Красавчик

   
   
    Аркадий Анатольевич Перемезенцев, преподаватель театрального ВУЗ,а, был женат, имел дочь и был  вполне счастлив в своей семейной жизни. Но, когда на его курсе, появилась, приехавшая из Москвы, Люсьена, он, буквально, потерял голову от любви, к этой живой и непосредственной девушке.
   
    Какое-то время, он пытался бороться со своим чувством, так как не был склонен заводить интрижки со своими студентками. И, тем - более, изменять своей жене. Но, с каждым днем, ему удавалось это всё труднее. Он не мог скрыть своего восхищенно – влюбленного взгляда, не мог совладать с предательски срывающимся голосом. И, очень скоро, весь курс оказался свидетелем  их развивающихся отношений. Впрочем, развивалась его, всё усиливающаяся любовь.
   
    Что же касается Люсьены, то она, долгое время, оставалась к нему равнодушной.  Более того, когда его голос, предательски, срывался, она бессердечно, глумилась над ним, притворяясь, что не поняла его вопроса, переспрашивая вновь и вновь.
   
    Аркадий  Анатольевич, был прирожденным педагогом от Бога. Он, всей душой, отдавался своему делу и все студенты, буквально поклонялись ему. Люсьена, или как её попросту называли, Люси, тоже признавала его незаурядные способности. А вот любовь, как-то не воспринимала. Слишком уж большая разница была в их возрасте. И, кроме того, её вполне, устраивало внимание однокурсников, которые, как и их педагог, были очарованы ею. Куда бы она не шла, её всегда сопровождало несколько молодых людей, готовых выполнить любую её прихоть. Впрочем, и над ними, она, нередко, подшучивала, назначая свидание сразу нескольким.
   
    Когда, после каникул, собрался весь четвертый курс и Аркадий Анатольевич, впервые после долгого расставания, увидел свою возлюбленную, он понял, что ни просто любит её, а не может без неё жить. Понял, что ни жена, а Люсьена  единственная женщина его жизни.
   
    Осмыслив это,  он понял и то, что должен расстаться с женой.  Не мог же он, будучи женатым человеком,  добиваться любви другой женщины! Драма жены Аркадия Анатольевича, осталась за пределами институтских стен. Никто не знал, что пришлось пережить его жене, до этого вполне счастливой женщине. Но, каким-то образом, стало известно, что их преподаватель, то - ли снимает комнату, то - ли живёт у каких-то родственников. Во всяком случае, на работу он приезжал теперь с другой стороны.
   
    Завоевывал Аркадий Анатольевич Люсьену в течение всего четвертого курса. Уйдя от жены, он стал, открыто, ухаживать за ней. Провожал, дарил цветы, приглашал на концерты и в театр. Но, ни цветы, ни подарки покорили Люсьену, а его преданная любовь, на которую она. в конце-концов, ответила.
   
    Свадьбу сыграли после конца  четвертого курса, и переехали на квартиру, которую он снял. Вообще то, Люсьена жила с родителями в трехкомнатной квартире. У неё была своя, хорошая, большая комната, которой бы им вполне, хватило. Но, родители, были так враждебно настроены против её жениха, что, от мысли, совместной жизни, пришлось отказаться.
   
    Перед самой свадьбой, когда уже всё было решено, и день бракосочетания был назначен, её отец попытался усовестить будущего зятя, обвинив его, чуть ли ни в совращении малолетней. Он даже не пришел на свадьбу, которую праздновали в ресторане. Гостями были, в основном, преподаватели и студенты его курса.
   
    Жене Аркадий Анатольевич, помогал и, иногда, встречался с дочерью. Но, всё это, ушло на второй план. Люси, будучи доброй и отзывчивой, не раз напоминала ему о его отцовских обязанностях. Никогда не забывая о дне рождения его дочери и о подарках. Естественно, что, по началу, дочь Аркадия Анатольевича, была настроена против Люсьены, которая увела её отца. Но, однажды, познакомившись с ней, она сказала отцу:
    -Знаешь, папка, а я понимаю, почему ты ушёл к Люси!
    -Да, в самом деле? – удивился он.
    -Она класс! А наша мамуля зануда!
    -Да ну? – вновь удивился он. – А я, как - то,  не замечал этого…
    С этого дня, девочка стала бывать у них, почти каждый выходной.  И с Люси она подружилась.
   
    Хотя у Аркадия Анатольевича была дочь, ему, страстно, хотелось иметь ребёнка от Люси. Ожидание первого ребёнка, его так не волновало. К сожалению, детей у них не было почти три года. За это время, Люси успела закончить театральный,  и проработать два года в Театре Комедии. То, что она поступила в комедию, никого не удивило. Склонность к шуткам и розыгрышам была неотъемлемой чертой её характера. Аркадий Анатольевич, восхищаясь игрой своей жены, пользуясь каждым свободным вечером, неизменно присутствовал на её спектаклях.
   
    Появление на свет долгожданного ребёнка, сделало родителей ещё счастливее. Несмотря на очень непривлекательный вид новорожденного, Люсьена считала его красавцем. И, кроме имени Аполлон, ничего другого придумать не могла. Что касается мужа, то он был всегда и во всём, согласен с женой. Заглянуть в святцы, им не приходило в голову. А ведь там, черным по белому, было написано, что Аполлон – губитель!
   
     Очень скоро, возникла проблема с ласкательным именем. При сокращении Аполлона, кроме Апика и Полика, ничего не получалось. В конце – концов, остановились на имени Пол, превратив его в американца. Не могли они и предвидеть, что их сын, унаследует красоту легендарного Аполлона. Ведь, ни со стороны матери, ни отца не было особенно красивых людей. Правда, говорят, что от большой любви, рождаются красивые дети. Возможно, это было и так.
   
     С самого раннего детства, Пол слышал постоянные, восхищенные возгласы:
    -Ах, какой красивый мальчик! Слыша слова восхищения, Пол, как-то, спросил у мамы:
    -Почему, незнакомые тёти, всегда улыбаются? Им смешно?
   
     Мать, засмеявшись в ответ, сказала:
    -Потому что ты, у нас,  красивый мальчик!
    -Разве я не такой, как все? – удивился он.
    -Нет! Ты самый,  самый, красивый! – полная материнской гордости, ответила Люсьена.
   
     Осознание своей красоты, к нему пришло в школе. Ещё не умея сформулировать свои мысли, он, подсознательно понял, что красота страшная сила! Его любили все соученицы и преподаватели. Молодые и не очень.
    
     Благодаря его красивому личику, ему многое прощалось. Даже, если он знал урок хуже других, ему, ниже четверки, никогда не ставили. Слава богу, у него хватало ума, чтобы не пользоваться этим. Возможно, если бы он был лентяем, он бы этим воспользовался. Впрочем, дело было не в благоразумии. Просто ему было легко учиться. Он никогда не зубрил, схватывая всё на лету. А, кроме того, он был самолюбивым и считал, что всегда должен быть первым.
   
     До пятого класса, он, абсолютно не интересовался девочками и их внимание, было ему безразлично. Дружил с мальчиками, которые за его имя Пол, прозвали его Американцем.
   
     В пятом, посреди  учебного года, к ним в класс пришла девочка из другой школы и, сразу, понравилась ему. Она была совсем непохожа на одноклассниц.  Держалась с недетским достоинством. Никогда не прыгала, не махала руками, не кричала  не стараясь криком, доказать свою правоту. У неё были круглые зеленые глаза, глядевшие на собеседников очень внимательно и несколько настороженно. Именно этот взгляд и зацепил его. В противоположность другим девочкам, она не проявляла к нему никакого интереса и, тем – более, не старалась понравиться.
   
    У Наташи, была короткая, почти мальчишеская, стрижка и, тем не менее, было видно, что у неё очень красивые, волнистые волосы. И вообще, вся  она, была такой тоненькой и грациозной, что он, с восхищением, вновь и вновь,  обращался в её сторону. А ещё, его поразили её тонкие длинные пальцы. Что бы она ими не делала, всё получалось как-то очень ловко и красиво. Иногда Полу казалось, что они живут какой-то своей, жизнью, не-зависимой от Наташи. Глядя на эти пальцы, он испытывал непонятное волнение. Ему страшно хотелось, хоть раз, коснуться её белой тонкой руки.
   
    В первый же день занятий, он попытался проводить её после школы. Но за ней приехала машина, и увезла её. И так, повторялось каждый день. Во время перемен, общения тоже не получалось. Наташа предпочитала играть  и разговаривать с девочками. А, когда он подходил, умолкала. Это была его первая мальчишеская и увы, безответная любовь.
   
    Летом, он отдыхал на даче у бабушки, которая, смирившись с замужеством дочери, до самозабвенья любила внука. На даче, он встретил уже знакомых мальчиков, но, несмотря на веселые игры, с нетерпением ждал осени, чтобы вновь, увидеть свою принцессу, как он её называл. Увы, его мечтам, не суждено было сбыться. Наташа в их классе, больше не появилась. Случайно он узнал, что её отец военный. Получив новое назначение, вынужден был, вместе с семьей, уехать в другой город.
   
    Внешняя красота, как для женщины, так и для мужчины, всегда испытание, которое выдерживает не каждый. Успехи у женщин, Полу рано вскружили голову. Правда, вначале была влюбленность, увлечение и радость от взаимности. Но потом, он словно ошалел от сознания, своей неотразимости. Он был уверен, что, любая женщина, которую он пожелает, будет принадлежать ему.
   
     В старших классах школы, с долей зависти и презрения, его стали называть Красавчиком. Возникшая к нему неприязнь, была вполне оправдана, так как он, вольно и невольно, уводил самых красивых девочек, с которыми встречались его одноклассники.
   
     К концу девятого класса, у него остался всего один друг, Сережка. Да и то, наверное, потому что у умного и талантливого мальчика, не было подруги. Пол сознавал превосходство своего друга и жалел, что тот не вышел лицом. Конечно, при его способностях, он многого добьется в жизни. Наверное, и женится, когда – ни будь. Но пока, его незаурядные способности, девочек не привлекали. Это была пора взросления и пробуждавшихся чувств и инстинктов. Потребность любить и быть любимым.
   
    В десятом классе, у Сережи, наконец, появилась девушка Оля, ученица параллельного класса. Такая же серьезная, как и он. Во время перемен, они стояли в коридоре и, не замечая  пробегавших одноклассников, о чем-то увлечённо разговаривали. Одноклассники, жившие  не столько умом, сколько  чувствами, глядя на эту странную пару, посмеивались, называя их Сухариками.
   
    После школы, поступив, как и его мать, в театральный институт, Пол,  с самого начала, стал крутить романы со своими однокурсницами. Ситуация, сложилась та же, что и в школе. И его, естественно, невзлюбили все одно-    курсники, у которых он успел увести возлюбленных. С ним ссорились, угрожали а, однажды чуть не побили. Но он, взмолившись, и всплеснув руками, воскликнул:
    -Братцы, помилосердствуйте! Я, право же, ни в чём не виноват. Они же сами, вешаются мне на шею! Признайтесь, вы бы могли, добровольно, отказаться от любви красивой девушки?
   
    Аргумент, был убедительным, его оставили в покое, но дружить с ним,  по- прежнему, никто не хотел. Впрочем, его это нисколько не тревожило. Ему вполне, хватало внимания девушек. Что же касается женщин – преподавательниц, то они, как и в школе, были к нему благосклонны. Но дело было не только в его внешней привлекательности. Пол был, по настоящему, талантлив, и лицедейству, отдавался  безоглядно, со свойствен-     ной его натуре, страстностью. Сергей, поступил на физико-математический факультет и жизнь их, постепенно развела. Правда, какое-то время они еще встречались, но общаться, становилось всё труднее. Слишком уж разными были их интересы.
   
      Пол, с присущим ему юмором, рассказывал смешные истории театрального ВУЗ,а, показывая участников в лицах. Сергей искренне смеялся. Но, когда Пол, подтрунивая над своими возлюбленными принимался бахвалиться любовными историями, не удержавшись, сказал:
    -Ты же талантливый, умный парень. Неужели, весь твой жизненный интерес, сводится к завоеванию женщин?
    Услышав это, Пол был несколько ошеломлен. Он думал, что друг, разделив его взгляды, посмеется вместе с ним.
    -Ну… нет конечно… Но поверь, старик, это так здорово, когда тебя любят все женщины!
    -И что же ты, собираешься, всю жизнь, разменивать свои чувства на всех окружающих красавиц? Не ты ли когда–то говорил о том, что мечтаешь об одной, единственной, которая была бы  всегда рядом?
    -Да, конечно, наверное, это здорово, но пока, я ещё не встретил такую.
    -Ты так опьянен своими победами, что можешь пройти, не заметив её…
    -Мне всего, двадцать два, и я верю, что у меня ещё всё впереди! – с   оптимизмом, заметил Пол.
    -Ну, ну! Надеюсь, что ты, когда – ни будь, все же образумишься. Хорошо бы поскорее!
    Полу очень хотелось сказать другу, что ему, даже  с его интеллектом, с  такой невыразительной внешностью, не дано понять восторга от устремленных на тебя глаз красивых женщин. Но, вместо этого, он спросил:
    -Ну. А как ты?
    -Что ты имеешь в виду?
    -У тебя есть кто-то?
    -Ты же знаешь, что я, с десятого класса, встречаюсь с Олей.
    -Что, до сих пор? – невольно вырвалось у Пола.
    -Конечно. Закончим, институт, и поженимся!
   
     Пол был озадачен.
    -У вас всё так серьезно? И ты, за всё это время, не увлёкся ни одной девушкой?
    -Нет, - ответил друг. Мы с ней единомышленники!
    -Но ведь она такая…. Ну, как бы сказать… скучненькая… Одним словом сухарик…
    -Сам ты скучненький! – вспылил Сергей. –Ты же её совсем не знаешь! А она… она… Да мне так повезло, что я её вообще встретил! Я даже не предполагал, что женщина может быть таким близким другом! Такое, наверное, раз в сто лет случается!
    -Прямо, как в «Гранатовом браслете», - с усмешкой, заметил Пол.
    -Вот именно!
   
    Разговор с другом, заставил Пола задуматься, но и только. Никаких выводов он, так и не сделал. Изменить сразу, вот так, свою жизнь, навряд -ли получится. Да он, собственно говоря, и не стремился к этому.
   
    Попав, после института в театр, Пол, с первых же выступлений, завоевал успех, и уже не только у женщин, но и у всех зрителей. Конечно, женщины, как всегда, оказались самыми преданными поклонницами. Естественно, что и актрисы их театра, стали дарить его своим вниманием, и благосклонностью. И жизнь, уже по новой, закружила его в своём вихре.
   
    Люсьена, любившая своего ангелоподобного сына, что бы он не делал, всегда была на его стороне, оправдывая все его вкусы и действия.
   
    Познакомившись с новой девушкой, он, непременно, приводил её домой, на суд своей любимой мамочки. Когда девушка уходила, Люсьена охотно обсуждала с ним его новую избранницу. Как и большинству матерей, ей всегда казалось, что очередная дама сердца, явно не стоит её сына.
   
    Хотя она никогда не изменяла своему мужу, и была верной женой, её нисколько не волновало, что сын, без конца, меняет своих возлюбленных, не в состоянии выбрать одну из них, единственную. Всё это она списывала на его молодость и увлекающуюся натуру. Она была уверена, что, когда - ни будь, он повзрослеет и остепенится. Хотя, рассуждая здраво, можно было скорее предполагать, что он, до седых волос, останется Дон Жуаном.
   
    Естественно, что и в театре, у Пола появились завистники и недоброжелатели. Завидовали его головокружительному театральному успеху, пришедшему к нему так быстро и, конечно, успеху у женщин. Мужчины понимали, ни один из них, не может соперничать с ним, и это особенно злило. Но, как и в институте, недоброжелательность актеров – мужчин, не вредило ни удачно начавшейся карьере, ни любовным романам.
   
    Когда у Люсьены выдавался свободный вечер, она шла в театр на своего сына. Вернувшись домой, она буквально обрушивала на мужа свои эмоциональные излияния по - поводу талантливости их сына. Зная склонность жены к экзальтации, Аркадий Анатольевич, слушал её с некоторым скептицизмом, не особенно доверяя её суждениям. Сам он редко бывал на спектаклях, в которых участвовал их сын. Жену это сердило и  даже злило.
   
   -Ну почему, ты не хочешь пойти посмотреть на сына? Ты же его педагог, да ещё и отец! Неужели тебя не интересует его судьба?
    -Как я понимаю, профессию он выбрал удачно. В театр поступил. Остальное, зависит только от него.
    Люсьена пыталась втянуть мужа в обсуждение знакомств сына, но отец только отмахивался.
    -Будь добра, не вмешивай меня в его личную жизнь! Он взрослый человек, и выбор за ним. Думаю, что и тебе, не стоит этого делать!
    -Но как же, я же его мать! И кому, как ни мне, знать, что для него лучше?! – возмутилась Люсьена.
   
    Успех, кружил Пола над землей, не давая возможности осмыслить свою жизнь. Один роман, сменялся другим. Из-за его непостоянства, между влюбленными в него женщинами, возникали ссоры. Любовницы, на полном основании, подозревая его в неверности, устраивали ему сцены ревности.
   
    Одна пара, жившая уже несколько лет в браке, распалась. А молоденькая, только поступившая в театр девушка, влюбленная в него, наглотавшись каких-то таблеток, пыталась покончить собой. На счастье, её удалось спасти. Что касается руководства театра то оно, понимая, что Пол делает для театра хорошие деньги, в его личную жизнь не вмешивалось.
   
    Как говорится, плохие вести, не лежать на месте. У актеров всяческие сплетни, распространялись с особенной быстротой. Все знали не только о своих артистах, но и  об артистах из других театров. Скандальная слава Пола, достигла и стен театрального ВУЗ,а.
    
    Аркадий Анатольевич, знал о любвеобильной натуре сына, по рассказам жены, но, особого значения, этому не предавал. Когда же до него дошёл слух о девушке, покушавшейся на свою жизнь по вине Пола, он решил поговорить с сыном.
    
     Воспитанием сына, занималась жена. Отец только  дневники подписывал. А там, были только пятерки и четвёрки. В школу, родителей, никогда не вызывали. Никто из соседей, на него, никогда не жаловался. Он не хулиганил, не разбивал мячом чужих окон, не обижал девочек. Так что всё, казалось бы, было  в  порядке. Кроме того, Аркадий Анатольевич считал, что их  идеальный, семейный союз с Люсьеной, должен был стать достойным примером для их сына.
   
     Разговор был неприятным для обеих сторон. Привыкший к равнодушию отца, Пол был безмерно удивлён его горячностью и нетерпимостью. Аркадий Анатольевич говорил, что ему стыдно, что его сын стал известен в городе не столько как хороший артист, а  как соблазнитель женщин. Говорил, что в их роду никогда не было развратников, Что поведение сына, оскорбляет его достоинство, как педагога, и т.д. и т.д..
   
    В конце своих наставлений, отец заявил, что, если Пол не изменит своего поведения, он, официально, откажется от него и разменяет квартиру, чтобы не жить с ним вместе.
   
    Пол, как мог, пытался оправдываться. Он уверял, что никогда не пытался никого соблазнить и, тем - более, у кого-то отбивать жену. Но он ничего не может сделать с тем, что нравится женщинам.
    -Ты, двадцать шесть лет, живёшь с одной женщиной и тебе не дано по-   нять прелести перемены и радости разнообразия чувств!
    -У порядочных людей такое поведение, называется просто ….-слега запнувшись, Аркадий Анатольевич произнес неприличное для себя нецен-     зурное определение.
   
     Пол был просто ошеломлен.
    -Ну, отец, это ты уже слишком! – воскликнул он.
    -Ничего не слишком! Именно так это и называется!
   
    Прибежавшая на громкие голоса, Люсьена, услышав из уст мужа нецензурное слово, была просто потрясена.
    -Аркаша… Аркаша… - шептала она испуганно. – Ну, нельзя же так, сразу!..
    -Молчи! Своими похвалами, ты сделала всё, чтобы он стал именно таким!
    Больше, ничего не добавив, Аркадий Анатольевич взяв плащ и хлопнув дверью, ушёл.
   
    Люсьена, как могла, пыталась успокоить сына, который, потрясенный страстностью обвинений, потерял дар речи. Он не мог не признать справедливости отцовского обвинения, однако и не представлял себе, как может измениться. Он, вдруг, почувствовал себя игрушкой судьбы, лишь невольным участником житейских обстоятельств.
    -Красота!.. – с удивлением воскликнул он, словно, только что понял причину своего неадекватного поведения.
    -Что ты сказал? – не поняла мать.
    -Я говорю, что причиной моих действий, моя красота.
    -Что ты, сыночек, красота, это дар божий!
    -Я тоже так думал, Но это не дар, а непосильное испытание! Я, без конца, влюблялся и, как мне казалось, любил. Но ведь я, до сих пор, не был, по – настоящему, счастлив! – Сказав это, Пол удивился своему неожиданному открытию. Откровенный разговор с отцом, заставил его задуматься, но и только. Жизнь его продолжала катиться по накатанной дороге. Он даже попытался сдерживать себя и не знакомиться с всё новыми и новыми женщинами. Но, из этого ничего не получилось.
   
     Не успела исчезнуть одна, как появлялась другая. А, иногда, он даже не знал, кого из двух любит больше. У него появилось ощущение, что, уходя со сцены, он продолжает играть какую-то, навязанную ему роль. Он повторял одни и те же слова, изображая чувства, которые, на самом деле, в это время не испытывал.
     Его, всё больше, стали раздражать сцены ревности любовниц и письма, которыми его засыпали влюбленные в него женщины. Не радовали больше букеты цветов, оставляемые возле дверей  его квартиры. Всё это, стало ему казаться неискренним и  фальшивым.
   
     Можно сказать, что он, вдруг, пресытился  любовью, если это можно было так назвать. Захотелось чего-то иного, ещё не испытанного. Чего именно, он не мог придумать. Ведь он был уверен, что любовь, должна быть именно такой. Не было только настоящего счастья. Но какого? Ему казалось, что всё, что могло быть между мужчиной и женщиной, он испытал, и ничего нового не могло быть. Может быть, пора жениться? Но, перебирая мысленно своих бывших любовниц он не находил ни одной, с которой ему хотелось бы  соединить свою жизнь.
   
     В конце июня, закончился театральный сезон а, в первых числах июля, труппа их театра уезжала на гастроли на Урал. Пол давно хотел побывать в тех краях, славившихся красотой природы, но, представив себе  жизнь, с близкими контактами, когда, даже  проснувшись среди ночи, видишь всё те же лица и слышишь те же голоса, раздумал.
   
     Не хотелось участвовать и в концертах. Он вдруг, пресытился привычно  приятной жизнью самодовольного человека, удовлетворенного  успехом, как на любовном фронте, так и на сцене. Чем он будет заниматься все эти два месяца, он ещё не придумал. Скорее всего, будет, всё же, участвовать в концертах а, может быть, и в антрепризных спектаклях. Но сейчас это его не волновало. Хотелось, хоть на месяц, вырваться из объятий Мельпомены. Не желая создавать проблемы режиссеру Пол, заранее, сообщил ему о свеем отказе от гастролей.
   
     Режиссер был немало этим удивлен. Правда, у него, всегда, были артисты на замену, тем не менее, лишившись ведущего артиста, он уже не мог делать ставку на полный аншлаг. Зрители, не в зависимости от пьесы, шли на Перемезенцева.
    -И чем же ты собираешься заниматься эти два месяца? – спросил режиссер.
    -Пока ещё не знаю.  Сейчас я просто хочу отдохнуть. Между прочим, в прошлом году я вообще не был в отпуске! – заметил Пол. И, мог бы, взять сразу за два года!
    -Да, конечно, но, надеюсь, что  ты не сделаешь этого?! полувопросительно, произнес режиссер с тревогой.
    -Думаю что да, - утешил его Пол.
   
    До отъезда труппы, оставалась всего неделя, а он, все – ещё не знал, чем занять себя во время отпуска, и куда направить свои стопы. Неожиданно, как это обычно бывает в хороших спектаклях, он встретил в коридоре Шуру из месткома, которая, увидев его, воскликнула:
    -Говорят, ты не едешь на гастроли? А не хочешь, Перемезенцев,  в Ялту, в  актерский Дом отдыха, поехать? У меня, как раз, горящая путевка есть.
   
    Услышав о Ялте, Пол обрадовался. Пожалуй, это было единственным местом, куда бы он, сегодня,  хотел поехать. В Ялте он был в детстве, с родителями. Первое свидание с морем, оставило в его душе, на всю жизнь, неизгладимые ощущения свободы, радости и даже счастья. Несколько раз он собиралась побывать там вновь, но всегда что-то мешало. И вот, он держит в руках, заветный розовый листок, который способен вернуть ему утраченное душевное равновесие.
   
    Схватив путёвку, он ринулся в билетные кассы. Но, кассирша, молоденькая девица, не поднимая головы, проворчала:
    -Все билеты проданы…
    -Ну, милая, ну, солнышко, поищите! Может быть где  -ни будь, завалялся один билетик! У меня путёвка горит! – проговорил он сладким голосом. И это, как всегда, сработало. Подняв на него глаза, девушка застыла с открытым ртом. Потом, овладев с собой, спросила с запинкой:
    -Это вы?
    Улыбнувшись, Пол окончательно покорил её.
    -Вам куда? – спросила она, всё еще, глядя на него с удивлением.
    -В Ялту.
   
    Не сводя с него глаз, словно под гипнозом, девушка, не глядя, сунула руку в ящик стола и, вынула из него два билета. Это было похоже на фокус и, даже Пол, привыкший к женской благосклонности, был удивлен.
    -А второй билет вам не нужен? – вдруг, спросила девушка.
    -Нет, не нужен, - улыбнулся он с благодарностью.
   
    Сняв телефонную трубку, девушка что-то тихо сказала, после чего, заполнив билет, протянула его Полу. Отойдя от окошка кассы, Пол оглянулся. Девушка, всё ещё, продолжала глядеть на него восторженными глазами. По всей вероятности, она знала его по спектаклям и была тоже его  поклонницей. Впрочем, для него, это уже не имело значения.
   
    То, что у него купе на двоих, Пол заметил только при посадке. Поезд тронулся, а второй пассажир так и не явился и Пол остался в непривычном одиночестве. Впрочем, это его даже обрадовало – не хотелось ни с кем, вступать в дорожные разговоры. Тем - более, если бы его узнали, ему пришлось бы отвечать на какие-то вопросы.
   
    Поезд несся на всех парах, а Полу казалось, что он двигается слишком медленно. Растянувшись на мягком, комфортабельном ложе, Пол раскрыл купленный на вокзале, детектив, но мысли относили его в прошлое. Много лет он даже не вспоминал о первой поездке к морю и был удивлён тем, что, до сих пор помнит даже незначительные события того лета.  Было это, наверное, потому, что поездка в Крым, была первой. Потом были Сочи, Геленджик, Сухуми, Прибалтика…От этих мест, в памяти, осталось что-то неясно – смутное.
   
     В Симферополь поезд прибыл в семь часов утра. Пол собрался взять такси, но выяснилось, что до Ялты, ходит троллейбус. Это было приятной неожиданностью. Когда они были тут в первый раз, троллейбусов ещё не было.
   
     Прильнув к окну, он, с волнением, смотрел на полузабытые места, на старую дорогу, петлявшую вдоль шоссе. Троллейбус, как резвая лошадка, легко преодолевая подъем, то и дело нырял в очередное облако, оставлявшее на поверхности машины, прозрачные капли.
   
     Когда они вынырнули в последний раз, оказавшись на  самом перевале, глазам открылся чудесный вид, от которого, невольно, перехватило дух. В какое-то мгновение, Полу показалось, что они не едут по дороге, а летят над ней. Захотелось, как мальчику Ариэлю, умевшему летать, самому подняться в воздух и, не чувствуя своей тяжести, лететь навстречу зовущему синему морю, которое, наконец, показалось из-за горы.
   
    Оформив  у дежурной, документы и получив ключ, Пол пошел переодеваться. Комната была на двоих, но никаких вещей нигде не лежало. Переодевшись в светло голубые брюки и, такую же, рубашку, Пол подошел к зеркалу и, критически, огляделся. Всё было о, кей, как говорила его милая мамочка. А ещё она говорила, что, в этом костюме, он неотразим, если не как Бог, то, во всяком случае, как ангел!
    Пол был блондином с пышными вьющимися волосами и голубыми, искрящимися глазами, в которых можно было утонуть. Они смотрели на мир так открыто и, вместе с тем, самоуверенно. Ведь он знал, что у него, всегда и всё получится. Глядя на него, можно было обмануться, что такой вот, ангелоподобный мужчина не может никого соблазнить и, тем – более, бросить. А, между тем, на его совести, было немало жертв его непостоянства. 
   
    Даже толком не оглядевшись в Доме отдыха, Пол отправился на набережную. Он ходил и радовался узнаванию. За три дня, он побывал почти на всём побережье, всюду находя знакомые места. В Симеизе, забравшись на гору, обнаружил изуродованное дерево, на котором его, когда-то, сфотографировали отец. Фотография эта, была и, по сей день, в альбоме. Погладив рукой корявый ствол, улыбнулся, но, как-то, без радости, словно это была не встреча, а прощанье. Было море, была гора, по- прежнему росло знакомое дерево, но, чего- то не хватало. А чего, он и сам не знал.
   
