Переломка

Отмечать было особо нечего. Прошедший год был не то что пакостным, а просто на редкость трудным – состоящим из одних проблем. По календарю начинался новый век и новая эра, однако переменами и не пахло: Кирилл едва успевал вылезти из одной неприятности, как на него наваливалась другая. И конца и краю им было не видно. Оно бы, может, и запить в такой затянувшейся черной полосе – но даже на качественный выпивон банально не хватало то времени, то денег. А то и сил: человеку, не привыкшему искать счастья или покоя в запое, с бухты-барахты напиться нелегко. Даже имея на то основания.

Вначале посыпалась «ячейка общества» – семья. За четырнадцать лет брака дети успели вырасти, а общих забот постепенно не осталось. Потом одни чувства притупились, другие просто ушли, а секса не стало совсем. Зато появились неизвестно откуда никчемные разборки.
Последней каплей стал скандал, начавшийся буквально на пустом месте: Белка, одноклассница и соседка, которую жена знала как облупленную, позвала погулять с собаками на час позже обычного. Привычка плакаться в жилетку появилась у Белки еще в восьмом классе, а такими привязанностями нормальные мужики не разбрасываются. Но для женщины, решившей повоевать, такие пустяки значения не имеют - тут было все: и «где шлялся», и «опять эта  твоя…», и «мое терпение лопнуло», и в финале «давай выкладывай всё!».

Вот выкладывать-то и не хотелось. Нечего было выкладывать, если по совести: всей эротической подоплеки в отношениях с Белкой – это ее давняя привычка, с девятого еще класса, хватать Кирилла за коленку. И зона не особо эрогенная, и впивающиеся в бедро ногти, в середине контрольной по алгебре, никогда не позволяли думать о Белке, как о любовнице. Так уж вышло – школьных друзей не выбирают, и жена не могла этого не понимать. Но желание замутить свару пересилило, в общем-то, присущую ей тактичность. И Кирилл не выдержал; резко развернувшись, он остановил благоверную неожиданным для самого себя заявлением: сейчас мы ни о чем разговаривать не будем! А вот завтра мы спокойно поговорим, обо всем – и о разводе, и о том, как дальше будем жить…
Потом, конечно, бабахнуло в голове: а  где жить-то? Не к мамане ж на постой проситься! Не мальчик, чай… Куда, как, когда? А работа? Откуда ездить? А разбитая доченькой неделю назад, и так до сих пор не отремонтированная машина? Снять комнату? Так за ремонт машины чем тогда платить?  А если на новой работе на контракт после испытательного не возьмут? Полночи заснуть не мог...

Образовалось, конечно… Но с каким напрягом! Устаканиться на новой работе удалось лишь после двухмесячной пахоты по 16 часов в день, без праздников и выходных. Машина починилась – правда, едва выехав из ремонта, уже сам умудрился по глупости въехать в стоящую на повороте Ниву – еще и капот пришлось заменить. Комната в результате тоже появилась – не квартира, куда там, комната в «двушке», с деловой и нахрапистой парочкой в соседях по коммуналке. Ребятки уже было нацелились и вторую комнату считать своей.  Ту самую, в которой Кирилл с Семенычем, другом и напарником, продолжали мучительно встречать Новый год. Изо всех сил стараясь, чтобы посиделка без девчонок не превратилась в банальную офицерскую попойку.

Девчонки в самом начале вечера были – но куда и как испарились вскоре после боя курантов (или позже?), друзья не заметили. Может, груз накопившихся у обоих проблем был настолько заметен даже через мишуру праздничного настроя? А может, просто выскочили варианты позаманчивее,  с веселыми танцульками? Неважно.

Итогом было то, что два тридцатипятилетних мужика медленно надирались под хотя и немудреную, но все-таки праздничную закуску. А в промежутках между тостами, выключив надоевший телевизор, пели песни. Получалось, конечно, уже не очень: и измученная гитара Семеныча строй держала, как косяк новобранцев в первый день призыва, да и сами вокалисты не особо уже старались попадать в ноты. Единственное, на что еще хватало  сил – это подбирать более-менее оптимистичный репертуар, старательно обходя и чапаевский шлягер «черный ворон», и трубадуровский  «ночь пройдет, наступит утро ясное…».

Утро, и правда, уже наступало. С улицы доносилось все меньше взрывов петард и воплей хмельных компаний, в домах гасли последние уставшие окна. На Город снисходила послепраздничная тишина. И в этой вползающей в открытую форточку  – накурили же! –тишине раздался первый в этом году торжествующий вороний вопль. Она именно что не каркала – пернатая тварь скрежетала и орала под  окном, сидя на крепком суку, метрах в десяти от дома. Новогодний концерт катил к разгару: солистке уже начали «подпевать» такие же исполнительницы со всех окрестных тополей. Ни скатанный с подоконника и брошенный снежок, ни громкое «Кыш» не помогли: Каркуша продолжала надрываться.

Друзья упорно гнали невеселые мысли: чем может осчастливить год, начинающийся под такой аккомпанемент? Наконец, не в силах терпеть это пророчество за окном, Кирилл, покачиваясь, встал, и достал из шкафа старенькую ижевскую пневматичку, из тех, какие сейчас остались только в тирах провинциальных городов. Прочитав во взгляде старого охотника трактат о безнадежности этой затеи – оба прекрасно знали, что ворону не всякий дробовик возьмет, куда уж там этой игрушке, Кирилл упрямо мотнул головой,  неторопливо переломил винтовку, и аккуратно всунул в ствол крохотную пульку. Да, без толку – но… "делай, что должен, и случится, чему суждено" – вспомнился прочитанный где-то девиз. Почти не глядя на артистку, он высунул ствол в окно, и уж точно не целясь, нажал на спусковой крючок.

Странно, но обоим померещилась метнувшаяся вниз  черная тень. Друзья подошли к окну: на снегу явно темнел какой-то едва различимый комок. Да не, мусор!, - подумали оба вслух. Однако - невероятно - карканье прекратилось.
Завязывать надо с выпивоном, -поставил точку Кирилл.
И то правда – пойду я, автобусы вон уже ходят, - завершил посиделки Семеныч, - утром увидимся!

Попрощались. Поздравили – в который раз! – друг друга с праздничком. Закрыв дверь, Кирилл закурил последнюю перед сном сигарету, и подошел к окну. Внизу хлопнула дверь подъезда, и сутулая фигура друга протопала к остановке. Однако у мусорной кучки он остановился, и присел, что-то разглядывая. Еще спустя пару минут пикнул телефон: смс, от Семеныча. Не откладывая на утро, тот отправил из автобуса новогоднее поздравление, в которое просто невозможно было поверить. Написано было капслоком:


                ТЫ ПОПАЛ В ГОЛОВУ!!!