Инстинкт Выживания

( Из цикла "Записки путешественницы. Тянь-Шаньские уроки" )


Мы уже десять дней в пути – Тянь- Шаньский хребет по прежнему радует нас своей непредсказуемостью. Заповедник, как  оказалось, приготовил нам свои сюрпризы. Первый – встреча с егерем, который предупредил нас о том, что в апреле ЗАПОВЕДНИК ПРОСЫПАЕТСЯ. И «местное население» после долгой, холодной зимы очень голодное.

«А вас всего двое…Не боитесь, что вас съедят? Звери-то не пуганные. Заповедник все-таки» - спросил он, с любопытством поглядывая на нас. Я задумалась. Муж Сергей со спокойной уверенностью ответил: «Нет, конечно. Я знаю, что делать при встрече с дикими зверями». «А кто здесь водится?» - спрашиваю я. «Ирбисы есть, медведи, волки», - ответил он. И еще потом долго оглядывался, как будто хотел напоследок нас запомнить.

И вот мы ночуем на перевале – под огромным раскидистым арчевником поставили палатку, накрыли ее сверху пленкой, поужинали и легли спать. Через стенки палатки я еще какое-то время видела всполохи угасающего костра, потом стало темно… и тихо…очень тихо. Так, что я услышала как пошел снег, как его мягкие хлопья застучали по пленке над палаткой. Но у нас было тепло и уютно. И я задремала. Проснулась я посреди ночи НЕ ОТ ШУМА. От явного ощущения, что вокруг палатки кто-то ходит. Если затаить дыхание, то можно было услышать, как чьи-то осторожные, большие лапы касаются только что выпавшего снега.

Я разбудила Сергея – мы вдвоем покричали,  постучали ложками по котелкам – в этом шуме, конечно, кроме себя мы никого не слышали. Решив, что этого достаточно, мы успокоились.

Похоже, что наш «стук да гром» был воспринят лесными обитателями как некая «самореклама». «Мы такая вкусная еда, сюда, сюда» - «расхваливали» мы себя, чем привлекли хищников со всей округи. Егерь был прав – зверье не пуганное – это же заповедник! Отстрел животных запрещен, а вот им полакомиться свежими туристами никто запретить не может.

Я только начала погружаться в сон, как опять почувствовала чье-то присутствие. Кто-то находился примерно в метре от палатки – каждая клеточка моего тела превратилась в сканирующее устройство. Каждое его движение, эмоция или намерение отзывалось во мне массой образов и ощущений. Чувствовалось, что он находится в расслабленном состоянии – и в то же время – готовности к мгновенному броску. Я слышала как он дышит. Очень, очень близко от меня. У меня волосы на голове поднялись дыбом. В этот момент я почувствовала, что так лучше, острее воспринимаю действительность.

В сознании возник образ зверя из семейства кошачьих, с длинным хвостом, размером больше крупной собаки. Значит это был ирбис (по местному) или снежный барс по общепринятому. Я уловила его любопытство. И спокойное намерение покушать. Он охотился. На нас. У меня не было ни тени сомнений, что он сможет это сделать. У него тоже. Я знала,что он точно так же сканирует меня. Он понимал кто мы, и то, что мы для него не опасны. Он знал,  что он сильнее. И поэтому лежал в засаде и ждал. Он мог лежать и ждать долго – сколько потребуется. Его смущало только одно – непонятно пахнущий, шуршащий покров, закрывающий целиком и полностью наше убежище. «Как его есть, непонятно».

Нас разделял метр с небольшим пространства, перегороженного плотной, шуршащей полиэтиленовой пленкой и тонкой стенкой палатки.

Я разволновалась.
- Сереж, просыпайся. – на нас опять охотятся. Может он и не рискнет напасть открыто, но он будет ждать. А я не хочу быть для него завтраком.
- Давай опять пошумим, - предложил муж, доставая из рюкзака тарелки и ложки.

Надо сказать, что ночные орания, грохотания ложками по тарелкам очень успокаивают расшатанную нервную систему.

Но когда поднятый нами шум затих, я снова почувствовала его Кошачье присутствие, но уже на более далеком  расстоянии. Справа от нашей палатки, метрах в пяти. Мы опять начали погружаться в сон. В этот раз обостренного восприятия не потребовалось – раздались тяжелые, шлепающие шаги, которые отзывались в промерзлой земле сильной вибрацией. Мы поняли, что пришел хозяин леса. Медведь (а это был именно он) пожевал кусок целофана на нашей палатке, погрыз пустую пластиковую бутылку, оставленную около костра, вздохнул…

Ощущение было такое, что он посмотрел мне в глаза, вернее – прямо в мозг. Мозг «взорвался» образами, ощущениями. Меня потрясла исходящая от медведя спокойная, уверенная сила, ум и сложность эмоций. Есть нас он не хотел. Хотя и был голоден. Вот если бы мы были мертвые, да еще слегка пованивали – то палатка бы его не остановила. И, тяжело вздохнув, он отправился дальше на поиски пищи.

После такого нервного напряжения я отключилась. Вырубилась. Провалилась в сон. В очередной раз проснулась – теперь уже от того,что дико хочу в туалет. На автопилоте вылезаю из спальника. Ползу к выходу. Начинаю в темноте искать молнию, чтобы «расстегнуть выход» из палатки. И в эту самую секунду…ВСПОМИНАЮ СОН, которые мне снился перед этим пробуждением.

