Грустно быть Богом

* * *

    «Приличный кабак» - так называли в то время ресторан «Пельмени», и только там можно было отпраздновать любое мероприятие - свадьбу, юбилей - на хорошем уровне и без неприятностей. В зале ещё не курили, а в холле дежурила милиция.
    Мы договорились отмечать в нём свои дни рождения. Нас было трое  – я, Любка и Олеська, но нельзя было сказать, что отношения между нами были душевными, - просто нас свела работа. «Душевной» у меня была Наташка,  она работала на другом заводе и вскоре планировала увольняться и уезжать к себе в соседний регион, - родители звали, обещая устроить ей там и работу, и квартиру.    
    Олеське я с некоторых пор вообще перестала доверять, она  отличалась простотой и болтливостью, и как-то запросто выдала наш секрет, совершенно недопустимый к выдаче. Собственно, она и не принимала участия в развернувшихся далее событиях и присутствует здесь, как участница и свидетельница  первого этапа.
   Любку я легко прощала, потому что с ней можно было говорить обо всём – о литературе, о кино, об искусстве, - здесь мы были с ней на равных. Прощала лёгкую зависть: стоило мне прийти в обновке, подаренной мужчиной, она начинала её охаивать, причём делала  это до мерзости искусно.  Жила она одна, и к сорока годам не обзавелась ещё ни мужем, ни ребёнком, хотя и имела успех у противоположного пола.
   Повод сходить в ресторан появился внезапно – приехала моя дорогая Натусечка, а Любка с Олеськой всегда были готовы повеселиться. Олеся оставляла свою семилетнюю дочь на мать и была свободна  несколько часов. Она была моложе всех нас, а её восточная внешность и спортивная фигура всегда обеспечивали ей внимание мужчин. Я же знала, что в десять часов  надо было возвращаться домой, где меня ждала свекровь и маленький сын…     Наташка  жаждала новых впечатлений, она всегда жаловалась, что в их городке жили одни бабы, а если попадался мужик, то обязательно оказывался сволочью.
   Всё было как всегда: Олеська картинно доставала сигареты и крутила головой по сторонам в поисках того, кто бы поднёс ей зажигалку; Любка выставляла напоказ свои коленки, обтянутые блестящими колготками, и без конца оглаживала их; потом они обсуждали каждого мужика в пределах видимости. Наташа  с кем-то танцевала, я тоже.
Но в мозгах моих напряжённо стучал метроном: время приближалось к десяти. Мои подружки к тому моменту обросли кавалерами и уже выслушивали предложения  продолжить праздник в других, более приветливых местах… 
    Наташу «окучивал» какой-то джинсовый амбал, слишком тучный для своих тридцати с небольшим лет; она медленно сдавалась, но не хотела оставаться одна и уговаривала меня. «Амбал» тоже уговаривал, но мне были совсем неинтересны их перспективы.
   Я уехала домой и уже ложилась спать, когда зазвонил телефон. Наташка, возбуждённо дыша в трубку, просила дать ей Любкин телефон.
- Натусь, зачем тебе её телефон, она уже давно спит!
- Понимаешь, - стала объяснять она, - тут у Вити (амбала) брат старший, ему скучно с нами одному, он просит привезти подружку, а Любка одна живёт, - может, она захочет ему компанию составить?
- Да ей даже лень будет сейчас из постели вылезать, ещё обидится, что я дала телефон!
- Ты не бойся, - в голосе Наташи слышался  жёсткий напор, - я всю ответственность беру на себя.
   Нехотя дала я номер телефона, заранее опасаясь, что завтра с утра на работе Любка выскажет мне свои претензии.

   Наташа пришла утром, и, конечно, выглядела не лучшим образом…   Уходя на работу, я только и успела спросить:
- Ну, как ты?
- Да ничего хорошего, - сказала она, укладываясь спать. – До вечера!

  Зато Любка, сидя за своим столом, выглядела оживлённой и радостной; брат Вити ей понравился:  в отличие от него Миша был строен, умён, умел грамотно ухаживать. И самое главное – обещал заглядывать к ней во время своих довольно частых командировок в наш город.
    Как призналась потом мне Наташа, Миша ей тоже понравился, и она сожалела, что выбор был сделан до того, как она его увидела…
 Отношения у них с Витей складывались ни шатко, ни валко – парень не имел никаких определённых целей, а совсем разбегаться  ему не хотелось: Наташа относилась к нему серьёзно, заботилась, как о ребёнке.
   О-хо-хо, ну и повороты делает иногда жизнь! Вскоре моей дорогой подружке позвонил Миша, и от имени брата пригласил её приехать, якобы, тот попросил. На следующий день ситуация прояснилась: Мише тоже понравилась Наташа, и он хотел встречаться именно с ней, а Любка получала полную отставку. Теперь они встречались регулярно, и хоть я не любила откровения на эту тему, выслушивать мне приходилось. Что самое поразительное, рассказ Любки почти ничем не отличался от рассказов Наташи, даже в деталях; видимо, мужчина не утруждал себя фантазиями и со всеми женщинами применял одни и те же, проверенные практикой и временем, приёмы…

