Умереть мужчиной

Иллюстрация Луис Ройо

Эротическая бредятина, написанная в поздний период сексуального созревания на новеньком "Pentium 4"

"Умереть мужчиной" или "Прелестный Флиро"

- Чего желает Госпожа?
- Госпожа желает поесть и выспаться. А если найдется толковый мальчуган, то Госпожа будет просто счастлива.
- Насколько толковый?
- На все деньги. Ходят слухи, что некий Флиро весьма неплох. – Я положила перед ним увесистый кошелек.
- Хо-хо… Госпожа…кхе… Я хотел бы Вас предупредить… Дело в том, что…
- Не стесняйтесь, Господин Туг. Я взрослая леди.
 Господин Туг чешет лысый затылок.
- Дело в том, что Флиро действительно не плох. Но он ничего не понимает в потребностях леди. Он, как бы это сказать, нравится господам уставшим от жен и любовниц. Поэтому любезная моя, я не знаю кто это Вам порекомендовал этого Юношу, но…
- Я рискну.  И надеюсь, что повар и конюх у Вас, Господин Туг действительно толковые.
- Не извольте сомневаться. Вы предпочитаете мясо с кровью или хорошо прожаренное, или только овощи и фрукты? Сейчас знаете ли веганство в моде у женщин…
- Предпочитаю съедобное, мой добрый хозяин. И легкое вино. В комнату. В зале, заете ли людно. А у меня и так неприятности.
 Люблю такие трактиры. Шумные, многолюдные, и не одна пьяная тварь не смеет лезть с грязными лапами, потому что хозяин дорожит репутацией своего заведения. Тут собираются люди путешествующие:  торговцы - купцы, проезжие дворяне, воины едущие из города в город в поисках работы,  да и просто проезжие не желающие ночевать под открытым небом. Если, конечно, всем им есть чем платить. Говорят, господин Туг принимает и закладные, но упаси Целлиххат его обмануть. За маской гостеприимного хозяина скрывается один из самых страшных «серых кардиналов» этого княжества. Вряд ли он будет марать руки сам из-за такой ерунды как неоплаченная ночь. Зато долг всегда можно продать. А годика через три, когда проценты превратят два золотых ренделя в полноценный сундучок, к Вам, в любой точке континента заявятся очень милые ребята в сопровождении местной городской стражи. С другой стороны, ни один из честных гостей господина Туга не будет ограблен по дороге от Старой Верфи до Колегарда. А если и найдется смелый грабитель, то уже на следующее утро он будет висеть на Путеводной Сосне на развилке трех больших дорог в назидание другим смельчакам.
 А Флиро и правда неплох собой. Пожалуй, даже слишком. Больно смазливый мальчонка для настоящей женщины. Ему не хватает мужественности, которая нас так возбуждает. Князья и купцы охочие до чужих попок должны останавливаться тут только из за него. Покажи мне малыш, каков ты в деле. Ведь одно дело подставлять попку, а другое доставить ей удовольствие.
- Что желает Госпожа? – Спрашивает меня этот Флиро, пока пышечка служанка пришедшая за грязной посудой,  помогает развязать корсет.
- Отдохнуть и расслабиться.
- Быть может, строгая Госпожа захочет наказать плохого Флиро?
- Любезнейший, я очень устала. И я не плачу тем, кого хочу наказать. Спасибо Улу.
 Служанка исполнив нескладный реверанс, оставляет нас наедине пряча улыбку.
- Но…
- Я заплатила достаточно, чтобы не слушать никаких «Но». Юноша, постарайся отработать эти деньги. Знаешь, есть такое правило – «клиент всегда прав».
- Я девственник. – Прячет взгляд молодой человек.
- Мило. Раздевайся.
 Я ложусь обнаженной на топчан. Вряд ли мое тело покажется ему привлекательным. Наверное, должен пройти не один век, прежде чем пышечки выйдут из моды, и мужчины начнут ценить  в женщине не только объем и плавность линий, но еще здоровье и красоту.
- О нет. Флиро, ты наслушался баек в зале. Женщин не возбуждает ублажение твоего пахнущего мочой члена. Они это делают для того, что бы получить власть над мужчиной. Прошу туда.
 Я показываю ему на свою полянку. Юноша, который подошел своим скромным и вялым маленьким фаллосом вплотную к моему лицу, немножко растерян.
- Смелее.
 Больше я не собираюсь ничего говорить. Пусть разбирается сам. А я устала. Сгибаю ноги в коленях, раздвигаю их пошире, и закрываю глаза. Господин Туг нашел Флиро отнюдь не на помойке, и конечно младший сын Герцога Гразбургского благодаря воспитанию и семейной библиотеке кое-что слышал о женщинах.  Но у него нет опыта, и похоже страсти. И потом, вряд ли воительница с засаленными волосами, которая провела в осенней дороге три недели, привлекательна так же, как чистенькая дворянка в супружеском ложе. Другое дело мужчины, к ублажению которых Флиро приручил старший братец в период своего мужского созревания. Движения Флиро опасливы, и осторожны. Они вызывают скорее удивление и любопытство, но не страсть.
- Тут плохо пахнет.
- Не хуже чем фаллосы проезжих купцов, мальчик.
Его язык действует смелее, и не смотря на запах, мальчик начинает получать удовольствие от этого. И я, наконец-то тоже. Он даже догадывается, что эту твердую штучку можно посасывать.
- Нежнее, Флиро, нежнее.
- Почему?
- Потому, что мне больно.
 Мне действительно становится приятно. И я начинаю массировать свои соски, пока все более распаляющийся юноша путешествует во мне своим языком.
- Флиро, неужели ты думаешь, что твой палец больше, чем твой фаллос? Войди в меня…
Его движения неумелы, член бешенно сотрясается внутри меня почти не доставляя удовольствия, он слишком занят собой, что бы поймать мой такт. И вот он уже прыгает на мне как взбесившийся кролик, и с громким криком выпускает в меня сильнейшую юношескую струю.
- Вам было хорошо моя Госпожа?
- Очень, мой мальчик. Нет, не уходи. Ты останешься со мной до утра.
 На улице поздняя осень, почти зима. И хотя Флиро все время ворочается, он согревает мою постель. Под утро я просыпаюсь оттого, что его рука путешествует по моему телу. Это приятно. Он стал смелее, и спокойнее. Лежа на боку, я приподнимаю ногу, что бы его ладонь проскользнула к моей вагине. Он догадался массировать ее внутренней стороной пальцев. Это приятно. Я согреваюсь и мне мокро.  Мое тело и отдохнувшие мышцы пронзают разряды, будто миллион маленьких иголок лекаря из Чайной Страны вонзаются в мои мышцы. Я переворачиваюсь на живот, и Флиро ложиться сверху, едва не вонзив достоинство туда, куда я не собираюсь его пускать. Не хочу сегодня испытывать боль. Приходиться приподнять таз и помочь ему рукой, направляя и оголяя ее головку. Его орган существенно больше, чем был вчера, и я с опозданием вспоминаю о причине. Он кончает, и выпускает glutinosius et lac, (липкое молоко), одновременно с мощнейшей струей imbrem aureum (золотой дождь). Никогда в жизни, я еще не испытывала таких ощущений. Я чувствую себя так, будто внутри меня  есть мельница на горной реке, которую вот-вот смоет селью. И вот я уже кричу, и бьюсь в истерике…

