Король Франциск I. Очерк

Король Франции Франциск I.
Никто не стал бы отрицать, что Франциск I был баловнем Фортуны. Во-первых, только благодаря ей он взошел на королевский трон Франции (принадлежа к боковой ветви королевского дома, он никогда не стал бы королем, родись у Анны Бретонской и Людовика XII сын). Во-вторых, обладая красивой внешностью – высокий, стройный, широкоплечий, не зная себе равных в борьбе за женские сердца, он, к тому же от природы был наделен весьма похвальными чертами характера: безудержная храбрость, сила, выносливость, ловкость, легкий нрав, любовь к шуткам и веселью, и умение запросто, без всякого высокомерия обращаться как со своими солдатами, так и с подданными. И в-третьих, Франциск стал королем когда ему исполнилось двадцать лет. И Франциск I, убедившись, что Фортуна находится… ну если не в услужении у него, то по -крайней мере симпатизирует, как всякий уверенный в себе красивый мужчина решил, что он управляет и этой дамой. Но древняя богиня бывает очень коварна. Лишь дважды она отвернулась от него за все время его долгого царствования, но зато как. Фортуна не просто перешла к другому именно в тот момент, когда была более всего необходима королю, она влепила ему такую увесистую пощечину, после которой он едва поднялся с колен.
Первый раз это случилось в феврале 1525 года.
В июле 1524 года королева Клод, родившая Франциску семерых детей, умерла в возрасте двадцати четырех лет. Ее тело забальзамировали, но похороны пройти не успели – Франциск так торопился на войну с Императором Карлом V, что решил отложить погребение.
Он с тридцатитысячной армией перешел через Альпы, штурмом взял Милан и осадил Павию. В начале 1525 года произошла злополучная битва под Павией. Король Франции сражался как лев, у него было ранены лицо и руки, его верный конь истекал кровью, а он яростно продолжал рубить мечом врагов направо и налево. Но вскоре конь упал, его окружили противники и принудили сдаться. Этот день, когда удача покинула его, он запомнит на всю жизнь - 24 февраля 1525 года.
А дальше был плен в Испании. В конце августа того же 1525 года Франциск умирал в плену - его мучила лихорадка и тоска по Родине. Все требования, которые выдвигал император Карл V, король считал неприемлемыми. Предлагалось отдать герцогство Бургунское и более того, создать на территории Прованса и Дофине независимое государство. Франциск на это предложение воскликнул: «Уж лучше для короля умереть так!».
Спасением для него стал приезд сестры Маргариты. Она приказала поставить в комнате пленного короля алтарь, государь причастился, и после этого пошел на поправку.
Он подписал тот грабительский мир, но сразу знал – исполнять его не будет.
17 марта 1526 года, проведя больше года в плену, король подъезжал к границе своей Родины. Предвкушая встречу с любимыми и близкими, он наверняка испытывал бы счастье, если бы не одно обстоятельство, которое отравляло все – в то время как сам он был уже на свободе, его собственным сыновьям плен только предстоял. В соответствии с договором двое старших сыновей Франциска должны были находиться в качестве заложников у Карла V до тех пор, пока их отец не выполнит все требования и не заплатит огромный выкуп.
На середине реки Бидассоа, произошла встреча  короля с детьми. Прошло больше года после того, как он видел их последний раз. Старшему Франциску уже исполнилось восемь лет, а Генриху было семь. Они обнялись, посмотрели друг другу в глаза и… попрощались. Это все, что мог для них сделать отец. Дети отправились в Испанию вместе с чужим окружением, а король поехал во Францию, домой.
Поскольку Франциск не исполнял статьи соглашения,  условия  содержания принцев постепенно ужесточались. Мальчикам пришлось пережить и одиночество, и жестокое обращение, а в конце своего заключения они томились в отдаленной Испанской тюрьме, не имея даже французской прислуги. Франциску и Генриху придется провести в плену три года, и лишь первого июля 1530 года они смогут вернуться домой.
