А я, в общем-то, люблю Север!..

А Я, В ОБЩЕМ-ТО, ЛЮБЛЮ СЕВЕР!..
(Из книги "О людях и для Людей!")               

  Утомлённый  напряжённой работой  по  выпуску  очередного номера газеты и своим  долгим  пребыванием в типографии,  что на улице Фридриха Энгельса,  я наконец-то вошёл в тихие  и светлые  залы Тульского музея изобразительного искусства.   Намерение  посетить  открывшуюся здесь  персональную выставку   нашего земляка - косогорца  члена Союза художников СССР и  России Владимира Голубова  было мною  столь   желанно, что  скрашивало всю привычную текучку  дня,  бесконечную  беготню  по типографии, а в конце работы  обещало приятное от встречи с его  творчеством.   И это радостное ожидание  торопило,  захватывало воображение и  заставляло  работать   быстрее,  несмотря на  мелкие, порой неизбежно появляющиеся  при вёрстке  неурядицы,  хотя  особенно  волноваться-то  у меня и не было причины:  музей находился  всего в двух шагах от  типографии и  в любом случае я должен был сюда попасть. Так как путь мой сюда не должен был занять  много времени. 
  И едва  я переступил  порог  музея, как забыл все свои заботы-печали, в том числе и об усталости,  окунувшись в живительную   прохладу  музея, я почувствовал  такое  душевное отдохновение,  что чуть  ни впал в  благостное  состояние.  В  приглушённой  тишине, в мягком электрическом  свете  царящего здесь духовного уюта,  я  почувствовал  себя  настолько  счастливым человеком, что унёсся далеко-далеко от всех своих  проблем-забот. Случилось как бы моё  душевное  перевоплощение, причём  как-то очень просто и буднично,  легко и эфемерно, что я чуть ли ни воскликнул : « …Вот оказывается, где настоящие чудеса случается!..». И  ещё я  с удивлением подумал: «  Вот где  можно укрыться сегодня, во время всяческих перемен,  от всех своих забот и тревог, жизненных переживаний!..». Чего-чего, а  проблем-то  у каждого из нас сегодня по жизни  хватает и  удивился  что все мои  заботы- горести  остались  где-то там далеко  за  этими толстыми   стенами  с  широкими окнами,  за  плотно  задвинутыми  шторами-портьерами.  Здесь был  как бы другой, особый и совершенно иной  музейный  мир, реальный и нереальный,   знакомый и незнакомый, но до краёв наполненный  эмоциями и светом. Это был мир творчества и чарующей  гармонии, звучащий музыкой, которую я слышал  внутри себя.  Я вдруг  ожил,  встрепенулся  и  почувствовал,  что всё  моё существо наполняется радостью жизни, светом, надеждой...
  И  вот я вхожу в музёйный зал, который я  искал и куда я радостно стремился,  где выставлены  сегодня картины  нашего художника-земляка.  Вглядываясь в его полотна,  я  ощутил  в себе невероятную  радость и лёгкость. И  тут только впервые понял отчего - да потому что смотрю на жизнь не своими глазами, а  художника Владимира Голубова, каким-то самым  невероятным образом проникнув в его внутренний  мир и окунувшись в ауру его художественного  восприятия мира,  глазами художника вижу  красоту  мира. Его полотна  не только восхищали  меня,  они  бальзамом  изливались  в мою душу, источали  флюиды добра и света, наполняя  меня  самыми приятными  ощущениями  и чувствами, воскрешая во мне радость жизни.  И это случилось  благодаря  талантливой руке  художника, волшебству  его кисти и умению почувствовать, увидеть  глазом художника увидеть  красоту  нашей повседневности.
    И мне стало  несколько  досадно: « …А как же  ты сам  не смог  разглядеть всю эту  красоту и всё совершенство нашего мира без  вот этих картин и мастерства художника, без  Володи Голубова?  Куда же ты всё летишь, спешишь, торопишься, что у тебя нет времени остановиться и осмотреться, полюбоваться миром?  Вот  она  красота жизни  сейчас прямо перед тобой, но, увы,  только не струящаяся вокруг тебя,  а  застывшая на его полотнах.  Почему  Владимир сумел узреть всю эту красоту, увидел её, а ты ничего  не видишь, пробегаешь всё мимо, разве у него больше времени и меньше проблем?  Или  он устроен иначе,  лучше, тоньше, органичнее, чем ты,  и  ему свыше  дано увидеть то, что тебе не дано…».
