Дядя Изя и тётя Бася

   (Отрывок из повести "Национальность - Одессит")
   http://proza.ru/2014/04/21/1056

   Робик летом на даче почти ежедневно упражнялся в игре на скрипке, и это было тяжёлым испытанием для его друзей - они терпеливо сидели и ждали. Под визг и стоны инструмента они ели пирожки с капустой - их угощала добрая бабушка Бася, мечтавшая видеть внука на большой сцене.

 - Бася!- слышали они из открытого окна раздражённый голос дяди Изи, мужа Баси Моисеевны.- Бася!..

 - Иду-иду! Изя, не бистро вставайте з дивана, бо уроните свой геморрой,- Бася Моисеевна суетливо направлялась из сада к порогу дома.

 - Бася, идите сюда,- стонал нетерпеливо дядя Изя.

 - Щас!

 - Не щас, а зараз!

 - За раз, за два,.. а за три?- ворчала тётя Бася, трудно двигая ногами по дорожке.

 - Перестаньте сказать глупость, Бася.

Бася Моисеевна вошла и увидела - старик едва стоит враскорячку - одна нога, до коленки, в деревянном костыле.

 - Нет повести печальнее на свете, чем повесть о закрытом туалете,- дрожа от гнева седым, небритым подбородком старик указывал пальцем на испачканный пол.

 - На вам пятна, Изя!- воскликнула Бася Моисеевна, увидев, что деревянная нога старика забрызгана чем-то красным.

 - Замолчите свой рот, Баська! Я истекаю кровью на ваших слепых глазах.

 - Изя, не стригите мне нервы. Через ваш геморрой нет жизни. Я грущу за вас!

 - Не делайте мне смешно, Бася,- сказал Изя сдавленным голосом, подняв на Басю Моисеевну печальные, тёмные глаза, полные слёз. Его подбородок снова задрожал.

 - В меня вже сердце до гланд прыгает, как я подумаю за вас. Вейзмир!- тётя Бася горестно подняла глаза к потолку. Она затрясла театрально плечами, всхлипнула и закрыла лицо передником.

 - Нет, Басенька, девочка моя, не плачьте за меня,- умоляюще стонал старик.- Я имею счастье за то, что вас есть у меня. Если не вы, Басенька, я б давно вже лежал в гробу... и даже ниже... Простите меня...

 - Шо ты! – замахала руками старуха.- Шо ты говоришь, Изя, родной мой!..- обняла его Бася, и они сели вместе на диван и сладко зарыдали...

   Потом молча сидели минут пять и Бася спросила:
 - Об што ви думаете, Изя?

 - Не мешайте, Бася, я думаю об свой геморрой,- печально ответил старик.

 - И шо ви думаете об нём?

 - Что  геморрой не стоит свеч... И ещё об наши родственники. Они не имеют совесть помогать нам… Наши евреи!  Воны погрязли в грехах, не соблюдают шабес, кушают некошерную пищу, и ходят по бабам.

 - При чём тут наши, Изя,.. и ваш геморрой? Я смеюся з ваших попыток сказать мне хоть раз в жизни шото умного, - Бася Моисеевна с трудом поднялась с дивана  и сердито пошла на веранду за половой тряпкой - на ходу обернулась:
 - Или вы не знаете, шо риба ищет где глубже, а человек – шо плохо лежит?

 - То до меня не касается. Я всю жизнь с детства был за честного мальчика.

 - Не надо нервничать наших родственников, Изя. Они долго сидели без ничего и ели обжимки. Денег много не бывает. Их или мало, или нету. Тепер Залман за врача-гинеколога, и есть средства выучить племянника. Он в хедер даже ходит. Это не хухры-мухры. Твои лекарства от Залмана ж... И Фира, моя сестра, имеет за что тебе помочь. Работает на конфетной фабрике от зари до зари. Времени родить не имеет...

   Старик сидел неподвижно, виновато уставившись в пол, и молча, сердито сопел пока тётя Бася подтирала тряпкой пол...
 - И что, Фира не ходит даже до синагоги?

 - И шоб да, так нет.

   Старик удивлённо поднял длинные ресницы печальных глаз.

 - Фира ж хазерша, и мужик её кацап,- пояснила старуха.

 - Шайка-лейка,- тихо пробурчал дядя Изя и опустил ресницы. – И что, он не мог себе шиксу вибрать?

 - Шо кажешь?- не расслышала глуховатая старуха, разгибая спину от пола...

   Но Изя вдруг решил переменить тему:
 - Бася, где ви идёте сегодня вечером з Робиком?

 - В филармонию. Яшу Хейфеца слушать... З нашим Робиком. Там будет старый фильм за Яшу, и его концерт на плёнке.

   Бася Моисеевна с половой тряпкой в руках подошла к окну, и слушая скрипку  Роберта, рыдающую на веранде, мечтательным голосом сказала:
 - Изя, я вам скажу за евреев, шо сделали мир - это Хейфец и Ойстрах, это Раневская и Бернес, Утесов и Иоффе, Ротшильд и Рокфеллер. Я вже не кажу за Пушкина, Эйнштейна, Маркса и Ленина... Шоб люди так жили, если б не евреи!..
 
 - Кто тебе сказал за это, Бася?!- старик удивлённо вскинул на лоб остатки седых бровей.

 - Так это наш же Робик!

 - Этот Робик!- одобрительно покачал головой Изя. -  Его рядом постоять и послушать - за счастье! И это в шесть з половиною лет!

 - Изя, ты прав. Наш Робик - талант! Може будет играть, как Иосиф Рувимович?

 - Если тоже уедет в Америку, как он,- горько ухмыльнулся старик. - А тут на этом заработаешь дулю з маком,- он отвернулся с тоской в глазах к окну, за которым звонко чирикали птички...

 - Бася!- встрепенулся вдруг он.- А ты подумала, где бы мы были, если б фашист победил? Я з ним воевал... Я ногу отдал, а сколько людей умерло на войне! Нас бы не было, и Робика тоже. Немцы сожгли в печке сколько, ты знаешь?..

 - Да-да, да-да,- горестно закивала Бася Моисеевна, тяжело со стоном вздыхая.

 - А Робик за это знает? Я говорил! Ты тоже имей сказать ему, Бася. Что бы евреи так жили здесь, если б…

 - Да-да, да-да,- снова закивала седой головой Бася Моисеевна и сгорбилась...

   (Отрывок из повести "Национальность - Одессит")
    http://proza.ru/2014/04/21/1056