Часть 2. Ольга

      А потом, как всегда, внезапно наступила зима. К утру лужи замерзли, и город присыпало рисовой пудрой. Снег падал мелкими сухими хлопьями, разделяя пространство на серое и белое, на небо и землю. Вместе со снегом пришла Ольга.
      Она долго и настойчиво сверлила пальцем кнопку звонка и раздражала подпрыгиванием по столику сотового телефона. Пришлось открыть дверь.
   - Ты, никак, в спячку впал, сокровище мое? И что, действительно, до весны? – небрежно чмокнув в щеку, она сунула мне в руки пакет с оторванными ручками, из которого торчали свежий багет и горлышко какой-то бутылки.
   - Из дерьма пакеты делаю, - продолжила она, разматывая с шеи несколько метров рыхлого шарфа.
   - Оленька, а судьба Асейдоры Дункан тебя не пугает?
   - Сандро, это же насколько нужно быть отмороженной, чтобы зимой в кабриолете разъезжать? Но я к тебе не за этим. Когда ты думаешь сдавать материал?
   - У меня нет вдохновения.
   - Подожди, ты хочешь сказать, что рефлексируешь с октября? Из-за этого мелкого паскудника, который ничего из себя не представляет?
   - На себя посмотри! Помнится, не так давно кто-то изо всех сил старался поднять культурный уровень теперь уже бывшего супруга, а потом, когда все пошло прахом, валялся у меня на диване, поглощая все, что горит и рыдая в голос.
      Ольга внимательно посмотрела на меня, потом решительно прошлась по всей квартире. Со временем из нее может получится образцовая свекровь. Возможно, что она даже проверила толщину слоя пыли на самом высоком шкафу.
   - А он сильно тебя зацепил… Я думала, это был проходной вариант. Прости.
   - С чего ты взяла, что сильно?
   - С томика Кузьмина среди рабочих бумаг.
   - Просто перелистывал.
   - «О, быть покинутым – какое счастье!
       Какой безмерный виден в прошлом свет…»
   - Оля… я пока терпелив и сдержан…
   - Ладно, что с материалом? На чем ты завис?
   - На сборке мыслей в единое целое. С иллюстрациями все в порядке, осталось сделать плавные переходы по тексту.
   - Так в чем дело? Сандро, я тебя не узнаю…
   - Я сам себя иногда не узнаю.
   - Хорошо, рассказывай.
   - Что рассказывать?
   - Ведь ты какое-то время работал. Так что же произошло совсем недавно?
      Я иногда не мог понять, как она, с точностью Эркюля или Шерлока, вылавливала самую болевую точку. Логика и анализ, как научные явления, были ей чужды. Но всякий раз встречая меня, Ольга безошибочно угадывала, куда ткнуть, чтоб развалилась старательно собранная головоломка.
   - Это началось, когда я подбирал иллюстрации, - я закурил. – Смешно, ведь я так долго работал над этим… А оказалось, так ни разу и не увидел.
      Ольга чуть прищурила глаза от дыма, когда затягивалась. Дым развеялся, но внимательный прищур остался.
   - И что же ты увидел?
   - Женьку, тебя, мать, ее подругу… Я подумал, что пора завязывать, только не решил еще с чем – с работой или с выпивкой.
   - Я бы закончила с последним.
   - Ты железобетонная женщина, Оля. С очень глубоким фундаментом. Чтобы свалить тебя потребуется много тротила.
   Теперь, помимо зауженных глаз, я любовался еще и сжатыми в ниточку губами, под которыми затаились слова для ответа. Слова следовало опередить, потому что назревала третья мировая.
   - Смотри, - я развернул ее к зеркалу на стене. Не меняя выражения лица, Ольга уставилась на себя.
   - И что я должна увидеть?
      Я приложил к зеркалу рядом с ее отражением репродукцию портрета Джиневры де Бенчи работы Леонардо.
   - Я готов поверить в переселение душ, – Ольга в бешенстве посмотрела на моего зеркального двойника. – Ты такая же стерва, как и она. Если тебя умыть, завить мелкие кудряшки и довести до точки кипения…
      Ольга развернулась так быстро, что я едва успел отскочить в сторону.
   - Значит, стерва?
   - Против природы не попрешь. Оля, любая другая была бы в восторге, обнаружив подобное сходство.
   - Значит, вместо того, чтобы работать, ты отыскиваешь портретные сходства в полотнах Возрождения?
   - Не только, - я отошел к столу и бросил репродукцию поверх бумаг. – Еще… еще я думаю о том, как дошел до такой жизни.
   - Думаю, очень просто. Началось все с того, что после череды легких и ничего не значащих увлечений ты всерьез влюбился в этого мальчишку.
   - Нет. Это не начало. Это конец. То, что должно было получится в итоге.
   - Сандро… мне жаль. Но ты должен закончить работу – сроки горят. Я не смогу прикрывать тебя бесконечно.
   - Вот и она, - я кивнул в сторону репродукции, - она тоже, нежная, красивая, но жесткая и несгибаемая внутри. Душу человеческую наизнанку вывернет, но добьется своего.
   - Ты придираешься к давно умершей женщине.
   - Каждый видит свое. Может ты и права, я придираюсь. Но она мне нравится.
      Ольга грустно взглянула на меня, но тут же постаралась скрыть это. Она быстро прошла в коридор и стала бинтовать шею бесконечным шарфом.
   - Оля, прости. Я не тот человек, на которого указывают твои звезды.
   - Замолчи, ради бога! Я не хочу ничего слышать! – Ольга резко затянула поясок пальто.   
   - Сандро, я позвоню завтра. У тебя есть сутки на хандру. Потом, если ты не начнешь работать, я превращу твою жизнь в ад.
   - С этим ты опоздала. Все уже сделали другие.
   - Сам виноват. Не буду я тебя жалеть.
   - Да я и не прошу. Меня вполне все устраивает. Само пройдет. Когда-нибудь, может быть.
   - Вот и молодец. Я завтра позвоню.
   Она чмокнула меня в щеку и ушла. У меня остались сутки. Тридцать лет – подходящий возраст для того, чтобы собрать мелкие частички сложнейшего пазла прошлых событий.
      Я прошел на кухню, достал из пакета бутылку и закурил, рассматривая этикетку.