     Побывав в Гурзуфе, нашел огромный камень, на котором любил сидеть и с которого прыгал в море. Забравшись на самый верх сел, обхватив руками колени. И опять, как там, в Семеизе, вместо радости, ощутил грусть утраты. Море, по – прежнему, весело шумело, разбиваясь о камень и откатывалась назад. Брызги, словно драгоценные камни, взлетали и падали угасая. И тут Пол понял, что, подсознательно, пытался вернуть, невозвратные детские ощущения, восторг новизны  бытия.
   
    Эти мысли, огорчили его. Он почувствовал себя постаревшим, пресытившимся и усталым. А ещё подумал о том, что всего, чего он мог желать, уже всё исполнилось. А чего он ещё ждал от жизни, он не знал. Можно конечно, поднакопить денег и купить путёвку в Египет или в Турцию… Но и этого, ему сейчас, не хотелось. Единственно что его могло ещё вернуть к жизни, так это большая, настоящая любовь, которой он так и не нашел ни у одной из своих любовниц. Он и не знал, какой именно она должна  была быть..
   
    В Дом отдыха он вернулся  усталым и грустным. Войдя в столовую, привычно, окинул взглядом присутствующих. Всё было как всегда – женщины приветливо улыбались ему, стараясь обратить на себя внимание, провожали взглядами. Он ощущал это, даже не глядя в их сторону. В его усталом мозгу, стучало словно молоточком – всё это уже было, было было…
   
    Наскоро поев, отправился в свою комнату и, свалившись на кровать, сразу уснул. Проспав до самого ужина, вяло потянулся. Нехотя поднявшись, пошел в столовую. Вообще, то есть ему совсем не хотелось. Просто надо было, как-то, скоротать время.
   
     За столом, кроме него, сидели молодая женщина и худощавый мужчина, которого он сразу узнал. Это был актер из какого-то Ленинградского театра. Какого именно, он не помнил. Он его о чём-то спросил, Пол, машинально, ответил.
   
     После ужина, он, вновь, свалился на кровать и, не раздеваясь, проспал до утра. Он даже сам не подозревал, что так устал за последнее время.. Ему снилось, что-то очень хорошее, радостное и светлое и он, не желая возвращаться к действительности, какое -то время, лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь приятным ощущением оставшимся от сновидений.
   
    После такого длительного сна, его душевное состояние, улучшилось. И будущее, уже не казалось таким безрадостным, однако, грусть не покидала его. Подсознательно, он ждал, что Ялта вернет ему утраченные чувства. Но этого не произошло. Крымские красоты, вдруг, утратили свою прелесть, и он не знал, куда себя девать. Оставалось только море, солнце и пляж. Это никогда не могло надоесть.
   
    Наверное, надо было не в Крым ехать, а обратиться к психологу или психотерапевту. - подумал он. Впрочем, навряд - ли они могли бы ему чем-то помочь. Ведь он имел всё, что можно только желать. Красивую внешность, талант, любимую работу и любовь женщин. Трудно было себе представить, что может существовать что-то более благополучное.
   
    Однажды, зайдя в столовую, он увидел девушку, которая шла к своему столу. Её облик показался ему удивительно знакомым, как, если бы, он встречал её каждый день. .И, тем не менее, он никак не мог вспомнить её имени. Было желание, прямо сейчас, подойти к ней, но он, впервые в жизни не осмелился этого сделать.
    Но, кто же она, кто?  - мучительно думал Пол, искоса поглядывая на неё. Странно, что я не помню её имени, а, между тем, уверен, что хорошо знаю её…
   
    Когда девушка встала из - за стола, Пол, не допив  компота, ринулся за ней. Рядом с ней, был пожилой седой мужчина, тоже показавшийся ему знакомым. Кажется, это был, довольно известный артист, уже несколько лет, не появлявшийся на сцене. Взяв девушку под локоток, он говорил ей что-то в самое ухо. А она, слушая его, еле сдерживалась от смеха.
    Кто он ей, отец, муж, или поклонник? – задавал себе вопрос Пол. 
   
    Когда девушка, со своим кавалером, была уже в дверях, он окликнул её:
    -Наташа!
    Девушка даже не оглянулась
   
    Ошеломленный Пол, так резко остановился, что, шедший за ним человек, налетел на него.
    -Вы что, молодой человек? - спросил он, но Пол даже не заметил этого. Он стоял в недоумении, размышляя, почему назвал её этим именем?. Неужели потому, что она напоминала ему девочку Наташу из пятого класса, его первую любовь? Видимо, это чистое чувство, испытываемое им к девочке, до сих пор, жило в тайниках его души, словно ожидая своего часа, чтобы вновь ожить.
   
    Опомнившись, Пол выбежал из столовой. Его гнал страх – сейчас он, больше всего на свете, боялся потерять незнакомку. Он должен был ещё, хотя бы раз, увидеть её! Обойдя всю территорию Дома отдыха, Пол так и не нашел ни девушки, ни её спутника. Не зная чем заняться, вышел из ворот, направившись к морю. И вдруг, что за удача! – увидел её! Она стояла у самого спуска горы, прислонившись к дереву и, задумчиво глядела вдаль.
   
    Сердце Пола, на мгновение, замерло, после чего, словно встрепенувшись, забилось как птица, попавшая в силки.
   
    О чём он с ней заговорит, или о чём спросит, он не знал. Впрочем, со знакомствами, у него никогда не было проблем. Слова, слетали с языками сами, а его обворожительная улыбка, обезоруживала любую женщину.
   
     Когда до неё оставалось всего несколько шагов, её кто-то окликнул и она, помахав приветно рукой, стала спускаться с горы. Подойдя к спуску, Пол посмотрел вниз, Девушка, добежав до дороги, с разбега, угодила в объятия молодого человека. После чего, они пошли в сторону набережной, о чём-то, оживленно беседуя.
     В этот момент, Пол почувствовал  огорчение. От него ещё  ни одна женщина, не уходила к кому-то другому. Ну, о чём тут можно было горевать? Не будет её, будет другая! Но, эти философские рассуждения на этот раз, его не утешили. Потому что, вместо неё, не могло быть никого другого!
   
     Он ещё ничего не знал о ней но, интуитивно чувствовал, что она, какая-то иная, не похожая на других. А главное, в её облике было что-то такое, бесконечно знакомое, почти родное! Это он понял ещё там, в столовой, лишь мельком, бросив на неё взгляд.
   
    Какая – то непонятная сила влекла его к ней и он, сорвавшись с места, почти бегом, стал спускаться с горы. Запыхавшись, добежал до набережной, оглянулся по сторонам, пошел быстрым шагом, но тщетно. Они словно сквозь землю провалились!
   
     Быть может, мы с ней, всё же, были знакомы? - подумал он. Но нет. Если бы это было так, он, никогда, не смог бы её забыть!
   
    Вновь, Пол увидел девушку во время ужина. Она сидела наискосок от него и его взгляд, невольно, вновь и вновь, устремлялся в её сторону. Она, действительно, напоминала Наташу. У неё тоже были светлые волосы и короткая стрижка. И глаза были тоже голубые. А ещё, она держалась с таким  же чувством собственного достоинства и независимости.
   
    Обычно, знакомства с женщинами, происходили очень быстро, без всяких проблем. Но, на этот раз, всё время что-то мешало. В основном то, что, рядом с ней, всегда кто-то был. То ветеран сцены, то её «серенький» кавалер. А то и оба вместе. Пол никак не мог застать её одну. Раньше, его это никогда не смущало. Он мог заговорить с женщиной, даже если она была ни одна. Но теперь это, почему- то, сдерживало его. По всей вероятности, она была тоже актрисой, и найти общую тему для разговора не представляло никакого труда. Просто не хотелось разговаривать с ней при свидетелях.
   
    Заметив, что на завтрак, она приходит с пластиковой сумкой, с какими  обычно ходят на пляж, Пол, на другой же день, встав ни свет ни заря, стал караулить, когда она выйдет из своего корпуса. К его огорчению, она опять была со своим «сереньким» мальчиком. Опыт в любовных делах, подсказал Полу, что мальчик в неё влюблён.

    Что же касается её, то она относилась к нему только с симпатией. Так что, с этой стороны, никаких проблем, возникнуть не могло. А его самоуверенность, подсказывала ему, что «серенький» мальчик ему вообще, не соперник. «Сереньким», Пол прозвал его из-за невыразительной внешности, которая никак не могла привлечь ни одну женщину. Но увы…
   
     Пол не знал, в какое место они ходят купаться и ему ничего не оставалось,  как, незаметно, следовать за ними. Такое, с ним, случилось тоже впервые, и казалось почти унизительным. Он, обольститель женщин, крался, как обманутый муж за неверной женой. Впрочем, с тех пор, как он приметил эту девушку, у него всё происходило «впервые».
   
    Солнце ещё не успело подняться. Было совсем не жарко и вода, должно быть, была холодная. Обычно, Пол купался после завтрака, часов десять – одиннадцать. И теперь, у него не было абсолютно никакого желания лезть в воду.
   
     Быстро раздевшись, они побежали к воде, а он, как дурак, остался стоять на берегу. Словно случайно. Пол подошёл к месту, где они оставили одежду и, расстелив большое махровое полотенце, лег на спину. Загорающих, в эту пору, ещё не было и Пол невольно, подумал, что выглядит, наверное, довольно странно. Впрочем, кому какое дело?!
   
    Лежать без лежака, на гальке, было неудобно, но Пол терпел, ожидая появления Афродиты из морских вод.
   
    Купались он недолго, а, выйдя на берег, вместо того, чтобы лечь, стали быстро одеваться. Бросив на Пола быстрый взгляд, девушка, с улыбкой, сказала своему спутнику:
    -Посмотри, какие закаленные люди бывают! Я бы, непременно просту-    дилась, полежав хоть полчасика на холодных камнях. А ему хоть бы что!
   
    Глядя на них сквозь полу прикрытые веки, Пол, на мгновение, широко открыв глаза, успел лишь заметить её насмешливый взгляд, который задел его. Он не знал, что ему сказать в ответ и, не придумав ничего, вновь прикрыл глаза. Но, как только стихли их шаги, быстро вскочив, стал одеваться. Он испытал одновременно, растерянность и даже обиду. Первый раз в жизни, женщина, вместо восторга, одарила его насмешкой. Правда, она заметила, что он лежит на холодной гальке, но его лица не видела в упор.
   
    Теперь, его единственной целью, было, во что бы то ни стало, обратить на себя её внимание. Никаких, далеко идущих планов, у него не было. Ему просто хотелось идти, или сидеть рядом с ней., ощущая тепло её близости. О чём-то говорить или даже молчать. В противоположность другим женщинам, вызывавших у него, только желание обладать, её облик пробуждал в его душе, ранее незнакомое, трепетное чувство нежности. Случайно, он услышал её имя, её звали Николь, что, ещё больше, добавляло к ней любопытства..
   
     После обеда, при выходе из столовой, Пол почти столкнулся с Николь. Окончательно потеряв самоуверенность, Пол спросил её, каким-то чужим, голосом:
    -Скажите, вы хорошо знаете Ялту?
    -Да, - ответила она, - взглянув на него мельком.
    -А вы знаете, где находится Поляна Сказок? – Её местонахождение, ему было хорошо известно, но спросить о чём – то другом, ему не пришло в голову.
    -Это за пределами Ялты, - сказала Николь, чуть повернув голову в его сторону.
   
     Полу страшно хотелось поймать её взгляд, но увы, он опять скользнул мимо.
    -А как туда можно добраться? – задал он новый вопрос, чтобы, хоть как-то, продлить разговор.
    -Туда, от ресторана Арианда, ходит автобус. А вообще, Дом отдыха всегда устраивает туда экскурсии, - словоохотливо, ответила она. Но, тут же, равнодушно отвернувшись от него, о чём-то заговорила со своим ветераном. И у Пола, вдруг, появилось ощущение, что его бросили. Она, опять ушла, оставив после себя, тонкий аромат духов, который вызывал у него щемящее чувство грусти.
   
     После ужина, он нашёл её возле танцплощадки. Рядом с ней, как всегда, был её несменный рыцарь или скорее паж. Обрадовавшись, Пол устремился в её сторону. Остановившись против неё, он сказал:
    -Разрешите вас пригласить на танец!
   
    Как-то, он слышал, что, иногда, в критических ситуациях, время способно либо убыстрять свой бег, либо замедлять. И вот он, стоит перед ней, а она, с каким-то странным любопытством, разглядывает его лицо. Обычно, с таким вниманием смотрят не на живого человека а, на какой-то диковинный предмет. Её красивые зеленые глаза, смотрят не по женски открыто, без всякого смущения, с чувством собственного превосходства, которое Пол ощущает почти физически.
    
    Это  полностью, лишает его уверенности в себе. Пол понимал, что перед ней, его чары, бессильны и ждал  уже не победы, а только милости. Ему показалось, что прошла целая вечность, пока она не ответила ему. И они всё стояли и смотрели друг на друга. Ответ был неожиданный, она сказала:
    -Извините, я сегодня ни в настроении…
   
    После этого, они сразу, ушли а он, опять остался в одиночестве. Правда, звучала музыка, и пары проносились мимо него, роняя обрывки фраз, но он был  словно вне  всего этого.
   
    На следующий день, Полу, всё же, повезло и он, чуть дыша, повёл её по кругу, боясь крепко прижать к себе. У него было ощущение, что в его руках, находится что-то хрупкое. В том, как она себя держала, было что-то непреклонное и самодостаточное, не нуждавшееся в поддержке.

    Танцуя с другими женщинами, он испытывал обычно, чувство похожее на обладание  ими. Теперь же, он был полностью, во власти Николь. Она могла бы сделать с ним, всё, что ей заблагорассудится и это, нисколько, не задело бы его самолюбия. Его посетили какие-то новые, странные, чувства. Ему, впервые, хотелось не обладать, а принадлежать кому-то. Впрочем, не «кому-то» а только ей. Он, вдруг, словно прозрел, поняв, что для счастья, надо стремиться не к тому, чтобы брать, а давать.
   
    Он был словно в бреду. О чём-то спрашивал, на что-то отвечал. Во время разговора, он думал о том, что она совершенно холодна и совсем, равнодушна к его особе. От сознания этого, щемило сердце. Неужели она не чувствовала его волнения, не замечала, как предательски, дрожит его голос? Это была мука, но мука сладкая. И он принимал  это, как благо. И ещё ему хотелось, чтобы этот танец, никогда не кончился. Но всё имеет свой конец. Музыка умолкла, а он, всё ещё, держал Николь за руку. Она пыталась её вырвать, но он не отпускал.
   
    -Не уходите! – попросил Пол. – Вечер ещё не кончился!
    -Нет, нет, пустите, на сегодня, хватит! – с этими словами, она словно растворилась в толпе.
    -Почему она ушла? – с беспокойством, подумал Пол. – Неужели я её чем-то обидел?
   
    После этого вечера, он, не раз, пытался заговорить с ней. Нет, конечно же не о своих чувствах. Говорить о чём угодно, лишь бы слышать её голос. И смотреть в её загадочные глаза, ожидая, когда её взгляд, перестанет выражать равнодушие. Если он заговаривал с ней, то она, очень вежливо, отвечала ему, но сама никогда, ни  о чём не спрашивала. Её холодность, заставляла его, по-настоящему, страдать. Однажды, не выдержав, он спросил её:
   
    -Скажите Николь, вы всегда такая неразговорчивая?
    -Нет, от чего же? – удивилась она.
    -Но вы, так неохотно, разговариваете, со мной… Я вам чем-то неприятен?
    Она вскинула на него глаза.
    -Неприятен? Да нет. Просто я… - она запнулась, - не люблю красивых мужчин! – закончила она, посмотрев на него с вызовом.
    -Вы считаете, что, мужская красота отрицательное свойство?
    -Сама красота, конечно, нет, но она лишь обратная сторона медали. Причём черная.
    -Что вы имеете в виду? – с недоумением спросил Пол.
    -То, что красивый мужчина, всегда слишком самонадеян и самоуверен. Ему кажется, что он светило, вокруг которого вращаются планеты, то есть, женщины. Самолюбив, и эгоистичен, порой до жестокости. Почти что бог, которому все должны поклоняться. Его самолюбию льстит, то, что Женщины, ради его благосклонности, забывают о чести  и, порой, даже приличии.
   
     Пола удивила горячность, с которой были произнесены эти слова.. Он сказал:
    -Вы с таким убеждением говорите об этом, словно были одной из жертв.
    -Да нет, бог миловал! Но, разве я не права? – с запальчивостью, воскликнула Николь. Она явно ждала возражений, но Пол, даже неожиданно для самого себя, ответил:
    -Нет, вы совершенно правы!
    -Вот как? – удивилась она. – И, все-таки, вы ждете, что я, добровольно, решусь стать вашей жертвой?
    -Неужели я выгляжу таким хищником?
   
     Немного замявшись, она сказала:
    -Во всяком случае, вы слишком красивы, чтобы уважать женщин!
    -Женщины тоже бывают разные. Достойные или недостойные уваженья..
    -Ну, это мы слышали! Все дело в самой морали. Если женщина, из-за вас, изменяет своему мужу, вам кажется это естественным. Но если она, первой бросит вас, то это покажется вам нечестным, непорядочным. Не так ли?
   
     Еще никто и никогда не разбирал его по косточкам, не клал, с такой безжалостностью, на обе лопатки, даже отец. И главное не был настолько прав. Да, всё было именно так. И, для возражений, у него не было аргументов. Но, сдаваться, не хотелось. А главное, выглядеть таким плохим в глазах женщины, вдруг, ставшей его идеалом.
    -Но моей вины  нет, в то, что я нравлюсь женщинам! – попробовал он оправдаться.
    -Ваша вина в том, что вы не умеете или не хотите отказывать себе в очередном, удовольствии. Вы, как красивый мотылёк, порхающий с цветка на цветок. Признайтесь, вы никогда, не думали о душах женщин, которые вам принадлежали? О их склонностях, вкусах, желаниях. Вы приходили, и уходили, оставляя их с их, незнакомым вам, миром?
    -Если бы вы были судебным обвинителем, меня, наверное, посадили бы в тюрьму!... –попробовал он пошутить, хотя, от горькой правды, почувствовал нечто похожее на угрызение совести, которая, до этого времени, никогда его не беспокоила.
   
     Николь, словно сбросила его с пьедестала, и теперь он стоял где-то внизу и уже не мог  до неё дотянуться, так как понимал, что не стоит её. Но, всё его существо, восставало против этого. Он никак не мог с этим смириться, Его, всё больше, удивляла ее страстная, вдохновенная, обличительная речь, словно на самом деле, шло судебное заседание. Казалось, все слова, которые могли прозвучать, были произнесены, но она продолжала:
   
   -Скажите, а вы никогда не думали, что ваш образ жизни, приведет к тому, что вы, будучи даже ещё не старым, станете никому не нужным?
    -О чём это вы? – спросил он, будто не понимая её вопроса.
    -Вы знаете, о чём я говорю. Впрочем, это уже ваша личная проблема и, кроме вас она никому не доставит неприятностей.
   
     Ни от кого другого, тем - более от женщины, Пол не стал бы выслушивать подобных обвинений и пророчеств, в свой адрес, ей же он, почему-то, разрешал это делать. Правда о нём самом, стала для него, откровением. Словно она была его духовником, он спросил:
    -А, как вы думаете, я могу ещё искупить свою вину перед женщинами?
    -Искупить свою вину, вы можете только перед одной женщиной, обиженной вами. Жениться на ней. Но ведь у вас, наверное, было их столько, что всех их утешить, вы, даже при большом  желании,  не сможете  просто физически.
    -Вы, что же думаете, что некрасивые мужчины не имеют любовниц и не обманывают своих жен? – спросил он  насмешливо
    -Конечно, обманывают, но не в таком количестве!
    -Стало быть, всё дело в масштабах?  Иметь одну любовницу, это не грех, а трех уже преступление?
    -Ну, это уже демагогия! Вы прекрасно понимаете, что я имела в виду. Просто зло бывает разных размеров. Большое и малое, но, все равно, зло, есть зло! А, обо мне, вы забудьте, я женщина из другого теста. Я не для вас! –добавила она и пошла навстречу Серенькому, который почему-то, до этого, отсутствовал.
   
     Пол почувствовал себя уничтоженным и, окончательно, отвергнутым. Он подумал с грустью о том, что его красота, бывшая козырной картой, превратившись, вдруг в шестерку, стала бесполезной.
   
    Ну, если дело только в красоте… - подумал Пол и тут, в голову ему пришла немного авантюрная мысль, изменить свою внешность. Он всегда возил с собою коробку с гримом. Был у него и парик. Эти принадлежности, он  брал на всякий случай, чтобы кого-то  изобразить или разыграть. Теперь он решил сыграть некрасивого, неудачливого актера.
   
     Он был настолько разбит, что, вместо ответного чувства,  готов был  удовлетвориться, хотя бы её участием или даже, сочувствием. Впрочем, это должна была быть, всего лишь шутка. Пол решил изменить свою внешность и посмотреть, какова будет реакция Николь. Он был готов перевоплотиться прямо сейчас, но отказался от этого.
   
     Во первых, при солнце, грим будет заметен, а во вторых, он может вообще поплыть. Если он, чем-то, привлечёт внимание Николь и они познакомятся, то, вечером, при прощании, он признается ей в причине своего маскарада. Он был уверен, что, всё это, вполне можно превратить в шутку, в актерский, безобидный розыгрыш. Скорее всего, даже наверняка, Николь была актрисой какого-то театра, а потому, не должна была рассердиться.
   
     Отправившись на берег, Пол застал на привычном месте Николь и Серенького, плескавшихся невдалеке от берега. Ветеран, сидел  в шезлонге под зонтом, щурясь от удовольствия. Полу ужасно захотелось оказаться на месте Серенького, рядом с Николь. Чтобы, вот так, запросто, говорить с ней и смеяться любой шутке. Смеяться от полноты чувств. Странно, ещё совсем недавно, он не придавал значения таким мелочам, а теперь счёл бы за благо, хотя бы приблизиться к ней.
   
    Наскоро поужинав, Пол пошёл к себе и принялся гримироваться.  Занимался этим он довольно долго. То наносил грим, то вновь стирал, Всё усложнялось тем, что он не представлял себе, каким хотел бы себя видеть. И вдруг, он понял, что боится потерять свою красоту. Он так привык видеть себя красивым, что ему казалось, будто, без неё у него не может быть жизни. Он знал, что талантлив, но этого ему было мало. Пол пытался, одновременно, как-то, притушить свою привлекательность и, в то же время, не сделаться безобразным.
   
     Благодаря упорным стараниям, удалось сделать несколько  усталое лицо  со следами морщинок у глаз и рта, впрочем, не без привлекательности. Вот, только с живыми, блестящими глазами  ничего нельзя было сделать. Но он надеялся, что сможет изобразить,  если не безысходность, то, хотя бы, грусть. Парик, с темными волосами, полностью преобразил его.
   
    Пол сидел перед зеркалом, в котором отражалось чужое лицо. Разглядывая себя, он думал о том, сможет ли он, теперь, привлечь внимание женщины. Наложив последний штрих, он направился к двери, но вовремя спохватился. Небесно голубой костюм, был явно не уместен. Человек, которого он видел в зеркале, никогда не решился бы одеть такую, привлекающую внимание, одежду.
   
    В течение нескольких лет работы в театре, Пол, ежедневно, накладывал на лицо грим, превращаясь в действующее лицо какой - ни будь пьесы, и воспринимал это как должное. Теперь же, у него появилось какое-то странное ощущение, словно он, на самом деле, стал кем-то другим. Вот и эта, непонятная уверенность в отношении одежды. Подумав, Пол переоделся в синий спортивный костюм, что сделала его ещё более чужим, даже для самого себя.
   
    Выйдя из дома, он направился к танцплощадке, надеясь увидеть Николь. И не ошибся. Она танцевала с Сереньким.. Но вот, танец окончен, но Пол, вопреки своему намерению, пригласить Николь на танец, не решился. Его вдруг охватила такая робость, что  он был не в силах сдвинуться с места. Он подумал о том, что, если не смог понравиться ей красивым, то куда уж ему теперь соваться к ней с такой постной физиономией…
   
     Неужели всё дело во внешности? – подумал он. – Вот, исчезла его красота, и нет больше уверенности в себе. А потом, в его голову,  пришла мысль, что Серенький её муж! Как он только об этом, раньше не подумал? Впрочем, в этом случае, они, наверное, вели бы себя несколько иначе. Как именно, он не знал.
   
     Закончился ещё один танец, а он, всё ещё, продолжал стоять, прислонившись к ограде. Наверное, он так бы и достоял до конца вечера, но случилось чудо – объявили  «дамский танец» и Николь, с противоположной стороны танцплощадки, направилась в его сторону. На губах её играла загадочная улыбка  Монны Лизы. Её смысла он не понял. То -ли она выражала  снисходительность, то -ли благосклонность.
   
     Пол оглянулся по сторонам, пытаясь понять, к кому она направляется, но, встретив её взгляд, понял, что к нему. Сердце сладко замерло. Как странно и непривычно было, после многочисленных романов, ощутить безмерную радость при виде  приближающейся женщины. Николь, как когда-то Наташа, стала для него королевой! Подойдя к нему, она спросила, все с той же загадочной улыбкой:
   
    -Вы что же, совсем не умеете танцевать?
    -Да нет, от чего же…- ответил он с замиранием сердца. А в мозгу пронеслось – нет, она не замужем!
    -Так чего же вы, так судорожно, вцепились в этот столб? Неужели оробели?
    -Можно сказать и так! – кивнул он, с трудом сглотнув слюну.
    -Могу я вас пригласить?
    -К-конечно, - ответил он запинаясь.
    -Не робейте, у вас получается совсем неплохо! – подбодрила она его.
   
    И вот, она оказалась совсем – совсем близко от него, но, вместе с тем, он чувствовал её отстраненность. Она, всё время, держалась на расстоянии допустимой в танце.
   
    Как только танец закончился, к ним подошел Серенький и, театрально раскланявшись перед Николь, сказал:
    -Разрешите, сударыня, пригласить вас на фокстрот!
    -К сожалению, вы опоздали, я уже обещала танец этому джентльмену! – ответила Николь. И, не ожидая действий со стороны Пола, положила руку ему на  плечо. Даже не поинтересовавшись, умеет ли он танцевать этот танец. Если бы она только знала, что Пол славился своими танцевальными выкрутасами!
    Наконец он почувствовал, что она в полной его власти, и подчинена каж-    дому его движению. В таких случаях обычно говорят – они были, как одно целое. Своими причудливыми фигурами, они привлекли внимание танцующих. Увидев такой экстра-класс, другие,  предпочли уступить им место.
   
    Они танцевали вместе, весь вечер, а потом, он пошел её провожать. Что делал в это время Серенький и куда он потом делся, Пол не видел. Да и какое ему было до него дело, раз он не был её мужем?!
    К сожаленью, её корпус находился совсем близко, а ему так не хотелось, чтобы этот вечер кончался. Уже прощаясь, он спросил:
    -Вас зовут Николь. Вы что, француженка?
    -Да, по маме.
    -А как ваша мама попала в Советский Союз?
    -Она была здесь всего только раз, в гостях. Отец был спецкором «Известий» и, несколько лет, жил в Париже. Там они и познакомились. Мама вела на телевидении воскресную передачу для женщин – «Сделай себя сама»
    «Так вот откуда её шарм!» - подумал Пол.
    -И вы родились в Париже? – с удивлением спросил он.
    -Да. И жила там почти до восьми лет, пока с мамой, не случилось несчастье…
   
     Пол посмотрел на неё вопросительно, но ничего не спросил.
    -Она погибла в автомобильной катастрофе, - с грустью, проговорила Николь.
    -А потом?
    -Мы переехали с отцом в Ленинград. Тут он родился. И тут жила его мама, моя бабушка.
    -Ну, и как вам тут показалось? Наверное, трудно было на первых порах?
    -Да как вам сказать… По началу всё казалось чужим и непонятным. Потом стала привыкать. У меня бабушка хорошая. Она мне маму заменила. Помогла адоптироваться. Много рассказывала о городе. Об известных людях, которые его строили. Она очень любит его. Она и мне, привила эту любовь. Теперь и я считаю его своим родным городом.
    -А в Париж не тянет?
    -Да я, давно, привыкла к этому городу. Но у меня там, вторая бабушка, мамина мама. Когда я училась, я ездила к ней на каникулы, в гости. Она очень хотела, чтобы я в Париже осталась. Уговаривала и отца. Но он сказал, что, после смерти мамы, не может ходить по тем улицам, по которым они   ходили. вместе с ней.
   
     Они стояли уже перед её дверьми, но Пол предложил ей ещё немного погулять. Она согласилась. Ему было очень интересно её слушать, но хотелось узнать, намного больше и он спросил:
    -А что было потом?
    -Потом я окончила школу, и пошла в Мухинку.
    -А где вы теперь работаете?
    -В Большом театре кукол, на Некрасовском. – ответила Николь и, тут же, добавила – но я не артистка и не кукловод.
    -А кто же?
    -Художник – скульптор. Делаю кукол. Пошла по бабушкиным стопам.
    -А кто она?
    -Раньше была кукловодом, а теперь, в том же театре,  потом стала одевать  кукол.
    -Смешная профессия, - заметил Пол.
    -Ну, почему же? Очень даже хорошая и интересная профессия! Мы с ней в содружестве работали.
   
     Разговаривая с Николь, он, всё время думал о приближении часа, когда он будет должен признаться в розыгрыше, но никак не мог на это решиться. Ведь на этом их знакомство и закончится…Ведь она, недвусмысленно сказала всё, что думала о красивых мужчинах и, на вряд ли, простит ему этот розыгрыш. « В конце - концов, я могу сделать это и завтра!» - подумал он с облегчением.
   