А король, спустя два года после смерти своей жены, наконец, смог воздать ей посмертные почести. Похороны состоялись 7 ноября 1526 года в Сен – Дени. Но хоронить Франциску пришлось не только Клотильду Французскую, но и маленькую дочь Луизу, умершую во время его отсутствия. Некоторую странность погребальной церемонии придавало то обстоятельство, что король уже был уже женат  - находясь в заточении в Испании, он дал слово Карлу V взять в жены его родную сестру Элеонору Австрийскую.
Тот, первый удар Фортуны Франциск запомнил на всю жизнь – 24 февраля 1525 года. Но дату второго удара он, как не старался, определить не мог. На этот раз предательство коварной Богини не было резким и внезапным. Она долго строила свои козни, а он, король Франции, не замечал ничего и даже не догадывался до тех пор, пока в один миг перед ним неожиданно не разверзлась огромная пропасть, в которую он заглянул и… ужаснулся,  вот только поделать уже ничего не мог.
В 1546 году Франциску I исполнилось 52 года. Это был высокий, крепкий, величественный мужчина, который получал удовольствия от вкусной еды, хорошего вина, красивой, украшенной драгоценностями одежды. Он все еще продолжал любить женщин, правда, уже не столь многих, как раньше, и поддерживал себя в хорошей физической форме. Иногда его донимали обострения абсцесса, вызванные сифилисом, но к счастью, проведя некоторое время в постели, он выздоравливал. Франциск обожал охоту и строительство замков, был прекрасно образован и начитан, и с годами военные действия, которые он в молодости вел с таким азартом, предпочитал заменять династическими браками - тот же результаты и никакой крови.
Летом 1546 года Франциск I узнал о предательстве собственного сына Генриха.
Его шут случайно попал на одно очень интересное сборище, состоявшееся в покоях Лувра, на котором Генрих решил, что настал его черед царствовать и начал делить между своими приятелями важные посты королевства. Молодые люди так увлеклись и не сразу заметили исчезновение шута, который в это время уже обо всем докладывал своему господину.
Когда король ворвался в комнату сына, самого дофина и его друзей там не оказалось - пятью минутами ранее благородные господа, наконец, увидев исчезновение шута, и, благоразумно опасаясь королевского гнева, бросились врассыпную.
Франциск вышиб дверь, ворвался в пустую комнату, разгромил там всю мебель,… вот только облегчения никак не наступало. Как раненый зверь метался он по коридорам и комнатам, изредка вымещая свою злость на зазевавшихся слугах, и с силой пиная ногами большие сундуки. А видения прошлого, одно за другим, представали перед ним во всей своей ужасающей правде.
1536 год. Его старший сын Франциск играет в лапту. Он разгорячен и просит холодной воды. Воду подносит итальянец, прибывший во Францию в свите Екатерины Медичи. Вскоре после этого дофину становится плохо, потом у него начался сильный жар, и спустя несколько дней, 10 августа его любимый мальчик, такой молодой, веселый и красивый, наследник престола, так похожий на своего отца, умер.
Расследование? Да, конечно, первый, кто попал под подозрение, был тот самый итальянец, подносивший воду. Тем более, что раньше он служил императору Карлу. Под пытками он сознался во всем - это он добавил мышьяк. Правда, вскрытие показало отсутствие яда и признаки болезни легких. Итальянца четвертовали, но тот же Карл V, которому передали вырванные у итальянца признания,  с возмущением отверг эти обвинения. Император считал, что отравили наследника второй сын короля Генрих и его жена Екатерина. Но Франциск никогда не верил этим наговорам…
Потом перед Франциском I вставало красивое лицо вдовы сенешаля Нормандии Дианы де Пуатье. При дворе Франции было очень трудно найти человека, столь же опытного в интригах, как эта женщина, ведь Диана начинала свою службу еще фрейлиной при его матери - Луизе Савойской. Красавица, не имеющая возраста, с белоснежной юной кожей, всегда одетая в черное (якобы траур по мужу, но вряд ли бы она стала о нем так долго скорбеть),  с роскошными темными волосами, которой не возможно было дать больше 25 лет. Его собственная фаворитка Анна д’Этамп вовсю использовала далеко не юный возраст Дианы и никогда не называла ее иначе чем «старуха». Но Пуатье не обращала на эти слова никакого внимания и рассказывала сказку о том, что будучи юной девочкой, в благодарность за спасение от смерти, она получила от одного старика эликсир вечной молодости. 
