Маскарад

Жил-был мастер который делал маски. Маски для людей. Он мог сделать маску любой сложности. Любого выражения лица. И были они как живые.
 Людям нравились его маски. Потому, что они были удобные, красивые и ноские. И люди носили их не только на маскараде, а даже до. Или после. Некоторые вообще не снимали.
Люди побогаче имели по нескольку масок. Потому, как и деньги позволяли, и мода вынуждала. Не престижно было в одной маске постоянно ходить. Вот и приходилось менять их.
 А приходить в общество со своим, хоть бы и умытым лицом, стали называть нерусским малопонятным словом «моветон». Некоторые люди путались и думали, что это тоже самое, что и магнетон, мутон, а то даже и что это ацетон и бадминтон. И путались со смыслом и стеснялись. Поэтому и дома не снимали.
Люди победнее носили всего одну-две маски. Потому как победнее, да и не нужно много масок:
Для дома для семьи и на работу. 
Со временем маски изнашивались и приедались и их приходилось менять или подновлять. И тогда снова шли к мастеру. Но он никогда не чинил старые маски, а всегда предлагал новые. И другие.
Людям же нравились старые. Они привыкали и сроднялись с ними. Многие пытались подновить или починить их сами. Со стороны эти починенные маски смотрелись ужасно или комично, но люди не замечали этого, ведь это было свое. Родное. И не торопились отказываться.
Некоторые люди выходили в люди и занимались собирательством. Собирательством масок.
Они отслеживали понравившиеся маски и если человек выбрасывал свою, или терял, или забывал, то они подбирали чужую маску и радостно носили ее. Но из-за того, что все маски мастер делал индивидуально смотрелись люди в чужих масках немного по-другому.  И даже совсем не так.
Многие люди завидовали мастеру: как же – ведь может сам себе сделать маску любую, какую захочет и совершенно бесплатно.
Многие люди спорили с теми, кто завидует: ведь по традиции, сапожник всегда без сапог.
А мастер ничего не говорил им и только молча лучезарно улыбался, и принимал многочисленные заказы.
Но ночью, когда он спал, отвернувшись к стене, в лунном свете можно было заметить одну лежащую на столе маску. Одну и ту же. Всегда.