    -Ну, а кто же вы, артист?
    -Да.
    -В каком театре работаете?
   
     Замявшись, Пол сказал:
    -В экспериментальном, имени Миронова.
    -А зовут вас как?
    -Александр Ветров, - сказал Пол первое, что ему пришло в голову. Выдумка оказалась неудачной.
    -Странно… - проговорила Николь. –Я там всех знаю, а вас, что-то не  помню…
   
     Пол подумал о том, что одна ложь, всегда рождает другу. И теперь ему ничего не оставалось, как продолжать врать.
    -Да я там недавно…Работал и в других театрах…
    -Чего так?
    -Нигде не могу прижиться.
    -Скандальный что ли?
    -Да нет, тихий. Просто в замужнюю женщину влюбился и вот…
   
    «Господи, что я такое несу?» - с ужасом подумал он, но уже не мог остановиться. Он был в роли Золушки, но в обратном смысле. Он,     находясь в роли неудачника, чем –то привлёк Николь. Но, стоит ему стать Красавчиком, и она, вновь, отвернется от него. Его, первый раз в жизни, невостребованная красота, стала  злым роком.
   
    Перед дверью, Николь протянула ему руку и сказала:
    -Прощайте…
    Наклонившись, Пол поцеловал её мягкую теплую ладошку и, не отпуская руки, спросил:
    -Но, почему же «прощайте?» Разве мы с вами больше не увидимся? «нет. только не сегодня!» - ещё раз подумал он «Завтра я ей скажу правду… -а сегодня, я не могу разорвать эту тонкую ниточку, которая  протянулась между нами,  еще не удерживая, но соединяя»
   
    С этого вечера, у Пола началась странная двойная жизнь. Весь день, до самого ужина, он был самим собой – молодым красивым, талантливым актером, на которого, по-прежнему, заглядывались женщины, одаривая его обворожительными  улыбками, и восхищенными взглядами. Он загорал и купался в море, ездил на экскурсии. Но, где бы он не был, его взгляд, не замечавший ни ярких платьев, ни загорелых, привлекательных женщин, следил лишь за одной, желанной.
    
    При каждом удобном случае, он старался оказаться вблизи неё. Однако, заговаривать не решался, мечтая о вечерней встрече. Если ему удавалось узнать, что она собирается на экскурсию, он, непременно, оказывался в том же автобусе. Садился сзади неё и, с ревностью наблюдал за тем, как Николь, со своим спутником, разговаривает, смеется.
   
     А в голове билась одна мысль – есть между ними что-то или нет? Скорее всего, нет, потому что она ни за что бы, не стала приглашать его в тот вечер на танец. Это его утешало. Чаще всего, Николь ездила с Сереньким. Но иногда, рядом с ней, оказывался ветеран, сосед по её столику.
   
    Пол ездил на экскурсии, всегда с фотоаппаратом, но крымские красоты, на этот раз, его не привлекали. Он надеялся, что, как - ни будь, ему удастся сфотографировать Николь. И сделать это, надо было так, чтобы она не заметила. И, однажды, ему, наконец, повезло. Это было в Алупке, возле Воронцовского дворца. Заметив, что Серенький, собирается её сфотографировать, он решил последовать его примеру.
   
    Чтобы не обращать на себя её внимание, он принялся. как бы, искать точку съемки. То и дело, поднося аппарат к глазам, он продолжал следить за Николь. Увидев, что она уселась на большого, мраморного, сладко спящего льва, он щелкнул затвором. Она повернула голову в его сторону, но промолчала. Видимо,  не поняв что  или кого он  сфотографировал. И так он проделывал несколько раз.
   
     После ужина, начиналась его вторая половина жизни. Наскоро поев, он торопился к себе, чтобы наложить грим. И, переодевшись в спортивный костюм, спешил к танцплощадке. Пол страшно жалел, что не может явиться к ней в этом обличии, хотя бы после обеда. А до отхода ко сну, оставалось, каких-то, два- три часа.
    И вот, они, вновь, неслись по кругу под звуки старинных вальсов и полек. И опять кружилась голова, и сладко замирало сердце от её близости. И он уже не думал о признании, откладывая это на потом. Его больше беспокоило, что она, нечаянно, заметит его грим, а, вместе с тем уличит его в обмане. И всё сразу, кончится. О дне, когда он скажет ей правду, он старался не думать.
   
    Актеры, везде актеры, даже на отдыхе. И здесь, где, казалось бы, хватало развлечений, они устраивали свои импровизированные концерты. Показывали отрывки из спектаклей, сценки, рассказывали интересные случаи из своей актерской жизни. Пол, всё ещё надеясь завоевать  сердце Николь в своем естественном обличии, тоже принимал участие. Найдя у кого-то гитару, он исполнил несколько романсов в цыганском стиле. Николь, сидевшая в первом ряду, с восторгом реагировала на его выступление громкими аплодисментами.
   
     Пол, полный вдохновения, исполнил, специально для нее романс « Я встретил вас…» И пока пел, не спускал с неё глаз. И ему стало казаться, что её взгляд потеплел. Но вот, отзвучал последний аккорд, закончился концерт и Николь, не посмотрев в его сторону, опять ушла с другим… Ах, если бы он только знал, что ему надо сделать, чтобы понравиться ей!
   
    Однажды, выдался очень жаркий вечер, какие бывают перед грозой. После первого же танца, Николь сказала:
    -Пойдемте куда - ни будь, поближе к морю, здесь просто дышать нечем!
   
    Пол был удивлен и бесконечно рад её предложению. Будь на её месте другая женщина, он бы давно увёл её куда - ни будь в темноту, но Николь  спутала все его карты, в которые он играл много лет. Вообще, благодаря ей, он узнал много радостей, о которых даже не догадывался. А, может быть, всё это, не имело раньше для него никакого значения?
    -Даже не верится, что я, совсем скоро, увижу свой родной город. Вновь буду сидеть за своим столом, и разговаривать с моими человечками. Буду гулять по набережным Невы, и вспоминать шум морского прибоя. И уходящую вдаль лунную дорожку… проговорила Николь немного грустно.
    -Вы скучаете по дому или просто не хотите покидать Ялту?
   
     Она повернула в его сторону голову и он, тотчас, ощутил волнующий запах её духов.
    -И то и другое. Я всегда с удовольствием, возвращаюсь домой. И, в то же время, расставание навевает грусть. Ведь уезжая, всегда оставляешь кусочек своей жизни, своей Души.
   
     Пол был снова удивлен. У него было много женщин, причём очень разных, не похожих друг на друга, но, ни с одной из них, у него не было, вот таких, душевных разговоров. Разговоров о природе и даже о чувствах, которое они, выражали без лишних слов.
   
    Несмотря  на то, что  ощущения были украденными, он чувствовал себя почти счастливым. Он был безмерно рад, что мог, вот так, идти рядом с любимой девушкой и слушать её голос, который казался ему перезвоном колокольчиков. Вдыхать её, неповторимый, волнующий запах. И не желать большего.
    Из-за темноты, они решили не спускаться к морю, а уселись на еще теплую землю, возле самого откоса, куда долетал свежий морской бриз.
    Душа Пола, пела от восторга. Ему захотелось сделать что-то необыкновенное, из ряда вон выходящее. Но он, неожиданно для себя, запел:

    -                Звезды на небе
                Звезды на море
                Звезды и в сердце моём
   
    Она подхватила, и голоса их слились в унисон, рождая в душе Пола ощущение полного слияния. И это были уже не просто звуки, а нечто ощутимое, почти материальное, которым они владели вдвоем.
   
    Видимо и Николь, испытывала нечто подобное, так как была явно взволнована. Когда она закончили песню, наступила тишина. И вдруг, раздался чистый, словно колокольчик, голос Николь:
               
                Лишь только вечер опустится синий
                Лишь только звезды  блеснут в небесах…
   
    Пол, тут же, подхватил напев и их голоса вновь, слившись воедино, поплыли над притихшей землей. Сколько раз Пол слышал и даже исполнял сам этот романс, он никогда не испытывал такого восторга и ощущения что летит над землей.
   
    После этого, они спели ещё несколько романсов. И, с каждым разом, их голоса становились всё сильнее, и увереннее. Они пронзали тишину страстью, вырвавшуюся наружу, из их сердец.
   
    Когда они наконец, замолчали, взволнованные своим пеньем, откуда-то, снизу, раздались аплодисменты.
    -Споём ещё? – спросил Пол, ободренный аплодисментами.
   
    Николь, утвердительно, кивнула. И они,  вновь, запели. И, каждый романс, каждое слово, как ещё никогда, приобретало новый, до этого скрытый смысл, а с ним, новую волну восторга.
   
    Был уже двенадцатый час. В это время надо было находиться в корпусе, но они никак не могли закончить свой концерт. Не уходили и невидимые, слушатели.
    
    Назад они шли молча, держась за руки. Было ли это уже ответным чувством  Николь или она была просто  очарована звуками музыки, он не знал, но ему так хотелось верить в свершившееся чудо. От лунного света глаза Николь казались ещё больше и загадочнее. Прощаясь с ней, он хотел поцеловать её, но не решился.
   
    Наступил новый день. Пол, несколько раз, сталкивался с Николь, но её глаза, по прежнему, смотрели на него равнодушно и даже холодно. И этот холод, проникал в самую глубину его сердца, заставляя его болезненно сжиматься. Нестерпимо хотелось крикнуть –  Это  же я, я! Неужели ты меня не узнаешь?
   
     Пол словно раздвоился. Он стал завидовать самому себе, более удачливому, с которым, ещё вчера, Николь разговаривала так приветливо, почти ласково. Когда они встречались, Николь никогда, не спрашивала его, где он бывает днём и почему появляется только с приходом темноты. Казалось. Что это её нисколько не интересует и, тем - более, не волнует Однако, днём, он не раз, замечал, что она, часто, оглядывается по сторонам, словно кого-то ждёт.
    « Это она его ждёт!» почти с неприязнью думал он о самом себе.
   
    Приближался день отъезда, а с ним и трудный разговор, который мог закончиться для него трагедией. Если он, будучи рядом с ней почти три недели, ничем не мог привлечь её внимания, то в городе надеяться на случайную встречу было мало надежды. Впрочем, не всё так безнадёжно. Он мог придти вечером к её театру и подождать, когда она выйдет.
   
    Накануне отъезда, Пол, весь день был не в своей тарелке. Вернее просто не находил себе места. В голове вертелась одна и та же мысль, не дававшая покоя:
    -Неужели же она, не простит меня за затянувшийся розыгрыш?
   
    Сидя в столовой, Пол не сводил глаз с Николь, сидевшей к нему боком. Его взгляды, видимо, излучали энергию, так как Николь явно нервничала. Несколько раз, она даже оглянулась в его сторону, как бы о чем-то спрашивая. И взгляд её был укоризненным, а брови, почти сердито, сдвинулись. Пол, никогда не страдавший от отсутствия  аппетита, не мог есть. Грубо выражаясь, кусок не лез в горло.
   
    Весь день, Пол, словно её тень, ходил за ней следом, пытаясь заговорить,  признаться в розыгрыше и попросить прощения. У него уже просто не было терпения ждать вечера. Угрызения совести, и раскаяния, незнакомые ему до этого времени, просто замучили его. Так и не поужинав, он пошел гримироваться. И, когда она вышла из столовой, он уже стоял возле  дверей столовой. Несмотря на присутствие Серенького, Пол предложил:
    -Пойдем те к морю. Она не возражала..
   
    Взявшись за руки, они шли по набережной, почти не разговаривая. Оба были взволнованы предстоящей разлукой и думали о том, суждено ли им ещё встретиться.  Иногда они останавливались, чтобы полюбоваться загадочным мерцанием моря. Собравшись с духом, Пол сказал:
   
    -Я завтра уезжаю. Но мне бы очень хотелось продолжить наше знакомство. Но я должен кое в чём вам признаться… -Пол запнулся. –Я хотел сказать, что я… -вновь начал он, но, что-то  мешало ему взглянуть ей в глаза. Но когда он, наконец, решившись, посмотрел в её милое, родное лицо, он потерял над собой власть и, слегка наклонившись, страстно прижался к её губам.
   
     Поцелуй длился целую вечность. И это было не простое прикосновение  губ, а нечто большее, проникающее вглубь самого существа. Несущее откровение, которое невозможно объяснить словами. Но, даже оторвавшись от поцелуя и слегка отстранившись от неё, он долго не мог придти в себя, всё ещё находясь во власти чувств.
   
     Николь не ответила на его поцелуй, но и не вырывалась.
    -Так что вы хотели мне сказать? – спросила она.
   
    Пол никак не мог взять себя в руки, не мог побороть страх перед признанием. Потеряв дар речи, он пролепетал:
    -Я хотел вам сказать…объяснить…Но вы умная девушка и, наверное, сами обо всем догадались…
    -Не пойму о чём вы?
    -Но ведь вы, признайтесь, узнали меня?
    -Узнала?! Но ведь мы с вами, до этого, не были знакомы…
    -Ну, не раньше, а скажем, теперь… - продолжал мямлить Пол. – Ну, я не совсем тот, за кого выдаю себя…
    -Как это? Что вы имеете в виду? – почти испугом, воскликнула Николь.
    -Ну вот… -Пол, достав из кармана носовой платок, стал поспешно, стирать грим. –Вот, вот… видите? – воскликнул он, в довершение снимая парик.
    -Вы? – почти с испугом воскликнула Николь.
    -Да, да, это я! Пол или вернее Аполлон Перемезенцев.
    -Так вы, тот самый Красавчик из Пушкинского театра? Соблазнитель женщин? И вы, пользуясь моим добрым отношением к вам, целых десять дней морочили мне голову, прикидываясь скромным, застенчивым неудачником?!  Вы хорошо сыграли свою роль, я вам поверила. Но вы лгун!
   
    С этими словами, Николь, размахнувшись, больно ударила его ладонью по щеке. После чего, сорвавшись с места, бросилась к Дому отдыха. Не разбирая дороги, она карабкалась по ухабам и кочкам, срывалась и вновь бежала дальше.
   
     Пол бежал за ней следом, пытаясь оправдаться.
    -Вы неправильно меня поняли, это была не шутка. И я, на самом деле такой, каким вы меня видели по вечерам!
    -Ну да, как же! Праведник со шлейфом брошенных любовниц! –Проговорила Николь, совсем запыхавшись, но, тем не менее, не снижая скорости.
    -Обещаю, что я искуплю все свои грехи, примерным поведением.
    -Это я уже слышала, раскаявшийся развратник! То, что мы делаем, остается с нами на всю оставшуюся жизнь. и амнистии не подлежит!
    -Но, у меня же,  просто не было другого выхода! Вы не желали общаться с Красавчиком и мне, волей – неволей пришлось изменить свою внешность!
    -Ещё одна ваша хитрость, чтобы, в любом случае, добиться желаемого! – сердито воскликнула Николь.
    -Господи! Да как вы не понимаете, я же люблю вас! Люблю! – почти выкрикнул Пол.
   
    Собираясь что-то возразить, Николь повернула в его сторону голову, но, в это время споткнулась и, ойкнув, присела.
    -Что случилось? – с испугом, спросил Пол, наклоняясь над ней.
    -Ничего, просто ногу подвернула…-и, тут же, добавила – любовь не должна начинаться со лжи!
   
    Она решительно поднялась, но, тут же, снова села.
    Пол, ничего не говоря, обхватил её за талию и потащил в гору.  Идти по дороге, было бы значительно легче, но они были от неё далеко.
    -Уберите ваши руки, я не нуждаюсь в вашей помощи! – пробовала  возражать Николь.
   
    Не слушая её, Пол продолжать  тащить её в гору.
    -Послушайте вы!.. – начала она но, взглянув в его сторону, встретилась с его взглядом и осеклась. Она увидела в его глазах нечто такое, что смирило всё еще кипевший в её душе, гнев.
   
    Когда они поднялись на гору, она попробовала идти самостоятельно, но, убедившись, что не может наступить на ногу, остановилась.
    -Обнимите меня. Так вам будет легче идти, - сказал он, кладя её руку себе на пояс.
    -Ещё чего! – с запальчивостью, воскликнула она, Но, лишь слегка, дернувшись, руку не отняла. И они вновь, тронулись.
   
    Если бы она только знала, какие чувства волновали его в эту минуту! Несмотря на ситуацию, он просто изнемогал от охватившей его нежности, лишавшей сил. И вдруг, не говоря ни слова, поднял её на руки  и понес. Инстинктивно, она обвила его шею руками.
   
    «А что чувствует сейчас она?»  – задал себе вопрос Пол. Неужели её совсем не волнует наша близость? Не хочется, ещё крепче прижаться к нему, коснуться губами его жадных губ?»
    -Куда вы меня несете? – спросила она, перебив его мысли.
    -В медпункт.
    -Поздно уже, доктор, наверное, спит. – возразила она.
    -Разбудим! Не могу же я оставить вас в таком положении?!
   
     Доктор ещё не спал. Его окно, ярко светило в темноте южной ночи.
   
     Опустив Николь на землю, Пол постучал в окно. Почти в тот же миг, открылась форточка, из которой выглянуло приветливое лицо старенького доктора.
   
    -Что случилось? – спросил он.
    -Да вот, девушка подвернула ногу. Боюсь, не вывих ли, - ответил Пол.. -   Сейчас, сейчас! – заторопился доктор, поспешив из своей комнаты, в медпункт.
   
    Усадив Николь на кушетку, доктор внимательно и, в тоже время очень осторожно, осмотрел её ногу, повторяя:
    -Тут болит? А вот тут? А так?.
   
   
     Тщательно прощупав все косточки, врач сказал:
    -Не волнуйтесь, вывиха нет. Перелома, надеюсь, тоже. Просто небольшое растяжение. Я вам спиртовой компресс сделаю. Завтра придёте на перевязку.
    -Все в порядке, идите! Сказала Николь, показывая Полу на дверь.
   
     Пол покачал отрицательно головой.
    -Я уж вас, до места доставлю!
    -До дому? – усмехнулась она.
    -Ну, если бы вы завтра уезжали, то и до дому!
   
     Донеся её до самой двери и поставив на землю, Пол сказал:
    -Да свидания, Николь!
    -Прощайте! – с вызовом, ответила она. – Надеюсь, что я вас больше никогда… - начала она, но, взглянув ему в глаза, и смутившись, осеклась. И, вместо того, что хотела сказать, проговорила:
    -Спасибо за помощь, - после чего, протянула ему руку
   
     Наклонившись, Пол поцеловал её руку и, уходя, сказал:
    -Я вас, все – равно найду!
   
    Дойдя до выхода, он оглянулся. Николь, всё ещё, стояла возле двери. Если бы она подала ему какой - ни будь знак, ну, хотя бы  улыбнулась, он бы вернулся и, заключив её в объятия, расцеловал. Но она стояла, такая хрупкая и, в тоже время такая недоступная, что он, тяжело вздохнув, удалился.
   
    Внешне он выглядел вполне спокойно, но душу его, теснило гипертрофированное чувство нежности, граничащее с болью, которое невозможно было унять. Упав, не раздеваясь, на кровать, он, неожиданно для себя, разрыдался.
   
    Это были, если не считать Наташи, первые слезы из-за женщины и первое отчаяние. Он не представлял себе жизни, без Николь. Без её зеленых, загадочных глаз, маленьких нежных рук, с красивыми, утонченными на концах, пальцами, пухлых, зовущих к поцелую губ. Он больше не сравнивал своих чувств, которые он испытывал к своим бывшим любовницам, он просто любил и, страстно, хотел быть любимым.
   
    Слезы принесли ему успокоение. Но мозг, как на склеенной киноленте, вновь и вновь, прокручивал события прошедшего вечера. И, каждый раз, при воспоминании об украденном поцелуе, перехватывало дыхание. А, вспоминая, как он нес на руках Николь, он ощущал тепло её тела, и руку, державшую его за шею. И вновь, как тогда, его переполняло чувство безмерной нежности. И он шептал – я найду тебя, найду! Наконец он уснул, но и сон не принес покоя, Весь остаток ночи,  ему снилось, что он ищет потерявшуюся Николь, а когда нашел её и захотел обнять, она толкнула его в грудь, и он стал падать в бездонную черную бездну.
   
     К завтраку Николь не пришла. Пол видел, как Серенький, поставил на поднос  тарелки и пошел к выходу. О том, что он несет завтрак Николь, не трудно было догадаться. Пол дал бы много, чтобы оказаться сейчас на его месте. Так он и уехал, не повидав любимую.
   
     Люсьена, чуткая ко всем проявлениям сына, сразу заметила, что с ним что-то произошло. Он был возбужден и, вместе с тем, его глаза выражали беспокойство.
    -Что случилось, сынок? – спросила она без предисловий. –Ты, опять, влюбился? Но, тогда, почему ты так встревожен?
    -Я полюбил девушку, которой я не нужен.
    -Ты ей не нужен? – с возмущением воскликнула мать.
    -Да.
    -А с ней всё в порядке?
    -Больше чем!
    -Так в чём же дело? Ты её обидел?
    -Можно сказать и так. Но главное в том, что ей не нравятся красивые мужчины.
    -Но, разве это не говорит о том, что у неё не всё в порядке с головой?
    -Не говори глупостей! Просто она знает о слабостях и пороках красивых мужчин и не верит им. Она перечислила все мои недостатки, словно читала с листа. И мне на это, нечего было сказать. Всё так и есть…
    -Недостатки? – вновь удивилась Люсьена. – И, какие же у тебя недостатки?
    -Не притворяйся, мамуля! Ты же знаешь, что я непостоянен, неверен в любви и вообще не способен на глубокие чувства. Впрочем, так было до того, как я  встретил Николь. С ней я не могу обращаться так, как делал это с другими. Она не такая как все! А я обманул её и она никогда не простит мне этого!.. – с горечью добавил, Пол.
    -Обманул?! – с возмущением воскликнула Люсьена, словно раньше этого никогда не случалось.
    -Да, но это совсем не то, о чём ты думаешь! – ответил Пол и рассказал матери о своём маскараде.
    -Но это же такая ерунда, шутка, которой не стоило предавать такого значения! – с облегчением, воскликнула Люсьена.
    -Да нет. Всё это было на полном серьезе. Она поверила и доверилась мне…Поверь, что я сделал это из-за того, что, при своей внешности, не смог познакомиться с ней. А мне так этого хотелось… Мне, ещё никогда в жизни, не было так хорошо ни с одной женщиной. И это, несмотря на то, что между нами, не было близости…
    -Не огорчайся, сынок. Ради любви, женщина может простить многое! –попыталась она уговорить сына.
    -Ты имеешь ввиду любовь женщины, но её-то, как - раз, и нет! Да и о какой любви можно говорить, если я ей, на дух, не нужен?! Я ещё никогда в жизни, не встречал женщину с таким чувством собственного достоинства.
    -Гордячка?
    -Да нет. Я бы этого не сказал. Она очень проста и мила в обращении, но, всегда, немного отстранена.
    -Ты ей признался в любви?
    -Да. В последний день, перед отъездом.
    -И, как она отреагировала?
    -Дала мне пощечину и обвинила в том, что я, воспользовавшись её доверием, морочил ей голову… - удручонно, произнес Пол.
   
     Не зная, что посоветовать сыну, Люсьена молчала. Потом спросила:
    -И что ты, теперь, собираешься делать?
    -Икать!
    -Ты знаешь, где она живёт?
    -Нет, но я знаю, что она работает в Большом театре кукол, на Некрасова..
    -Стало быть, она тоже актриса?
    -Нет. Она художник – скульптор.
    -?
    -Рисует и делает кукол.
    -Она красивая?
    -Просто она моя единственная! – с убеждением ответил Пол.
    -Вода, камень точит!
    -Она сказала, что надеется больше меня никогда не видеть! Но я,  все же, постараюсь понравиться ей!…
   
     В тот же вечер, Пол проявил плёнку и, с нетерпением, дождавшись, когда она высохнет, принялся печатать фотографии. Крымскими видами, решил заняться потом. В данный момент, его интересовали только сделанные украдкой, снимки Николь. Хотя их было всего пять штук, провозился с ними весь вечер.
    
     От того что у него не было времени, чтобы как следует, прицелиться, снимки получились не очень удачными. И, все же, он сделал большой портрет Николь, который собирался поставить в рамку. Ни одна его любовница, никогда не удостаивалась такой чести. Все их фотографии, валялись, небрежно брошенными, в одной коробке. Где они могли, между собой дружить, ссориться или драться из-за бросившего их любовника.
   
    Самый удачный снимок, был сделан в Алупке, около Воронцовского дворца. Случайно оставшись одна, Николь стояла, держась одной рукой за каменную вазу, и смотрела на море. В снимке была и прелесть южного пейзажа и легкая грусть одиноко стоявшей женщины. Кто знает, о ком или о чём она  думала в эти минуты? На другом снимке, Николь, слегка наклонившись, гладила сладко спящего мраморного льва.
   
    Перед сном, Люсьена заглянула к сыну. Пол сидел за столом, подперев голову кулаком и, не отрываясь, смотрел на расставленные,  на столе фотографии.
   
     С придирчивостью эгоистичной матери, Люсьена долго разглядывала снимки, после чего сказала:
    -Эта  девушка, стоит того, чтобы её добивались. Если ты её упустишь, ты никогда не простишь себе этого.. Но учти сынок, если  ты, хоть раз изменишь ей, она тебе этого никогда не простит!
    -И это ты говоришь мне только теперь?! А где ты была раньше, когда я был ещё несмышленым? Не ты ли поощряла меня к неверности?
    -Что ты имеешь в виду? – не поняла Люсьена.
    -С самого раннего детства, я слышал от тебя, что я красивей всех, а, стало быть, не такой как все. Так сказать, единственный, в своем роде! Хваля, ты, постоянно отравляла мне душу. И я стал тем, чем мог стать – всегда эгоистичным, бессердечным любовником!
    - Ты даже не научила меня уважать женщин! И, если бы ни моя встреча с Николь, я бы так и дожил до старости в роли Дон Жуана, так никогда и не женившись! Мне скоро тридцать и мне, наверное, будет трудно, переломить себя. Но я сделаю это, ради Николь! Но это случится лишь в том случае, если Николь будет рядом со мной!
   
    Обличительная речь сына, потрясла Люсьену. Она стояла с широко распахнутыми глазами и полуоткрытым ртом, не в силах произнести ни слова в свое оправдание.
    -Я так любила тебя… -чуть не плача, произнесла она  дрожащим голосом Ведь я всегда желала тебе только добра…
    -Оправдывая меня, ты называла, брошенных мною женщин, притворщицами, лгуньями, которые хотят женить меня на себе. Потому, что я известный актер, которого знает весь город!
    -И ты, всё это, помнишь? – всплеснула руками Люсьена.
    -Увы… И, самое скверное то, что я тебе верил, ведь ты всегда оправдывала меня, а это очень удобно. – с сожалением произнес Пол.
    -Ты теперь возненавидишь меня? – сказала она с дрожью в голосе.
    -Да нет, что ты! Жаль только что я, много лет жил такой примитивной легкомысленной жизнью…
   
     Хотя Пол знал, что труппа ещё не вернулась с гастролей, пошел в театр. Где-то стучал молоток. Что-то строили или чинили. Лениво бродил пожарник, шныряли какие-то рабочие. Кто - перетаскивал декорации. Пахло краской, пылью и ещё чем-то застоявшимся,  привычным для театра. 
   
     Всё это, навевало на Пола грусть и он, с удовольствием вышел на свежий воздух. Присев на скамейку, против памятника Екатерины, стал смотреть, как по её голове и плечам, воркуя, разгуливают голуби.. Вспомнив Николь, стал гадать, как скоро она может вернуться. В Дом отдыха она приехала для через три или четыре позже его. Значит, уже в конце недели, будет  здесь.
   
     Пол закрыл глаза и, в тот же миг, перед ним, возникло её милое лицо. Сердце сладко замерло. Хотелось сидеть, вот так,, не открывая  глаз, ощущая дыхание любви. Но, именно в этот момент, его кто-то, окликнул. Нехотя подняв веки, Пол оглянулся. И увидел  режиссера, своего однокурсника. с которым  был в хороших, почти дружеских, отношениях.
    -Как хорошо, что я тебя встретил!  – воскликнул тот, садясь рядом с Полом. – Ты, я вижу, не на гастролях?
    -Нет, не поехал, решил отдохнуть. Два дня назад вернулся из Ялтинского Дома отдыха. Что-то уже нашел?
    -Да нет…
    -Выручай. У меня спектакль на носу,  а ведущего, с инфарктом увезли! Может заменишь?
   
    Пол согласился. До начала нового сезона, было ещё больше месяца и, волей – не волей, надо было что-то делать.
   
     Не откладывая, отправился с другом, где тот вручил ему пьесу.
    -Ты никуда не торопишься? – спросил Андрей.
    -Да нет…
    -Давай отметим нашу встречу и договор. Опрокинем по рюмашке. Есть хочешь?
    -Да нет, спасибо. А договор, будем отмечать, когда он у меня на руках будет.
   
     Андрей был одним из его немногочисленных приятелей. Как-то так получилось, что, все они, попали в разные театры.  А, по этому, их  не терзала ни зависть, ни ревность, которую испытывали к нему, в родном театре, его коллеги. Андрей был, конечно, наслышан о любовных похождениях Пола, но его это не шокировало..
   
    -Так ты в Ялте был?  Небось, новый романчик закрутил? – спросил он, с нескрываемым интересом. Сам он был примерным семьянином и жене своей никогда не изменял. Но, где-то, в глубине души, таилась постыдная зависть и сожаление, что он сам никогда не сможет, с такой легкостью, порхать с цветка на цветок, собирая нектар.
   