Короля менее всего заботила вечная молодость Дианы, но в какой-то момент он ясно увидел, что эта нестареющая красотка стала не просто любовницей, а лучшим советчиком и другом его сына Генриха. Конечно, можно было бы списать на увлечение принца его открытое поклонение и восхищение де Пуатье, но самое немыслимое для Франциска I  заключалось в том, что дофин… ей служил. Не своему королю и отцу, не Франции, а этой вдовушке, которая была старше его на 19 лет. Именно в исполнении всех ее капризов и пожеланий наследник престола видел цель своей жизни. Сначала его эмблемой был серп восходящей луны с девизом: «Cum plena est, emula solis» («Став полной, она ровняется с солнцем»), второй девиз: «Donec totum impleat orbem» («Донеже не станет полным кругом»). И повсюду он приказывал изображать свою монограмму, а именно три заглавных переплетающихся буквы D,C и H.
Следующее воспоминание -  18 сентября 1544 года. В этот день после очередной Итальянской войны с императором Карлом V был подписан мирный договор. В соответствии с соглашением в течение четырех месяцев император должен был назвать имя принцессы Австрийского дома, на которой женится младший сын Франциска Карл. В любом случае Карлу должны были отойти герцогство Орлеанское (всегда принадлежавшее второму сыну короля), Ангулем, Бурбон и Шательро. А также приданное будущей невесты -  или Нидерланды или герцогство Миланское. Это был триумф младшего сына Франциска и Анны д’Этамп, а влияние Дианы де Пуатье сильно уменьшалось.
Через некоторое время после подписания мирного договора король  прогнал Диану от двора, а чуть позже Генрих вернулся из армии и, оскорбленный, потребовал  вернуть любовницу и снять с нее опалу. Но Франциска I не так легко было переубедить - он отказал сыну. Генрих тогда укатил к Диане в Анэ, а король подумал: «немного перебесится, на этом все и кончится». Но не тут- то было.
Гораздо позже король узнал то, что Генрих подавал протест. Якобы в мирном договоре ему навязали отречение от герцогства Миланского, графства Артуа, Асти и Фландрии в пользу младшего брата герцога Орлеанского. Дофину удалось как-то скрыть от отца этот свой шаг, и Франциск, ничего не знавший об этом поступке своего сына, вернул де Пуатье ко двору. Вроде бы все закончилось хорошо,… или ему так хотелось в это верить…
Прошло менее года, когда разразилась трагедия. Карл, любимый младший сын, который  избежал Испанского плена и очень напоминал его самого в молодости - веселый, беззаботный, любящий шутки и дурачества, вместе с компанией приятелей по глупости забрался в дом, где незадолго до этого погибла от эпидемии целая семья. Вскоре после этого ему стало плохо. Он умер 9 сентября 1545 года.
Франциску до сих пор было больно об этом вспоминать – смерть любимого сына! Но он видел, как Генрих переживал тогда. Не меньше чем он, отец, дофин оплакивал своего младшего брата...
В бешенстве король впечатывает шаги, меряя коридоры Лувра. Он проходит широкими белоснежными лестницами и попадает в огромные светлые залы, затем сворачивает в узкие коридоры и оказывается в крохотных каморках, минует лабиринты и устремляется дальше, дальше... Он бежит. Гонит его одна мыль, которая острым гвоздем вонзается прямо в сердце, принося нестерпимую боль: «Неужели Генрих отравил Карла?».
Франциск не может в это поверить, отталкивает ее от себя:
«Нет, Генрих не мог. Я наверняка знаю, что он очень любил брата и всегда помогал ему… Но вот Диана, или кто-то из ее партии?... Выходит, что как только перед Дианой и Генрихом вставала опасность лишиться власти, все препятствия через какое-то время устранялись. Сначала так было с моим старшим сыном Франциском, а потом и с младшим Карлом...?»
И не в силах более сдерживаться, все свои страхи, черные сомнения, раздирающие видения прошлого король вкладывает в удар огромной силы кулаками по стене – выбросить наружу всю грязь предательства, выкинуть, избавится  от него… И громкий крик, невольно, вырывается из его горла:
– Нет! Не может этого быть!