 Обескураженный  этой мыслью,  я с ещё большей живостью  и вниманием стал вглядываться в его работы,  да так увлечённо,  что  совсем  потерял  ощущение реального времени и даже чуть не позабыл, что мне нужно, при  нынешней ненадёжности  работы тульского транспорта, подумать и о том, как  добраться  до дома?! А  картин здесь своих  Голубов   выставил,  как нарочно много,  и осмотр как я понял,  займёт много времени.  И я стал подумывать  о том: не покинуть ли выставку и  когда зайти  сюда ещё раз до её закрытия?
 Располагалась выставка Голубова, как я уже говорил,  на первом этаже,  в его правой половине, и заняла здесь  несколько больших залов.  Так  что быстро обойти их,  и осмотреть все картины  должным образом было просто невозможно. Наверно такая мысль при осмотре картин приходила в голову не только мне одному: рядом со мной с таким же усердием и  заинтересованностью  всматривались  в полотна  ещё несколько человек. В том числе мужчина и женщина, на них нельзя было не обратить внимания. Не знаю почему, но я подсознательно и невольно любовался ими, уж очень это была гармоничная пара.  Глаза  у них  радостно светились, причём они не разговаривали между собой, не делились  шёпотом своими впечатлениями, но было видно, что  без и слов они понимают друг друга,  ощущения их идентичны, что они в восхищении от сегодняшней выставки. Я видел, как они  подолгу стоят у каждой картины, не  спешат  отходить от них, и как-то особенно неторопливо  переходили  от одной картины к другой, а то и вдруг  возвращались  к первой.  Их лица, хотя и были строги и  полны серьёзного внимания,  время от времени наполнялись каким-то внутренним  светом, как бы зажигались изнутри.  Глядя на них  чуть со стороны, чтобы не выказать своего  повышенного внимания,  я  не мог не порадоваться тому ощущению,  что я здесь вовсе не одинок  в таком вот чудесном восприятии  художника.  Читая восхищение и очарование  в их глазах, я невольно  подумал: « … Вот она чудодейственная сила искусства, красота, которая должна спасти мир. Но только для этого спасения нужен Большой Художник, Мастер, наделённый несомненным  талантом и богатым внутренним миром, обладающий  воображением и способностью  передать, то,  что он чувствует, видит и переживает,  своё тепло человеческой  души и сердца…».   И с ещё большим интересом  я стал  вглядываться теперь не только  в картины, но и в самих  посетителей. Мне захотелось понять:  какие именно картины привлекли их внимание, совпадут ли мои чувства с их чувствами и что же такого необыкновенного изображено художником, что посетители  в зале дружно отрекались от реального мира и уходили в созданный его кистью? И чтобы понять это, думаю, нужно непосредственно обратиться к самим посетителям. Вот какие  эмоционально - изумлённые строки оставил одни из гостей музея  в синей толстой  тетради отзывов:  «… Больше бы таких вернисажей проводить в Туле. Какое ощущение русского духа! Сама Россия глядит с холстов! Очень тонкое чувство цвета и ощущение настроения Мастера. Низкий поклон Вам, дорогой россиянин, за радость, испытанную мною и внуком во время посещения Вашей выставки!..». Или вот ещё одно подобное высказывание, но не менее эмоциональное: « Ваши картины успокаивают, помогают поддерживать душевное равновесие…».
 Но всё же, что такого  особенного и сверх изумительного есть в  изображениях  Владимира Глубова?   Попробуем это понять и  вместе разобраться, обратившись  к его холстам.  В двух первых залах на  его полотнах  перед  посетителями  предстаёт Тула и её окрестности, где  изображены  самые  удивительные, а порой даже непривычные для нас  уголки.  Разница только в том, что это не та Тула,  какой мы видим её ежедневно, а такая, какой её видит  художник. Что в итоге  самым удивительным образом  и меняет всё в нашем восприятии.  Художник  смотрит на  город неторопливо и с любовью, без суеты и спешки,  порой очень даже пристальнее, чем нужно. А вот этого, именно времени,  нам  и  не хватает.  И оттого самые неприметные  и привычные для нас места в городе на его  полотнах  становятся особенными  и неповторимыми.   И тут, словно  споткнувшись о его  картину, вдруг останавливаемся и  испытываем  своеобразный шок,  изумляясь  непривычной  красоте города.  И этот шквал  впечатлений поражает нас, заставляя  застыть в изумлении.  Художник как бы говорит всем: «  Не спешите проходить  мимо красоты мира, оглянитесь, полюбуйтесь им  и в  каком прекрасном городе мы с вами живём!».  Всё его работы наполнены теплом и внутренним светом, любовью к нашим родным местам и даже в его полотнах  поздней осени ощущается тёпло родного города.  Стоя  перед его  полотнами,  невольно   начинаешь  глубже чувствовать и понимать  родную Тулу и смысл слов –   наша малая родина!
