Небесная синь

     Вот уже год, как не пьет. Не потому что отвык, нет. Просто не хочет.  Сам так решил,  когда впервые увидел небо. Да, вдруг увидел это обыкновенное небо, которое другие видят каждый день. Прикрытый старой газетой лежал в пыли на обочине дороги,  а когда открыл глаза - онемел. Над ним простиралась  безбрежная синева с вкрапленными белыми мотыльками.  Синь, которую раньше не видел. А, может, видел, но  не замечал? Как же мог заметить, если каждый день с большим трудом приподнимал голову. И это длилось много лет. Сколько помнит себя, в доме всегда находилось что выпить. Чаще всего бимбер, который отец готовил для продажи, а он разливал по бутылкам. Грех было  не попробовать то, что изготовляли для других. Только дегустация, как говаривал отец, осушая одним махом рюмку.
   
    Так и началось его питье.  Когда умер отец, о чем тут говорить,  напился до смерти,  и принял эстафету в свои руки. Вот это была жизнь!  Работа легкая, расходы небольшие, а прибыль - на удивление.  Людишки вваливались через двери и окна, особенно утром, потому что водку в магазинах продавали от тринадцати и по карточкам.
   
     Он, как бы и неудачник, но в деревне был уважаем. Даже из города к нему приезжали, хлопали по плечам,  причмокивали в восторге и оставляли хорошие чаевые. Бизнес процветал. Мать гордилась,  словно в доме жил по меньшей мере нобелиант.
 
   И вдруг все оборвалось. Нормально так, пшик - и нет бизнеса. Ликвидировали карточки, затем тринадцатый час, в магазинах -  полные полки алкоголя, а у него в подвале - бутыли бимбера. Что оставалось делать? Не выливать же такое добро. Начал применять для собственных нужд, а нужда была, ох, как была!  Временами появлялся кое-кто с просьбой, спасал его, но это уже не был бизнес. Проходил месяц за месяцем,  может, и годы пролетали, а он все пил. Уже и самогонки не стало, и готовить ее не было из чего и за что, но всегда находились добрые люди,  предлагали  рюмочку или пиво в знак прежней благодарности.

   Когда умерла мать, в нем что-то треснуло. Это было какое-то дикое состояние. Где-то внутри громко услышал: трах! Впервые за много лет увидел свою жизнь в настоящем свете. Остался один. Одинешенек, как тот, лежащий в опилках, средний палец,  который ему оторвала  щитовая пила, когда еще ребенком помогал отцу.  До сих пор не может примириться с потерей этого пальца. Когда-то встречался с девушкой, красивой как мечта, жениться хотел, но она отказала.

  - За калеку не выйду, - заявила, с презрением бросая букет и золотое колечко, хотя раньше шалила с ним на сене. И что же теперь ему оставалось? Только лишь напиться до полусмерти. И пил. Пил, трезвел, снова пил, вплоть до того дня, когда, не помня себя, очутился в придорожной канаве. До сих пор не знает, как это случилось: зрение ли улучшилось, в голове ли что-то перемкнуло, но вдруг увидел синеву неба и свою пропащую жизнь. Будто просматривал фильм на медленных оборотах. Как будто кто-то специально ему сериал показал.
- Может, мать или отец из загробных миров подают какие-то  знаки, - подумал,  поднимаясь.  Встал, отряхнулся от пыли и травы,  пошел вперед.
   
   Сегодня  празднует важную годовщину. Год трезвенности.  Знает:  стал  уже другим человеком. Потерял друзей-собутыльников,  но обрел себя.
 Перевод с польского  http://azalia60.blog.onet.pl/category/opowiadania/