Пермский этап. Моряк солёны уши

       Пермь давала Родине все: пушки, телефоны, кабель, ракетное топливо, авиационные двигатели, миномёты, лесоматериалы, бумагу, самоходки, велосипеды, жидкостные ракетные двигатели, нефтепродукты, электроэнергию, машины залпового огня, оборудование для газо и нефтедобычи, твердотопливные ракетные двигатели, электроинструмент и еще много чего по мелочи типа бриллиантов.

     Родина же не давала Перми ничего, то есть что-то может быть и давала, но этого было не видно. Фирменный магазин «Мясо» на Комсомольском был закрыт: ни мясо, ни мясопродукты давно не поступали в продажу, хотя громадный Мясокомбинат работал непрерывно. Из его ворот постоянно выезжали рефрежираторные поезда, увозя в неизвестность, в какую-то прожорливую прорву качественное пермское мясо. С молоком тоже были проблемы. Только дети регулярно получали молоко и творожок на детских кухнях.

     Но зато дорогой Никита Сергеевич показал Америке «кузькину мать».

     В гастрономах стояли ряды бутылей с соком и с минеральной водой, имелась квашенная капуста, на лотках лежала  тощая селедка. Ни сыра, ни колбасы, ни мясных консервов, ни молочных продуктов.

     Но зато в космос полетел Юрий Гагарин.
 
     Народ питался, в основном, в столовых и с базара. Цены на базарах были кусачими. Если магазаинная цена мяса составляла 2-3 рубля за килограмм, то рыночная – от 6 до 8 рублей. Такая же градация была и с молоком и молочными продуктами.

     Но зато водки было – залейся.

     Народ не роптал. Пермяки сами по себе – народ крученный-верченный, а вновь прибывающий контингент – тем более. На севере Пермской области было изобилие исправительных лагерей. Зеки, отмотавшие срок, добирались до Перми, пропивали все, что можно было пропить и оседали в заводских общежитиях. Так что таких хватов скудностью магазинных полок не обескуражишь.

      Но вдруг в магазинах закончилась водка. О! Это уже серьезно. На заводах дело до забастовок  не дошло, но началось демонстративное манкирование работой. Недоволство наростало. Пермское руководство срочно организовало из Свердловска целый железнодорожный состав с зельем.

    И все, и полный покой. И мирные дымки над утонувшей в снегах Пермью.


    Поезд Москва-Свердловск рано утром прибыл на станцию Пермь-2. Проводница предупредила выходивших пассажиров, что температура в Перми минус тридцать восемь, и все-таки Алексей  Барсуков  от неожиданности слегка задохнулся сухим, колючим воздухом.

       На улице еще было темно. Алексей быстро прошел в здание вокзала, где было не на много теплее, чем на улице. Он увидел милиционера и обратился к нему с вопросом:

     -- Скажите как мне добоаться до центра?

     -- На трамвае.

    -- А, на каком номере?

    -- Злесь один номер ходит. Так что не промахнетесь.

    Трамвайное кольцо располагалось на площади перед вокзалом, поэтому Алекксей не стал выходить наружу, а пристроился возле выходной двери, изредка выглядывая на улицу. Минут через пятнадцать из темноты выполз трамвай, весь в инее и в снегу. Публика потянулась из вокзала на посадку. Потянулся и Алексей.

      В вагоне он попросил кондукторшу предупредить его, когда трамвай достигнет центра. Он не стал садиться на пронизанные морозом деревянные сиденья, а пристроился на полщадке. Продув в заледенелом окошке круглую дырочку, Барсуков стал рассматривать проплывающие мимо городские пейзажи.

      То, что он видел, городскими пейзажами назыать, конечно, было нельзя. От остановки до остановки тянулись вдоль слабо освещенной улицы занесенные снегом чуть ли не до крыш деревенские избы. Уже проехали пять остановок, а избы все не кончались.

     «Ничего себе пригород, -- подумал Алексей, -- каков же будет город?»

     На шестой остановке кондуктороша обратилась к нему: «Вам выходить. Комсомольский проспект».

    Барсуков вышел и оказался на широкой, ярко освещенной улице. По обе стороны стояли красивые дома в сталинском стиле. Посреди улицы тянулся великолепный бульвар. Он был весь оснеженный и заинденевший. Уже рассветало. По проспекту спешил на работу трудовой люд.

    Барсукову нужно было добраться до военного училища, которое совсем недавно приступило к подготовке инженеров-ракетчиков.  Училище оказалось совсем рядом, через две улицы и занимало целый квартал. Алексей прошел внутрь через главный вход и представился дежурному по училищу.

     Так начался новый виток в его жизни. Виток совершенно неожиданный и ни  чем не оправданный. Это он думал, что виток не оправданный. Начальство же думала по другому.

      В ракетных войска ощутилась острая нехватка инженеров. А на флоте их было много. Тут-то и решили умные головушки перевести часть флотских инженеров в ракетные войска.  Барсукова перевели преподавателем в Перское высшее командно-инженерное училище. Вот он и считал этот шаг не оправданным, так как никаких преподавательских навыков у него не было.

      Проделав в училище все необходимые формальные процедуры и получив место в офицерском общежитии, Барсуков решил прогуляться по городу и перекусить.  Долго  гулять не было никакой возможности. Мороз неприятно ощущался всей спиной, мерзли руки и ноги. Уши и нос приходилось постоянно растирать.
 
     «Да, -- подумал Алексей, -- это не Севастополь!»

     Фланируя по Комсомольскму проспекту он ради обогрева зашел в  попавшийся ему на пути гастроном. Зашел и поразился скудности его прилавков.

     -- Это только в вашем магазине такой бедный ассортимент? – спросил он одну из продавщиц.

     Продавщица, с интересом разгдядывая редкого в Перми флотского офицера, спокойно ответила:,

    -- У нас везде так.

    -- Как же вы живете?

    -- Вот так и живем.

     «Ничего себе! Чем же я семью буду кормить?», -- подумал Алексей.

    Выйдя из магазина, он увидел через дорогу неоновый призыв «Кафе Космос». Несмотря на раннее время, народу в кафе было много. Из-за холода в помещении люди пальто и куртки не снимали. Барсуков приткнулся к одному из столиков.

    Из горячих блюд с утра предлагались пирожки и сосиски. Это его вполне устраивало. Дополнительно к ним он заказал бутерброды с лососем, кофе и коньяк.

     Тревожно ощупав уши, которые все-таки подмерзли, он поднял рюмку с коньяком и сам себя поздравил:

     «С прибытием вас, Алексей Георгиевич в благословенный Пермский край!».

    Барсуков ерничал, полагая, что Пермь -- это эпизод, что он вскоре покинет это чудный город, но оказалось: Пермь -- это надолго. 
      
    Прошли десятилетия. Пермь сильно изменилась. Исчезли деревянные халупы. На их месте вознеслись многоэтажные здания. Были построены развлекательные центры, театры и даже органный зал. Возникли новые площади, улицы. Город украсили красивые памятники, забавные скульптуры. 

     Всё здорово изменилось, но традиционно в кастрюлях пермских хозяек редко появляется мясо. И не потому, что его нет в магазинах, а потому, что оно даже зажиточному пермскому мужику стало теперь не по карману, хотя на водку денег традиционно хватает.