Средняя Арбайта. Ч. 2. Гл. 7. Иван Чичинов

 
         Вот и у Тани и Гаврила появился в семье первенец, получил имя Иван в честь деда. Однако в их доме стали часто появляться какие–то люди. Новая родня узнала, что Таня не может никого оставить без внимания. Почти каждый день кто-то, называя себя родней, приезжал из разных мест то за полведерком муки, то за спичками или солью. Каждый при этом хотел ночевать, ведь гостю положено главное угощение.
         А однажды забрела к ним монашка – инородка. Покрытая сверху одежды черными тряпками, она помаленьку – потихоньку, причитая молитвами, тихо поселилась в доме Тани и Гаврилы. Вроде, как тут и жила. Как выгонишь из тепла небогатого путника или, может быть, взаправдашнюю родню? Пусть простит бог нас, грешных…

         А совсем недавно в новый свой дом заселился и Серафим. За несколько последних лет он не только построил дом, но и первым из жителей Средней Арбайты навесил на окна снаружи ставни. Заприметил такие в Тоураке, на нескольких домах. Конечно, строили его дом многие, но везде говорили: «Это – дом Серафима», или: « Дом энтот построил Семён», хотя бывали случаи, что этот Семен ни одного бревна на сруб и не положил, а строили его мужики всей деревней. Но кто хозяин – того имя носит дом.

         Хозяйство Тани и Гаврилы пополнялось, слава богу, хорошо. Они решили взять себе помощников – трех работников. Игнат, Максим и Алёха – старшие из детей в своих больших, но бедных семьях питались вместе с хозяевами, а заработанное пособие получать согласились раз в неделю. Первый расчет с работниками произвели мясом и другими продуктами питания и деньгами. Кормильцы больших семей повеселели и помчались по домам отдать заработанное.

         Став хозяйкой в новом доме, Таня с присущей ей добротой и старательностью, серьезно освоила свои обязанности на кухне, однако не все дела, особенно тяжелую работу, умела так же хорошо делать.
         Однажды, вместе с косарями, в первый раз в жизни взяла Таня в руки косу. Свекровь, Степанида Семеновна, растолковала ей, что и как делать. Даже вместе помахали литовкой вхолостую. В косой шеренге косарей Таня шла последней, а потом и вовсе отделилась, стараясь побыстрее выкосить отведенную ей для учебы полоску травы. Вот уже полдня помахали, пора перекур делать. Степанида Семеновна предложила Тане сварить чай и разогреть суп с мясом. Таня накормила обедом ватагу и решила снова пройтись последним прокосом в косой шеренге.    
          Прошла гораздо смелее, оглянулась, чтоб порадоваться за себя, но… Наверное, третья часть травы стояла, будто и не её косили только сейчас так усердно. Лицо Тани вспыхнуло. Она быстро нагнулась и руками начала рвать нескошенную траву. Степаниде Семеновне осталось только прозвенеть понимающе тонким колокольчиком смеха.

          …Вспомнил, видать, Бийский уездный земельный отдел и про земли Илушихинские и про ходоков из села.

          Пришел черед размежевать земли долины Песчаной, подвести итог или, наоборот, начать опись всех площадей, строений, всего скота и всего населения. К тому времени – весне 1912 года население двух сел выросло порядочно. В Илушихе проживало более семисот душ, в Средней Арбайте – около трехсот и в Курзуне приближалось к сотне.

          Землеустроительная комиссия, оказывается, была создана давно, еще в 1899 году, но до этих мест добралась во-он когда! Хотя, раньше-то и нечего было тут смотреть. Десятки домов, изб, построек для скота – все это нужно было замерить, составить планы, произвести геодезические работы, в общем – навести порядок в земельных делах.
          Проверили землеустроители итоги строительные – ни в какую не сходятся с их планами. Оказалось, что накуролесили жители Средней Арбайты и Илушихи – хоть плачь, хоть – смейся. Если же действовать сейчас по планам землемеров, то надо сносить или инородческие постройки, либо – русских переселенцев. Целую улицу! Или у тех, или у других… Где же вы были раньше, господа землемеры?
Сколько матерков выслушали они в эти дни от крестьян! Деревни начали гудеть.

         Что делать? Куда ни кинь – всё не так. Поначалу комиссия стояла на своем. Мол, сносите ребяты, свои улицы, нас тоже не поймут, не имеем права потакать вам. Мужики – чуть не за вилы. Инородцы – так те совсем сдурели, сидят днями, ничего не делают, только трубки курят, обиженные на весь белый свет. Немногие, не выдержав противостояния, уходили в незанятые лога, в горы…

          А приезжего народу, русских переселенцев становилось все больше. Все спешили занять еще свободные земли, благо, просторы большие, есть что пахать. Теперь не просто так стало, что захотел – захватил себе землю. Нет. Начиналось все с прошений. Мол, я, такой-то, прибыл оттуда-то, нуждаюсь в земле… А далее – решался его вопрос. На полученной бумаге он расписывался или сам, или кого-то грамотного просил сделать это за него, за нового хозяина земли.

         Чуть ли не каждый день собирали народ на сходы. А что толку? Начнут обсуждать одно, а закончат руганью из-за земли.

- Да вы что? – орали мужики, - смеетесь? Сколь лет живем вот так, в этих домах! Сами строили! Ну, снесем постройки, а самим куды? К вам в Бийск приедем? В ваши дома? …

Ну и так далее. Однажды, пропустив по стакану – другому бражки, решили мужики, что, мол, давайте тайно чё-нибудь им дадим, комиссии энтой, может, задобрим… Стали искать деньги, чтоб поровну с каждого. Наскребли аж сто рублей! Через три дня созвался сход. Порешили, что, мол ввиду того, что ранее не было объявлено о межевании, и ввиду трудностей и нехватки времени для перестроения домов и хозяйственного имущества, согласиться оставить все постройки в таком виде, каковыми они предстали для учета комиссии… Всякие ущемления прав инородцев на землю не допустимы ни в каких поселениях…
         Так и записали в отчете по сходу. Каждый присутствующий на сходе поставил подпись сам или доверил грамотному… У людей уже и радоваться не было сил… Разбрелись мужики по своим окраинкам, подымили в бороды самосадом у своих изб, чтобы через часок-другой собраться всей улицей, прихватив самогону или браги и идти к инородцам. Все же, как-никак, а надо отметить общую победу, замириться друг с другом, наконец.

          В этом же году провели полную перепись всего имущества сел и самого населения. В похозяйственной книге учета мало оказалось бедных, малоимущих. Оказалось - живут работяги трудно, однако, не так уж и бедно. Такова крестьянская жизнь… 


******
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2015/02/02/606