Имение

                Светлой памяти
                ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНОГО ЧЕЛОВЕКА писателя Г.
                и его приятеля охотника М.


Жил-был на свете ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНЫЙ ЧЕЛОВЕК. И как-то раз пригласили его агличане в гости. А агличане, хоть и лопочут по своему, но  люди педантичные,  вот и составили  для гостя расписание: сегодня  надо быть здесь, а завтра там… И в какой-то из дней попадает он в аглицкое имение, а там хозяин, вальяжный такой, рассказывает, что усадьба мол была построена 600 лет назад, показывает многочисленные портреты предков, выполненные кистями известных мастеров, показывает своих собак, свой экипаж...

 И тут разобиделся на это хвастовство   наш ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНЫЙ ЧЕЛОВЕК  и начал заливаться соловьем, что мол Ваше аглицкое имение конечно хорошее, но наше нисколько не хуже. Граничит оно с очень рыбной рекой, можжевельника там видимо-невидимо – хотите, гоните из него аглицкую самогонку, хотите, коптите лосося по- аглицки, ну а усадьба, это не усадьба, а целое усадьбище.  После пятой рюмки и второй сигары загораются аглицкие глаза – русская усадьба начинает нравиться все больше и больше. А ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНЫЙ ЧЕЛОВЕК все сильнее и сильнее поет соловьем, заливается – поэтический дар у него имеется. В конце  концов, прицепился этот агличанин как репей, продай,  мол имение, продай,  жить без него не могу. И что делать, отступать некуда,  хлопнули по рукам, продал-таки русскую усадьбу, не говорить же  агличанину, которого поставил на место, что у гостя поэтический дар имеется,  а не имение.
 
       Прошло много - много лет,  ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНЫЙ ЧЕЛОВЕК УМЕР, а вдове приходит письмо  из Англии, мол так мол и так, - приезжаю посмотреть на свое русское имение. Тут вдова и заволновалась, и приятелю позвонила с вечно русским вопросом: что делать? Ведь продано не имение, а простая изба в деревне, от  которой к автобусу надо как-то 30 км добираться. Глухомань, одним словом. Ну а приятель и отвечает: «когда приедет, направляй ко мне, там разберемся». Англичанин же по каким-то причинам так и не приехал.

    Побывал и я как-то на этом месте.  Буйно цвел иван-чай, слепни и комары кружились надо мной, звонко журчала форелево - хариусиная река и опьянял запах полевых медоносов. Постоял я возле замшелой избы, пропитанной духом этого человека, сфотографировал  и по-доброму улыбнулся, помянув этим добровольного отшельника, воспевшего  этот райский уголок Земли нашей.