 Если хочешь жить долго и счастливо, нужно следить за собой. Об этом мало кто думает, и поэтому мне так часто удается ускользать из самых цепких лап, которым не хватает ни ловкости, ни скорости. Из трактира удается выскользнуть почти не замеченной. Не спит только странный русый воин на входе, с сотней заплетенных косичек с какими-то ленточками, и рыжей бородой с небольшой проседью.  Он не похож на обычных вышибал, и очень возбуждает. Я чувствую в нем силу, которой нет у большинства воинов континента.
- Ты воин-шаман? Я чувствую в тебе могучую светлую силу.
- А ты убийца? Твоя душа черна от греха, который ты хочешь сделать.
- Но она не в смятении, в отличие от твоей Светлый. Я скоро вернусь. Пусть мне приготовят завтрак, мой Светлый.
 Замечательный разговор у нас получился. Я бегу по дорожке к ручью. Он где то рядом, я слышу в утренней тишине журчание небольшого водопада в нескольких милях от трактира. Не должно совершать смертный грех, не отмывшись после другого греха. Водопад красив. Необыкновенен. Его содержит хороших Дух. Вода в небольшом разливе, под двухметровым порогом чистая и прозрачная. Только по краям, у камней начал образовываться лед. Я преклоняю перед ним колено.

