День Пионера - в пионерлагере

        Один раз летом всегда устраивался детский праздник: "День пионера"! Как мы любили в этот сказочный день хоть разочек поиздеваться над вожатыми, и обслуживающим персоналом!

        В этот день пионеры одевались как взрослые - кто во что горазд. И только вожатые и  одевали пионерскую форму и красные галстуки.

Мы, втихаря, собирались вместе и выбирали меж собой - кто будет вожатым, физруком, старшим пионервожатым и даже директором.

        Наверное потому, что я работал на школьной радиостанции - меня избрали начальником радиорубки. Это было упоительное время. В радиорубке стоял огромный послевоенный радиоприёмник зелёного цвета - через него же и заводили пластинки на вечерних танцах.

Мои товарищи с огромным наслаждением заставляли бывших своих тиранов  делать утреннюю гимнастику, подметать территорию, убирать мусор, разучивать отрядные песни, ходить строем на пионерскую линейку, в столовую, бегать к реке искупнуться и спать в мёртвый час!

Никогда не думал, что мы такие жестокие и злопамятные - в своём страстном желании восстановить справедливость!!! Пыль стояла столбом - когда вожатые, наломав веников, мели танцплощадку. А мы, новоиспечённые " вожатые и завхозы",   - приказывали неумехам не халтурить, но работать на совесть!

В этот удивительный "День пионера" мы только и делали, что командовали великовозрастными "пионерами". То заставляя их ловить корзинами рыбу, чтобы нажарить её на вечернем костре, то чистить картошку на кухне, а то и просто ходить по лагерю строем! Это было уморительное зрелище! Пионервожатые послушно маршировали, но исподтишка показывали нам кулаки - чтоб мы особенно-то не зарывались!

Сводя изумрудный глазок приёмника в белую линию, я бесконечно слушал стильную заграничную музыку, пропуская грохот глушилок. Чувствительность мощного приёмника была просто уникальна! Колёсико настройки стоило лишь слегка повернуть, как одна за одной врывались голоса и стильные мелодии со всего света!..В комнату радиовещания постоянно наведывались  ребята и заказывали свои любимые танцевальные пластинки - и чтоб погромче, аж на весь лагерь!

"Пионер" дядя Петя Муштаков неожиданно потерял ключи от кружка "Умелые руки", хотя на другой день ключи всё же нашлись.

Нескольких женщин вожатых мы пожалели и отпустили к врачу Зайцевой выпить валерьянки и успокоиться.

Зато в столовой наши "пионеры" - ели, как хорошие работники, и без конца просили добавки!

И танцы вечером мы устроили себе допоздна. Мы приглашали танцевать нравившихся нам вожатых - и те безропотно давали себя обнимать в танце. Мы млели от такой дерзости - хотя вожатые, поглядывая на часы, мужественно терпели, ожидая пионерского костра у реки. Сразу после прощального костра мы опять становились пионерами. А вожатые и персонал вздыхал, наконец, - и с облегчением и вступал в свои права!!!


Уже на следующий день наступал грустный  отъезд домой второй смены.
Все ходили по лагерю словно потерянные. Везде, после вчерашней идеальной уборки территории, валялись рваные сандалии, носки, разноцветные ленты девчонок, осиротело белели незаправленные кровати, а из открытых тумбочек виднелся зубной порошок, тетрадные листки, карандаши и разноцветные конфетные фантики...

С тяжёлым чувством расставания, все мы оставшиеся, шли провожать уезжающих наших друзей. А те,  весёлые, в белых блузках и рубашках, с красными галстуками на шее, с букетами полевых цветов, махали на прощание остающимся...

Девчонки плакали и утирали красные глаза, а мальчишки глупо улыбались и пытались их рассмешить.

Наконец, все бросались вдогонку за автобусами и девчонки кричали: "Пишите нам! Мы будем ждать!" И, вскоре, в автобусах уже не смеялись, там тоже горько плакали подружки!...

Наконец, последняя пыль растаяла за поворотом дороги. Оставшиеся, подхватив вожатых и педагогов под руки, шли на отрядное место. Вожатые мужчины курили и беззлобно подсмеивались над рёвами. А те, остро чувствуя участие к себе, вяло угрожали:

- Вот возьмём и тоже сбежим из лагеря! Тогда будете отвечать!

- Все бегите! - разрешали педагоги, смеясь.

- И убежим! - повторяли девчонки, уже не особенно веря своим словам...

Через день-два горе забывалось. На пионерской линейке,  оставшиеся, вставали теснее. И мой братик, уже не просил за него заступиться - он теперь из четвёртого отряда сразу же перескочил во второй! А в поднятии флага на утренней линейке теперь могли участвовать даже самые маленькие октябрята.

Начались чудеса - теперь на вечерних танцах, даже мелюзга из четвёртого отряда пыталась танцевать с нами допоздна!