А так больно?

Рассказ.

- А так больно?
Женщина отупела от боли. В какой–то момент в отчаянии схватила руку хирурга и отбросила её в сторону. Четвертый раз подряд хирург нажимал на больное место и, резко отбросив руку, каждый раз задавал один и тот же вопрос.
— Да она же неадекватная, —  с обидой в голосе обратился он к своему коллеге, стоящему рядом и наблюдавшему за действием «светилы». А «светиой» был Виктор, которого в институте так называли однокурсники и продолжали называть за спиной, уже работая с ним в клинической больнице после распределения.
Сергей Николаевич побледнел от сказанного хирургом, и, давно наблюдавший за действием эскулапов, хотел сказать: «А вам не больно будет, если по голове ударить скалкой, а потом ещё раз ударить по тому же месту и опять спросить: «А так больно?». Третий раз, думаю, и бить не надо, так как и двух достаточно».
Виктор Шмутко, лучший студент факультета, отличник по всем дисциплинам сейчас был в замешательстве и, мельком взглянув на рядом стоящего Сергея Николаевича, мужа пожилой женщины, лежащей на больничной койке в приёмном покое клинической больницы, поразился бледности мужчины.
— Вы, простите, кто будете этой женщине?
Сергей Николаевич от возмущения не мог выговорить ни слова. 
— Это муж старушки, — прошептала на ухо Виктору медсестра.
Сергей Николаевич, давно наблюдавший за действием хирурга, наконец, не выдержал и разразился длиной тирадой:
—  Чёрт подери вас всех… Вы уже четырнадцатый человек за последние полчаса, кто тычет ей в живот «пятернёй» и задаёт один и тот же идиотский вопрос: «А так больно?». У вас в больнице ещё армия медсестёр, которые не нажимали женщине на живот и не спрашивали «а так больно?», и не забудьте пригласить дворника дядю Федю, пусть и он надавит на живот.
Виктор стушевался, мозг его лихорадочно работал, но ничего конкретного предложить не мог. Сейчас он вспоминал, как преподаватель на лекции объяснял наличие камня в мочевом пузыре и как можно диагностировать присутствие камня: «Нужно нажать прямыми пальцами на живот, резко откинуть руку и спросить у больного «а так больно?» и, только убедившись, что больно, можно ставить диагноз — «камень в мочевом пузыре». Зациклившись на этой точке зрения, Виктор с какой–то долей неуверенности произнёс:
— Подозрение не камень…
— Где? — шёпотом спросил Игорь, друг и коллега Виктора.
Виктор рассредоточенным взглядом посмотрел на товарища и неуверенно произнёс:
— В мочевом пузыре…
Как бы тихо ни шла беседа между врачами, Сергей Николаевич чутким ухом уловил суть разговора. «Какой, к чёрту, мочевой пузырь?.. Какой камень?.. Боль в правой нижней части таза у женщины… Что там может быть?.. Вы, хоть, анатомию–то человека изучали?» — хотелось кричать Сергею Николаевичу. Он, в своё время изучил анатомию и физиологию человека, науку, необходимую в профессии художника, и теперь, глядя на хирургов, удивлялся их дилетантизму.
Боль в паху справа беспокоила Екатерину Андреевну вот уже на протяжении последних двух лет. Женщина, по природе сильная, никогда не жаловалась мужу на свои болячки, которых, правда, не так уж и много было. Но Сергей Николаевич за последнее время стал замечать, как жена частенько прикладывала руку к больному месту, а на вопрос «что у тебя болит?» всегда либо отмалчивалась, либо отмахивалась рукой, говоря неизменное: «всё пройдёт». Так и не мог Сергей Николаевич добиться от жены вразумительного ответа на свои вопросы, хотя жена знала, что к мужу часто обращаются со своими болячками родные, близки, друзья, знакомые, и никому Серёжа, так звала она мужа, никогда не отказывал.
Изучив рефлексотерапию и, пройдя курс классического массажа, при взаимодействии с точечным массажём, Сергей Николаевич добился значительных результатов, а тяга и любовь к гомеопатии сделали его просто «волшебником». Впрочем, сам Сергей Николаевич не придавал особого значения своим талантам. «Вам полегчало?» — обычно спрашивал он у больного и, получив утвердительный ответ, чувствовал себя удовлетворённо, так как знал, что каждое доброе дело им сделанное обернётся для него же бо;льшим добром. В свои семьдесят пять лет он чувствовал себя сорокалетним мужчиной благодаря добрым делам, приносящим людям радость. За последние сорок лет жизни не проглотил ни одной таблетки, пользуясь услугами только двух трав: тысячелистником и календулой (ноготками). Эти травы он всегда рекомендовал не только больным, но и здоровым для профилактики заболеваний, связанных с болезнями внутренних органов.
Молодые хирурги с опытом работы два–три года, выйдя в коридор, долго шушукались между собой и, не придя ни к какому определённому решению, разошлись по своим кабинетам, оставив больную в приёмном покое. Изредка приходили специалисты для отбора анализов, и когда взяли кровь на анализ, то все встали «на дыбы»: сахар в крови достиг сорока единиц при норме пять–шесть единиц. На горизонте маячила кома, и началась суматоха. Диабет грозил тяжкими последствиями.
