Посылочки - в пионерлагере

               
Помню сейчас, что некоторых  уговаривали ехать в пионерский лагерь от завода,  где работали наши родители.  Но мы с братом сами рвались в уютные домики среди соснового леса на высокой горе, под которой, среди белых песков и родников, текла чистейшая наша речка Лопасня.

Лагерь на горе – весь был окружён лесом, глубин его мы даже не знали.

Родители долго просили нас, лентяев:

- Ребятки, ну, наберите вы грибочков-то. Насушите на зиму!

Вообще-то, грибы искать было не надо, - они росли сразу за рукомойниками  через  овраг.
 
Помню, с какой неохотой прошёлся я в елочках. Связал рубашку и за пять минут натолкал туда молодых белых грибов. Ведь они торчали из травы повсюду!

Попросил у вожатой Вали Греловой нитки с иголкой. И нанизал три длинных низки с грибами, написав на бумажке фамилию и номер отряда.

Добрая повариха тётя Аня,  без звука,  повесила мои грибы  на гвоздики, вдоль белой огненной печи.

Младший брат мне не помогал  - он увлечённо запускал самодельные планеры с горы. Кружком «Умелые руки» руководил муж тёти Ани – дядя Петя. Он умел делать всё на свете – играл на аккордеоне, собирал детский автомобиль на каком-то бензиновом движке, рисовал, учил нас выпиливать, выжигать, делать полочки для дома, строить планеры и чинить любую технику! "Вот на таких-то вся страна и держится!" - думалось мне тогда.

Помню, к родительскому дню я насушил столько белых, что едва запихнул их в подушечку. На этой  чёрной подушке  я сам в школе вышил на пяльцах нитками мулине красивого котика. В школе, на уроках труда, нас в третьем классе учили, вместе с девчонками, шить, штопать и вышивать на пяльцах болгарским крестом.

На родительский день  отец и мама – лишились дара речи, когда увидели туго набитую сухими грибами  подушку ароматнейших грибов!

Но и мы с братиком ничего так горячо не ждали, как посылок от родителей. Через машинописное бюро проходили бумаги с раскладкой продуктов в пионерлагерь  - поэтому мама часто посылала нам хотя бы  маленькие посылочки, через водителя машины дядю Мишу.

Дважды в неделю из Москвы подъезжала к столовой пропылённая заводская машина с продуктами и инвентарём.
 
Дети тут же окружали её, щупали горячие крылья и фары, жадно вдыхали родной запах города! Смешно, но нас на природе - просто трясло от запаха бензина, машинного масла,  горячей резины колёс и раскалённого металла кабины!

Дядя Миша, отец Тольки, из отряда моего братика, скромно улыбался, и,  здороваясь за руку с вожатыми,  передавал им какие-то брякающие  стеклом   пакеты. Потом устало шёл в столовую – ведь он проехал по жаре почти сто километров – там он отчитывался за продукты и возился с накладными.

- А, ну, помогать! – крикнула нам завхоз тётя Зина с накладными в руках.

И мы, наперегонки, полезли через борт машины под брезентовый тент. И  началась разгрузка мяса, муки, круп, воблы, батонов хлеба, овощей и фруктов! Чистое бельё, стулья, лекарства, письма и посылки мы переносили в комнату сестры-хозяйки.
 
И вот наступал самый волнующий момент  -  когда тётя Зина начала выкрикивать фамилии тех, кому пришли письма и посылки!

Взяв свою посылочку, я скороговоркой поблагодарил завхоза, когда она сунула мне в руки перевязанный шпагатом лёгкий свёрток с ласковым, размашистым маминым почерком!

Сердце от радости бешено колотилось! И я побежал искать братишку где-нибудь собирающего с друзьями жуков-короедов или гоняющегося с сачком за бабочками на поляне.

        И вскоре мы уже сидели с ним на пеньке или скамейке – чтобы разделить сладости.

Пока братишка уписывал вкусненькое, я читал ласковое мамино письмо. И,  словно,  видел, как она раскладывает на кровати купленную нам  новую школьную форму: китель с золотистыми пуговицами, ремень с латунной бляхой, фуражку с металлической кокардой. А ещё мама писала, что отец залил в линзу телевизора КВН свежую  дистиллированную воду. В конце письма была приписка от нашей бабушки Веры: « Голуби вы мои, сизокрылые!»

Сегодня мы поделились гостинцами с парнем,  у которого отец шибко пил и вовсе не посылал сыну посылки.

Тут же я побежал отдать записочку, всегда улыбающемуся, дяде Мише. Там я написал родителям – что гостинцы с братиком разделили, что не болеем,  что  часто  купаемся в реке – и этим самым мы закаляемся!