Я то же самое им говорю, но разве они меня слушают. А ты бы посмотрела, что делается на втором этаже! Этаж, чердак – ну всё забито! Вчера приволок тридцать пар лыж. Они без крепления, никуда не годятся. Старьё! Говорит, что какая-то база списала. В университетском общежитии делали ремонт, так теперь все старые кушетки и тумбочки у нас за сараем. Военный гарнизон расформировали, и у нас есть на выбор всё военное обмундирование. Вон, посмотри в ящиках, мундиров несметное число. Они никому не нужны. Заплесневели, моль всё поела. Тащит рухлядь со всего города. Уже и по помойкам собирает. Это просто ужас! Знаю, что на чердаке есть сумка на колёсиках, хорошо бы на рынок с ней ходить, так ведь нет, не найти. Повсюду одни железки. Гаражи забиты, даже к дверям не подойти. Барахольщики чёртовы! – она выразительно сплюнула и поднялась на крыльцо.

Опять же в магазине от Валентины Петровны она узнала, что Эдик женился. Валентина Петровна была в эйфории. Обычно Света видела её только возмущённой и раздражённой, а тут такая радость!
– Её зовут Наташа, – мягким голосом поделилась Валентина Петровна.
– Чем занимается?
– Шьёт. Портниха и очень скромная, – ответила она и пошла, как обычно, сильно махнув рукой. Наверное, от переполнявших её чувств.
 Света порадовалась за Эдика и за неё.
В какую-то весну все они переехали в деревню. Оказалось, у Наташи был свой дом. По слухам, жена Эдика посещала какую-то секту. Эдик был при ней.

Ровно в девять часов Света достала из футляра очки и внимательно посмотрела на номер, обдумывая, с чего начать разговор. К телефону долго никто не подходил. Трубку взяла женщина. Голос старого человека или уставшего. Не Валентины Петровны.
- Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, к телефону Эдуарда.
- А кто говорит?
- Светлана. Одноклассница Эдика.
- А его нет.
- А когда он будет?
Замолчала, через какое-то время сказала:
- Подождите, я посмотрю…
Светлана терпеливо ждала. Неожиданно трубка заговорила:
- Он на танцах.
- На танцах?
«Эк его заносит», – удивилась Светлана.
- В школе, на диско. Там какой-то вечер.
- Он ходит на диско?
Странно: кто сейчас говорит «диско»?
- Да. Девчонки забежали за ним, и они все вместе пошли на танцы.
- А когда же его можно застать?
- Не знаю, попробуйте через полчаса позвонить. Может, к тому времени подойдёт.
Светлана поблагодарила и положила трубку: ну Эдик даёт! На старости лет ходит на танцы!
Полчаса тянулись долго. Светлана постоянно смотрела на часы, и это отвлекало от дел. Ровно в половине десятого набрала номер.
- Извините, позовите, пожалуйста...
- Он ещё не пришёл. Может, через пятнадцать минут будет, – сообщил всё тот же уставший голос.
- Спасибо, я перезвоню, – Светлана сказала это уже в гудки и поспешно положила трубку.
Она чувствовала себя надоедливой особой, но как-то надо дозвониться до этого Эдика. Промелькнула мысль: не забыть бы спросить о родителях. Стрелки часов приближались к десяти. Светлана по памяти набрала номер. Ответили сразу, как будто ждали:
- Сейчас позову.
Через какое-то время звонкий голос ответил:
- Я слушаю.
- Эдик, здравствуй. Это Светлана.
- Здравствуйте. Кто вы?
- Светлана. Одноклассница. Мы хотели бы собраться всем классом...
- А зачем?
- Как зачем? Столько лет прошло после окончания школы... – опешила Света.
Молчание.
- А! – вдруг раздался возглас. – Вы, наверное, ищете моего папу?
Светлана недоуменно:
– Папу?
– Меня тоже зовут Эдиком. Как и папу. Вы, наверное, с ним хотите встретиться?
- Вот неожиданность. Кто бы мог подумать!
- А что тут неожиданного: мою сестру зовут Наташей. Как и маму.
Ну да, любимое имя - Наташа. Сын, наверное, такой же, как Эдик.
- А как же мне поговорить с папой? – Света окончательно пришла в себя.
- Его нет. Он работает на стройке в Таллинне.
- Так дайте мне, пожалуйста, номер его мобильного телефона. Вы же до него как-то дозваниваетесь.
Светлана потянулась к приготовленной ручке.
- Лучше я сам запишу ваш номер. Он завтра должен приехать, и сразу вам позвонит, – решил сын Эдуарда Эдуард.
- Хорошо, – Света не стала возражать.
Она продиктовала номера своих телефонов, мобильного и настольного, и попрощалась с молодым человеком, совершенно забыв о том, что хотела расспросить о Валентине Петровне и Павле Васильевиче.
Наступило завтра. Прошло ещё несколько дней. Прошла встреча, на которой был почти весь класс, кроме пятерых. Эдуард так и не позвонил.

г.Тарту