    Слушая  рассказы Пола, Андрей радовался каждой его удаче.
    -Да нет, не получилось… - неохотно ответил Пол.
    -Что так? Неужели не  нашлось ни одной женщины, достойной твоего внимания?
    -Нашлось…
    -И что же? – с нетерпением спросил Андрей, удивляясь сдержанности друга. Пол всегда, с удовольствием, рассказывал о своих похождениях. Причем, всегда с юмором и насмешкой. Но, говорить, в том же тоне, о Николь, не мог. Так как, на этот раз, всё было гораздо серьезнее. Чувство, которое он к ней испытывал, было слишком личным, чтобы о нём кому-то рассказывать.
    -Она замужем, - соврал он.
    -Ну, насколько я помню, тебя это никогда не останавливало, - заметил Андрей.
    -Это не тот случай! – уклончиво ответил Пол.
   
    Разговор явно не клеился. Поняв, что друг не хочет рассказывать, Андрей умолк. Перекинувшись несколькими фразами и условившись о дне репетиции, Пол ушёл.
   
    Придя домой, Пол, сразу же, сел за письменный стол, собираясь приступить к чтению. Но, непроизвольно вскинув голову, увидел перед собой, совсем близко, лицо Николь. Хотя он и помнил, что, на его столе, стояли её фотографии, у него было такое ощущение  словно он, внезапно, встретился с ней. И его вновь, залила волна неизъяснимой нежности. Перехватило дыхание. Откинувшись на спинку стула, он закрыл глаза, погрузившись в сладостные мечты.
   
    Сколько раз он влюблялся, любил и, как ему казалось, был счастлив. Он думал, что познал все стороны любви и обладания женщиной, но, ничего подобного с ним ещё не происходило. Наверное  потому, что, впервые его чувства не получали удовлетворения.
   
     Может быть он и забыл, но ему казалось, что он впервые грезит. У него было ощущение, что Николь, где-то совсем рядом, с ним. И, стоит лишь протянуть руку, чтобы её коснуться. Если бы она и, на самом деле, была здесь, он, наверное, упал бы перед ней на колени, моля о благосклонности.
   
    Не зная чем утолить или успокоить свои желания, он вышел в кухню. Открыв холодильник, взял бутылку нарзана и выпил залпом целый стакан ледяной воды. По пищеводу потекла холодная струя, разливаясь неприятным холодом по внутренностям, заодно, охлаждая и его чувства.
   
    Успокоившись, он, вновь, сел за стол, пытаясь углубиться в чтение пьесы, но смысл, упорно ускользал, уступая мыслям о Николь. Не в силах больше противиться желанию, увидеть её, он, выйдя на улицу, направился к кукольному театр. Заглянув в окошечко театральной кассы, спросил:
   
    -Скажите, у вас в театре работает художником Николь? К сожалению, я не знаю её фамилии…
    -Если бы вы спросили меня об артистке, я бы вам, наверное,  ответила. Но, из сотрудников театра, я никого не знаю. Попытайтесь обратиться к  уборщице тете Насте. Она всех знает!
   
    Подойдя к входным дверям, ведущим в фае, Пол подергал её, но она оказалась запертой. Стал стучать и стучал долго и, казалось бы, безнадёжно. Видимо, в театре ещё никого не было. Но, когда он был уже готов сдаться, откуда-то издалека. Раздался недовольный ворчливый голос:
    -Ну, кто там ещё?!
   
    Появившись из-за поворота, женщина продолжала возмущаться:
    -Ну, что колотишься, что стучишь? Не знаешь что - ли, когда спектакли начинаются?! Ну, чего тебе надо? – спросила она, наконец ,подойдя к двери.
    -Мне Николь нужна. Она художником работает…
    -Да знаю, я её, знаю! Нет её ещё, в отпуске она!
    -А когда она выйдет? – задал Пол,  праздный вопрос.
    -Да кто же её знает. Кончится отпуск и придёт! – сказала старушка и пошла прочь от двери. Пол окликнул её:
    -Подождите, скажите мне её фамилию.
    -Тоже мне, ухажер, фамилии не знает! – покачала головой старушка. Вот, только фамилии её, я тебе не скажу, ни за что не выговорить!
    -Как это? – удивился Пол.
    -А так. Сколько лет уже тут служу, а всё никак не могу запомнить. То -ли Силиана, то –ли Ислиана… - язык сломаешь! – проговорила она и, безнадежно махнув рукой, пошла по своим делам.
   
    Два дня Пол, не вылезая из дома, учил роль. У него была хорошая память и на заучивание роли, у него уходило мало времени. Но, на этот раз, всё давалось с трудом – мешали собственные мысли. Читает текст и вдруг, перед ним возникает какая – ни будь сценка из десяти украденных, но счастливых дней, проведенных рядом с Николь.
   
     То они летят по кругу в быстром вальсе, то гуляют по набережной, то сидят на камне, глядя на вечернее море. Причем, всё это, он видел, как – бы, со стороны, как в кино, не принимая в этом участия .И всё это, продолжало волновать. А, особенно памятным был вечер, когда они, стоя на откосе, пели романсы.
     О последнем вечере, он старался не думать, так как рядом с радостью первого и единственного поцелуя, была сцена их драматического расставания. Оплеуха и обидные, хотя и заслуженные обвинения Николь. После чего, словно в оборванной пленке, была ничем не заполненная пустота.
   
     Дни ожидания Николь, растягивались до бесконечности. Наконец, не выдержав, Пол купив цветы, отправился к входу Кукольного театра. Было пять часов вечера. Шло время, а её всё не было. Пол начал уже нервничать. За час, он выкурил, чуть ли ни полпачки сигарет.
    «А что, если она ещё не вышла на работу?» - подумал он, отходя к ларьку за новой пачкой сигарет.
   
    В половине седьмого открылась дверь театра и в неё потек зритель. Пол был очень удивлен, что у кукольного тетра так много взрослых поклонников. Ему всегда казалось, что это детское развлечение. Сам он не был в кукольном театре с самого детства и даже не знал, что существуют спектакли для взрослых.
   
     Не выдержав, Пол подошел к билетерше и спросил:
    -Вы не видели, Николь ещё не выходила?
    -Вы имеете в виду художницу Иосилиани? – в свою очередь, спросила билетерша.
    -Да, да.
    -Думаю, что да. Они до шести работают.
    -Но я тут с пяти… - растерянно проговорил Пол.
    -Она могла уйти и через служебный ход, - равнодушно ответила женщина.
   
     Сердце Пола, словно оборвалось. Удрученный, он пошел домой, неся ненужный букет.
    Вечером, придя после спектакля домой, и увидев цветы, Люсьена спросила:
    -Это в честь чего? Но. тут же, догадавшись, добавила:
    -Не встретил?
    Пол отрицательно покачал головой.
   
    Так продолжалось несколько раз. Но, однажды, встреча их состоялась, Но, кроме огорчения, она ничего не принесла. День был серенький. Временами шел моросящий дождь. Но Пол не замечал этого. Он, как стойкий оловянный солдатик, стоял у стены, держа мокрые, поникшие цветы.
   
    Выйдя из театра, Николь, сразу же, раскрыла зонт и, не глядя по сторонам, пошла прочь.
    -Николь!  - позвал он голосом тонущего человека. – Она даже не оглянулась. – Николь! – уже громче позвал он.
   
    Оглянувшись, Николь остановилась. На какой-то момент, ему показалось, что в её глазах мелькнула радость. Но, сразу же, они приняли строгое выражение. И она. словно не узнав его, продолжила свой путь.. Следовать за ней, он не решился. На этот раз, он даже не понес цветы домой, а бросил их в ближайшую урну.
   
     На другой день, он вновь стоял на том же месте с новым букетом цветов. И опять она не откликнулась на его зов. В полном отчаянии, он бросился следом за ней.
    -Николь, ради бога, ну хоть остановитесь!
   
    Остановившись, она искоса, поглядела из под зонта. Строго спросила:
    -Что вам от меня надо? Я ведь, кажется, предупредила вас, что больше никогда не хочу вас вдеть!
    -Николь! Я просто хотел поздравить вас с возвращением… Пол протянул ей цветы. Она стояла и глядела с нерешительностью то на него, то на  него, словно гадая, брать или не брать. Наконец решившись, протянула руку.
    -Спасибо. Тронута вашим вниманием! – сказала она. Однако, её благодарность прозвучала скорее насмешкой. Так, по крайней мере, ему показалось. – Но это в последний раз!  – добавила она.
    -Нет, нет! Не обещаю! Буду ходить, пока вы не амнистируете меня!
    -Ложь не подлежит амнистии! – повторила она уже однажды сказанные ею слова.
   
     И он, вновь и вновь, приходил и стоял, робко прижавшись к стене, до боли сжимая в руке  очередной букет. А она проходила мимо, даже не взглянув в его сторону.
   
    Несколько раз, стараясь оставаться незамеченным ею, Пол провожал её до самого дома. Теперь он знал, где она живёт. Знал её окно и порой, в  сумерках, смотрел на её силуэт, появляющийся на шторах в освещенном окне, как на переводной картинке. А потом, в полном унынии от безнадёжности и отчаяния устало брел домой. С таким настроением он шел и в театр. При выходе на сцену, долго не мог сосредоточиться и войти в роль.
   
    Кто знает, как долго длились бы ещё их немые встречи, но, случилось несчастье. Как-то, после спектакля, поздним вечером, когда почти все актеры ушли по домам, в театре, неожиданно, начался пожар. Пол, по какой-то причине, задержался в гримерной. Потом он никак не мог вспомнить, что именно его задержало.
   
    Почувствовав запах дыма, он выбежал в коридор. Горели декорации, кем-то оставленные у стены, словно их куда-то несли, но, по дороге оставили. Не став ждать пожарника, который, словно на грех, куда-то запропастился, Пол побежал к пожарной доске, на которой, почему-то, кроме лопаты, ничего не было. Даже пожарного ведра.
   
     За неимением других орудий, Пол схватил лопату и бросился назад к горящей декорации.. И вдруг, в этот момент, он услышал крик о помощи, в котором узнал голос  тети Нюши, театральной уборщицы. Она жила далеко от театра и, зачастую, оставалась  ночевать в маленькой хозяйственной каморке. Её двери были загорожены горящей декорацией.
    -Тетя Нюша, вы где? – позвал он.
    -Здесь, Касатик, здесь! Дверь не могу открыть, задыхаюсь от дыма! Выпусти мен!
    -Сейчас, сейчас! – крикнул он в ответ, не зная, что ему делать.
   
    Работая ручкой лопаты, как рычагом, он попытался, хотя бы отодвинуть декорацию от двери. Работа была тяжелая и опасная, но Пол, не рассуждая, орудовал около самого огня. Когда он, с большим трудом, сдвинул декорацию в сторону, выяснилось, что на дверях каморки висел закрытый замок.
   
     С киркой, можно было бы справиться с этим без труда, с лопатой всё происходило значительно медленнее. Возле пожарной доски, стоял ящик с песком, но носить его было не в чем. А, тетя Нюша, кричала всё громче, моля о помощи.
    
     Неожиданно, за спиной Пола упала горящая рама декорации, пахнув на него огнем, У него загорелась одежда, но он, превозмогая боль, продолжал орудовать ручкой лопаты. Наконец он открыл дверь и вывел, напуганную старушку в коридор. Увидев горящего Поила, она вскрикнув, принялась руками сбивать с него огонь, при этом вскрикивая:
    -Ах ты, батюшки мои, ой святы мои!
     А идти было, и на самом деле, уже некуда – всюду бушевало пламя.
   
    В этот критический момент, появился, откуда – то взявшийся пожарник. Первое, что он сделал, это подхватил перепуганную старушку и вынес ее из огня. При этом он крикнул полу:
    -Выбирайтесь скорее! И добавил – волосы, волосы у вас горят!
   
    Неожиданно, неизвестно кем вызванная, приехала, пожарная машина. За ней вторая. Пола вынесли в полубессознательном состоянии. У него были обожжены лицо, руки и спина.
   
     Приехавшая следом за пожарной, скорая, забрала его в ожоговый центр. Куда его доставили уже без сознания. А, в это время, в театре, уже работали следственные органы. Без особого труда, было установлено, что пожар произошел из-за поджога. Был найден и спрятанный пожарный инвентарь, что так же, говорило о злом умысле. Завели уголовное дело.
   
    Трое суток, Пол был без сознания. Придя в себя, не мог понять, где он находится. Однако, сильная боль обгоревшего тела, вернула его к действительности. Первое, что он спросил, были слова:
    -Что с моим лицом?
    Люсьена, дежурившая всё это время возле сына, с трудом сдерживая слезы, сказала:
    -Твое лицо немножко, обгорело, но ты не волнуйся, всё заживет!
    -Я скорее умру, чем буду жить уродом! – воскликнул он, напугав этим Люсьену. Она подумала, что он может собой что - ни будь сделать.

     Несмотря на перевязки, тело горело так, словно его жарили на огне.
    -Дай мне зеркало, мама! – попросил он.
    -Ой, а я его сегодня не взяла, - попыталась она схитрить.
    -Это неправда, оно всегда лежит у тебя в сумочке! – сказал Пол. – Дай его мне!
    -Ты только не пугайся, на лице у тебя какая-то мазь, - все ещё пыталась она успокоить сына.
   
    Увидев свое изуродованное лицо, Пол взвыл как раненный зверь и, тут же, потерял сознание. Вызвали врача. Приведя в сознание Пола, врач, узнавший о причине обморока, сказал:
   
    -Зря вы так расстраиваетесь. Вы молоды и всё у вас заживет.
    -Доктор, я артист, но, если я останусь изуродованным, путь в театр будет мне закрыт!
    -Если с вашим лицом, будет что-то не так, сделаем пластическую операцию!
   
    Когда врач ушел, мать снова принялась его успокаивать.
    -Ну что ты, сыночек, тебя же будут лечить. Надо только потерпеть.
    Будто не слыша её слов, Пол воскликнул:
    -Уродом, я буду не нужен даже ей! А, какие роли останется мне играть? Квазимодо, или тень отца Гамлета?!
    -Не паникуй раньше времени. Врач же сказал, что, если будет необходимость, тебе сделаю пластическую операцию!
    -Кто это сделал?
    -Что ты имеешь в виду? – не поняла мать.
    -Я спрашиваю, кто поджог театр?
    -С чего ты взял, что это поджог?
    -Всё слишком уж благоприятствовало тому. Кому-то, видимо, я здорово насолил… - проговорил Пол в задумчивости.
    -Ты думаешь, на тебя кто-то покушался?
    -Несомненно.
   
    Через несколько дней, после того, как Пол пришел в себя, его навестил следователь.
    -Вы можете говорить? – спросил он Пола.
    -Могу.
    -Скажите, вы не считаете, что  это было покушением на вас?
    -Считаю. Кроме меня там почти никого не оставалось. Навряд ли, кто хотел убить тетю Нюшу!
    -Вы кого- ни будь, подозреваете? У вас были завистники или недоброжелатели?
    -Сколько угодно!
    -И, чему они, конкретно, завидовали? – поинтересовался следователь.
    -Да всему! И моей внешности, и успеху у  зрителей и у женщин. Ну и известности, конечно!
    -Скажите, а вот эта вещица знакома вам? Случайно она  не ваша? Задал  новый вопрос следователь, вынимая из кармана пластиковый пакетик, в котором лежал красивый, с перламутровой ручкой, перочинный ножик.
    -Конечно знаком! Этот нож принадлежал актеру Сидоренко. Он любил им хвастаться, демонстрируя все его возможности.
    -А, какие именно?
    -Ну, там кроме двух ножей, пилка, ножницы, отвертка, открывашка для пробок. Кажется, вилка и ещё что-то.  А, где вы его нашли?
    -В коридоре, возле комнаты, где ваша уборщица хранила свое хозяйство Вы с ним, незадолго до пожара, не ругались?
    -Нет. Но вообще, он меня недолюбливал за то, что у меня были первые роли, а у него «– не изволите ли чаю?» А, может быть, и к жене ревновал… - добавил, в раздумье, Пол.
    -А у вас было с ней что-то? Я имею в виду, близкие отношения. Вы уж извините за  такой интимный вопрос, но, для следствия имеет большое значение.
    -Вот уж с кем у меня ничего не было, так это с его женой! Хотя она, буквально, проходу мне не давала. Вешалась на шею.
    -Понятно. Спасибо. Больше вопросов нет.
   
    Когда следователь ушел, Пол сказал матери:
    -Самое парадоксальное то, что меня хотел убить или, хотя бы, изуродовать, человек, перед которым я не виноват!
    Видимо, устав от разговоров, Пол уснул.
   
    Хотя огонь, уничтожил на ноже все отпечатки, из опроса всех артистов, выяснилось, что он принадлежал только одному человеку – Сидоренко. Ни у кого другого, такого ножа не было.
   
     За дверями квартиры, слышались звуки музыки, по всей вероятности, это было радио. На долгие и настойчивые звонки оперативников, никто не отозвался. Соседи по площадке Сидоренко, единодушно заявили, что супругов никто не видел В присутствии понятых, двери были вскрыты. Глазам оперативников, предстала, леденящая душу картина.
   
     Среди опрокинутой мебели и разбросанных вещей, лежала полуодетая, истерзанная  и окровавленная, но, все еще живая женщина. Самого Сидоренко обнаружил повесившимся в ванной комнате, лицом к стене. Висел он на капроновой леске, завязанной за газовую трубу, проходящую под самым потолком. Кроме майки, на нем не было ничего. Такой постыдной смерти, даже бывалым оперативникам, видеть еще не приходилось. Оставалось только строить догадки. Расспрашивать полуживую женщину, было бесполезно и ее, сразу, увезли в больницу
   
    Целую неделю, Люсьена находилась неотлучно в палате, рядом с сыном. Спала на принесенной раскладушке. Когда ему немного полегчало, она была вынуждена вернуться к работе. Однако, продолжала, каждый день навещать.. Умывала, кормила и уговаривала не падать духом. Впрочем, то о чем она говорила, Пол, как- будто и не слышал, погрузившись в свои невеселые мысли. У него не было желания, ни есть и не жить.
   
    Если бы Люсьена работала в какой- ни будь конторе, ей было бы легче. Но она была артисткой музыкальной комедии, где, несмотря на свои переживания, должна была развлекать других людей, приходивших в театр за хорошим настроением.
   
    Аркадий Анатольевич тоже навещал сына, но был с ним, по- мужски, суров. Похлопывая рукой по одеялу, уверял, что все будет в порядке. И что, для мужчины, главное не его внешность, а содержание. _ Ведь талант, от тебя никуда не делся. Ты вернешься в театр и будешь так же востребован как и раньше. А, уходя, говорил:
    -Ты, брат, не хандри. Ты ведь мужик!
   
    Поправлялся Пол очень медленно. Ему не хватало воли к жизни. Он, всё ещё, не мог смириться со своей участью. Он засыпал и просыпался с мыслью, о навалившейся а него беде.
   
    Как-то, во время перевязки, он попросил дать ему зеркало. Врач, отрицательно покачал головой, но, медсестра, казалось не заметив его знака, протянула Полу зеркало. Увидев свое отражение, Пол, вторично, потерял сознание и рухнул на пол, стукнувшись головой о столик с инструментами. Это произошло так быстро, что врач даже не успел понять, что произошло.
   
    -Что вы ему сделали? – спросил он медсестру.
    -Ничего, - ответила испуганная девушка.
    -Так из-за чего он грохнулся?
    -Я дала ему зеркало. Он увидел свое отражение и грохнулся.
    -Тоже мне, мужик! – усмехнулся врач.
    -Да как вы не понимаете?! – вступилась за Пола медсестра. – Он же известный артист и красавчик. Из-за него целые драмы происходили, а вы!.
    -Вот как? А откуда тебе это известно? – удивился врач.
    -Да об этом все его поклонницы знают!
    -А, так он тот самый?.. – пренебрежительно отозвался врач.
    -Вот именно! – воскликнула медсестра.
    -А ты, смотри у меня, будешь такой самодеятельностью заниматься, выгоню!
   
     Когда Пол пришел в себя, она, посадив его на стул, стала обрабатывать его новую ранку. Пол был бледен и мелко дрожал. Набрав какого-то лекарства из ампулы, врач сделал ему укол. И велел сестре, проводить его до палаты.
   
     Взяв его крепко под руку, девушка бережно, повела его по коридору, чуть не плача от жалости. Ведь и она была его поклонницей. Она очень хорошо понимала, что превратившись из красавца в Квазимодо, тут было от чего, падать в обморок. Хотя, сама она, не бог знает какая красавица, но, случись с ней подобное, наверное, бы повесилась или отравилась.
   
    С этого злополучного дня, Пол, окончательно замкнулся. Люсьена, несмотря на все старания, не могла вывести его из этого состояния. Казалось, что, кроме его внешности, Пола больше ничего не интересовало. Приходивших навещать его актеров, он не велел не только ни пускать их, но и брать у них  цветы, или фрукты.
   
    Однажды, когда у него была Люсьена. Как всегда, пытавшаяся чем-то его отвлечь, в палату вошла медсестра и сказала:
    -Перемезенцев, к вам пришла принцесса!.
    -Какая ещё принцесса? – спросил он недовольным голосом. Потом сердито добавил – Я же просил никого ко мне не пускать!
    -Она просила передать вам, что её зовут Николь, - сказала сестра.
    -Что? Николь? – воскликнул Пол садясь. – Пустите её скорее! Или нет, не надо! Ни в коем случае!
   
     Когда сестра уже повернулась чтобы уйти, он крикнул:
    -Пусть зайдет! Бегите же, бегите, пока она не ушла!
   
     Продолжая сидеть, Пол с волнением, смотрел на дверь. .Его сердце так колотилось, что отдавало в ушах. Было трудно дышать. Ему показалось, что ожидание, длилось целую вечность. Наконец, дверь отворилась, и на её пороге появилось чудо.
   
     На Николь было красивое темно-вишневое платье с кружевным воротником и небольшой брошью. Это был рубин или гранат. А на голове маленькая шляпка с полями, украшенная фазаньим пером. Несмотря на волнение, Пол увидел всё в мельчайших подробностях. и с ужасом подумал «Боже, до чего же она хороша!  Но, могу ли, смею ли я быть рядом с ней?!»
   
     В руках у Николь, были три большие бледно сиреневые хризантемы, а на лице улыбка
    -Николь! Николь! – воскликнул он, протягивая к ней руки.
   
     Увидев эту сцену, Люсьена сказала:
    -Ну, я пошла! –и, быстро собрав вещи, пошла к двери.
   
     Пол не слышал её слов и не видел, как она ушла. Всё его внимание, было обращено на Николь. Ему вдруг показалось, что время остановилось, Николь все шла и шла к нему,  никак не приближаясь. Наконец, схватив её руку, он прижал её к губам.
    -Николь, вы простили меня, или пришли только ради того… ради того, чтобы… -У Пола перехватило дыхание , -чтобы посмотреть, каким я стал? Может быть, я таким вам больше понравлюсь? – спросил он, дрожащим голосом.
    -Простила. - сказала она как-то очень просто, словно они были давнишними друзьями.
    -В самом деле?! Я так ждал вас! Ждал и боялся этой встречи. – сказал он вдруг охрипшим голосом.
    -Я приходила к вам несколько раз, но мне сказали, что вы не хотите никого видеть…
    -Кроме вас, да…- проговорил он, всё ещё не выпуская её руки.
    -Подождите, дайте мне цветы в воду поставить, - сказала она, снисходительно улыбаясь. – Есть у кого - ни будь, пустая банка? – спросила она. –Я потом верну её.
   
    Оглянувшись, Николь смутилась, Все мужские глаза, даже тех, у кого сидели гости, были устремлены в её сторону. И, свободных банок, оказалось сразу три. Когда она, наконец, налила  для цветов воду и поставила их ему на тумбочку, Пол, вновь овладел её рукой, словно боясь, что она, словно видение, вот-вот, растает.
    -Может быть вам лучше лечь? – спросила она. И, заметив, что подушки сбились на одну сторону, наклонившись над Полом, стала их поправлять..
   
    Пол ощутил, знакомый аромат её тонких духов и легкое касание. Нет, она не задела его, Так, может быть, соприкоснулись их биополя, о которых, в последнее время, так много говорили?  Не в силах сдержать порыва чувств, Пол обнял Николь за талию и прижал её к своей обожженной груди. Это вызвало  боль но, вместе с тем, его охватило такое необъятное, трепетное чувство, что ему стало трудно дышать.
    -Пол, вы компрометируете меня! – сказала она шепотом, освобождаясь из его объятий.
   
    Объятия на людях, давно никого не смущали. И даже само понятие компромата, ушло из современной речи, но, в устах Николь, эти слова не утратили своего значения. И он поверил, что она, действительно, смущена.
    -Простите, я не хотел этого… - произнес он виновато.
    -Чего не хотели, обнимать или смущать? – бросив на него взгляд, спросила Николь.
    -Обнимать! – воскликнул он, но, тут же поправился – конечно же, смущать!
   
     На какое-то мгновения, их взгляды встретились, и он успел заметить, что, из её глаз ушла  холодность. Они были такими добрыми и даже ласковыми, что у него, вновь, перехватило дыхание. « Нет, кажется, моё лицо не испугало её..» -подумал он с радостью.
    -Вы можете читать, или у вас всё так болит, что не до чтения? – спросила она.
    -Сейчас, болит уже меньше. А, что касается чтения, то читать не дают собственные, не очень веселые, мысли.
    -Я догадываюсь о вашем состоянии, Но, если вы уже не будете таким, писанным красавцем, ваш талант останется при вас. Останутся и поклонники. – убежденно произнесла Николь.
    -Да, наверное… - сказал Пол. – Но есть ещё нечто, не менее важное, чем карьера, -добавил он, вновь, овладевая её рукой.
   
    Николь поняла, что он имеет в виду,  и ничего не переспросила.
    -Вы вспоминаете Ялту? – спросил он.
    -Конечно!
   
    Какое-то время, они молчали, думая каждый о своём. А, может быть и об одном и том же.
    -В моей памяти останется, на всю жизнь, один особенно памятный, украденный мною день. - сказал Пол. – Когда мы с вами стоя на откосе горы, пели романсы. До этого я никогда не испытывал такого полного слияния голосов и чувств.  Мне тогда показалось,.. – Пол недоговорил, закрыв свой рот поцелуем её руки. Но дело было не в поцелуе, просто он не решался, здесь и сейчас, говорить о своих чувствах. А, больше всего, он боялся её жалости. Это казалось ему обидным. Когда они прощались, Пол спросил:
   
    -Вы ещё придете?
    -Конечно! Что вам принести?
    -Кроме вашего присутствия, мне ничего не нужно! – ответил он.
   
    Уже стоя возле дверей, Николь спохватилась.
    -Ой, чуть не забыла!
     Вернувшись к нему, она достала из сумки  пластмассовую тарелочку и большую кисть винограда. Всё это, она поставила ему на грудь, сказав:
    -Это Киш-миш, без косточек. Ешьте!
   
    Но Пол только открыл рот, видимо ожидая, что она станет его кормить. Засмеявшись, Николь присела на край его кровати и, оторвав ягоду, положила ему в рот.
    -Я вижу, что птенец еще не настолько вырос, чтобы есть  самостоя-      тельно. После чего положила ему в рот ещё несколько ягод. Продолжая делать это, она стала рассказывать о приезде московского кукольного театра Образцова.
    -Они, у нас в театре,  ставит свои спектакли. Их всего три – «Необыкновенный концерт». «В золотом раю» и «И-го-го».  Два мы уже посмотрели. Всё, как всегда, талантливо и очень смешно.
    -Это что, про лошадей, - спросил Пол.
   
     Николь засмеялась.
    -Да нет. Это аббревиатура Института Гомо Гомокулярных Частиц.. Завтра премьера. Жаль, что вы не можете увидеть этого чуда. Пол, вы, кого- ни будь, были в кукольном театре?
    -В детстве.
    -Да нет, я спрашиваю о спектаклях для взрослых.
    -Как-то мне и в голову такое не приходило…
    -Ну и напрасно. Вот, поправитесь, приходите. Получите большое удовольствие. Одна «Галатея» чего стоит! Впрочем и «Двенадцать стульев» и всё прочее.
    -Э, так не пойдет! Одну ягоду мне, другую вам!
   
    Николь не стала возражать.
    -А, в «Золотом Раю», это про кого? – поинтересовался Пол.
    -О, это, вообще, оригинальная пьеса, Там, все действующие лица, насекомые. Но, все они,  с человеческими характерами. Ужасно смешно_ -воскликнула Николь и стала, в подробностях, рассказывать содержание спектакля.
   
     Однако, до Пола, не всегда доходил смысл того, что она говорила. Он слушал не то, что она говорит, а как. Слушал её вкрадчивый мягкий голос, напоминавший ему  перезвон колокольчиков. Смотрел, как двигаются её губы, как блестят глаза.
   
    Когда мужчина влюбляется, даже если, до этого, он уже любил, ему кажется, что, на этот раз, всё  совсем иначе, не так как было. Красивее, значительнее, глубже. Ни одна женщина, до неё, так не делала, не говорила, не смотрела. А, главное, не была той, единственной, которую ждут всю жизнь. Пол не был исключением. Николь стала для него воплощением всех женских достоинств. Самой желанной и, в то же время, самой недосягаемой из всех женщин, которых он знал.
   
