Посвящение
Уши уловили шорох колес по мелкому гравию. Серый «мерседес» мягко остановился, и мотор затих. Приехала подруга. Звонкое цоканье каблуков по мраморному полу заставило меня подняться с кушетки, отложить пожелтевший роман в сторону и приветливо улыбнуться. Прошла босиком на кухню по теплым плитам, чтобы приготовить еще одну чашку горячего шоколада.
Подруга бросала в воздух витиеватые фразы ни о чем. Слова ни о чем выстраивались в пляшущий хоровод и, бесцеремонно толкаясь, влезали в уши.
Я вернулась в комнату и протянула подруге чашку, наполненную шоколадом, а подруга неуловимым, изощренным движением юрко укусила меня в ладонь. Острые зубы пронзили кожу, и мелкие капельки крови упали на пол. Подруга этого не заметила и, помешивая шоколад, плела узоры из поблекших рассказов.
Музыка Шуберта испугалась, остановилась у люстры, проплыла осторожно вдоль стены и спряталась за шкаф, кротко умолкнув. Теплый ветерок поспешно выскользнул на веранду, бросив безжизненно свисать прозрачную тюль. Многословие сдавило шею, и стало тяжело дышать, как вдруг подруга проворно и глубоко вонзила острый шип в мой правый бок, улыбнулась и, достав сверкающее зеркальце из сумочки, поправила правильный макияж. На моем правом боку кожа припухла и покраснела, исторгая из себя ядовитый шип.
Я отодвинула чашку с шоколадом. Шоколад потерял тепло, застыл и покрылся мелкими трещинами. Часы на стене возмущенно перестали отстукивать время. Подруга взглянула на остановившиеся часы и сказала, что ей пора бежать. Я вышла ее проводить и, закрывая входную дверь, подпрыгнула от неожиданности. Подруга, изловчившись, шустро цапнула меня в голую стопу, улыбнулась, помахала рукой и уверенно нажала на газ, закрывая окно «мерседеса». Когда стих шум отъезжающей машины, я вернулась в комнату.
Хромая на одну ногу, изнемогая от усталости и оставляя на полированных плитах темные, густые капли крови, я добрела до кушетки. Прилегла на взбитую подушку, взяла роман, но книга безжизненно выпала из рук на пол.
Часы подумали и стали вновь послушно отстукивать время. Когда отстучали час и еще пятнадцать минут, послышались другие шаги. От этих шагов боль в боку поутихла, стало легче дышать, и я повернула голову.
В комнату вошел муж, увидел темные капли на мраморном полу и роман под кушеткой, подошел ко мне, присел рядом, бережно взял в большие руки мою ладонь, поцеловал укус и белая кожа зарубцевалась. Взглянул на бежевое платье, ему не понравилось на нем алое пятно, тогда он заметил острый шип в моем правом боку и, не раздумывая, мгновенно вытащил его и бросил в камин. Кожа с благодарностью вздохнула, и бордовая опухоль спала.
Послышалось легкое трепетание тюли – ветерок свежести вернулся с веранды, разгоняя чужое удушье, развязывая на шее галстук пустословия. Муж улыбнулся, погладил мою голую стопу и бережно поставил на пол. Она перестала кровоточить и болезненно ныть. Музыка Шуберта выглянула из-за шкафа, осмотрелась и бесстрашно взвилась под потолок, зазвучав с новой силой где-то у люстры.
Муж взял со стола чашку застывшего шоколада, теплое дыхание растопило поверхность в мелких трещинах. Шоколад согрелся в сильных ладонях, растаял, и тепло сладко-горького аромата, как и прежде, закружило в атмосфере вечера.
Свидетельство о публикации №214123100093
похожих, которым всегда хорошо, когда плохо вам. По началу мне показалось, что читаю
какую-то фантазию, но прочитав до конца, понял о чём идёт речь. И от такой подруги я бы
бежал без оглядки. Всего Вам доброго.
Валентин Ирихин 28.12.2016 11:20 Заявить о нарушении