- Аривитус тальке кох,
Ритирус огне манито
Криг долье кельке дох
Реби, шелье, амито.
                Агон!

 Это старинная языческая молитва Духу Воды на древне-арканианском языке, с просьбой смыть грех с души и тела. Говорят, если верить в духа, она защищает от беременности. Я верю в лесных духов. И до сих пор эта вера в их способности уберегала меня. Небольшая рябь на воде говорит, что дух принимает мою просьбу. Вода ледяная, но чистая и добрая. И почти час я купаюсь в этом холоде, пока не становлюсь чистой не только снаружи, но и изнутри.
 Однако трактирщик Туг превзошел все мои ожидания. Потому, что стоило мне вылезти из воды и потянуться к одежде, как он вышел из кустов в сопровождении одного из своих разбойников. Впрочем, воин скорее напоминал вольного стрелка, нежели бандита. Но Туг рядом с собой других и не держал.  Наконечник остро наточенной стрелы блестит на утреннем солнце, и нацелен прямо в мою голую грудь. Да и Господи Туг, не будь дураком, держит в руках пистоль. Маленькая штучка, со смертоносным зарядом и взведенным курком. Сделана нарочито грубо, я бы предпочла что-то более изящное. Но зная, что несмотря на грубо обработанное дерево цевья, механизм и ствол этой штучки, несомненно, самого превосходного качества. От такого не убежишь, и вряд ли отпрыгнешь. Да, хотела бы я иметь пистоль, но уж больно дорогая игрушка. Даже за жизнь самого Герцога Гразбургского заплатят меньше, чем стоит самая дешевая пищаль. Дальнобережные мастера не спешат расставаться со своими изделиями дешево. Как впрочем, и жители Чайной Страны с порохом.
- Приветствую тебя, Елена Ранен. – Толстый Туг усмехается: - Знаешь, а ты не такая уж и сложная дичь, если хорошо изучить твои привычки.
- А может, тебе меня выдал твой Светлый воин с Северо-Востока?
- Неужели? А на каком языке ты с ним говорила? 
- На Нордгряжском.
 Видимо Светлый не хочет показывать Тугу, что знает колегарж. Так не будем его выдавать. А вот язык варягов, почти не встречающихся в этих лесах, он должен был знать определенно.
- Да… Знаешь, Елена. Я всегда был уверен, что узнаю тебя в любом обличии. Но смог опознать только сейчас,  потому что не доверяю любой женщине-воину.
 Он мудр и хитер, этот старый лис. Мы с ним ни разу не встречались. Да и вообще в Герцогстве Колегаржском я почти не работала. Но он все равно знает про меня все. И видимо даже больше, чем я сама.
- Да, и без этого вот черного роскошного парика, с этой короткой стрижкой, только сейчас я тебя узнал.
- Если не возражаешь, Туг, я возьму полотенце. Холодно.
 Я наклоняюсь к одежде.
- Стоять! Отойди на два шага назад.
- Да, пожалуйста…
 Туг обыскивает мои рейтузы, куртку и полотенце. Даже в сапоги заглянул. Больше у меня ничего нет, потому что все мои вещи, одежда и оружие сейчас лежат в комнате трактира.
- Прошу.
- Ты любезен. Чем обязана визиту в мою скромную ванну, Господа?
- Сколько тебе заплатили за мою голову, Ранен?
- Мне несколько раз предлагали награду за твою голову, Туг. Только, к сожалению, слишком маленькую, что бы потом бежать за Серый Океан и сидеть там в Северных Скалах до старости.
- Клянись.
 Я не спеша застегиваю куртку, опускаясь на колено и склонив голову произношу: «Тальке истинус верге!»
- Знаешь, сейчас почти нет веры человеческим клятвам. – Говорит Туг, опуская оружие и кивая своему охраннику. – Но тебе я верю. Так что тебя привело в наши края?
 И тут же его осеняет догадка.
- Ах, ну конечно. Я просто старый осел. Голубой Флиро, блудный младший сын Герцога Гразбургского Антунуан. Он его все-таки нашел.
- Ты догадлив. Увы, малыш оказался слишком хорош, и был узнан. Сколько ты за него хочешь?
- Я не убиваю эээ… «девочек», Елена.
- А я не прошу его убивать. Я прошу тебя, его мне продать.
- Ну-ну. Пойдем, пожалуй, в дом. Твой завтрак уже готов. Посчитаем, поторгуемся, бумаги подпишем. Все золото ты, кажется, отдала мне вчера.