    Неожиданно, Пол подумал о том, что, если бы их знакомство развивалась обычным путем то, быть может, месяца через три – четыре, его любовь угасла бы и он, с равнодушием, оставил бы её, как и остальных. Однако, эти мысль, показалась ему почти крамольной. С ним, ничего подобного уже не могло случиться. Впервые в жизни, ему хотелось, чтобы  знакомство, не ограничивалось  любовными утехами, а, чтобы эта женщина, или верее девушка, осталась навсегда, на всю жизнь, рядом с ним.
   
    Избалованный женским вниманием Пол, был уверен, что любая из его бывших любовниц, не задумываясь, приняла бы его предложение. Несколько раз, женщины, сами предлагали ему вступить в брак. Но он, в очередной раз, отвечал, что для семейной жизни, ещё не созрел.
   
    С Николь, всё было, действительно, иначе. Пол очень сомневался, что она, когда – ни будь, согласится стать его женой. Он думал, что её, будут шокировать его прежние романы. Да и сможет ли она поверить в его высокие чувства? Как говорят в авиации, из ведущего, он превратился в ведомого. Все их дальнейшие отношения, зависели только от Николь. Он же, был готов на любые её условия.
   
    Их мирную беседу, нарушила медсестра, заглянувшая в палату.
    -Час свиданий закончен. Всех посетителей просим на выход! – сказала она тоном диспетчера на железной дороге и, тут же, закрыла дверь.
    -Уже? – испуганно, воскликнул Пол.
    -Увы, время не стоит на месте! – с грустной улыбкой, заметила Николь.
    -Николь, вы ещё придете ко мне? - вновь спросил он. – Вы мне сейчас так нужны!
    -Приду! – снова пообещала она.
   
    Она встала, но Пол, вновь овладел её рукой. Крепко держа, он тянул её к себе. И тут, неожиданно, Николь наклонилась и быстро поцеловала его в губы
   
    Это не было страстным поцелуем, влюбленной женщины, но, от её мягких, влажных губ, у Пола сладко замерло сердце.
    -Любимая… - тихо прошептал он, пытаясь её удержать. Ему, безумно, хотелось прижать её к своей груди и, самому, целовать её лицо, лоб, щеки и губы.
   
     С трудом вырвавшись из его объятий, она пошла к выходу. Не дойдя до дверей, оглянулась.  Ему показалось что она, хочет вернуться, чтобы ещё, хоть раз, коснуться своими губами, его губ. Во всяком случае, в её глазах, он уловил искорку, которая имела для него, такое значение. Но Николь, была волевой натурой , редко уступающей своим побуждениям. Помахав ему рукой, она скрылась.
   
    Вновь откинувшись на подушки, Пол закрыл глаза и, отдался своим ощущениям.
    Посещение Николь вернула ему жажду жизни и он стал быстро поправляться.
   
    Николь, как и обещала, стала приходить к Полу. Она была, всё так же мила и заботлива, но больше не целовала. Пол ощущал, что, с каждым её приходом, его любовь увеличивается, заполняя уже не только  сердце, но всё его существо. Николь заслонила собой весь мир. Всё что было за стенами больницы: город, улицы и, даже, театр, который он считал главным смыслом своей жизни.
    
    Если бы Николь предложила ему выбрать между нею и театром, он выбрал бы ее. Но, вместе с любовью, в душе росло беспокойство. Он, постоянно, боялся её потерять. Хотя она и говорила, что не любит красивых мужчин, ему казалось, что она, все- таки, выберет скорее здорового  мужчину, а не покалеченного. Правда, на его обожженное лицо, она смотрела без ужаса. Но это ещё ни о чём не говорило.
   

    Раны на лице Пола, зажили гораздо быстрее, чем те, которые были на теле.  Но, то что он видел в зеркале, мало утешало. Красные рубцы и затяжки кожи, почти полностью, уничтожили черты его лица. Перед ним, сидел совсем другой, незнакомый ему мужчина. Ему даже стало казаться, что, у того, второго, совсем другая жизнь. Другие привычки и вкусы. Но он, так же как и настоящий Пол, без памяти любит Николь. У него появилось даже странное чувство, что тот, которого он видит в зеркале, это он..
   
    -А вас не смущает, что у меня теперь, совсем другое, непохожее на мое, лицо? – спросил он как- то Николь.
    -Нет, не смущает. Все- рано, я узнаю вас!  Ведь у вас те- же глаза и тот же взгляд! – ответила она.
    -В самом деле? – удивился он.
    -Ну, конечно!
    -На днях, меня должны выписать из больницы. А потом, месяца через два, будут делать пластическую операцию. И, быть может, не одну… - со вздохом, ответил Пол
   
     Люсьена приехала встречать сына на такси, с большим букетом цветов. По совершенно непонятной приине, рядом с машиной стояло несколько незнакомых девушек, тоже с цветами, которые встретили его выход, аплодисментами. По всей вероятности, это были его поклонницы, каким-то образом, узнавшие о его выписке.
    На этот раз, их внимание, не доставило ему удовольствия. Но, чтобы не обидеть их, он послал им воздушный поцелуй. Но цветы он, все же, принял. А кто-то, даже бросил цветы ему под ноги.
    -Видишь, они тебя не забыли! – радостно воскликнула Люсьена. Пол промолчал, но подумал, что, если бы они увидели его лицо, они разбежались бы в разные стороны.
   
     Когда, приехав домой Пол разделся, Люсьена спросила:
    -А бинты ты не собираешься снимать?
    -Сниму… - нехотя ответил он.
   
    Вновь увидев изуродованное лицо сына, Люсьена не смогла сдержаться и воскликнула:
    -Ах, мой бедный мальчик! И прижала его к своей груди.
   
     Пол любил мать, но, в данной ситуации, её чрезмерные эмоции, были ему неприятны.
    -Ну, ну, хватит! Не отпевай меня, Кроме женщин есть ещё театр. Рано или поздно, я тута вернусь!
   
    Дома Пол ходил без бинтов, но, когда выходил на улицу, бинтовался. Во-первых, он стеснялся своего изуродованного лица, а во вторых нежная кожа боялась холода. Перед выпиской из больницы, Пол попросил разрешения у Николь, звонить ей и теперь записку с номером её телефона, словно это  был талисман, носил в нагрудном кармане, не решаясь на звонок. Дело в том, что он не знал, на что может рассчитывать. Останется ли он для неё случайным знакомым из Дома отдыха или станет , хотя бы, её другом. Впрочем, он лукавил перед собой.  Дружбы ему было мало. Промаявшись несколько дней, он, наконец, позвонил:
   
    -Николь, это я…
    -Рада вас слышать! – ответила она своим нежным голосом. – Ну, как вы, чем занимаетесь?
    -Пытаюсь читать…
    -Почему пытаетесь, вы что, забыли буквы?
    -Просто разные мысли мешают.
   
    Пол был уверен, что это, последнее дело, если мужчина начинает жаловаться и, тем не менее, сказал:
    -Знаете, я, как под обломками здания, которое, выстроил собственными руками, и никак не могу вылезти из под рухнувших, стен. Немного помолчав, он добавил – мне очень хочется видеть вас…
    -Вы на улицу выходите?
    -Выхожу.
    -Тогда приезжайте ко мне в воскресенье, я вас с отцом познакомлю. Он у меня, хороший!
   
     Три дня, остававшиеся до выходного, тянулись целую вечность. Он не мог ни спать, ни лежать, ни есть, а только слонялся из комнаты в комнату. В одно и то же время, изнывая от желания видеть Николь и боясь этой встречи. Невольно он подумал о том, что ни одна из его бывших любовниц, не заставляла его ждать  Но, странное дело, в этом томлении, была своеобразная прелесть.
   
     Он был влюбчив и пылок, но начисто лишен сентиментальности. Герои кинофильмов, у которых от нежности увлажнялись слезами глаза, вызывали его насмешку. И вот он, в который раз, проходя мимо письменного стола, на котором стояли фотографии Николь, вдруг ощутив прилив нежности, взял одну из них, поднес к губам и поцеловал.
   
     Ему показалось, что он, целует не холодное стекло, а живые, влажные губы Николь .И всё вокруг, закачалось и куда-то, поплыло. С трудом добравшись до дивана, Пол, в изнеможении, упал на него.
   
     Хотя Николь не было, он ощутил её присутствие, Здесь, совсем рядом, в нём самом. И было оно таким же сильным, как чувство физического обладания. С сердцем Пола, тоже творилось что-то непонятное. Оно было переполнено чувством, которое,  уже не умещалось в нем. Из груди Пола, вырвался стон и  вдруг, по его щекам, потекли горячие, благостные слезы. Слезы радости от того что на свете живёт женщина, которую он любит.
   
     О подобных чувствах, он, когда-то, читал в каком-то зарубежном романе, но отнесся к этому, как к чему-то архаичному, давно ушедшему в прошлое. Он верил, что в семнадцатом и в восемнадцатом веке, мужчины лили слезы и рыдали у ног своих возлюбленных. Но в наш реалистичный, приземленный век, любовь утратила свою возвышенность, Во всяком случае, она  стала чем-то более земным, и даже обыденным. Во всяком случае, она  не нуждалась в высокопарных словах. Так казалось ему.
   
     Знакомясь с женщинами, он заранее, знал, как будут развиваться их отношения. Куда они будут ходить и о чём говорить. И что слова эти, быстро утратят своё значение и забудутся. И что, ни одна из этих женщин, не западёт ему в душу. Знал, что будет пылать огнем страсти, на котором  и сгорит эта любовь.
   
     Он не мог даже предположить, что могут существовать, ещё какие-то, иные ощущения и чувства, между мужчиной и женщиной. И вот, с ним  происходит именно то, что он отрицал. И, развитие их отношений, зависело уже не от него, а от любимой женщины, власти которой, он готов, с радостью, подчиниться.
   
     Наконец, настало воскресенье. За завтраком, родители, о чём-то, оживленно беседовали.  А он, уносясь мыслями к любимой, забыв положить  в кофе сахар, энергично мешал ложкой.
    -А что ты думаешь по этому поводу? – вдруг спросила мать, обращаясь к сыну.
    -По-поводу чего? – не понял он.
   
     Материнская интуиция, не обманула Люсьену и она спросила:
    -Что, это, на самом деле, так серьезно?
    -Серьезней чем ты думаешь! – ответил Пол и, выпив залпом, остаток кофе, вышел из-за стола.
   
    Было только десять и, до свидания, оставалось еще не менее шести часов. Но время, вместо того, чтобы бежать, казалось, совсем остановилось.
    -Собираешься на свидание? – спросила Люсьена как бы невзначай, проходя мимо него.
    -Вечером иду к ней в гости. Николь обещала познакомить меня со своим отцом..
    -Это хорошо! – одобрила мать. До нее, наконец, дошло, что сыну пора взяться за ум. Тем – более теперь. – Что наденешь?
    - Не знаю…
    -Одень вельветовую куртку, она тебе очень идёт!.
    -Это раньше мне всё было к лицу, а теперь мне ничего не идёт! – уточнил Пол.
    -Перестань зацикливаться на своей внешности. Как шла, так и идёт! Она должна тебя узнать!
    -Узнать? – удивился Пол.
    -Да. Должна узнать твою суть. Какой ты на самом деле. Правда я не уверена в том, что ты это сам знаешь…Прав был отец, говоря, что я виновата в том, что ты вырос таким…- вздохнула Люсьена.
   
     Всё, что было связанно с Николь, было не так, как всегда и не так, как со всеми. До назначенного часа, оставалась ещё уйма времени, но он больше не мог ждать и вышел на улицу. Единственно, что ему надо было сделать, это купить цветы. Справился он с эти быстро, а потом, долго бродил по раскисшим улицам, с трудом сдерживая себя, чтобы не спешить.
   
    Двери открыл отец. Он сказал:
    -Я Антон Ашотович. А вы, как я понимаю, Пол? Будем знакомы! Пожав гостю руку, он крикнул через плечо:
   -Николь, к тебе пришли гости!
   
    Пол ещё не успел раздеться, как появилась она.
    -Познакомься папа, это, тот самый Пол, о котором я тебе рассказывала!
    -Да, да, мы уже познакомились.
    -Заходите в мою комнату. Я сейчас вернусь, только цветы поставлю в воду! – сказала она убегая. Не прошло и минуты, как она вернулась. -Ну. что же вы, проходите!
   
    Зайдя в её комнату и осмотревшись, Пол был очень удивлен тем, что увидел. Прямо против двери, висел большой портрет молодой женщины, удивительно похожей на Николь. На стенах, висели полочки, на которых стояли или сидели куклы. Как он понял, это были персонажи каких-то спектаклей.
    
     Больше всего, Полу понравилась комната Бабы-Яги, которая сидела за столом и пила, с блюдечка, чай. О её ноги, терся огромный, черный кот с глазами – блюдцами. С одной стороны русской печки, стояла ступа, а с другой метла, на черенке которой, сидела сова. Она была так хорошо сделана, что казалась живой. Куклы были, явно, не магазинные и не для игры в дочки – матери. Посмотрев вокруг, Пол спросил:
   
    -Неужели, всё это, сделали вы сами?
    -Кукол делала я, а всё остальное, Сережа. Он у нас большой мастер!
    -А это кто, Леший? – спросил Пол смеясь. – На большом грибе сидел старичок, одетый во что-то, похожее на мох.
    -Угадали!
    -Похоже, что он, кого-то или чего-то испугался?
    Николь кивнула.
    -А кого именно?
    -Не знаю, ещё не придумала. Ну… например домашнюю мышь под зонтиком. А, может быть, Домового, которого он раньше никогда не видел.
    Пол засмеялся.
   
     Кроме полок с куклами, висело ещё несколько  рамок, из которых высовывались «портреты».
    -Из чего вы это делаете?
    -Материал самый разный. Тут и ткань, и картон, мех и береста. Ну и конечно, дерево. Лица из розового трикотажа, и папье-маше. А вот эти, деревянные, их Сережа резал.
    -Здорово! – изумился Пол.
   
    В этой необычной комнате, Пол чувствовал себя удивительно уютно. Тем - более, что, рядом, была Николь, такая милая, непосредственная и даже родная.
    -Покажите мне ваши, парижские фотографии, где вы ещё девочка. - попросил Пол.
   
    Бросив на него быстрый взгляд, Николь спросила:
    -А вы что, дома тоже в бинтах ходите?
    -Нет.
    -Так снимите их! Давайте, я вам помогу, - предложила она..
    -Может быть, не стоит? – спросил он робко.
    -Ну, почему же?
   
    Хотя Николь уже видела его изуродованное лицо, Пол волновался. А вдруг, посмотрев на него, она отвернется?
    -Ну, вот и всё! – сказала она, сняв бинт, и посмотрела внимательно, на его лицо. Дотронувшись до рубца, спросила:
    -Тут ещё болит? А тут?
    -Нет, уже не болит..
   
    У Пола было ощущение, словно он стоит перед ней в обнаженном виде.
    -Вы напрасно так переживаете, у вас, только в двух местах рубцы, а остальное  уже рассосалось… - утешила его Николь.. – Думаю, что после пластической операции, у вас будет совершенно нормальное лицо.
   
    От  её близости, Пола охватило такое волнение, что он не мог с собой совладать.
    -Ну, ну, всё будет хорошо, - сказала она, дотрагиваясь кончиками пальцев до его дрожащих губ.
   
    Пол хотел обнять её, но, в это время, она, отодвинувшись от него, сказала, как ни в чём ни бывало:
    -Так вы хотели посмотреть фотографии?
    -Да, -ответил он вдруг охрипшим голосом.
   
    Николь достала альбом и предложив ему сесть, стала объяснять кто есть кто.
    Слегка пожелтевшие страницы, перенесли Пола в  далекое прошлое чужой жизни.
    -Вот, это, моя мама. А тут мы с ней на море. А это, бабушкин загородный дом под Леоном…- Перевернув страницу, она сказала:
    - А это я, в свой день рождения, за год до маминой смерти…
   
    На фотографии стояла девочка, похожая скорее на куклу. В пышном кисейном платице с массой бантов и бантиков. Самый большущий, красовался у неё на макушке. Волнистые волосы, красиво спадали  на плечи, В одной руке она держала куклу, а в другой щенка.  На лице, сияла радостная улыбка.
   
     Нельзя сказать, чтобы Пол не любил детей, просто они были для него чем-то инородным и непонятным. А о том, что у него могут быть, когда – ни будь, свои дети, даже не приходило ему в голову. Но, глядя на эту красивую малышку, он подумал, что, если  бы они с Николь поженились, у них могла бы быть, вот такая же, или  похожая на неё, девочка.
   
    Обед прошел в живом, непринужденном разговоре. Пол привык быть всегда, в центре внимания. Обычно, он что-то рассказывал и его слушали Здесь же он оказался в роли слушателя. Отец Николь Антон Ашотович, будучи корреспондентом, побывал во многих землях и умел интересно рассказывать И Полу, больше ничего не оставалось, как задавать вопросы и слушать ответы Так как отец, нередко, брал её в свои поездки, Николь тоже принимала участие в разговоре, внося  свои комментарии.
   
    Было видно невооруженным взглядом, как любит отец свою дочь. После смерти жены, она стала для него, единственной любовью. Если она находилась рядом с ним, он, либо обнимал её за талию, либо перебирал её тонкие пальчики.
   
    Всю дорогу домой, Пол думал о вечере, проведенном в гостях, который открыл для него новую сторону жизни. Вольно или невольно, он сравнивал семью Николь с жизнью своих знакомых. Он бывал во многих домах, но ещё никогда и нигде, не встречал такой любви. Да и комната Николь была так не похожа на то, что он видел раньше.
   
     Здесь всё указывало на то, что здесь, живет творчески мыслящий и глубоко чувствующий человек.. Женщина, не склонная к показному благополучию. Не приклоняющаяся, перед какими то новинками моды. И все эти игрушки, источали такое тепло, словно были живыми. Видел он квартиры и по богаче, только вот сути в них не было никакой, кроме показной состоятельности.
   
     Пол попытался вспомнить, чем занимались и увлекались его любовницы. Что читали, о чём мечтали? И, ничего не мог вспомнить. Может быть потому, что он, сам  ничего не замечал, кроме того, что его хотят затащить в постель? Он не мог вспомнить, чтобы они, когда – ни будь, обсуждали,  какую ни будь новую книгу.
   
     Неожиданно для самого себя, Пол открыл истину, что и сам, никогда не пытался заводить с ними какие-то интеллектуальные  разговоры Почему-то ему, не приходило в голову, пригласить, кого- то из них в музей или на выставку.. Да, рестораны и кафе были. Иногда  концерты, естественно не классические
   
     А ещё был головокружительный успех в театре и в жизни. Все смотрели в глаза, все любили! И ему нравилась такая жизнь – полная, бьющая через край. И только Николь, не приняла его таким, каким он был. Теперь он не такой, но чем он может увлечь такую девушку? Разве что, своим актерским талантом?
   
    Познакомившись, поближе с её жизнью, он почувствовал себя не только не самодостаточным, но и не состоятельным. Пол мог утешить себя только тем, что она, относится к нему с благосклонностью.
   
    Через два дня, он позвонил ей и спросил, когда он сможет её увидеть.
    -Вы любите духовную музыку? – ответила она. вопросом на вопрос.
   
    Пол подумал, что он ослышался и переспросил:
    -Духовую?
    -Нет, духовную.
    -Не знаю, я её никогда не слушал, - ответил Пол. – А где её играют?
    -В соборе Смольного монастыря. Хотите пойти?
    -С вами, хоть на край света! – воскликнул он.
    -Тогда приходите в воскресенье к двенадцати часам, к Смольному собору
    -Это что, будет заутренняя? – решил он проявить свою осведомленность
   
    Николь засмеялась.
    -Ну, во-первых, заутренняя,  бывает утром. А во-вторых,  собор не является церковью и служб там не бывает. Там проходят концерты и делают выставки картин. – объяснила Николь.
    -Никогда не думал, что я такой серый! – сказал он, со вздохом сожаления.
    -Каждый ходит по своей дороге… - сказала она.
   
    Опасаясь, что Николь повесит трубку, он воскликнул:
    -Подождите, подождите! Поговорим ещё хоть минутку! Расскажите, что у вас нового на работе, - попросил он.
    -Да вот, собираемся ставить новый спектакль. Помолчав, спросила:
    -А вы, чем- ни будь занимаетесь? Нет? Это плохо.. Не зря вас плохие мысли одолевают! Вы ведь физически, здоровы. Займитесь бегом трусцой. На выставки ходите. Это всегда, дает пищу для размышлений. Слышал что французы – абстракционисты, привезли выставку своих картин? Должна была, вчера, в Манеже, открыться.
   
    -А вы пойдёте?
    -Я поклонница классического искусства. Вы на меня не обижаетесь? – вдруг спросила Николь.
    -За что?
    -За мои советы. Не очень-то тактично давать советы, когда их не спрашивают.
    -Да нет, что вы! Но я, что-то, совсем раскис…Всё думаю о смысле своей жизни.
    -Я понимаю, что для вас это несчастье, удар. Но ведь ваша суть, осталась при вас! Вы, по-прежнему, талантливы и будете вновь, успешны. Вот, помяните моё слово! Я помню вас  не только уверенным в себе, ног и самоуверенным типом. Так, неужели, от вашей воли ничего не осталось?
    -Потому то я и был самоуверенным, что был «типом»… - недовольным тоном проговорил Пол.
    -Ну ладно, прощайте до воскресенья! – в трубке послышались короткие гудки.
    «Не знает она, чем меня утешить» - с грустью, подумал он. «А ведь для этого, надо так мало…» и представил себе, что сидит возле её ног, положив голову ей на колени, а она гладит его по волосам.
   
    Зайдя в собор, Пол был поражен красотой храма. Правда, после ремонта, лепнина не была позолочена, но всё сияло такой девственной белизной, что не уменьшало его красоты. Пола удивила странная архитектура внутренности храма. К площадке, на которой должен был стоять иконостас. Вела, довольно высокая, полукруглая лестница. А, может, это так и должно было быть? Ведь он никогда не посещал церквей и не знал, что там и как.
   
    Вместо обычных, театральных кресел, стояли банкетки, обитые вишневым плюшем. Никакого музыкального инструмента не было. И Пол подумал о том, кто и на чём будет играть. Как он потом понял, выступал хор без  аккомпонимента. Акапелло.
   
    В концерте участвовало семь или восемь молодых  мужчин, одетых во всё черное. Они не стали подниматься на площадку, а расположились на разных ступенях. Кто-то выше, а кто-то ниже. Несмотря на то, что хор был невелик, благодаря удивительной акустике храма, создавалось впечатление, что хор в два, а то и в три раза, больше.
   
    Какое-то время, Пол никак не мог сосредоточиться на музыке. Банкетки были на двоих человек, и без налокотников. Отчего они сидели с Николь бок о бок. Исходящий от нее, уже знакомый, волнующий аромат, завораживал его больше чем музыка. Но потом, всё объединилось. И этот волнующий аромат, и звуки божественной музыки, стали одним целым. И всё это было уже у него, в глубине души и  сердца.
   
     Пол, нерешительно, взял её руку и слегка, сжал. Она не отняла руки и даже ответила на его пожатие. Полу стало казаться, что они, поднимаются ввысь на волнах музыки, пронизанной чувством восторга. И было лишь одно желание, чтобы это состояние никогда не проходило, а длилось до  бесконеч-  ности. Потому что, такое, не могло никогда повториться.
   
    Они были не единственными, на кого так сильно, подействовала музыка. Когда смолкли голоса певцов, в зале воцарилась тишина, после чего раздались дружные аплодисменты.
    -Неужели это всё? – шепотом, спросил Пол.
   
    Николь покачала отрицательно головой. Объявили новое произведение, авторов, которых, Пол не знал. Как не знал и мелодии. Затаив дыхание, он ждал нового взлёта.
   
    Голоса медленно вплетались в музыкальную канву, образуя нечто цельное и  неделимое, которое, вновь, понеслось ввысь, унося благодарных слушателей в заоблачные выси
   
    Пол, искоса, посмотрел на Николь. Её губы были полураскрыты, в глазах блестели слезы. Всё мелкое, обыденное, отлетело. И душу безбожника наполнил,  до сих  пор неизведанный духовный трепет. А звуки всё неслись и неслись ввысь к невидимому, но осязаемому, сиянию. Но ничто не вечно, концерт, кончился.
   
     Слушатели медленно поднимались и уходили. И, только Николь и Пол, продолжали сидеть, не в состоянии вернуться к действительности. Помогая Николь одеться, Пол, словно невзначай, коснулся губами её теплой шеи. Он думал, что она не заметила этого, но ошибся. Не оборачиваясь к нему, Николь сказала:
    -Ну вот, а вы боялись, что  изменились до неузнаваемости.
    -Что вы имеете в виду? – спросил он, словно не поняв, что она хотела сказать.
    -Я имею в виду, что, привычки Дон Жуана остались при вас!
    -А, разве скромные мужчины, не целуют женщин? – спросил он.
    -Целуют, но ни при людях!
    -Простите, не смог удержаться от соблазна… - ответил он виновато. Помолчав, он сказал :
    -Спасибо тебе, я не знал, что такое бывает! Музыка ещё никогда… он, чуть было не сказал – не доставала меня так, но спохватился. О такой музыке, нельзя было говорить такими словами. Потому что они не могли отразить чувств, которые он испытал.
    Пол был удивлен тем, что, оказывается,  он может выражать свои чувства такими высокопарными словами.
   
     Повернув к нему лицо, Николь сказала:
    -Я очень рада, что тебя проняло! И посмотрела на него так, что у него замерло сердце.
    Справившись с волнением, Пол сказал:
    - За такое, не жалко отдать несколько лет жизни!
    -Ну, зачем же так?! Ведь только от тебя самого зависит возможность. вновь, испытать подобное наслаждение.
   
    Когда они вышли на Суворовский, Пол спросил:
    -А теперь куда мы пойдём?
    -У меня, в три часа, встреча с Сережей. В выставочном зале художников, выставка художников – мультипликаторов.
    -А я могу пойти с вами?
    -Если вас это интересует, пожалуйста!
   
    Незаметно для себя, они обращались друг к другу, то на «вы». то на «ты»
    -А что будем делать сейчас? – спросил он и, привычно, предложил:  -      может быть, зайдём в ресторанчик? Но, тут же прикусил губу..
    -Надо иметь совсем дурной вкус, чтобы, после концерта духовной музыки, идти в ресторан! – безаппеляционно, заявила Николь. В её устах, это прозвучало довольно резко, если не сказать, грубо.. – Впрочем, извините. Каждый наряжается в свои одежд, - добавила она..
    -Для тех, кто окружал меня до встречи с тобой, посещение ресторана, было неким ритуалом. В том числе и для женщин.
    -Ну, в таком случае, я думаю, что вам не стоит менять своих привычек!
    -Хотите сказать, что сделаете для меня исключение?
    -Нет, я имела в виду не это. Можете продолжать свои ритуалы со своими друзьями и знакомыми. Просто я туда, не хожу.
   
    Чем больше Пол узнавал Николь, тем больше удивлялся её убеждениям и взглядам.
    -И куда же, тогда, мы пойдём?
    -Тут, недалеко, есть хорошее кафе. Если вы не против, мы выпьем там кофе с пирожными. Кстати, у них, чудесные эклеры!
   
    Видимо, о чем - то задумавшись, Николь, машинально, взяла его под руку и он шел боясь спугнуть её. Он шел и думал о том, какая Николь удивительная, ни на кого не похожая, и чудесная. Если бы он встретил её раньше, несколько лет тому - назад, он был бы, уже давно на ней женат. Хотя как Красавчик, он не имел бы у неё ни малейшего успеха.. Целеустремленная и деятельна, она была, постоянно, в творческом процессе и, видимо, совсем не думала о том, чтобы кого-то привлечь. Она была  совершенно лишена. кокетства и не боялась не понравиться.
   
    Удивительное дело,  У него были разные женщины, а вот повадки, у них  были похожие. Нередко, его возлюбленные, гуляя с ним по городу, тащили его в ювелирный. Где принимались примерять, понравившееся колечко или серьги. При этом, Пол, всегда испытывал неловкость перед продавцами. Так как, на актерскую зарплату, делать дорогих подарков, не мог. Разве уж,  что-то совсем не дорогое. Были правда и такие, которые, сами  постоянно, чем-то его одаривали. Чаще всего галстуками портсигарами или шарфами. А он, милостиво, разрешал им это делать.
   
    А однажды, произошел такой неприятный случай, когда, одна, замужняя дама, подарила ему шикарный костюм. Который он никак не мог ей вернуть  и был вынужден переслать его по почте с сопроводительным письмом, на имя мужа. В письме он просил оградить его от притязаний его супруги.
   
     Что же касается Николь, то она не только не напрашивалась на подарки,   но  и отказывалась от всего, что он ей предлагал. Кроме цветов.
   
     Как-то, года они проходили мимо ювелирного магазина, он решив проверить её, предложил  зайти.
    -Зачем? – удивилась она. – Ты хочешь что-то купить?
    -Я подумал, что, может быть тебе, что-то приглянется.
    -Мне? – удивилась она. –Да, кстати вспомнила! – перебила она себя, - на днях в Мухинке, откроется выставка – продажа ювелирных украшений. Всё в одном экземпляре, экслюзив! Не забыть бы, сходить!  -Закончила она, так ничего и не ответив на предложение Пола.
   
     Заказав кофе и пирожные, Пол спросил:
    -Может ещё мороженого?
    -Да нет, спасибо, зимой не ем.
    -Тогда коробку конфет, - обратился он к продавщице, но Николь запротестовала.
    -Нет, нет, никаких конфет! Что я потом, буду ходить с коробкой конфет по выставке, пока они не растают?!
   