    Так прошёл почти год. На работе я видела, как ждала Мишиного звонка Любка, как она пыталась выяснить время его командировок, как звонила в гостиницы, где бы он мог остановиться. Я, разумеется, молчала: Наташка была мне ближе, и я за неё переживала, видя, как она всё сильнее привязывается к этому заезжему летуну. Да и потом – это был осознанный выбор двух взрослых людей. С Любкой мы работали бок о бок, наши столы стояли рядом, и я знала, что она не сильно страдает от отсутствия мужского внимания.
   Осенью Наташа стала собираться домой, к родителям, по вышеназванным причинам, она уже уволилась и утрясала последние дела. Съёмную квартиру освободила и жила у меня эти несколько последних дней, да и Миша должен был позвонить, им предстояло нелёгкое расставание…
    В один из рабочих дней, когда Любка пошла разговаривать по городскому телефону, я ничего не заподозрила. У неё в то время не было домашнего телефона, и все кавалеры звонили ей на работу. После телефонного разговора вернулась возбуждённая и радостная.
- Догадайся, кто мне сейчас звонил?! – она просто вибрировала от нетерпения.
Я перечислила несколько мужских имён. Она засмеялась.
- Нет, нет, нет! Это Миша! – и она назвала фамилию братьев.
 – Он просил прощения, что так долго не звонил, говорил, много работы было, но он помнил меня всегда и хочет ко мне сегодня приехать! Сейчас я отпрошусь у начальника, надо дома прибраться, сготовить чего-нибудь и вообще!
   Любка не могла скрыть своей радости. Я же медленно погружалась в шок. «Как же так?! Ведь Наташа должна была сегодня с ним встретиться, целый год он предпочитал её,  даже не вспоминая о Любке, и вдруг такой поворот!»  Я ничего не понимала. Моя дорогая подруга так ждала этой встречи, возможно, последней, а тут такое!
   Придя вечером с работы, я застала Наташу расстроенной, с глазами, полными слёз.
- Представляешь, я поехала на завод за трудовой, зашла к своим попрощаться, а мне говорят: звонил какой-то Миша, мы сказали ему, что ты уволилась и здесь больше не работаешь. Суки, стервы!!! Они ведь знали, что я у тебя, и телефон твой я им дала, могли бы позвонить!
    Слёзы так и брызнули из её глаз, и я вдруг поняла, насколько сильны были её чувства.
«Выходит так, - думала я, - он, значит, приезжает в город, звонит Наташке на работу и узнаёт, что её больше нет здесь. Потом он спокойненько открывает свою записную книжечку и выбирает из неё запасной вариант – Любку. А если бы не было на месте Любки, то была бы какая-нибудь Люська, Верка, Танька. Сволочь!  И со всеми своими «вариантами» он будет делать одно и то же, говорить одни и те же слова. Машина, бездушная железяка!»
     Мне становится плохо, в душе копится отвращение. Как будто я вымазалась в грязи, а помыться негде. Но  выдать его я не смогу – удар для Наташки будет страшный. Нет уж, пусть мне одной будет тошно.

- Давай справочник, я сама его найду, - говорит Наташа, вытирает слёзы и берёт к себе на колени телефонный аппарат. Истерика и растерянность сменяются железной решимостью, от которой во мне поселяется смутный страх.
    За полчаса она обзванивает все гостиницы, и вычисляет ту, где он остановился. В номере его нет.
 - Я буду звонить ему каждые 20 минут, и всё равно его найду! – говорит она, и от этой её настойчивости страх во мне ещё более усиливается.
   Потом она идёт в ванную, умывается, красится, не забывая каждые пять минут звонить в гостиницу. Просит дежурную оставить для Миши записку в дверях его номера и у администратора.
   Время идёт: уже восемь часов, девять, десять…  Наташа сидит на кровати с телефоном на коленях, глаза её возбуждённо и нервно блестят, лицо бледно, пышные волосы обрамляют его густым облаком – и вся она необыкновенно хороша в этом трепетном ожидании, так хороша, что мне жалко этого блудливого кобеля.

  В одиннадцать часов её осенят: она смотрит на меня широко раскрытыми тёмными глазами и медленно говорит:
- Знаешь, он наверное у Любки!
   У меня холодеют ноги, а страх разрастается до чудовищных размеров. Вот это интуиция! Нельзя, никак нельзя, чтобы она укрепилась в этой мысли. Я вынуждена, вынуждена вести эту пошлую, отвратительную игру.
- Да ты что! Он, наверное, и забыл про неё! Как это он после тебя к ней вернётся, ведь ты же понимаешь – она ему не понравилась!
- Но он же, кроме неё и меня баб в городе не знает! – подтягивает она аргументы.
- А ты думаешь, что у них с братом здесь нет друзей? Сидят сейчас где-нибудь и водку жрут, ты же знаешь, как у мужиков – если не женщина, то водка, - я продолжаю сбивать подругу с верных мыслей.