 Флора, черная красавица фризской породы неспешно шагает, с интересом оглядываясь по сторонам, и иногда шарахаясь в сторону от чириканья воробьев на покрытых инеем кустах. Я лишь придерживаю повод, чтобы девочка не наступила на него, и не закусила удила. Сегодня хороший день, солнечный. И морозный. На солнце почти не холодно, и грязь не чавкает под копытами. 
- Куда мы идем? – Снова спрашивает Флиро.
- Ты уже спрашивал.
- Вы не ответили, Госпожа.
- Я ответила.
- Вы сказали: - «всему свое время».
- Всему свое время, Флиро.
 Спустя час мы выходим к Путеводной Сосне. Налево пойдешь – в Старую Верфь придешь, прямо – через Агарад и Розовую Пустошь в Ганзбург. Назад – сначала в трактир Туга, а за ним в дне пути Калегард.
- Я не пойду в Гарзбург.
- Ты мой раб, Флиро. И пойдешь туда, куда скажу я. Но не волнуйся, мы туда не пойдем.
 Я спешиваюсь, и держа лошадь за повод иду сначала к сосне, а потом по старой тропинке, описанной Тугом. Через четверть часа мы вышли на небольшую круглую полянку.
- Отстегни одеяло от седла, и постели его в центре, Флиро.
- Зачем?
- А потом сними сапоги и сядь на одеяло.
- Но зачем?
- Делай, что я говорю.
 Негоже бедной Флоре смотреть на то, что будет дальше. Я отвожу ее на край поляны, за кусты и привязываю к дереву. Пасись с миром. Потом снимаю парик с длинной, до пояса черной косой. Наверное, мои настоящие короткие волосы растрепаны, и похожи на прическу мальчугана – юнги во время шторма. Плевать. Где то тут, в подсумке была фляга с гномьим пойлом. Я возвращаюсь к Флиро, и вижу его полные ужаса глаза. Каррхен меня забери, когда я стояла спиной, мальчишка увидел татуировку на шее, под самым затылком.
- Ты убийца Ранен!
- Да, я Елена Техта Ранен.
 Парень смешно пытается от меня убежать на четвереньках. И вот он сидит и мотает ничего не понимающей головой, потому что так и не понял как врезался в мои ноги. Бедняжка, он оглядывался назад. Я толкаю сапогом в плечо и он плюхается на задницу.
- Сядь на место, Антунуан. Или зарежу как собаку. –  Он видит в моей руке короткий меч, который я даже не пытаюсь поднять. Мой голос спокойный и ровный, с небольшими нотками усталости.
 Мне пришлось пару раз даже отвесить ему пинков, для ускорения. Я видела, как погибали воины, я видела, как женщины защищая своих детей и дома, бросались на копья и топоры. А этот маленький трусливый мальчишка, предавший честь семейной фамилии ради плотских утех описался пока убег от меня. А я хоть и тренированная, но всего лишь хрупкая женщина. Меня можно победить, или хотя бы попытаться это сделать. Мог бы побежать не оглядываясь. Но он убежал и оглядывался, потому что им овладел страх. Не животный. Человеческий. Маленький, склизкий. Он боится меня, и подчиняется, хотя знает, что я убью его в любом случае.
- Не убивай меня, пожалуйста…
- Антунуан…
- Не убивай!!!
- А ну заткнись! Мелкая мразь! – Я влепляю ему пощечину, и тот наконец становится в центр одеяла.
- За что?
 Он всхлипывает. Хнычет. Размазывает слезы. И встает на четвереньки, оголяя шею. Но нет, я не буду отрубать тебе голову. Живому. Я просто не смогу сделать это сим дурацким мечом из Герцогских казарм. Мне придется отрезать ее с трупа.
- Почему? За что? Чем я провинился? Почему ты, убийца будешь жить, а я должен умереть?
- Если тебе станет от этого легче, то послезавтра, когда я вернусь к Герцогу Гразбургскому, меня сожгут на костре, заживо. На площади Газмата Великого, как ведьму и убийцу. Поэтому не задавай глупых вопросов. У тебя есть право на последнее желание.
 Я знаю, каким оно будет. Я поняла это еще ночью.
- Я хочу, что бы было не больно.
- Больно не будет. Обещаю. Я просто сломаю тебе шею. Вот тут. Ты умрешь мгновенно, и ничего не почувствуешь.