    Когда они подошли к выставочному залу, Сергей был уже там. На появление Пола, он никак не отреагировал. Хотя, на самом деле, был этим очень недоволен. Сергей был давно влюблен в Николь, но его чувство осталось безответным и, с тех пор, как он однажды, признался ей в своей любви, стал числиться её другом.
   
    Все стены зала, были увешаны довольно длинными полосами  бумаги с кадрами из мультфильмов. На удивление Пола, в зале было довольно много посетителей, которые, переходя от листа к листу, о чём-то оживленно разговаривали, доказывали, спорили.
   
    «Странно, думал Пол. – Вот я, человек искусства, а, кроме театра ни о чём не знаю. А, оказывается, кругом так много интересного!» Он был немало удивлён, когда Николь и Сергей, влились в массу спорщиков. Он же, как сторонний наблюдатель, стоял в стороне и смотрел не на картины, а на посетителей. Постояв так, в раздумье, Пол  решил, что ему тут не место. И, не поинтересовавшись даже тем, что было в соседних залах, попрощавшись с Николь, ушел.
   
     С неба сыпалась какая-то морось. Не то дождь, не то мелкий снег Под ногами, противно хлюпала грязь, а сердце тоскливо ныло. Он думал о том, что, у Николь, своя жизнь, в которую он никак не может проникнуть. Несмотря на все его старания, он знал о ней совсем мало. Больше всего Пола беспокоили мысли о её друзьях, которых он, до сих пор, не знал. Впрочем, он ревновал её, ко всей её жизни, к тому, что оставалось вне поля его зрения.
   
    Все бывшие любовницы Пола, не раз признавались, что он так сексуален, что, рядом с ним, невозможно спокойно находиться. А вот Николь, почему - то, не влекло к нему. А, даже скорее, отталкивало. И она избегала, даже невинных прикосновений. Пол считал себя знатоком в   области любовных отношений, и был уверен, что влечение можно испытывать даже без любви и даже, к незнакомому человеку. Впрочем, эта его истина, давно стала аксиомой..
   
    В Доме отдыха, в санатории, в гостинице или у моря, встречались мужчина и женщина. И, ещё не узнав имени, ложились в постель. После чего, убеждали друг - друга, что, то, что произошло между ними, не имеет никакого значения..
   
    Об этом, Пол рассуждал впервые в жизни, так как у него никогда с этим, не было проблем. Но от Николь, он ждал  большего. Ему была нужна её нежная, загадочная душа, её любовь, участие, ласка и доверие. Объяснение её неприятия, было два. Либо у неё есть любовник. Быть может, тот же Сергей, либо она фригидна! Но верить, не хотелось ни тому, ни другому. Николь и любовник – казалось несовместимым. Что же касается фригидности, то это слово, даже по своему звучанию, воспринималось как нечто мерзкое. В представлении Пола, это выглядело как замена внутренних органов, механизмом  .
   
     А ещё недавно, в каком-то научно-популярном журнале, он прочёл о существовании неких асексуалов, которых природа обделила какой-то железой. И они вообще не испытывают сексуальных желаний и не понимают, зачем, остальные люди, этим занимаются. Но так думать о Николь, тоже не хотелось. А вот, третьего, что Николь, быть может, тоже любит его, но сдержана в выражении своих чувств, ему, даже, не приходило в голову.
   
   
    Пол был любвеобильным но, ещё ни одна женщина не занимала в его  мыслях, так много места. Даже, когда он крутил романы, это нисколько не меняло образа его жизни. И не мешало работе. теперь же, о чём бы он не думал, его мысли возвращались к Николь. Впрочем, это нельзя было даже назвать мыслями, так как он постоянно, ощущал её присутствие. Казалось, оглянись он, и увидит её! Когда он ложился спать и закрывал глаза, перед его мысленным взором, появлялось её лицо Причем, оно было таким четким, словно на хорошей фотографии.
   
    А ночью, он, не раз, просыпался от ощущения поцелуя на своих губах. После чего, не мог уснуть от сладкой истомы. Как-то, выходя после спектакля из зала и, пропуская Николь вперед, он, непроизвольно, положил руку на её талию. Она, сразу сняла её, посмотрел на него укоризненно.
   
    -Порой мне кажется, что ты боишься меня, - сказал он.
    -Я не доверяю твоим чувствам… - ответила она.
    -Ты считаешь это игрой? – воскликнул он с удивлением.
    -Нет. Но я не верю в то, что человек с таким послужным списком Дон Жуана, способен на серьезные чувства…А игры в любовь, не для меня! Не подумай только, что я ищу себе надежного мужа. Замужество, не является целью моей жизни,. Просто я не хочу быть очередной брошенной игрушкой..
    -Николь, ты убиваешь меня своими словами! Неужели ты думаешь, что я могу тебя бросить?! На слове «тебя», Пол сделал ударение.
    -А, почему бы и нет? Думаю, что, среди  моих предшественниц, было немало достойных женщин, однако все они забыты…
    -Николь, дорогая!..
    -Тише, тише! А то, на нас, уже прохожие оглядываются! – заметила Николь.
    -Ну скажи, чем я могу доказать тебе свою верность и преданность? С тех пор, как мы познакомились, я не встречался ни с одной женщиной! -Я не хочу сравнивать вас с другими, но, не могу не сказать, что для всех них, я был только желанным, лакомым  красавчиком, с которым было престижно прошвырнуться по Невскому, а потом, затащить в кровать!
    -Если вас послушать, то вы были почти жертвой! Правда, добровольной, усмехнулась Николь.
    -Я был, конечно, скотиной, и вы вправе не верить мне. Да, меня вполне устраивала моя жизнь. Но, встретившись с вами, я понял, что смысл общения с женщиной, не только в физической близости, а, в чем-то, неизмеримо большем. Что существуют духовные отношения,  которые  гораздо важнее физической близости.
    -Хотелось бы верить вашей искренности, - ответила Николь.
    -Ну, а что же пока? – спросил он.
    -Пока всё остается на том же уровне.
   
    Как-то, по весне, слоняясь от безделья, Пол встретил на Невском своего однокурсника Андрея, теперь режиссера театра «Эксперимент».
    -А, привет! – воскликнул тот, увидев Пола. – Рад тебя видеть! Ты ещё не работаешь?
    -Да нет, жду ещё одной пластической операции.
    -Да, вроде, ты и так хорош! Хотя в лице твоем, что-то изменилось… А что потом?
    -Потом вернусь на работу. Хотя, по совести говоря, мне туда отвратно возвращаться!.. Ты ведь, наверное, слышал, дикую историю с убийством и самоубийством?
    -Слышал!
    -Правда, вины моей в том, не было. Но, все - равно, противно. Да ещё этот пожар…
    -А, знаешь что, переходи к нам в театр! А, чтобы за тобой не тянулся шлейф твоих похождений, возьми себе, какой – ни будь псевдоним. Что- ни будь вроде Мистера Икса!
    -А это идея! – воскликнул Пол. – А, как отнесется ваш худрук и директор?  к моему появлению?
    -Думаю, что положительно. Такого, как ты, актера, в любом театре, встретят с распростертыми объятиями. Обещай только не совращать наших актрис. Кстати, ты не хотел бы сейчас, до операции, поработать?
    -С удовольствием! А то уже не знаю, куда себя девать. А что касается актрис, то теперь, с этой рожей, я , навряд ли, кого-то совращу. Да и они мне больше не нужны…
    -Это ещё почему? Ты что… -Андрей недоговорил.
    -Да нет, с этим у меня всё в порядке! Просто я нашел свою единственную!
    -Вот как? И серьезно?
    -Так серьезно, ещё никогда не было!
    -Живешь с ней? – спросил с любопытством Андрей.
    -Да нет, что ты! Я и поцеловать то её не решаюсь! Если бы, все мои возлюбленные были такими гордыми, знающими себе цену, я бы давно женился.
    -Такие женщины всегда были, есть и будут! Только ты ведь их не искал. Тебя устраивали те, которых, можно было без труда, затащить в постель. Как говорится, каждый находит то, что ищет! Я прав?
    -Прав.. прав.. – согласился Пол.
    -Ну и как ты думаешь дальше действовать?
    -Это ты о работе, или о Николь?
    -А, так значит, её зовут Николь?
    -У неё мама была француженка. И Николь родилась в Париже. Ее отец был спецкором «Известий».
    -Интересная история. Ну, и как ты собираешься её завоевывать? Ведь было же у тебя, кроме твоей смазливой физиономии, какое-то обаяние?
    -Даже и не знаю. Никогда об этом не задумывался. Для того, чтобы увлечь женщину, мне хватало моих внешних данных.
    -Стало быть, ты совсем обанкротился?!
    -Не знаю. Боюсь, что, кроме жалости, я уже не могу ни на что рассчитывать…
    -Жалости?! Ну, ты уж хватил! Нашел чем привлекать! – возмутился Андрей.
    -А что? Я вот, лежал в больнице, так она ко мне, каждый приемный день, приходила…
    -Дурень! У тебя же такой козырь в  руках, а ты ноешь!
    -Какой козырь?
    -Да твой талант, талант! Будешь играть, пригласи её на спектакль! И не на один, а на все подряд. И, непременно, с хорошим местом в партере или ложе! Ты же классный актер! Если она еще не влюбилась в тебя, то непременно, влюбится! Она видела тебя в каком - ни будь спектакле?
    -Думаю что да. Потому что, когда она узнала, что я не тот, за кого себя выдаю, и кто я есть на самом деле, все наши от ношения кончились! Она  мне ещё и пощечину дала, за то, что я её обманул!
    -Постой, постой, я что-то ничего не понимаю. О чём ты?.
   
     Пол, вкратце, рассказал о своём маскараде. Андрей, смеялся, качая головой..
    -Никогда ничего подобного не слышал, кино, да и только! Наверное, она и на самом деле так хороша, если такой красавчик как ты, решился испортить облик, ниспосланный ему богом!
    -Да хватит смеяться! – воскликнул Пол. – Если бы ты её увидел, ты бы тоже влюбился!
    -А ты познакомь нас! – воскликнул Андрей.
    -Не познакомлю!
    -Почему?
    -Отобьешь!
    -Я же женат
    -А я мужчинам не верю, особенно женатым! С запальчивостью, выкрикнул Пол. И, тут же, рассмеялся.
   
    Отсмеявшись, Андрей спросил:
    - Так что, договорились? А с главным, я, сегодня же, договорюсь!
   
    Пол, согласно кивнув, встал со скамейки и пошел к остановке. Вечером, когда из театра, пришла Люсьена, Пол рассказал ей о предложении Андрея, перейти в его театр.
    -А знаешь, это хорошая идея! – тут же подхватила мать. – Уйдешь, и перестанут о тебе сплетничать!
    -Ну, что касается сплетен, то, как ты понимаешь, их причиной был я сам! Теперь, я уже не тот, как внешне, так и внутренне. И дело не столько в моём лице, сколько в изменившейся психологии. Ну и, конечно, в Николь. Рядом с ней, я не могу быть таким, каким был раньше.
   
    -А знаешь, пригласи её к нам в гости, в выходной. Я вкусный обед приготовлю, пирогов напеку… А потом мы ей концерт устроим, под гитару!
    -А что ей сказать. В честь чего это торжество?
    -Ну, ты меня удивляешь! Тебя, словно и в самом деле, подменили! Скажи, что ты много говорил мне о ней и я, очень хочу познакомиться с ней лично.
    -Хорошо, я позову её. Только обещай мне, мама, что воздержишься от хвалебных речей в мой адрес. Или,  скажешь что - ни будь, вроде того, что я, наконец, встретил хорошую девушку, и мы очень надеемся и т.д. в том же духе..
    -Не учи меня жить! Я лучше тебя знаю, как с молодыми девушками разговаривать! – ответила Люсьена.
   
    Оставались две проблемы – уговорить Николь, - ведь она могла и не согласиться. И вторая, уговорить отца присутствовать на семейном обеде. Отец тоже мог не согласиться, так как все романы сына, сидели у него в печёнках.  Он, уже и не надеялся, что Пол, наконец, кого-то выберет. Когда жена сообщила ему об обеде, он сказал:
    -Что, очередная пассия? Не успел из больницы выйти… - он так и не договорил.
    -Да нет, не пассия, просто знакомая из Ялтинского. Дома отдыха.
    -А я то вам зачем? Вот, если он, когда - ни будь, задумает жениться, я приду.
    -Ну, я тебя очень прошу, продолжала умолять Люсьена.
    -Обычно, скромные девушки, не ходят в гости к молодым людям домой… Ты вот, была на что боевой, и то ни разу не пришла…
    -Но ведь это будет обыкновенный семейный ужин! – продолжала уговаривать жена.
    -Ладно! – ответил со вздохом, Аркадий Анатольевич.
   
     Получив согласие отца, Пол позвонил Николь и сказал:
    -Мама очень хочет познакомиться с тобой. Ты можешь придти к нам завтра на семейный ужин?
     -А почему твоя мама заинтересовалась мной? Или ты имеешь привычку, знакомить её со всеми своими возлюбленными? А я буду только очередной?
   
     Пол смутился, это было действительно, так., но признаваться в этом не хотелось.
    -Не - ет, не потому. Просто я рассказывал о тебе много хорошего. Когда она увидела тебя в больнице, то сказала, что я буду дураком, если потеряю такую девушку, как ты.
    -Вот как? Стало быть, ты чего-то ждешь от нашего знакомства?
    -Просто… просто я люблю тебя, Николь… -почти прошептал он в трубку.
    -До сих пор? – спросила она с усмешкой.
    -И даже больше чем раньше… Я понимаю, что рассчитывать мне теперь не на что, но хотел бы, хотя бы изредка, тебя видеть…
    -Хорошо, я приду. Когда состоится ваш вечер с итальянцами?
    -В шесть часов вечера. Тебя это устраивает?
    -Постараюсь не опаздывать. Скажи мне свой адрес..
   
    Несмотря на обещания, Люсьена не смогла сдержать своей радости по-поводу прихода Николь. Помогая ей раздеться, она повторяла
    -Я вам так рада, так рада! А уж Пол как обрадовался! Такая гостя пожаловала!
    -Ой, да что вы, в самом деле! Какая я «такая?»
    -Нет, нет, не спорьте, я сразу поняла какая вы!
    -И, какая же? – спросила Николь, улыбаясь.
    -Ну… в общем, такая как надо! – вышла из положения Люсьена.
   
     Когда Николь переодевала туфли, в прихожую влетел Пол.
    -Николь! – воскликнул он с такой радостью, словно они не виделись целую вечность. Он был готов обнять её и расцеловать, но, вместо этого, только нежно коснулся губами её щеки.
    -Ну, пойдемте, пойдемте! – чуть не насильно, тянула её Люсьена.
   
    Войдя в комнату и оглядевшись, Николь была поражена обилием фотографий, висевших на стенах. В основном, это были снимки Люсьены в ролях. И лишь изредка, попадались фотографии Пола, тоже в образах своих героев. А в серванте и горке, стояло и лежало, множество сувениров, преимущественно, собачек разных пород в стиле скетча. И кукол. По всей вероятности, подарков от поклонников.
   
    Николь, как профессионального художника, заинтересовали куклы, Особенно одна, изображавшая актрису. Фигурка была удивительно естественна, словно она, что-то изображала. Её ротик был полуоткрыт, видимо, она пела. А руки, слегка подняты в грациозной позе.
   
    -Можно я возьму её в руки, - спросила Николь.
    -Конечно!– сказала Люсьена, отодвигая стекло.
    -Просто чудо! – воскликнула Николь, разглядывая куклу. – Если я не ошибаюсь, эта  работа известного французского кукольника Бурже?
    -Да, да! – воскликнула Люсьена. – А откуда вам это известно?
    -Я с ним знакома, - ответила Николь.
    -В самом деле?!
    -У меня тоже есть его кукла, сделанная с меня, пятилетней девочки, играющей в куклы.
    -Удивительно! – воскликнула Люсьена.
   
     В это время, в комнату вошел Аркадий Анатольевич и сказал:
    -А у нас гости?!
    -Да, да! Познакомься, это та самая девушка, о которой я тебе говорила! Ой, простите, не представила вам своего мужа! – засуетилась Люсьена.
    -Аркадий Анатольевич, - представился отец Пола и, нагнувшись, поцеловал её протянутую руку. – Очень, очень приятно! Давно не испытывал такого удовольствия при лицезрении женского лица! – сказал он, несколько витиевато. Однако, Николь это, понравилось.
   
    Она окинула его быстрым взглядом. Это был пожилой, но еще очень моложавый мужчина, с совершенно седыми волосами и, такими же, как у сына, голубыми глазами. Видимо, в молодости, он был просто красивым. Его лицо было приветливым и располагающим. Взгляд внимательный, с лукавой искоркой. Поцеловав ей руку, он продолжал держать её, в своей большой теплой ладони Николь почувствовала неловкость и отняла руку, успев еще заметить, мелькнувшее в его взгляде, восхищение.
   
    Присутствующий здесь же Пол, с ревностью взглянувший на Николь, заметил на её лице благосклонную улыбку. Именно так она улыбалась ему, когда навещала его в больнице. И, хотя Пол любил отца, ему совсем не хотелось, чтобы тот оказывал ей знаки такого пристального внимания. Он сразу понял, что Николь, очень понравилась отцу. Быть может, даже  больше чем следовало. Это встревожило его.
   
    Хотя отец, за всю свою супружескую жизнь  ни разу, не увлекался ни одной женщиной, не говоря уже об измене, это не исключало возможности, что он, сейчас, в свои годы, мог влюбиться. В конце концов, это было его личное дело. Но Пол не хотел, чтобы предметом его внимания, стала Николь.
    -Ну, мальчики, вы тут развлекайте даму, а я, не надолго, отлучусь в кухню! – сказала Люсьена, исчезая.
    -Я знаю, что вы тоже в театре работаете. А вас интересует история создания театрального искусства? – спросил Аркадий Анатольевич, обращаясь к Николь.
    -Да, конечно!
    -Тогда пойдемте. Я покажу вам интересный альбом! – проговорил Аркадий Анатольевич, беря Николь за руку и собираясь увести её  к себе в кабинет. Пол был уверен, что Николь откажется, но она продолжала приветливо улыбаться. Было похоже, что внимание отца, льстит ей.
    -Э, нет. Так не пойдет! Это моя гостья и она пойдет ко мне! – запротестовал Пол, беря Николь за другую руку.
    -Ты ведешь себя совсем как мальчик! – сказала смеясь, Николь. – Разве мы не можем пойти, все вместе, сперва к Аркадию Анатольевичу, а потом к тебе?
    -Можем! – в один голос, воскликнули отец и сын. Хотя второму, очень хотелось увести её к себе.
   
    В кабинете главы семьи, фотографий не было. Зато висели  портреты Станиславского и Немирович-Данченко, Островского и Мейерхольда. Были и ещё  портреты, каких-то театральных деятелей, фамилий которых она не знала. А, между старинными часами и внушительным барометром, висел  неизвестный ей, портрет Чарли Чаплина. У Николь была книга о нем, но такой фотографии, там не было. Похоже, что он был снят неожиданно, почти врасплох, когда  смотрел на что-то, что его очень заинтересовало и даже удивило.
   
    -Вам нравится Чарли Чаплин? – спросил  её Аркадий Анатольевич.
    -Да как вам сказать…По сравнению с тем впечатлением, которое я испытала, посмотрев его первый фильм, мое восприятие несколько, изменилось. Я не киновед, и мне трудно давать ему оценку. Он был начинателем и экспериментатором нового искусства и много сделал для его популяризации. Но, несмотря на всё уважение к нему, его вывернутые носки ботинок и ужимки, мне уже не кажутся смешными.
   
     Он был героем своего времени. Но мне очень нравится его музыка. И мне кажется, что, как композитор, он сильнее артиста. И гораздо значительнее современных композиторов. Особенно красивые мелодии, он написал к кинофильму «Огни большого города» и ещё одному, сейчас не вспомню названия, Кажется «Арена». Впрочем нет – «Огни рампы»! Я думаю, что он заслужил, хотя бы, посмертной награды или звания лауреата.
   
    -Вы сделали бы мне честь, если бы были моей ученицей! – воскликнул Аркадий Анатольевич. Ни от одного студента, я не слышал ничего подобного!
   
     Слушая их разговор, Пол испытывал разноречивые чувства. С одной стороны, он гордился тем,  что она так запросто, говорит с отцом. И мысли у неё такие интересные. Что она умна, и рассудительна и не похожа ни на одну  На кого именно, Пол не стал додумывать .И, в то же время, он  испытывал ревность к собственному отцу.
   
    Ему, как маленькому мальчику, хотелось взять Николь за руку и увести в свою комнату, чтобы, сидя рядом, говорить о чем-то своем.
   
    В комнате Аркадия Анатольевича, стояла красивая мебель красного дерева, но внимание Николь, привлек огромный письменный стол с резными ножками и резное кресло, налокотники и ножки которого, заканчивались львиными лапами. А высокую спинку, венчала львиная морда с раскрытой пастью.
   
    Вытащив из шкафа красивый альбом, Аркадий Анатольевич положил его на стол и предложил Николь сесть.
    -Не бойтесь, он не кусается.
   
     Но Николь продолжала стоять, рассматривая чудесную резьбу.
    -За таким столом, в голову должны приходить только гениальные мысли! – воскликнула она садясь.
    -Увы. На чем бы вы не сидели, ничто гениальное не придёт снизу… Оно, всегда, приходит к нам оттуда! – сказал Аркадий Анатольевич, подняв вверх палец.
    -Вы имеете в виду дар божий? – с интересом, спросила Николь.
    -Ну, я не знаю, как это назвать, но умные мысли, рождаются не в наших головах, а приходят извне. - Вы, когда – ни будь, писали стихи?
   
     Николь утвердительно, кивнула.
    -А у вас, никогда не было ощущения, что вы складываете рифмы не сами, а вам их кто-то диктует?
   
     Призадумавшись, Николь наклонила голову набок.
    -Пожалуй, да! Было такое.
    -Ну вот, видите! А что касается стола, которому наверное, не меньше двухсот лет,  то он, как-то на меня влияет.
    -А именно? – с любопытством, спросила Николь.
    -Мы, этот гарнитур, приобрели относительно недавно, - начал Аркадий Анатольевич. – А, до этого, я сидел за обычным, стандартным письменным столом. И писал, в основном о театре. О своём институте. Методах преподавания в театральных вузах. Ну и об известных актерах и их судьбах.
   
    Всё это время, Пол стоял рядом с креслом, судорожно вцепившись в его спинку. Он изнывал и негодовал, томился и нервничал. Раньше, он любил слушать рассказы отца. О чём бы он не говорил. И когда, при гостях он заводил какие-то интересные разговоры, Пол, охотно, принимал участие. Ему нравилось и то, как внимают отцу, гости.
   
     Но то было раньше, до знакомства с Николь. Он так ждал её прихода, мечтая о том, что они будут сидеть близко, близко друг к другу, рука в руке. А, вместо этого, они слушают рассказы и рассуждения отца. Которые сегодня, совсем не кажутся ему интересными. А отец, между тем, продолжал:
   
    -И вот, когда я сел за этот стол, переживший ни одно поколение своих хозяев, в голове моей, стали рождаться истории каких-то странствующих актеров, о которых я, раньше, никогда не слышал.
   
     Истории очень правдивые и удивительные. Они возникали в моём мозгу, тревожа его и даже мешая работе.. И, чтобы от них избавиться, я стал писать и они, ложась на бумагу, уходили из головы. Если у вас будет желание, я вам, как -ни будь, что - ни будь прочту… - пообещал Аркадий Анатольевич.
   
    -Ну вот, вы сами себе противоречите! То говорили, что всё приходит к вам сверху, а теперь оказывается, что ваш стол, что-то, сочиняет.
    -Да ты не слушай его. Это он так развлекает тебя! – не выдержал Пол.
    Аркадий Анатольевич усмехнулся, не подтверждая и не отрицая слов сына..
   -Аркаша, иди сюда. Помоги мне раздвинуть стол! – вдруг раздался голос Люсьены.
   
    Наконец они остались вдвоём. Николь открыла альбом, но Пол, наклонившись, прикрыл её руку, своей.:
    -Я так рад нашей встрече! Надеюсь, что мы и дальше, будем с вами встречаться! – сказал он, опять переходя на «вы».
   
    Николь ничего не ответила. Освободив свою руку, она протянула её к его щеке, словно собираясь  погладить. Но, так и не решившись, опустила. А у Пола, вдруг, как-то странно,  подвело живот, подкатило к груди, перехватив дыхание. «Что это со мной?» - подумал он с удивлением.
   
    Не в силах сдержать своего порыва, Пол обнял Николь за плечи и прижал её к своей груди, собираясь поцеловать. Закрыв ему рот рукою, она сказала:
    - Прошу тебя, не надо!
   
    И Полу больше ничего не оставалось, как поцеловать её мягкую ладошку. Поднявшись с кресла, она выскользнула из его рук. Но Пол успел заметить, что её, всегда такой спокойный взгляд, выражал волнение и тревогу.
    -Ты боишься меня?  Поверь, я никогда, не сделаю тебе больно… прошептал он, вновь завладев её рукой.
   
    Ах, если бы он только знал, какое смятение охватило её душу! Но он даже и не догадывался об этом. Не знал и того, что она его любит и желает, ещё с того времени, как он предстал перед ней в роли одиноко неудачника. И хотя она  теперь уже знала, что это была всего-навсего его роль, она отдала ему своё сердце. И только её девичья гордость не позволяла ей уступить своим чувствам.
    -Ребята, идите к столу! – очень во время, прозвучал зов Люсьены.
   
    Когда они вышли в гостиную, Николь была уже спокойна. А  её глаза,  вновь выражали иронию. Что же касается Пола, то он никак не мог справиться со своим волнением.
   
     Взглянув на стол, уставленный деликатесами и бутылками дорогого вина, она спросила
    -У вас, наверное, сегодня, какой-то знаменательный день?
    -Конечно! К нам пришла царевна, по которой сохнет добрый молодец! – ответила Люсьена.
    -Которую, наш сын, явно не заслужил! – воскликнул Аркадий Анатольевич.
    -Ну, Аркаша, это ты уж зря! – недовольным тоном, произнесла Люсьена.
    -Ничего, ничего! Пусть всё будет, так как есть. Впрочем, земля слухом полнится и Николь, наверное, знает, кого одарила своим вниманием!
    -Даже преступник, имеет право на амнистию! – воскликнул Пол.
    -Конечно. Я просто хочу, чтобы Николь представляла себе каков он есть, наш сын! Может быть, она подумает, да и решит, что не стоит тратить на него время! – с какой-то досадой и отчаянием,, произнес отец семейства.
    -Аркаша, да что с тобой? Угомонись! Перед гостьей стыдно!
   
    Перехватив взгляд отца, Пол убедился что тот, окончательно, покорен Николь. и очень хочет, обратить на себя её внимание. Это вновь, вызвало  его беспокойство. «Ну, нет, отец, я тебе её не уступлю!» - подумал он.
   
    Несмотря на свою молодость и неопытность в любовных делах, Николь, сразу поняла, причину по которой отец старался показать, неблагоприятную сторону сына. Казалось, что, только Люсьена ни о чем не догадывается.
   
    Вскинув голову, Пол бросил свой взгляд на Николь. Как ему показалось, её глаза выражали сочувствие и сожаление по поводу семейной перепалки.
   
    Наконец, Аркадий Анатольевич успокоился. За столом, он стал произносить шутливые тосты, смеша всех присутствующих. Хотя Люсьена тоже смеялась, она была явно озабочена поведением мужа. Под конец обеда, и Пол развеселился.
   
    Несмотря на инцидент, Люсьена была довольна  прошедшим обедом. Не догадываясь о положении вещей, она радовалась, что Николь понравилась мужу. Во время беседы, она наблюдала за молодыми. Пол не сводил глаз с Николь, а  та, иногда бросая на него взгляды, держалась  очень непринуж -     денно и с достоинством.
    -А теперь, концерт для уважаемой гости! – сказал Аркадий Анатольевич, вставая из-за стола.  Сев за пианино, он провозгласил:
    -Романсы, прозвучат в исполнении профессиональных любителей.
   
    С одной стороны пианино встал Пол, с другой Люсьена. Николь, как  единственная слушательница, села на диван.
   
    Пели романсы и  арии из оперетт.. С удовольствием . подпевавшая им Николь, наконец встала и подошла к инструменту.
    -Второе отделение концерта – старинный романс! – объявил Аркадий Анатольевич, беря в руки гитару. Встав на одно колено перед Николь, он запел:
    «-Накинув плащ, с гитарой под полою»
   
    Пола словно по сердцу ножом полоснуло. Ему было больно  и неприятно, что отец выбрал романс, который они пели с Николь в Крыму, стоя на  краю горы.… Пели друг для друга. Так, по крайней мере, он чувствовал.. И теперь, отец, словно вторгаясь в его личную жизнь, пытался отнять у него Николь. В том, что отец влюбился, Пол нисколько  не сомневался. Полу   хотелось крикнуть, чтобы он замолчал, но он не сделал этого, боясь превратить все в скандал. Да никто бы его и не понял.. Вот, даже Николь поёт с ним.
   
    Невзначай, взгляды их встретились и Николь, сразу, замолчала. Видимо, в его глазах, отразились чувства, которые он испытывал в эту минуту.
   