Сон: Я в лесу. Вечереет. Но мне так интересен вечерний лес – своими шорохами, запахами, ощущениями, что я забываю об опасности. И хочу остаться на полянке, чтобы насладиться этими новыми для меня впечатлениями. Вдруг из дерева выходит небольшой старичок – с белой бородой, в коричневой шляпе, на нем коричневая куртка и зеленые штаны. От него пахнет хвоей, травой и еще какими-то приятными лесными запахами. Я замираю в изумлении – настолько старичок реален.
- Я ДУХ ЛЕСА - представляется он. – Ты сейчас спишь. Но, смотри что с тобой будет, если ты выйдешь из палатки. Я покажу тебе, что происходит с теми, кто вечером не спрятался в укрытие. Пойдем, - и берет меня за руку.
- Пойдем, - отвечаю я и иду за ним.
Мы выходим на полянку, на которой стая волков разгрызает какое-то парнокопытное. Ошметки мяса разлетаются в разные стороны, их подбирают  и жадно заглатывают волчата. На другой полянке – какие-то мелке хищники тоже кого-то едят,  доедая то, что осталось после медвежьего пиршества.
- Вот видишь, А ТЫ ХОЧЕШЬ НОЧЬЮ НА ПОЛЯНКУ!!! – говорит он мне.
И от звука его голоса я окончательно просыпаюсь. Около выхода из палатки. В туалет резко расхотелось. Уснуть тоже больше не удалось. До утра нас больше никто не беспокоил.

Утром, на свежевыпавшем снегу, мы увидели следы своих «гостей» – вокруг палатки были отпечатки круглых лап, размером больше, чем у крупной собаки.  Я села на корточки в метре от входа - на снегу была видна небольшая (полу- сидячая) проталина, следы лап, шерсть. Было впечатление, что тут зверь притаился.  А я, значит, в полусне ползла в это время к выходу.

Пока меня не разбудил Дух Леса, другими словами мой проснувшийся в экстремальной ситуации Инстинкт Выживания. Мощный, древний, как сама природа, частью которой мы все являемся. Но забываем об этом в городах, защищенные толстыми стенами домов и бетонными покрытиями улиц. И только оставшись с природой один на один, глаза в глаза, нос к носу, можем вернуться к своим первобытным истокам.

У меня было ощущение, что инстинкт выживания помогает не только понимать намерение животных, птиц, пресмыкающихся, но и чувствовать душу горы, например, или реки. И это позволяет ощутить себя частью этого живого мира, живущего по своим законам, о которых мне невольно пришлось вспомнить этой ночью.

Я встала. Подошла к костровищу и вокруг него, прямо под стенками нашей палатки – увидела, и конечно же узнала, следы медведя. Я видела много медвежьих следов несколько лет назад в своем путешествии на Алтай, в заповеднике вокруг Телецкого озера. Эти длинные когти, оставляющие бороздки, невозможно ни с чем спутать.

Успокаивало только то, что мой инстинкт выживания подсказывал – мы одни на этом пятачке леса. Ночные «гости» ушли.

Я отошла от палатки. Справа, в пяти метрах обнаружилось еще одно лежбище. Именно в этом месте я чувствовала ирбиса ночью, после того, как он ушел от входа. Возможно, он не захотел воевать с медведем и уступил ему добычу.  Ему все равно осталось бы чем-нибудь поживиться после медвежьего пиршества. Засада в отдалении была долгой – была чуть припорошенная снегом большая проталина по форме туловища, остатки серо-коричневой шерсти, отпечатки круглых больших лап.

Умом я все это понимала. Но в голове все-таки не укладывалась мысль, что это от «НАС должно было что-то остаться на ужин снежному барсу, после того как НАС не доел медведь». Инстинкт выживания опять ушел в глубины подсознания, оставив место для обычных человеческих чувств – страху и растерянности. От моей беспечности первых дней похода не осталось и следа.

- Сереж, как думаешь, нас сегодня днем не съедят? – на всякий случай спросила я мнение бывалого походника.
- Хищники охотятся ночью, днем они спят в укрытиях. Так что нам ничего не грозит. Кроме медведицы с медвежонком, конечно, - успокоил меня муж. – Она может и не дожидаться ночи. Но сегодня мы пройдем через перевал, и спустимся в долину, там ближе к жилью нас уже никто не тронет.
- А ты видел следы медведицы с медвежонком? – как будто спокойно уточнила я.
- Да, вчера, когда поднимались на перевал. Но не стал тебе говорить. Чтоб не волновать раньше времени.
- Ну, да… чего уж там… теперь уже можно волноваться – самое время.


И всю дорогу от перевевала меня не отпускало ощущение Взгляда в спину. Взгляда сбоку. Взгляда сверху.

- Сереж, на нас смотрят. У меня сегодня ночью проснулся инстинкт выживания на природе – и обострилось восприятие. Ты мне веришь?
- Верю! Я сам чувствую этот взгляд.

Через несколько километров на широкой, глинистой, размытой дождем тропе мы увидели медвежьи следы. Один четкий большой отпечаток - медведицы,рядом маленький - след медвежонка. Мы, действительно, были у них в поле зрения. Мы перешагнули через медвежью тропу и пошли дальше.

Я оглянулась. Позади на широкой, размытой дождем горной дороге четко виднелись следы – медвежьи и поверх них – наши, человеческие. Они пересеклись в одной точке пространства. Но в разное время. И каждый мирно пошел своей дорогой.

Именно так и работает древний Инстинкт Выживания, до поры до времени спящий в человеке.