Сергей Николаевич сидел возле больной жены, мучимой жаждой, и ежеминутно по её просьбе подносил к пересохшим губам стакан с водой. В очередной раз, когда он нагнулся, чтобы напоить жену, услышал тихий шёпот:
— Серёжа, я хочу умереть…
«Боже мой! Какая же адская боль у неё — этой сильной женщины, если она произнесла эти страшные слова», — пронеслась в голове Сергея Николаевича ужасная мысль.
 Чтобы избежать неприятностей, врачи, изнурённые незнанием предмета, отправили больную в реанимацию, так как у ней при «сумасшедшем» склерозе оказался не менее страшный сахарный диабет. То–то Сергей Николаевич стал замечать за женой чрезмерное потребление жидкости и соков в том числе. Как только жену увезли в реанимацию, Сергей Николаевич расслабился и, одевшись, пошёл на остановку автобуса. Торопиться особенно было некуда, и он начал вспоминать, как два месяца тому назад жену привезли в эту же больницу, в это же хирургическое отделение и этот же хирург мял Екатерине Андреевне больное место с неизменным вопросом: «А так больно?». Измученная женщина тогда не решилась остаться в больнице, а со слезами уговорила Сергея Николаевича отвезти её домой. Что он и сделал.
И вот теперь, два месяца спустя, приступ повторился. Низ живота в правой его части бугром выдавался на общем фоне женского тела. Это была опухоль не похожая на аппендицит. Тем не менее, вызывая «скорую помощь», Сергей Николаевич сообщил по телефону о подозрении на аппендицит, считая, что «скорая» скорее откликнется на такое сообщение. Так оно и произошло. Машина подъехала буквально через пять минут, но врач «скорой помощи» засомневался в наличии аппендицита. Ему странной показалась опухоль, которой не бывает при аппендиците, к тому же и опухоль была значительно ниже и говорила о совсем другом заболевании.
В больнице, куда привезли больную, взяли все анализы и подтвердили ошибочный диагноз, но и правильного не поставили. «Подозрение на камень в мочевом пузыре», —  написали в истории болезни. Сергей Николаевич удивился, прочитав такое, но все бумаги с анализами отложил для поликлиники и забыл об этом. И лишь спустя два месяца, когда жена закричала от боли, да так громко, как никогда муж её не слышал, он вызвал «скорую помощь» и, приехавшему врачу вручил все бумаги, выданные ему при первом посещении больницы. И вот после всех передряг он идёт сейчас на остановку автобуса. Всё позади, а впереди ночь в осиротевшей квартире.
Утром раздался телефонный звонок и Сергея Николаевича пригласили срочно зайти в больницу. Заведующая хирургическим отделением Людмила Семёновна Зимина, женщина возраста далеко за пенсионный, сообщила Сергею Николаевичу о необходимости операционного вмешательства и спросила его о согласии на операцию. Получив положительный ответ, она, как бы мимоходом, спросила:
— А на что у ней жалобы были?
Сергей Николаевич, как само собой разумеющееся, ответил:
— Правый придаток…
Увидев удивлённый взгляд хирурга, Сергей Николаевич осёкся, а Людмила Семёновна в свою очередь спросила:
— Вы врач?
— Я увлекаюсь рефлексотерапией, — и хотел добавить, что хорошо знаком с массажём, а значит и с анатомией человека, но передумал: не хотелось показать своих «делетанских» знаний перед профессионалом.
По лицу хирурга было видно, особенно по поднятой нижней губе кверху, что она не признаёт нетрадиционной медицины. В то же время Сергей Николаевич подумал: «Давно известно, что хирургия самая консервативная отрасль медицины, но анатомию человека знать бы не мешало получше».
Его опасения подтвердились. Уже через час после операции Людмила Семёновна позвонила только что вошедшему в квартиру Сергею Николаевичу и сообщила о благополучном исходе и о том, что вырезали кисту на правом яичнике. «Интересно, — подумал Сергей Николаевич, — не стыдно ли хирургам за свой диагноз — камень в мочевом пузыре»? А когда через неделю отклеилась повязка на шве, и Сергей Николаевич увидел разрез от пупка до лобковой кости, сразу понял, что искали камень в мочевом пузыре. И стало грустно за нашу медицину, и даже пришла в голову аналогия с тысяча девятьсот семнадцатым годом, когда в стране была полная послереволюционная разруха, когда не стало работы для интеллигенции, и нечем было платить за работу врачам, учителям, профессорам, учёным. Вот тогда–то Владимир Ильич и стал вышвыривать «гнилую» интеллигенцию за границу большевистской России. В девяностых годах картина повторилась, но в отличие от Ленина Ельцин со своей командой реформаторов никого не выгонял: он просто не платил людям зарплату, и профессура быстро убежала за рубеж, где её знания сразу же пригодились. Вот нынешние выпускники «девяностых» и лечат людей. Кто же им преподавал? Неужели учителя из ПТУ по производству санитаров?
По прошествии девяти дней, как только сняли швы с Екатерины Андреевны, Сергей Николаевич увёз её домой, и уже через три дня жена спросила:
— Когда поедем на рыбалку?
— Как только, так сразу, — пошутил Сергей Николаевич, и радостно подумал: «Кризис миновал».
И лишь горькое воспоминание о современной хирургии в области  диагностики не давало покоя. «Неужели у заведующего хирургическим отделением не шевельнулась мысль о своей никчемности на столь ответственном посту? Она, профессор кафедры хирургии в медицинском университете, готовит будущих специалистов к серьезной и ответственной работе, к той, которая не терпит ошибок и серьезно наказывает за промахи человеческими жизнями».