    Потом пели ещё и ещё что-то и, вдруг, Люсьена запела: «Мой костер в тумане светит». К удивлению Николь, этот мотив, был ей незнаком. И романс, показался каким-то совсем новым, непохожим на цыганскую песню.
    -Разрешите мне! – попросила Николь, протягивая руку к гитаре.
    -Я спою вам песню немецких цыган. Мой друг её часто напевал, и я попросила отца, сделать перевод
   
    Светит месяц над землею
    И горят костры.
    Снова табор над рекою
    Разбросал шатры
   
    Припев звучал так:
   
    Жизнь цыганская легка,
    Не заботы ни труда.
    Песни, пляски целый день
    Веселись пока ни лень!
   
    Мотив песни был легкий и слушатели быстро подхватили. Слов никто кроме Николь, не знал, но звучало, все – равно, красиво:
   
    А, когда со мной ты рядом,
    Всё легко вдвойне
    Обожжешь меня ты взглядом,
    Станет жарко мне
   
        И, снова звучал припев:  Жизнь цыганская легка….
   
    И под звон гитары струнной
    Я тебе спою
    Как, в прекрасный, вечер лунный
    Я тебя люблю
               
    Жизнь цыганская легка…
   
    Но когда с костром погаснет
    И любовь моя
    Ты не жди моих уж песен,
    Не зови меня
   
    И снова, уже заключительный припев  -
   
    Жизнь цыганская легка
    Ни заботы, ни труда.
    Песни, пляски целый день,
    Веселись пока не лень!
   
    Николь пела, глядя, куда-то, в пространство, лишь изредка, бросая взгляды на Пола. И, каждый раз, это было похоже на удар в грудь, от чего, у Пола, перехватывало дыхание.
   
    -А где, теперь, твой друг?  - спросил он, когда Николь закончила петь.
    -Всё там же, в Мюнхене…Любовь к родине, оказалась сильнее нашей любви. Он не захотел уезжать из Германии, а я не могла бросить Россию…
    -А, почему вы говорите не Советский Союз, а Россия? – спросил с удивлением Аркадий Анатольевич.
    -Да так, как-то, у нас дома повелось… -Ответила Николь.
    -Но, насколько я знаю со слов Пола, вы родились  во Франции, -     заметила Люсьена.
    -Я живу в России с восьми лет и она, давно, стала моей родиной. А, кроме того, тут живёт моя российская родня. А родители отца, живут в Тбилиси.
    -А я бы, ради взаимной любви, уехал хоть на Северный полюс! –    воскликнул Пол.
    -Что-то мне в это не очень верится! – проговорил ворчливым тоном Аркадий Анатольевич. – Ты же говорил, что ещё не родилась та женщина, ради которой, стоит чем-то жертвовать. Вот, когда найдешь, тогда и посмотрим, на что ты способен! – добавил отец.
    -Считай, что она родилась! – с вызовом ответил Пол.
    -Покажи мне её, и я поклонюсь ей в пояс, - проговорил Аркадий Анатольевич.
    -Тогда кланяйся, она перед тобой! – воскликнул в запальчивости сын, и показал на Николь.
    -Вот как, так это она? – с удивлением спросил отец.
    -Она!
    -В таком случае, кланяюсь! – сказал Аркадий Анатольевич и отвесил Николь поясной поклон.
    -Ах, батюшки мои! – театрально воскликнула Люсьена, всплеснув руками.
     На лице Николь, играла насмешливая улыбка, и Пол не мог понять, как она на это реагирует. У неё был такой невозмутимый вид, словно сказанные слова её не касались.
   
    Люсьена заметила, что муж, весь вечер, почему-то нападает на Пола и чтобы закончить этот разговор, сказала, обращаясь к нему:
    -Кстати, Пол тебе говорил, что собирается переходить в театр «Эксперимент»?
    -Первый раз слышу! - ответил удивленно, Аркадий Анатольевич.
    -Андрей уже говорил с худруком и тот сказал, что возьмет Пола с удовольствием.  Андрей посоветовал Полу, взять псевдоним, - добавила Люсьена.
    -А это ещё зачем? Тебя что, не устраивает твоя фамилия? – обратился он к сыну.
    -Ну, почему же. Просто решил начать новую жизнь. Другой театр, другие актеры, иной репертуар. Не знаю, что у меня получится. Потом, все-равно, узнают кто я, но пока буду мистером Х
    -Кроме шуток? – удивился отец.
    -Да нет, это я так, к примеру. Имени я ещё не придумал…
    -А что, если тебе взять фамилию Незнамов? – предложила  Николь.
    -Мне нравится! – одобрил Пол. – Тот же Х, только по-русски!
    -Валяй! – сказал отец, махнув рукой.
   
    Взглянув на часы, Николь воскликнула:
    -Ой, уже десять! Пожалуй, я пойду!
    -Ну что вы, время ещё совсем, детское! – сказала Люсьена и добавила – мы ещё чай не пили! А без чаю, я вас не отпущу! У меня такой яблочный пирог получился, пальчики оближешь!
    -Очень жаль. Как - ни будь, в другой раз!
    -Нет, нет! – запричитала Люсьена, - не пущу!
    -Не уговаривай её, мама. Если Николь, говорит нет, она этого ни за что не сделает! – заметил Пол.
    -В самом деле? – удивилась Люсьена.
    -Да, я такая, - со вздохом сожаленья, сказала Николь. Повернувшись к Полу, она спросила:
    -До метро проводишь?
    -Проводим! – воскликнул Аркадий Анатольевич, вскакивая.
    -Спасибо! Вам не стоит беспокоиться, мне хватит и одного провожатого!
    -Очень жаль  - с расстановкой, проговорил Аркадий Анатольевич, вновь садясь в кресло.
    Пол довольно улыбнулся.
    -Провожу до самого дома!
    -Ну, как жалко, что вы моего пирога не отведали! – продолжала сокрушаться Люсьена.
     Когда Николь была уже одета, она расцеловала её в обе щеки.
    Пол никак не мог дождаться, когда они, наконец, останутся вдвоем.
   
    Улица пахнула на них свежестью. Хотя, кое – где, ещё белел снег, в воздухе витали весенние запахи. Нечаянно  поскользнувшись, Николь, инстинктивно, схватила Пола за руку.
    «Ну, наконец-то!» -подумал он, прижимая своей рукой её руку.
    -Твои родители мне очень понравились! – сказала Николь. –Жизне-           радостные!
    -Ты им тоже понравилась!
    -В самом деле? С чего это ты взял.
    -Так всё, было  невооруженным глазом видно! – ответил Пол. – Отец, готов был бежать за тобой! Не зря говорят – седина в бороду, бес в ребро!
    -Что ты  об отце говоришь такие глупости?! - с недовольством сказала Николь
    -Ничего не глупости. Ему хоть и шестьдесят уже, но он ведь мужчина, а на тебя и старику заглядеться не грех! – с сарказмом произнес Пол.
    -Ты, будто, ревнуешь меня к нему? – удивилась Николь.
    -Ревную! Хотя и не уверен, что имею на это право…
    -Ты бы лучше сказал «повод».
    -Повод есть, а вот право?..
    -Ты, в самом деле, думаешь, что твой отец…ну что я ему… понравилась?
    -А ты сама этого не поняла?
    -Я же его не знаю. Мало ли, у каждого свое восприятие. Может быть он такой всегда…
    -Да нет. Я его давно таким жизнерадостным не видел. Знаешь, раньше, у меня никогда не было соперников, и я даже не представлял, что могу к кому-то и даже к чему-то, ревновать. А у тебя, столько друзей и поклонников. Что ни день, другой провожает..
   
    -Следил за мной?
    -Ну, не специально. Приходил к театру и видел…
    -А меня ревновать, у тебя какие основания?  Начнем с того, что я тебе не жена, не любовница и, даже, не невеста. А, всего лишь, курортная знакомая.
    -Вот я и говорю, что у меня права нет, тебя ревновать. А я, все - равно, ревную! Наверное, с моей стороны, глупо надеяться. Правда ты говорила, что не любишь красивых мужчин, но и теперь, когда я потерял свою привлекательность, у меня тоже нет надежды, понравиться тебе…  Меня  только жалеть остается.
    -Стыдись, ты ведь мужчина! Никогда не думала, что ты можешь оказаться таким малодушным!
    -Я и сам не думал. Меня словно наизнанку вывернуло
   
    Его общение с другими женщинами, основывалось лишь на чувственных отношениях: - пожатие руки, объятия, секс. Когда их не было рядом, он никогда не задавался вопросами где они сейчас, что делают, о чём думают Это женщины, порой, надоедали ему своими вопросами – любит ли он её, как любит, что чувствует во время и после? Всё это, он считал издержками любви. С Николь всё было наоборот. Если её не было рядом, он думал о том, где она, что делает, с кем разговаривает. Если же они были рядом, ему всегда, хотелось знать, что она думает в этот момент, чего хочет, о чём мечтает.
   
    Какое-то время, они молчали и, вдруг, Николь сказала, показав на Думу:
    -Ты знаешь, что это такое? Это замок, в котором живут рыцари и прекрасные дамы. Сегодня у них, званный ужин и, часть гостей уже приехала. Видишь у дома, стоят запорошенные снегом, кареты? И мы тоже, поедем в гости. Скоро за нами, пришлют карету. Ты слышишь, как цокают лошадиные копыта? Цок, цок, цок.
   
    Пол испугался. Ему показалось, что Николь сошла с ума. Но вдруг и, на самом деле, услышал цоканье копыт. Внезапно остановившись, он оглянулись назад и, к своему удивлению, увидели, что к ним, приближается коляска, в которую запряжена лошадь. А на козлах, сидит кучер в высокой шапке, похожей на цилиндр, в одежде, названия которой они не знали. Так как видели такую же, только на картинках. Кроме того, он был подпоясан широким красным кушаком. А лицо его, украшала окладистая борода. Когда коляска поравнялась с ними, Николь спросила:
   
    -Извозчик, вы из какого века едете?
    -Из девятнадцатого, барышня! – ответил он, останавливая лошадь.
    -А куда едете?
    -Да туда же! – Хотите, прокачу?
    -Хотим! – радостно воскликнула Николь
    -Тогда садитесь!
   
    Они не заставили себя ждать, и лошадь, вновь, зацокала по асфальту.
    -Здорово то как, прямо, как в сказке! – воскликнула Николь –А, нельзя ли нам, заехать в гости к какому- ни будь графу?
    -Никуда заезжать, не велено! – ответил бородатый извозчик молодым голосом. – Вот, до Морской доеду, и поверну. А там уж и осьмнадцатое столетие будет…
    -Нет, это нам не по пути, у нас работа…
    -Муженек то, чай, в присутствии работает? Что ж он молодую жену – то прокормить не может? - словоохотливо спросил извозчик. А, может быть и кучер. Кто  его знает…
   
     Неожиданная игра всех захватила.
    -Да хворый он у меня! – с грустью заявила Николь.
    -Хворый? Так и брось его! Неужто такая краля не найдет себе кого по знатнее? – смеясь проговорил извозчик, посмотрев на Николь.
    -Да не супруг он вовсе, а полюбовник! – засмеялась Николь.
    -Ну так, тем - более, брось! Хошь, я тебе жениха найду? Любо-дорого! Да и сам я ещё ничего! Вот, бороду сбрею, и стану красным молодцом! У нас на Ленфильме, хорошо платят! – закончил он, и все засмеялись. До этого, молчавший Пол, сказал:
    -Да ты ей дядька не верь! Просто она очень уж гордая! А я могу её не только накормить, но и, дорогим вином, по подчевать. Так ведь не хочет!
    -А ты её в шикарный ресторан с цыганами, пригласи. Вот, тут, как- раз, недалеко, на Мойке!
    -Звал, не идёт!
    -Похвально! Ну, тогда в Маринку, на самого Шаляпина своди! Барышни его, ох как, любят! Ой, чуток не проехал! – воскликнул извозчик, резко затормозив. – Выскакивай, пока нас городовой не оштрафовал!
   
    -Сколько мы вам должны? – спросил Пол.
    -Красненькую!
    -Красненькой у меня нет. Есть синенькая, с Ильичом. – Ответил Пол.
    -Нет, этого мне не надо. Гуляйте с богом!
   
    Уже тронув лошадей, он обернулся и сказал Полу:
    -Ты, с ней барин, по нежней, да по ласковее будь, а то ведь бросит. Как пить дать, бросит! А ну, Милая, пошла! – крикнул он не строго, легонько хлестнул лошадь.
   
    Не успели они оглянуться, как он скрылся за поворотом. А они всё стояли и смотрели, улыбаясь ему вслед.
    -Жаль, что нельзя уехать в прошлое столетие - со вздохом сожаления, проговорила Николь.
    -Вот там бы тебя точно, за какого - ни будь старого графа, насильно.  замуж выдали! – сказал, смеясь, Пол..
    -За старого, не хочу! – воскликнула она с запальчивостью. - Давай, лучше, на троллейбус сядем!
   
    Прощаясь с Николь возле её дверей, Пол сказал:
    - Я так счастлив, что у нас был этот сказочный вечер. Мы с тобой, будто на самом деле, побывали в прошлом, - в задумчивости, проговорил Пол , глядя ей в глаза. На этот раз, он был ласковым  и теплым, Пол слегка наклонился, собираясь её поцеловать, но она, как ящерица, шмыгнула за дверь. Это его огорчило, но он, всё- равно, был почти счастлив. неуверенности.
   
    Наконец, лечение  закончилось, и  Пола выписали на работу. Хотя новая кожа была ещё розового цвета, и швы рассосались не окончательно, черты  лица почти не изменились. Это утверждали и отец и мать, но Красавчику – Полу, было трудно с этим смириться.
   
    Сразу из поликлиники, Пол отправился в театр, чтобы оформить увольнение. Оббежав все нужные инстанции и получив деньги, он обошел все  театральные помещения, чтобы попрощаться. Время было ещё раннее и, из актеров почти никого не было. Впрочем, это его не огорчило. Чем меньше разговоров и объяснений, тем лучше. Было и радостно и немного, грустно. Ведь, в этом театре он проработал около десяти лет. Здесь он узнал признание зрителей, успех и любовь, когда-то, близких женщин. Впрочем, было даже хорошо, что он не будет, ежедневно, с ними встречаться. 
   
    Впереди, его ждала новая жизнь, от которой он ждал многого. Он очень надеялся, что сможет вновь, стать известным. А, может быть, что его слава, и никуда не делась?!
   
    Так как Пол, не раз, играл в этом театре, приняли его, как своего, благожелательно. Обрадованный его приходом, Андрей, тут же, сунул ему в руку пьесу и сказал:
    -Ты вовремя явился! Приходи завтра в двенадцать на читку! -  и тут же, исчез.
     Оформив документы о принятии его на работу, Пол отправился домой. Всю дорогу он думал о том, как сложатся отношения  с новыми служителями Мельпомены. Как примет его другой зритель. Ведь известно, что у каждого театра, есть свои постоянные, зрители. Пол надеялся, что, за месяцы болезни, не утратил своих навыков. Но, все - равно,  будет, наверное, трудно сразу включиться  в новый ритм.
   
    Пообедав, он, с нетерпением, принялся за чтение. Фамилия драматурга, была ему не знакома. Что же касается пьесы, то он никак не мог определить к какому жанру её отнести. То - ли к детективу, то - ли мистике, то – ли замысловатой драме. «Да, подумал он, это, сходу, не сыграешь!» Андрей, видимо, забыл сказать ему, кого он будет играть и Пол, примеривался, не считая женских ролей, к каждому действующему лицу. Но, не видел себя ни в одной роли.
   
    Когда, вечером, пришла  из театра Люсьена, она спросила:
    -Ну, как дела, сынок?
    -Все в порядке. Вот сижу, читаю. Только, не больно то, мне она нравится. Что-то такое замысловатое, трудное для понимания.
   
     Заглянувший к нему в комнату отец, посмотрев на озабоченное лицо сына, спросил:
    -Что, уже не ладится?
    -Сразу, вместо ореха, камень попался! – ответил Пол.  – Читаю, читаю и всё никак не могу проникнуться смыслом. – Вот, взгляни! – сказал Пол, протягивая отцу рукопись. – Ну, как, понятно?
   
     Пробежав страничку глазами, Аркадий Анатольевич, принялся читать заново.
    -Даа, - протянул он. – действительно, за один раз и не поймёшь… - а что другие говорят?
    -Не знаю, я ещё никого не видел. Завтра, на читке, будет видно.
   
    Таким непонятливым, оказался не один Пол. На читке выяснилось, что никому, ничего не понятно. Андрей тоже ничего не мог объяснить и пообещал, пригласить драматурга.
   
    Когда появился автор, на него посыпались, со всех сторон, вопросы – Как? Почему? Зачем? Драматург попытался внести ясность, но, только еще больше  все запутал. И актеры не могли понять, что от них требуется.
   
    Работа над пьесой, оказалась трудной и, практически, бесплодной. Самым разумным, было бы, от неё отказаться, но она была принята к постановке, и деваться было некуда. Всё это, ужасно выматывало, а, чувства удовлетворения не приходило.
   
   -А что, если это просто бредовый сон, который приснился  драматургу? Скажем, заболел гриппом, и померещилось ему нечто несуразное. А бред, как известно, никогда не бывает логичным, как и сны. – высказал своё мнение Пол. Его объяснение, всем понравилось. Жаль только, что это ничего не меняло.
   
    Приходя на репетицию, кто - ни будь, непременно, говорил:
   -Что, займемся бредом?
   
    Даже выходя на улицу, Пол, долго, не мог избавиться от неприятных ощущений, навеянных абсурдностью пьесы. И бред этот, был, каким – то липким, тягучим, от которого невозможно было избавиться.
   
    Прошло несколько дней и Пол, вдруг, почувствовал, что, страшно соскучился по Николь. Ему казалось, что они не виделись целую вечность. Сейчас, когда он не вылезал из театрального бреда, она казалась ему существом из другой жизни. Да так оно и было.
   
    Пол посмотрел на часы. Было девять.- Ещё не поздно чтобы позвонить, - подумал он, поднимая телефонную трубку. Она ответила сразу. Было похоже, что Николь рада его звонку.
   
   -А, Поль! – она всегда, звала его на французский манер. – Ну, как чувствует себя Незнамов на новом месте?
    -Место хорошее, а вот пьеса хреновая. Такая галиматья, каких ещё свет не видел! Никто не знает, как к ней, подступиться! Да бес с ней! Я страшно соскучился! У меня завтра выходной, можем мы встретиться?
    -Приходи ко мне завтра. К нам, из Парижа, мой кузен приехал. – Она так и сказала не «брат», а «кузен». Познакомишься с моей родней. Помнишь, я тебе о нём говорила?
    -Да, да! Так во сколько мне придти?
    -Ну, как всегда, что - ни будь, около семи.
    -Хорошо. А как ты, как твои дела?
    -У меня всё в порядке. Вот, радуюсь встрече! Два года не виделись!
   
    По совести говоря, встреча с кузеном, не обрадовала, а огорчила. Он мечтал побыть вдвоём с Николь, а тут какой – то француз выискался! Но, все равно, это было лучше, чем ничего.
   
    Хотя Николь стараясь быть хорошей хозяйкой, и не давала скучать Полу, для него вечер получился неудачным. Жорж почти не говорил по русски. Да и говорить- то им, с Полом, было не о чем. У них, с Николь, было, видимо много приятных воспоминаний, о которых они говорили, то и дело, разражаясь смехом.
   
     Отец Николь, тоже принимал участие в разговоре. Он, как и Николь, хорошо говорил по-французски. А Полу больше ничего и не оставалось, как бросать ревнивые взгляды на Николь и Жоржа. И, что ему особенно не понравилось, так это то, что Жорж, приобняв Николь, то и дело чмокал её то в одну щеку, то в другую. Правда, поцелуи были братские, а вот глядел он на неё, откровенно влюбленными глазами. Тем - более, что Николь относилась к проявлениям чувств кузена, вполне благосклонно.
   
    Пол не мог не отметить, что Жорж, был достойным соперником. Он был настоящим франтом и обладал хорошими манерами. Да, к тому же, был ещё и красив. Пол знал, что во Франции, очень распространены браки между двоюродными братьями и сестрами. И не мог не ревновать. Просидев часа полтора, он  сказал:
   
    -Вы меня простите, но мне надо идти учить роль. Завтра у нас генеральная репетиция.
    -Жаль, но что поделаешь! – сказал  отец Николь.
   
    Пол понимал, что он говорит это только из любезности.  А что касается Жоржа, то он вообще никак не отреагировал на уход Пола.
   
     Проводив его до двери, Николь сказала с виноватым видом:
    -Ты меня прости, что так получилось. Наверное, не надо было тебя  сегодня приглашать, но мне тоже хотелось повидаться с тобой.
    -В самом деле? – обрадовался он.
    -Конечно!
   
     Николь уже держалась за дверной замок, собираясь открыть дверь.
    -Побегу, завтра вечером, Жорж улетает, - добавила она, - А нам надо ещё так о многом поговорить.
    -Николь…- попробовал он ещё её остановить.
    -Потом, потом, – сказала она и, быстро поцеловав его в щёку, вытолкала за дверь.
   
     Пол стал медленно спускаться по лестнице. Казалось бы, её слова давали ему надежду, но его, почему-то, охватило чувство бесконечного одиночества, которого он никогда раньше не испытывал. Для того, чтобы избавиться от этого чувства, Пол мог набрать любой знакомый номер и сказать что – ни будь, вроде:
    -Что-то мы с тобой давненько не виделись. Может быть, рвануть в какой – ни будь ресторанчик?
   
     Пол был уверен, что это сработало бы безотказно и, на другом конце провода, раздался бы радостный голос. И женщина, с волнением, бросилась бы к гардеробу, чтобы выбрать, для встречи с ним, самое нарядное платье. А, через час, они сидели бы уже в прокуренном зале и, глохнув, от громкой музыки и, потягивая вино, болтали ни о чём.
   
     А потом, пошли бы к ней и… -Дальше Пол не стал додумывать, так как ничего этого, в данный момент, ему не хотелось.. Потому что,  это  не могло  заменить общения с любимой девушкой, которая была ему нужна. Сейчас, ему не хотелось думать о том, что, у неё мог быть мужчина, с которым у неё близкие отношения. Ей, наверное, уже около тридцати и всё это естественно и оправданно. И, вместе с тем, в это не хотелось верить. Николь и любовник! Нет, это было исключено! И, с этим, он не смог бы смириться.
   
    С большим трудом пьеса Фунтикова – такая, почти чеховская фамилия, была у драматурга, была поставлена, но успеха не имела. И, очень скоро  её вычеркнули из репертуара.  Потом, ставили Островского  «Лес». Перед тем, как начать репетиции, долго совещались. Не устарел ли Островский со своими купцами и мещанами. Да и разговоры действующих лиц, непривычны. Но, рискнули и обрели успех. Хотя человек и изменился за столетие, у него были те же наклонности, желания и чувства.
   
    Соскучившись по работе, Пол выкладывался, не жалея сил, то и дело, срывая аплодисменты. Его зажившие раны, всё ещё, выделялись, своим цветом и ему приходилось накладывать много грима.
   
    У Пола, очень быстро, появились новые поклонники. А, кроме того, по всей вероятности, приходили и те, кто знал его по Академическому театру.
    -Вот видишь! – радовался вместе с ним Андрей. – А ты боялся! – Может быть, вернешь себе свою фамилию?
    -Да нет, пусть эта останется, ходят ведь!
    -Ходят, ходят! – подхватил Андрей и вдруг спросил:
    -А, как твои дела с твоей принцессой?
    -Пока что, я ещё не определился… Я не уверен, нужен ли я ей…
    -Что, уже разбежались?
    -Да мы ещё и не сходились. Только недавно, перешли на «ты». Редко видимся. Она днём работает, а я вечером. И выходные у нас в разные дни.. Общаемся, в основном, по телефону. Вечером прихожу поздно, вроде неудобно беспокоить. А, если уж совсем грустно становится, звоню на работу.
   
     А беспокойство, становилось всё сильнее. Потребность видеть Николь, стала подобно неутолимому голоду. Забывался только на сцене. Впрочем и в игру, он вкладывал свои чувства. Раньше  любил  роли, где можно было посмеяться. Теперь предпочитал драму. А театр «Эксперимент» склонялся к постановке пьес молодых авторов, к сожалению, не отличавшихся особой духовностью. Играя, он жил, а, уходя со сцены, вновь погружался в сомнения и тревоги.
   
     Как-то, играя Сирано, стоя под балконом, читал Роксане стихи, а сам представлял, что, вместо неё, сидит Николь.Была такая мизансцена, когда он говорит в публику. И он, взглянув в зал, вдруг увидел в четвертом, или в пятом ряду, Николь. От волнения, перехватило дыхание. С трудом, закончил фразу. Публика оценила это как верх мастерства и наградила его бурными аплодисментами.
   
     На Николь, было его любимое платье – от любого движения, словно звёздочки сыпались. Глядит на него, а лицо, почему-то бледное, взволнованное. Еле сдержался, чтобы со сцены не спрыгнуть. После спектакля, кое-как стерев грим, выбежал на улицу. В одну сторону бросился, в другую, нет её. Крикнул:
   -Николь!
   
    Какая-то женщина оглянулась, но, оказалось, не она. Спохватился, что в театральном костюме, выбежал. Бросился назад, А потом уже и догонять, было поздно.
   
     На другой день, позвонил ей на работу, спросил, как понравилось.
    -Чудо! Ты сам себя переиграл, честное слово! Жаль, цветов не удалось купить…
    -Спасибо, милая!
    -За что?
    -Ну, как же, сразу столько добрых слов сказала! Я тебя догнать хотел, а потом смотрю, на мне штаны с кружевами и шпага на боку болтается…
    -Зря не догнал. Ко мне, какой – то тип привязался. А ты раз, и проткнул бы его!
    -Проткнул бы! – воскликнул Пол. – Мы, на следующей неделе, «Укрощение строптивой» ставим, Придешь? Я, для тебя, два билета оставлю.
    -Приду. Ты меня прости, мне некогда разговаривать, пострадавшего Бендера лечу!
    -Какого Бендера? – не понял он, но Николь уже повесила трубку. Только потом он сообразил, что это персонаж из «двенадцати стульев».
   
     На спектакль Николь пришла, но рядом с ней, вместо подруги, сидел какой-то мужчина. Вернее даже с двух сторон, справа и слева. Пол только никак не мог сообразить, кто именно пришел с ней, штатский или военный. Это его так взволновало, что ему пришлось приложить не мало сил, чтобы не выйти из роли. Но играл он, как и сам почувствовал, из рук вон плохо.. тем более, что он пытался следить за тем, что происходит в партере.
   
    В антракте, Пол посмотрел в щелочку, между занавесом, но никого не увидел, По всей вероятности, все ушли в буфет. Перед концом антракта, он, вновь, посмотрел в зал. Как - раз, в это время, Николь возвращалась на свое место. Рядом с ней, был военный. -Значит, она пришла с ним? – сердце Пола, сжалось от боли.
   
    Он не помнил, как доиграл спектакль. Как ехал домой, Перед глазами всё плыло, в висках стучало. А губы шептали:
    -Она изменяет мне! Это был, конечно, абсурд. Как она могла ему изменять, если не была ни его девушкой, ни женой. Да и в любви, никогда не признавалась..
   
    Домой он добрался в двенадцатом часу, но, тем не менее, решил позвонить. Услышав её привычное, – «да, я слушаю» спросил дрожащим голосом:
    -Кто это был?
    -О ком ты?
    -О военном, который сидел рядом с тобой!
    -Брат моей подруги. Она не смогла пойти, и отдала ему билет.
    -Я тебе не верю!
    -Ни оправдываться, ни объясняться по этому поводу, я не собираюсь, - спокойно ответила Николь, - сразу положив трубку.
   
    Пола охватило отчаяние. Он готов был взять свое слово обратно. Но, как говорится – слово не воробей, вылетел, не поймаешь! Надо было, хотя бы, извиниться, попросить прощения. Даже, если это был, какой – то её знакомый, он готов был простить ей это. Лишь  бы она простила его.
   
    Пол, вновь, набрал её номер, никто ему не ответил. Он повторил звонок, но в ответ звучали лишь длинные гудки. И опять, душу его объяло смятенье. Он не мог и не хотел, потерять её.
   
    На другой день, он, несколько раз, порывался позвонить ей на работу но, понимал, что сейчас, не время для объяснений. Вернувшись вечером, из театра, сразу подошел к телефону. Сердце  билось так громко, что отдавало в исках. На его звонок, никто не ответил. То же повторилось и на следующий день. Только на третий день, к телефону подошел отец Николь. И он попросил, позвать её к телефону. Трубка долго молчала и, лишь откуда-то, из далека,  раздавались голоса. Видимо, Николь не хотела с ним говорить, а отец уговаривал её. Наконец, он услышал шорох, после чего раздалось привычное:
   
    -Да, я слушаю.
    -Николь, милая… - начал он но, от волнения у него перехватило дыхание.
    -Что ты от меня ещё хочешь? – спросила она тихим, каким-то чужим голосом.
    -Прости меня, любимая! Я так испугался, что ты решила бросить меня. Я так боюсь потерять тебя!
    -Я простила тебе обман с переодеванием, который можно еще как-то оправдать. Но, как простить недоверие? Как общаться с человеком, который тебе не верит?
    -Прости, это всё от того, что я не знаю, с кем ты проводишь время, что думаешь и что чувствуешь ко мне. Ещё ни одна женщина, не проявляла ко мне такого равнодушия! Я всегда понимал, когда нравлюсь и когда меня любят…А ты, словно блестящая на солнце, снежинка. Такая красивая и такая холодная… - В голосе Пола, всё явственнее, звучали слёзы
    -Ты не справедлив ко мне. Я отношусь к тебе лучше, чем ты этого  заслуживаешь!.
    -Значит, ты меня, всё – таки, не простила…
    -Просто я не верю, что ты, в одночасье, смог измениться коренным образом. Я верю, что ты меня любишь, но, не могу быть уверенной, что, завтра же,  ты меня не бросишь. Может быть, тебе проще, вернуться к своей привычной жизни, где тебя лучше принимают?
    -Возможно, что я и сделал бы это, но не могу, потому, что, кроме тебя, для меня больше не существует других женщин! – Пол замолчал, словно захлебнувшись словами. На том конце провода, стояла тишина, словно там никого не было. Николь не вешала трубку, но и не отвечала.
    -Скажи, что я должен сделать, чтобы ты меня простила?
    -Просто верить мне. – Немного помолчав, она добавила – прости, у меня сегодня, был  трудный день, и я очень устала.
   