- И все-таки, почему отец приказал меня убить?
- Твой отец умер три дня назад от удара, когда узнал о тебе. Меня послал твой брат. Ты мог стать Великим сыном своего отца. Ты не получил бы трон, но твой брат тебя любит и дал бы тебе все, что ты пожелаешь. Но ты опозорил род. Ты украл семейные реликвии, сбежал из дома, проиграл в кости сначала меч твоего великого прадеда Масеуса IX, а потом и себя самого.  И сегодня ты умрешь, что бы никогда, ни при каких обстоятельствах не стать наследником Гразбургского престола и позором рода Нокуэлов.
- А что было ночью? Зачем?
- Твой отец желал видеть тебя мужчиной. Твой брат, хоть и любит тебя – тоже мужчина, уже успевший продолжить свой род. Он тоже хочет, что бы ты умер мужчиной. И теперь ты умрешь мужчиной. Твое последнее желание, Антунуан? 
- Os cunt (рот как вагина)! Я тысячи раз доставлял мужчинам удовольствие, но никогда не испытывал его сам, и даже ты…
- И это все, что тебя волнует перед смертью?
- Да.
- Хорошо. Я поняла.
 Я знала это с самого начала. Отрезаю ножом кусок от его тканевой куртки, достаю флягу.
- Вытрись. Я не хочу чувствовать этот мерзкий запах от тебя.
И он послушно и тщательно вытирает свой член.
Я связываю ему руки и ноги за спиной. Хоть он и трус, но я еще не выжила из ума. А потом раздеваюсь, оставляя на себе только корсет. Холодно, но глоток гномьего пойла согревает. Конечно, для ЭТОГО не нужно раздеваться. Но Антуануан, Голубой Флиро, позор Гразбурга и дома Нокуэлов, мой последний мужчина в жизни. Я надеялась, что им будет кто то вроде Светлого, но выбирать не приходиться. Это наказание за мои грехи. А потом… Потом я опускаюсь на колени и беру пахнущий бренди маленький член в рот, чувствуя как он разбухает и влажнеет, и мне уже всю труднее вмещать его в себя и все труднее сглатывать смазку.... Закидываю ногу, и опускаюсь вагиной на его лицо. Малыш, я же помню, что тебе вчера это понравилось. Тебе вообще нравится подчиняться. И мы сливаемся в этой позе. Я и этот богомерзкий мальчишка. И получая удовольствие, я все сильнее двигаю головой вверх вниз, лаская головку язычком, до тех пор, пока мой в мой рот не врывается  «липкое молоко». Glutinosius et lac. Сперма. Я так и не кончила, ибо Антунуан, сразу потерял ко мне интерес. И я сплевываю всю сперму и полощу рот и горло пойлом. Потом одеваюсь. Связанный Антунуан так и лежит на земле связанный, с торчащим из штанов членом. Я усаживаю его, поднимая за воротник куртки.
- Ты готов?
- Os cunt!
- У тебя есть шанс помолиться. Примириться с Ценнехатом, Антунуан.
- Os cunt! Os cunt! Os cunt! Os cunt! Os cunt! Os cunt! Os cunt!...
 «Рот как вагина, рот как вагина…» Его заклинило. Ну и убирайся в преисподнюю к Краххеру. 

Ценнехат скози ир дох,
Ритирус кельке сюрэ…

Ценнехат прости мой грех,
Который, совершаю сейчас.


                Агон!

Я говорю «Агон», и вижу как из леса выбегает Светлый. С мечом в руке, всклокоченной бородой и волосами. Видимо он бежал сюда от самой таверны. Он хочет спасти Антунуана и мою душу. Видимо он так же считал, что я пришла за Тугом, а потому – опоздал. Он что то кричит на своем языческом наречии, пытаясь воспрепятствовать жрице смерти, но он опоздал. Через руки, которыми я давно уже держу голову кричащего ересь парня, чувствую надежду Голубого Флиро на спасение. Пора. Чуть назад, вбок и вверх. Хруст. Очередное «os cunt», обрывается на букве «с» и младший принц дома Нокуэлов, наследный Герцог Гразбургский младший, Антунуан III, ставший известным как Голубой Флиро, знаменитая услада проезжих дворян в придорожном трактире господина Туга, падает замертво у моих ног.