  А вот и окрестности Тулы! И как тут не воскликнуть, глядя на его полотна, вслед за одним из посетителей выставки, что в книге отзывов оставил следующие строки:  «…Как же  неповторимы яснополянские мотивы в его творчестве!».  Да, после картин Голубова  невольно скажешь,  что лучше  наших  родных яснополянских мест на свете не бывает, и что эти места в нашем мироощущении равнозначны Родине.   Вот они на его полотнах яснополянские, знакомые с детства места: все эти  холмы да перелески, поля и овраги.  «…Спасибо за удовольствие и большую возможность увидеть вот такую нашу Тулу! Тульскую землю!..» –  читаю вновь я в общей тетради. И далее следует ещё  большее восхищение: –  «… Увидеть её такой, какой она в работах  Голубова –  это, то же самоё, что побывать в другой Туле, в сказочном городе. Мы увидели её совсем другими глазами. Да, красоту надо уметь ВИДЕТЬ! (подчёркнуто) Это не каждому дано! Спасибо! Особенно в наше тревожное время…».
  И я тоже на этой  персональной  выставке  без конца не переставал удивляться и радоваться за своего земляка, читая  многие и многие другие строки,  изумляясь  полной схожести наших чувств и переживаний.   Лучше, чем сказано в этих записях на выставке, лучше и не скажешь. Вот, к примеру, есть  такие красивые и искренние слова: « … Сплошная ностальгия! Володя, ты художник в  миноре! Понравилось!..». Кратко, эмоционально и с любовью! Что же ещё можно добавить к этим словам? Думаю, ничего. Всё отлично и точно  сказано. Все работы художника и впрямь очень хороши: они  лиричны, поэтичны,  наполнены добротой и светом, которого никак нельзя не увидеть, не ощутить, не почувствовать!
 А вдруг совершенно  неожиданно для меня, у противоположной стены зала  вижу и самого Владимира Голубова.  Радостно улыбаясь, он уже спешит ко мне навстречу, ещё издали приветствуя рукой.
– Здравствуй!
– Рад тебя видеть.
 Оказывается, он только что зашёл сюда посмотреть на свою выставку, всё-таки не утерпел,  волнуется: «Как она там проходит без меня?».  О его  волнении  можно судить и по тому,  как он заботливо  и  нервно задёргивает штору на большом окне музея, заботясь о том, чтобы прямые солнечные лучи не попали на его полотна.  Поговорив немного об обычных вещах,  я не удержался и  пристал  к нему с  вопросом:
 – Работы  твои  о Туле совсем недавно написаны, раньше я их у тебя не видел?
 – Да. Я их этой весной делал… в марте.  И сразу же их, – и он махнул рукой в направлении стендов, – на выставку!..
 – Много работ получилось?
 – Да. Как-то так… само собой и вышло!  Пошло-поехало! Много…
    А рядом в двух других залах, ещё больших, чем эти два, рассказывающих нам о Туле, только один  Север!.. Завораживают  пейзажи с непроходимыми и глухими берёзовыми и хвойными лесами –  то есть, красивейшей карельской тайгой. Здесь перед зрителем  земля, не тронутая ногой  человека. Оказывается, что и сегодня есть  такие девственные места в России: с сопками, чащобами, озёрами! На иных  полотнах у него тоже Север, но совершенно иной—с личными его охотничьими трофеями. В том числе и результаты его   охоты и  рыбной ловли. На его полотнах есть всё, чем  богаты карельские леса: грибные, ягодные, много на картинах зайцев и различной птицы,  рыбы. «…  Очень люблю, – говорит Владимир, заметив моё неприкрытое внимание  к  трофеям, – охоту, рыбалку, люблю собирать  разные грибы-ягоды. Это интереснейшее занятие, поверь! А, вообще-то, я очень люблю Север, с его непревзойдённой и первозданной красотой. Вот видишь на этой  картине берег, озеро и избушку? Так в ней, вот в  этой самой избушке, я и живу, когда с Косой Горы приезжаю ближе к зиме, на Север! Вот в этой, в затерянной в глухих лесах  избушке, в забытой Богом и людьми и неизвестной никому деревушке, я и снимаю себе жильё! Хотел как-то  здесь покрепче обосноваться  и  какой-нибудь ветхий домик приобрести в собственность, да видимо  опоздал. Ведь ныне, даже и здесь, и на такое вот ветхое жильё цены… ой, какие тут большие!..».