    Пол не успел ничего ответить и в трубке зазвучали безнадежно унылые гудки. Горечь и боль, раздирали его сердце. Уронив голову на руки, Пол горько, заплакал. Казалось, ещё никогда в жизни, у него не возникало такого непобедимого желания, прижать любимую к своей груди. Прижать крепко, чтобы почувствовать всем своим телом, её горячую плоть,. Ощутить на губах, прикосновение её влажных, полураскрытых губ. Вдохнуть знакомый, волнующий аромат её духов. Быть может, даже заплакать от полноты чувств.
   
    За всю его донжуанскую жизнь, ни одна женщина не заставляла его так жестоко страдать и, тем более, плакать. Он больше не мог, диктовать своих условий. Она победила и его самоуверенность и даже самолюбие И, тем дороже, тем желаннее было добиться её ответной любви. И всё это, стало настолько значительным, что даже любовь к театру, ушла на второй план.
   
    Промаявшись три дня, он, вновь, позвонил ей и спросил:
    -Я могу придти к тебе на работу?
    -На работу? – удивилась она. – Ты что, хочешь посмотреть, чем я занимаюсь?
    -Да, мне это очень интересно. Я, вообще, хочу знать о тебе всё!
    -Ну что ж, приходи завтра, часов в одиннадцать. Это тебя устроит?
    -Конечно! – обрадовался он.
    -Тогда, до встречи! – сказала она и положила трубку.
   
    На столе у Пола, лежала новая, трудная роль. В театре вновь появился со своим новым творением, Фунтиков, чья первая пьеса, с треском провалилась. Но автор, был упорен и самонадеян. Он был уверен, что его пьесы внесут свежую струю в архаику театральных традиций. Его можно было сравнить с Мейерхольдом, который, в своё время, тоже пытался перевернуть всё вверх ногами. Но ни его «Клоп», ни «Баня», никакого переворота не произвели.
   
     Не смотря на предыдущий провал, худсовет решил, ещё раз попытать счастья. А причина была в существовавшем указании, сверху, всячески способствовать продвижению молодых авторов. Так сказать, давать им зеленую дорогу. Оценку, давали чиновники, не имевшие никакого отношения ни  к искусству, ни к театру, в частности. Вот и хлынули на сцены театров подобные Фунтиковы!
   
    Раскрыв пьесу, Пол пытался проникнуться авторской идеей, но, вместо этого, мечтал о встрече с Николь. Он представлял себе её пухлые, чувственные губы, складывающиеся то в ласковую, но в насмешливою улыбку. А, меняющееся выражение её глаз, было таким неуловимым, что он никогда не мог догадать о её мыслях и чувствах.
   
    Когда что-то сделано очень искусно, лучшей оценкой звучит – прямо, как настоящее! И, наоборот. При виде красивого цветка, часто говорят –такой красивый, что кажется не настоящим! То же можно было сказать о глазах Николь. Если смотреть на них сбоку, то они казались прозрачными и блестящими словно хрусталь. Хотя они и были живыми, в них было что-то сказочное и не реальное.
   
     К театру Кукол, Пол пришёл за полчаса до назначенной встречи и стал, с нетерпением, прохаживаться взад и вперед, пока не увидел Николь. На ней был голубой , шелковый, нарядный. Халатик. Она улыбалась. Можно было подумать, что, три дня назад, между ними не было неприятного разговора. После которого, Пол стал бояться, что больше её не увидит.
   
     В мастерской, где работала Николь, их было всего, трое – она, что-то вырезавший из куска дерева, Сергей и маленькая девушка, усердно шьющая кукольные платьица.
   
    -Ну вот, тут мы и творим! – сказала Николь, показывая рукой на столы..  С Сережей, ты знаком. Он наш резчик. Я делаю кукол из папье-маше. А, Мальвина, наряжает наш народец. – А вот это, наши постоянные жители, - показала она на небольшую полку, на которой, на стульчиках, сидело несколько странных персонажей.
    –Они не понравились нашему художественному руководителю и остались у нас. Но мы все, очень надеемся, что их час, ещё наступит!
    -Мне у вас очень нравится! А вы не могли бы придумать какую- ни будь работу для меня? – спросил Пол.
    -Увы, - все должности, уже заняты…- улыбнулась Николь.
    -Жаль… - с грустью, произнес Пол. Ему, действительно, хотелось бы здесь работать.
    -Ну, вот и обед… - произнесла Николь, взглянув на ручные часы. –Пойдем? – обратилась она к Полу.
    -Куда?
    -Проводишь меня до кафе. Это здесь, не далеко.  На углу Некрасова и Литейного. Я хожу туда обедать.
   
     Пол был  несказанно рад, что их свидание, ещё не закончилось.
    -Ну, вот и спасибо. До встречи! – проговорила Николь, берясь за ручку двери.
    -Постой, постой! Почему это «до встречи»? Я тоже хочу есть!
    -Ну, тогда пойдём! Правда, тут нет никаких разносолов. Салаты, творог, кофе, пирожки и пирожные.
    -Всё это, меня устраивает! – ответил Пол, воодушевленный тем, что свидание ещё продлевается.
    -А, сколько времени обед?
    -Час.
    -Чудесно! Тогда мы можем ещё успеть прогуляться!
   
    Николь была из породы энтузиастов – трудоголиков, для которых работа не только способ зарабатывания денег, но и любимое дело. Она рассказывала о традициях их тетра. О новых спектаклях, о своих задумках, которые она подбрасывала режиссеру. Пол слушал её с большим интересом. Он понял, что она связанна с этой работой, пожизненно, и, никогда отсюда не уйдёт.
   
     Выйдя из кафе, они прогулялись по Литейному проспекту. Минут десять посидели в сквере с какими-то странными, не то китайскими, не то японскими воротами и двинулись назад к театру.
    -Ты всегда здесь ешь?
    -Почти. Иногда, беру собой что -ни будь из дома. Просто надо немного подвигаться, а то сидишь весь день с темна до темна…
    -А завтра, ты сюда тоже придёшь?
    -Приду!
   
     И так, по несколько раз на неделе, Пол стал бегать в буфет на свидание с Николь. Хотя свидание пролетало очень быстро, он чувствовал себя почти счастливым. В голову к нему, стали приходить мысли, которые никогда раньше его не посещали. Он мечтал жениться на Николь.
   
    В противоположность тому, что бывало у него, с другими женщинами, он  стал думать о том, как будет вставать раньше Николь, варить кофе и относить  ей  в постель.. А, иногда, в его голове мелькали мысли, что было бы неплохо, если бы у них родилась маленькая  девочка, похожая на Николь.
   
     Как-то, накануне выходного дня, Пол позвонил Николь и спросил, смогут ли они встретиться.
    -Разве что в обеденный перерыв. Вечером  у нас в театре юбилей. Впрочем, если тебе интересно, приходи к началу спектакля, я тебя встречу.
    -Конечно, интересно, - ответил он с радостью.
   
    На это раз, Николь была в своем выходном, искрящемся платье. От каждого поворота, каждого движенья, платье меняло свой цвет. Не сдержавшись, он, как-то, дотронулся до её рукава. Ему казалось, что ткань, должна была быть жёсткой и колючей, но она оказалась мягкой и нежной, как шелк.
    -Что, нравится? – спросила она -. Я называю его хамелиончик.
    -Ты похожа в нем на чудесную змейку.
   
     Когда они заходили в зал. В руках у Николь была большая картонная коробка.
    -Что это? – удивился Пол.
    -Это мой новорожденный!
   
     Пол опешил. Ему преставилось, что в коробке, лежит маленький, голенький  младенец. Однако, тут же понял, что она говорит о новой кукле.
    -Ты что, так и будешь, весь спектакль, держать эту коробку в руках?
    -Да нет, отдам. .Сам увидишь! – ответила Николь, улыбаясь
    Свет, постепенно гас и, в конце - концов, освещенным осталась только сцена с закрытым занавесом. Шум в зале, стих.
   
    Неожиданно, перед занавесом, появилась кукла- конферансье. которая была такой живой и естественной, что казалась, маленьким человечком.. Низко поклонившись, конферансье  заговорил:
   
   -Уважаемая публика! Согласно купленным  вами билетам, вы собрались посмотреть новую, необыкновенно искрометную постановку «Галатея», или «Женщина, рожденная мечтой». Но…не пугайтесь дорогие зрители, ничего дурного не случилось. Просто мы хотели сообщить вам, что сегодня, исполняется десять лет, как в нашем, замечательном театре работает, не менее замечательный, художник – скульптор Николь Иосилиани, являющаяся мамой многих наших актеров. И все мы, приветствуем нашу любимую маму. Занавес!
   
    При этих словах, занавес, моментально, раздвинулся и, перед глазами публики предстала странная компания из сказочных героев. Самый маленький, ушастый, крикнул:
    -Мама, ты здесь?
    -Здесь, здесь! – откликнулась Николь, и помахала рукой.
    -А ты принесла нам, то, что обещала?
    -Принесла!
    -Так неси его сюда!
   
    Сопровождаемая улыбками, Николь стала спускаться к сцене.
    -Кого ты нам принесла? – спросил, окутанный тиной, Леший.
    -Я вам принесла несчастного злодея. Он ужасно кровожаден и жесток, но, одновременно и добр, от чего не может никого обидеть и, от этого, ужасно страдает.
    
     С этими словами, Николь поставила коробку на край сцены. И, тот час, все бросились к ней и принялись её открывать. Из коробки, появилось ужасно смешное и, немного растерянное существо с огромными испуганными глазами. Родственники, одновременно, громко ойкнули, а, в зрительном зале, раздался дружный смех.
    -А что мы будем с ним делать? Он такой страшный?.. – спросила бледная худая дама, похожая на привидение.
    -Думаю, что он сам найдет себе место! – ответила Николь, собираясь отойти от сцены. Но, в это время, кто-то крикнул из зала:
    -А подарок, подарок!
   
    И тут, из-за кулис, с кряхтеньем, вынесли огромную коробку конфет Тащили все и стар и млад. Даже Дама – привидение, оказала честь, держась за конец ленты, которой была перевязана коробка. Из-за излишнего рвения, коробку чуть не уронили. Но, на помощь, пришла человеческая рука, вынырнувшая из под сцены и подхватившая её.
    -Поблагодарим же и мы нашу творчиху.. твористку…-запутался конферансье.
    -Творца! – дружно грянули  творения Николь.
   
    Пока она поднималась вверх, к своему месту, звучали аплодисменты.
    У Пола, давно не было такого хорошего настроения. Весь спектакль, он смеялся не закрывая рта. Словно невзначай, взяв руку Николь, и пользуясь тем, что она не возражает, он то гладил её, то нежно сжимал.
   
    Проводив Никол, он, всю дорогу до дома, думал о том, как переменилась его жизнь за те несколько месяцев, что они были знакомы. Вернее даже не жизнь, а он сам. Хоть они  виделись реже, чем бы ему хотелось, он узнал о возможности, иного бытия.
   
     И ведь все эти выставки, концертные залы, театры, всегда существовали, Но, он посещал их не столько из любви к искусству, сколько из престижа. Чтобы можно было сказать, что он тоже это видел. И бросить несколько фраз, выражавших его  мнение.. Но, без неё, они не имели для него такого значения.
    
    Что же касается Николь, то она относилась ко всем видам искусства, серьезно, со знанием дела. И делала это, конечно не из престижа.  А, потому что это ей, действительно, нравилось. Читал он тоже мало, да и то, только потому, что стыдно было не знать новых бестселлеров. Теперь же, всё это, словно придвинулось к нему. Стало чем-то привычным и любимым.
   
    Однажды, они зашли с Николь в книжный магазин, где она спросила книгу, неизвестного ему автора. Невольно, они разговорились о литературе. Но, очень скоро выяснилось, что он не может ничего ни возразить, ни похвалить, так как у него,  не было никакого мнения. Или, что ещё хуже – он никогда этого не читал.
   
    Он всегда, считал себя «продвинутым» интеллигентом. На фоне других, возможно, это так и было. Но, с каждым часом общения с Николь, он чувствовал, что падает в собственных глазах.
   
    Однажды, он позвонил Николь, чтобы узнать о встрече. Она сказала обрадовано:
   -Как хорошо, что позвонил! Завтра, в Союзе Художников открывается уникальная выставка Свищова - Паоло, Наппельбаума, Карелина, Ливицкого, Соловьева и ещё кого-то. Выставка работает до шести вечера. Я отпрошусь, уйду часа в два. Ты сможешь придти?
    -Ну конечно! – ответил он, с готовностью.
   
    Когда они вошли в зал, Пол, увидев ряды фотографий, был удивлен. Так как ни одна фамилия, которую назвала Николь, была ему незнакома, он думал, что они идут на выставку картин. Он даже, чуть было не спросил о них но, вовремя спохватился. От мысли, что он, вновь, окажется профаном, окатило жаром.
   
    Хотя фотографии, были сделаны лет сто тому - назад, снимки не выдерживали никакой критики. Снимая своим современным, универсальным, автоматическим фотоаппаратом, Пол, пожалуй, не разу, не добивался такой четкости изображения и такого, первоклассного освещения.
   
    Глядя на снимки, Пол думал с сожалением о том, что он, занимаясь фотографией, не знал фамилии зачинателей этого искусства. И вообще, ему было как-то обидно за самого себя. Он всегда считал, что он современный человек, идущий в ногу со временем, а, оказалось, что он жил в своём узком мире, не интересуясь окружающим.
   
    Однажды, совсем неожиданно, Николь устроила Полу День радости. Зная, что у него выходной по понедельникам, она позвонила ему накануне и сказала:
    -Завтра обещали хорошую погоду. Приезжай ко мне в десять часов. Поедем, куда- ни будь, загород.
   
    От радости, у Пола, сердце готово было выскочить
    -Но как же, ты же работаешь?!
    -Я работала в субботу, а завтра у меня выходной. –У вас есть литровый термос? –спросила она.
    -Кажется, есть. Надо будет спросить маму.
    -Тогда приготовь кофе. Остальное, я возьму
   
    Было начало мая, В еловой тени ещё лежали остатки снега. Рядом с которым белели нежные цветы ветреницы. И, тем не менее, до одурения пахло пробуждающейся весной. Кусты и деревья стояли ёще голые. Только бойкая речушка, как и летом, весело журча, скакала по камням.
   
      Воздух был настолько чист и прозрачен, что, весь парк просматривался до бесконечной,  дали.
    -Я, ещё никогда в жизни, так не ощущал весну! – сказал Пол.
    -Это потому, что ты, наверное, в это время года не бывал за городом. – ответила Николь с улыбкой.
    -А сейчас, повеяло откуда-то, влагой, - произнес Пол с удивлением.
    -Это запах реки, - объяснила Николь и добавила: - бедный мальчик! Ты, видимо, никогда не гулял по весеннему лесу.
    -Нет, от чего же. Как-то гулял. Только со мной, ничего подобного не происходило. Пол посмотрел на Николь. Взгляды их встретились и он, вдруг понял, что весна кажется ему такой необыкновенной, лишь потому, что рядом с ним находиться  Николь. И, её взгляд рождает  новые чувства.,  для которых он не находит слов, кроме одного – любовь!
   
    Ему, нестерпимо, хочется её обнять, но он не решается сделать этого, чтобы не нарушить очарование этой минуты.
    -А я забыл взять аппарат! – вдруг вспоминает он с сожаленьем.
    -Ничего. Мы приедем сюда, когда тут будут цветы, - утешает его Николь.
    -Правда? – спрашивает он недоверчиво.
    -Правда.
     Они долго, почти до сумерек, бродили по ещё сырым дорожкам парка. Стояли на горбатом мостике, слушая тишину.
   
    В этот момент Полу казалось, что всё, что его тревожило, ушло  в прошлое   И его долгожданные  мечты, вот-вот, исполнятся. А мечты, были всё те же, что Николь, наконец, ответит на его любовь, взаимностью. Но, прошло всего несколько дней и, душа его вновь, заныла, затосковала.
   
    А дело было так. Однажды, в субботу днем, он зашел в Дом Книги. Выбирая, выставленные на прилавке книги, он, постепенно, двигался вглубь зала. Случайно повернув голову, он увидел Николь. Рядом с которой, стоял мужчина лет сорока пяти, с широкой прядью седых волос. Книги, видимо, не очень его интересовали. Перелистав несколько страниц, он поднимал голову и, неотрывно глядя на Николь, продолжал начатый разговор. Николь, была больше увлечена книгами и, лишь изредка, поднимая голову, что-то отвечала ему с улыбкой.
   
    Обычно, мужчины не замечают внешности своих собратьев. Но, лицо этого господина, - назвать его товарищем, не поворачивался язык, было, настолько привлекательным, что Полу было трудно отвести от него взгляда. Полу хотелось подойти по - ближе, чтобы лучше его рассмотреть и, быть может, наконец, познакомиться со своим  соперником. А, в этом, он сразу, утвердился почти на сто процентов .Однако, вместо того, чтобы подойти, почему-то, повернулся и вышел из магазина.
   
    Хотя, всю свою жизнь, Пол прожил в Ленинграде, причём в самом центре, шум Невского проспекта, оглушил его. На самом деле, это, было следствием  шока, который он испытал при виде своего соперника. И он, тут же, подумал о том, что в нем и была причина сдержанности Николь. В этот момент, Пол, начисто забыл о том, что не он, а Николь, постоянно куда-то его приглашала. А, стало быть, хотела быть с ним. И, вместе с тем, она просто не могла не влюбиться в такого привлекательного мужчину.
   
    Чувство ревности, усугублялось ещё и городскими запахами. Вместо    пробуждавшейся весны, пахло отработанным бензином и ещё какой-то гадостью..
   
    Вечером, после театра, он позвонил Николь и сказал:
    -Я сегодня, часа в два, был в Доме Книги…
    -Правда? Я  тоже там была в это время. Странно, что мы не встретились…
    -Я видел тебя… - сказал он и замолчал.
    -Да? – вновь удивилась она. А, почему ты ко мне не подошёл?
    -С тобой был красавец – мужчина.
    -А-а-а, протянула Николь. Это декан нашего факультета.
   
     Смущения, в её голосе, Пол не уловил.
    -Стало быть, это и есть твоя тайная любовь, из-за которой ты  отвергаешь других мужчин!
    -Ну, почему же «тайная»? О ней знал весь наш факультет и, с большим нетерпением, ожидал развязки.
    -И?
    - Я их всех обманула. Наши отношения зашли в тупик, и, оставались там до окончания мной Мухинки. Возможно, что у нас что - ни будь и получилось. Но ты же знаешь, что я не доверяю красивым мужчинам. А, кроме того, он был женат, а для меня, чужой муж «табу» Вот и всё. Правда, он собирался развестись…Впрочем, всё это в далеком прошлом.
    -И он, с этим, смирился?
    -Да нет. Но ничего не мог поделать. И от жены он не ушёл. И, когда мы, случайно, оставались с ним наедине, всякий раз, повторял, что его судьба, зависит только  от меня. И что он, в любой момент, может уйти из семьи. Между прочим, его жена, тоже красивая.
    -Неужели и сегодня, спустя десять лет, он сказал, что, всё ещё, ждет тебя?
    -Ну, что-то в этом роде. Он считает, что у нас, родственные души и, каждая встреча со мной, подобна солнечному зайчику. И что, взаимопонимание, для него дороже любви… Впрочем, в это я не верю. Не верю потому, что  выражение его глаз, говорят совсем о другом…
    «Для чего она мне, всё это, рассказывает?  Чтобы утешить меня, или вызвать мою ревность?» - подумал Пол и, не утерпев, спросил:
    -Но, у тебя есть единственный, любимый, мужчина?
   
    Он очень надеялся, что она ответит отрицанием, но она сказала:
    -Конечно, есть!
   
    От этих её слов, у Пола всё  внутри, сжалось. Перехватило дыхание, замерло сердце. Такое случалось с ним только однажды, ещё в детстве, когда он чего - то очень испугался.
    -Это Сергей? – спросил он охрипшим голосом.
    -Нет, – ответила она и, тут же, воскликнула – Ой, папа зовет, что-то у него случилось! И повесила трубку.
   
    Ответ не успокоил Пола. Опять была пугающая неизвестность. Если разобраться, то, какая ему разница, кого именно, любит Никол, если она не любит его. Но Полу очень хотелось посмотреть на мужчину, которого она могла полюбить. Может быть он, сейчас, в длительной командировке. Где- ни будь на Севере или в дальнем плавании? Впрочем, ни то, ни другое, не могло его успокоить
   
     Позвонив ей в следующий раз, Пол успел только поздороваться, как она, опережая его, сказала:
    -К сожалению, на этот раз, наше свидание, не состоится. Завтра, прилетает из германии Вольдемар. У него тут какие-то  служебные дела. Он полиграфист. Остановится, конечно, у нас.
    -А кто такой Вольдемар? – удивился Пол
    -Мой жених! Я же рассказывала тебе о нём! Не помнишь?
    -Помню. Ну и?
    -Он пробудет тут дня три – четыре, а потом, мы полетим с ним в Париж, на свадьбу.
   
    Если бы Пол не был так взволнован, он бы заметил, что Николь сказала «на свадьбу», а не на «нашу свадьбу». Или – «у нас будет свадьба». А он, воспринял её признание, именно так, что она выходит замуж за Вольдемара.
    -И всё? – спросил он, упавшим голосом.
    -Что ты имеешь в виду?
    -Ты что, уже не вернешься назад?
    -Придёт же такое в голову! Погощу там с недельку и вернусь!
    -А он?
   
    Именно в этот момент, в трубке раздался неприятный женский голос, каким, обычно, говорят на вокзалах, диспетчеры:
    -Алло, алло! На проводе Мюнхен!
    -Да, да, я слушаю! – сказала Николь. После чего её голос, исчез из трубки и раздались короткие гудки..
   
    Так вот, кто мой соперник, - подумал Пол. Потом он вспомнил то, что говорила Николь – что они расстались потому что, он не хотел уезжать из Германии, а она покидать Россию. Он, продолжал держать трубку возле уха, словно надеясь на объяснение. Его надежды, вновь рухнули. Он не представлял себе, как будет жить без Николь. Без встреч и телефонных разговоров..
   
    Дня через два после телефонного разговора, Пол, действительно случайно, увидел Николь в обществе молодого мужчины. Они садились в троллейбус о чем-то оживленно, беседуя.
    -А ведь он, тоже Красавчик! – подумал Пол с огорчением. Особенно задело Пола  то, что у мужчины были, такие же, как у него светлые, слегка вьющиеся волосы и голубые глаза. Невольно возник вопрос – так, почему же он, а не я?
    На следующий день, Пол проснулся с мыслью, что не знает, чем себя  занять. Правда, надо было учить роль, но сейчас даже думать об этом, не хотелось.. Но и дома сидеть одному, было невыносимо.
   
     Позавтракав без особого аппетита,  Пол вышел на улицу и, побрёл, сам не зная куда. Помимо  его воли, ноги привели его к дому Николь. Постояв и поглядев на её окно, с тяжелым сердцем, побрел дальше. Так, не замечая времени, дошёл до стрелки Васильевского острова. Здесь, когда-то,  стояла Николь, опираясь на большой шар, и глядела вдаль. Такою он её и запечатлел. Всё, что ему  теперь осталось, это перебирать фотографии.
   
    Так, полный тоски и печали, он бродил по городу, пока, случайно, не взглянул на часы. И не увидел, что, до начала спектакля, остаётся всего полтора часа.
   
    Поймав такси, он помчался домой за пьесой , так и не читанной. Было лишь одно желание. Упасть на кровать, и забыться крепким сном. Без Николь, дни не бежали и даже не шли, а плелись, растягиваясь до бесконечности. Сцена больше не влекла и спектакли, как и дни, казались бессмысленными и, неоправданно, растянутыми, и скучными.
   
     У Пола появилось ощущение, что он живёт в каком- то ином измерении,  другом времени. Играл, словно в полусне, автоматически произнося текст. Привычно кланялся, но, букеты цветов, преподносимые, с трепетом, его поклонницами, раздавал актрисам. Раньше он, всегда, приносил букеты домой и отдавал их матери, страшно радовавшейся его успехам.
   
    Настал выходной, пугавший его пустотой. Отец, как всегда, был на работе. А мать, ушла по каким-то, своим делам. Словно больной, Пол шатался по квартире, не зная, куда себя девать. Устав он бесцельного кружения, лег на диван. Думал только о ней, о своей желанной и недоступ-    ной. Он лежал и ждал её звонка. Ему казалось, что телефон, вот-вот, зазвонит. И он, зазвенел. Поднося трубку к уху, он думал о том, что не хотел бы, сейчас говорить, ни с кем из знакомых и даже друзей. Его «алло» прозвучало почти что, сердито. И хотя он этого желал, голос Николь, застал его врасплох.
   
    -Здравствуй, милый! – сказала она своим мелодичным голосом.
    -Николь, это ты?! – воскликнул он почти с испугом.
    -А ты уже не узнаешь моего голоса?
    -Узнаю. Просто ты назвала меня «милым» И я не поверил своим ушам.
    -Да, я сказала «милый!» Мне сегодня очень грустно из-за вины перед тобой…
    -О чём ты говоришь, о какой вине? – не понял он.
    -Не веря в серьезность твоей любви, я, слишком долго испытывала твои чувств. А там, в Париже, я вдруг подумала, что могу, вообще, потерять тебя. А ведь ты, мой единственный мужчина, которого я люблю!..
    От услышанного,  Пол потерял дар речи.  Его радость была тоже подобна шоку.
    -Я так соскучилась по тебе… Приезжай Милый! –  совсем тихо добавила она.
    -А, как же он?
    -Кто он?
    -Твой муж!
    -У меня нет мужа!
    -А, как же Вольдемар, разве вы не поженились? – с недоумением, спросил Пол.
    -Это была свадьба моей двоюродной сестры…
    -Ты где, на работе?
    -Да нет, я дома.
    -Можно я сейчас, приеду?
    -Будь осторожен на улице, я хочу видеть тебя живым!
   
    Поймав такси, Пол поехал в цветочный магазин и, купив букетик цикламенов, помчался к своей любимой.
   
     Ему казалось, что такси, едет слишком медленно и, слишком долго, стоит на перекрестках.
    -Нельзя ли по быстрее? – то и дело, просил он водителя.
    -Да мы и так уж, несемся с риском для жизни! – ответил водитель. Помолчав, он спросил с участием  - Случилось что ни будь?
    -Случилось. Она меня любит! – с волнением, проговорил Пол.
    -Ну, если любит, то зачем так уж мчаться?!
    -Потому, что жизнь коротка, а счастье ещё короче!
    -Стало быть, чужая жена?! Понятно, - кивнул головой таксист.
    -Да, никакая она не чужая жена! – с возмущением воскликнул Пол, жалея, что разговорился с посторонним человеком.
    -Вот сюда, во двор! – сказал он и, сунув водителю купюру, чуть ни на ходу, выскочил из машины.
    -А сдачу! Сдачу, возьмите! – крикнул ему таксист, но Пол, только отмахнулся.
   
     Николь, видимо, стояла в прихожей, так как, лишь прозвенел звонок, дверь открылась.
    -Николь! Николь! – воскликнул он, почему-то, продолжая держать ручку двери.
    -Может быть ты, все - таки войдешь и закроешь двери? – спросила она улыбаясь
    -Да, да, конечно!
   
     Сбросив на пол куртку, Пол взял Николь за плечи.
    -Николь, девочка моя! – воскликнул он, обнимая её.. Но, почему-то не поцеловал, а прижался губами к её теплой шее.
   
    На лице Николь, было какое-то, ещё незнакомое ему выражение, словно она  в одно и то же время. радовалась и печалилась.
   
     Положив ему руки на плечи, она внимательно, посмотрела ему в лицо.
    -А ты, похудел! Я требовала от тебя доверия, а сама, так долго, мучила тебя1 Ты можешь меня, за это, простить?
    -Я могу простить тебе все на свете, лишь бы ты любила меня! Если это, на самом деле, так, поцелуй меня первая! – попросил он.
   
    Обняв его за шею, Николь, медленно приблизила к нему своё лицо. Но, не поцеловала, а лишь нежно коснулась его губ своими губами. И так, несколько раз. Пол чувствовал, как трепещет её тело, и пытался, ещё крепче прижать её к груди.
   
    Она, словно дразня его, лаская своими губами, А он изнемогал от желания слиться в горячем поцелуе.
    -Ну, целуй же меня, целуй! - шептал он.
   
    Может быть, он уже забыл, но ему казалось, что, ни одна женщина, не ласкала его так нежно и  так сладко. Она опять провела губами по его губам и, наконец прижалась к ним со всею страстью, от которой у него закружилась голова. Все окружающие их предметы, сдвинулись со своих мест, заколыхали и, бесследно, растворились. Не осталось больше ничего и никого, кроме их двоих, парящих в пространстве..
   
                --оо0оо--