А эхо равнодушно разносит по коридорам Лувра:
«Может, может, может, может…»
Опершись о стену большими, сильными, окровавленными руками, Франциск I слушает как с треском и грохотом падают за стеной шпалеры, картины, статуэтки, вазы...
Слуги окружили его, но король их не видит. Лишь спустя несколько минут тихий спокойный голос заставил его обернуться:
 -Ваше Величество, Вам что-то угодно? - спросил его шут.
Несколько секунд взирал на него Франциск I с удивлением, приходя в себя, а потом ответил:
-Вина… Много вина.
Король ушел в свои покои, подождал, пока принесут вино, дымящееся мясо, закуски и фрукты, отдал приказ слуге, чтобы его сегодня больше никто не беспокоил, и, оставшись один, сделал большой глоток доброго вина из Арбуа и… заплакал.
Последний раз он плакал, когда умер его сын Карл.
Ночью ему приснился сон. Большой кабан, раненый в грудь, делает четыре шага по двору замка Амбуаз, оборачивается, смотрит на него долгим взглядом, и падает замертво рядом с белоснежными мраморными ступенями.
Наутро Франциск вспомнил тот случай, произошедший около тридцати пяти лет назад. Разъяренный кабан четырехлеток, который был пойман по его приказу охотниками и оставлен в клетке в замке, сумел клыками прорвать заграждения, и бросился прямо на него. Молодые дворяне устремились на помощь своему королю, но он осадил их, не разрешив даже приблизиться. Один на один он встретил кабана и стремительно, с огромной силой вонзил ему меч в грудь, да так, что после этого единственного удара зверь был уже не опасен. Кабан спустился по другой лестнице, сделал несколько шагов по двору замка и умер.
Сон и явь.
Тогда, много лет назад, Франциск смотрел в глаза нападавшего на него зверя и был уверен, что чувствует его ненависть и страх. А в своем сегодняшнем сне он явно читал в этих маленьких, налитых кровью глазках… – ему не хотелось в это верить, и все же он видел наверняка - … достоинство.
Король постарался забыть сон, внушил себе, что его вчерашние мысли лишь глупые домыслы, не имеющие под собой никакого основания, а виной всему злой рок, не понятно за что  карающий его самого и его сыновей,… и все бы ничего, но спустя три месяца тот же сон не приснился ему вновь.
На следующий день, когда он раздумывал над этим повторившимся сновидением, одна глупая догадка, вдруг, посетила его. Будто он, Франциск I, первое лицо государства, поменялся местами с … кабаном. Не дикое животное, а он сам оказался загнанным в угол. Не у матерого кабана, а у него, короля Франции, не хватает духа прямо, с достоинством посмотреть в глаза собственному сыну.
Франциск отбросил от себя эту мысль, так же, как отбросил и непонятное сновидение, и свои подозрения, потому как, в любом случае, поделать уже ничего не мог. Он не мог начать расследование против единственного сына и тем самым подорвать незыблемость высшей власти. У него не хватило бы смелости вырвать трон из-под наследника престола и лишить своих потомков королевского титула (у  Генриха уже есть сын, и Екатерина сейчас ждала появления на свет второго ребенка). И ни за чтобы на свете он не согласился бы вынести на всеобщее обсуждение смерть собственных детей, позволив низшим смеяться над ним, королем Франции. Ему оставалось одно – простить…
Доподлинно известно, что в конце своего царствования Франциск настороженно относился к наследнику и даже побаивался его. Он скончался 31 марта 1547 года, а перед своей смертью попросил у Генриха выполнить всего три вещи: быть справедливым к народу, не поддаваться влиянию женщин, и достойно обходится с герцогиней д` Этамп.
Странно, но король Франции Генрих II не исполнил ни одного пункта из завещания своего отца.


Рецензии
Все хорошо, прекрасная маркиза.
А для Леонардо да Винчи пару строк не нашлось?

Михаил Гольдентул   04.07.2015 20:41     Заявить о нарушении
Нашлось в следующей книге, как это не банально. Спасибо

Анна Соле   07.07.2015 21:44   Заявить о нарушении
На это произведение написано 9 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.