 Она колеблется всего несколько секунд.
- А давай сейчас сходим к ней, я хочу убедиться, что он не у неё.
  Я понимаю, что ещё немного, - и я лишусь обеих моих подруг. Мне представляется, как мы с Наташей приходим к Любке, застаём их тёпленькими в постели, происходит бурное разбирательство с битьём предметов, лиц и выдиранием волос, после чего Любка ненавидит меня за то, что я привела Наташу,  а Наташа - за сокрытие такого интересного факта.
    Горячо, правдиво и очень убедительно я доказываю, что этого делать нельзя, что это будет выглядеть полным идиотизмом; в общем, я трусливо спасаю свою шкуру. Тень сомнения ещё некоторое время бродит по её лицу, но вскоре она сдаётся. Ещё десяток раз набирает номер гостиницы, лицо у неё постепенно меркнет, она устала, это видно. Засыпает она во втором часу, не умывшись, не раздевшись. Укладываюсь и я, тоже уставшая от нервных потрясений.

   Утром, в гнетущей тоске, отправляюсь на работу, заранее зная, что там будет. Любка -девушка  на редкость откровенная, и то, что ей ночью шептали на ушко, утром знали  мы все.
   Так и есть: Любка выглядит счастливой, и через пять минут я   полностью "в курсе".
 В десять вечера Миша был уже у неё, всё было как всегда, она осталась довольна. Вот только он не остался до утра, а в третьем часу уехал к себе в гостиницу.
   Я делала вид, что рада за неё, но тоска не покидала меня до самого вечера, а перед возвращением домой ещё и усилилась. Чтобы потянуть время и не встречаться с расстроенной Наташей,  я зашла в булочную,  потом купила какую-то ненужную газету, и, наконец, стала медленно подниматься по лестнице в квартиру. Не по своей воле я стала участницей этих гнусных, противных моей душе дел, и это вынужденное участие тяготило меня до крайности.

   Но, - пристегните ремни, дорогие читатели, здесь наша история делает ещё один неожиданный крутой поворот.
   Первое, с чем я сталкиваюсь, открыв дверь – это радостное, сияющее лицо подруги!
«Ну, слава Богу,  видно, отвлеклась за день, может, купила чего-нибудь себе», - думаю я. Мы собираем на стол, садимся ужинать, и какое-то тихое умиротворение, исходящее от неё, настораживает меня. Но я молчу.  Она не выдерживает первая:
- А я всё-таки нашла его!
Сразу даже не поняв, я переспрашиваю:
- Кого?
- Ну его, Мишу!
Я всё ещё не догадываюсь.
- Когда?!
- Да утром же! Я в половине восьмого опять позвонила ему в номер, он оказался на месте. Обрадовался, что я ещё здесь, пригласил к себе. Ну я и поехала…

   К моей тоске вдруг примешиваются ещё пустота и скука. Осторожно спрашиваю её:
- А он не сказал, где был вечером?
- Сказал. Ты была права – когда он узнал, что меня нет в городе, то пошёл к брату в общежитие и они там «квасили» до утра.
   Она вдруг заразительно рассмеялась.
- Представляю, как бы мы вчера вечером завалились к Любке и объяснялись с ней!
  Я через силу улыбнулась. Мне было плохо: рушились все мои представления о семье, об отношениях мужчин и женщин, я  увидела  тайную, скрытую ото всех сторону жизни, обычно неизвестную никому, и что я там увидела!?  Ложь, ложь, и ещё раз ложь, притворство, цинизм, практичность. Мало того, что я увидела тайное, я ещё в нём и поучаствовала! Живут люди, работают, ездят в командировки, любят семью, детей, все их считают порядочными, да и сами они так считают…   
     Но ведь и Наташа, и Любка были довольны и счастливы! Да и сам осчастлививший их индивид, наверное, тоже был доволен!  Почему же мне было так плохо?!!


   Прошло много лет с тех пор, я сама успела нагрешить сверх всякой меры, впечатления о том примечательном событии притупились, и вопрос, так мучивший меня: - почему всем было хорошо, а мне плохо? – в своё время нашёл свой ответ. Да просто потому, что человек и не должен знать всего, не по силам это ему, не рассчитан он на такую нагрузку, а потому и судить не может. Это прерогатива Создателя – знать ВСЁ. Боже, как же грустно смотреть Тебе со Своих пречистых высот на эту грязную возню и видеть, как сотворённое Тобою для любви и созидания предаётся всяческим грехам, покрывая их цветистым покрывалом лицемерия! Господи, помилуй!

2012 г.


Рецензии
Галя, рассказ мне понравился. Прочитала на одном дыхании. Можешь держать читателя заинтересованным. Большая тебе пятёрка, как писательнице. Как насчёт встречи 17 мая в 12 часов в библиотеке Мамина. Не забыла?

Галина Лазарева 2   09.05.2015 07:38     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.