  И здесь я вдруг вижу на большом и длинном холсте  широкой панорамной  раскинулось  большое для здешних мест озеро. На противоположном от зрителя его берегу, вдалеке,  вырисовывается несколько избушек. А далее виднеются – баньки, огороды, земляной погреб. Всё это поселение обрамлено густым и  сплошным лесом. Вот это она и есть –  его деревушка, где он и пишет свои зимние этюды.  В глухой карельской  тайге, вот где он и приобрёл сегодня своё отдохновение  и вдохновение,  вот где  живёт зимой  наш земляк –  художник  Голубов. Глядя  на указанную  мне картину,  Владимир Голубов продолжает и дальше делиться своими чувствами:
   «.. Люблю я здесь  первозданную красоту тайги и ничем непередаваемую тишину природы. Отдыхаю я здесь, пойми,  от всякой «цивилизации». Представь, здесь ничего нет – ни газет, ни радио, ни телевидения. Как всё прекрасно! Нервы в полном порядке. Хлеб привозят раз в неделю. Ну и что? Это пережить можно.  А так: охота, рыбная ловля –  хоть каждый день, замечательно! Да ещё, представь, лесные дары: грибы, ягоды... И вот ещё, что здесь прекрасно и  хорошо, бабушке по хозяйству помогаю! Той самой, у которой я здесь с осени по весну живу. И ей веселей, и я физически разминаюсь. Помочь нужно ей дрова заготовить на зиму, ну и себе, получается. Огород нужно привести в порядок. Как же иначе? Ведь я же у неё в доме живу! И, несмотря на всё эти труды, на всякие там трофеи, охоту и рыбалку, в основном, конечно, волнует  меня здесь только… живопись! На это и трачу в основном всё своё время!».
  Уже в  течение нескольких лет его, как художника,  неудержимо влечёт к себе и манит Север. Его здесь интересует всё.  Есть на его полотнах, в том числе и  на этой выставке,  предметы своеобразного и незнакомого нам быта северян. Голубову же, этот быт,  теперь  не только хорошо знаком, но  и  дорог. Это моё открытие делает его выставку для меня ещё более интересной, и как для всех туляков  очень познавательной:  «… Владимир!! – читаю в одном из отзывов в тетради, – посетив Вашу выставку, я была в полном восторге не только от ваших пейзажей, но и от всего созданного Вами! От выбранных Вами тем и красок, от спокойных тонов! И вообще: от всего большого и красивого! Спасибо, что есть ещё люди, радующие нас своим творчеством! Здоровья Вам, благополучия в жизни, всего самого доброго!..». И даже есть такая запись на иностранном языке: « Fhаnk you, very much for good…».  И ещё никак нельзя забыть, не привести в пример  очень запоминающиеся   слова  в адрес  самого художника, оставленные в той самой тетради: «… Очень хотелось бы (на будущее), чтобы на выставках вывешивалась аннотация об авторе. Это же очень интересно! С уважением к художнику, посетители из Криволучья. Тула».
А мы, косогорцы, много ли сами знаем о члене Союза художников СССР Владимире Голубеве, о нашем земляке? Думаю, что не все и не так много, как хотелось бы, хотя и живём мы с ним рядом в одном посёлке и достаточно долго  лет.  Хорошо ли мы сами знакомы с его творчеством?! К сожалению, нет! А между тем, есть в посёлке у нас и свой, довольно интересный  краеведческий  музей. И было бы совсем неплохо, если бы в нём, в этом самом музее, мы бы все  могли полюбоваться полотнами Владимира  Голубова, а встретившись с ним непосредственно,  побеседовать с ним об его творчестве и его жизненных устремлениях!
 А.Бочаров.
 «Дзержинец». 1994.