23 сантиметра удовольствия. Глава 9

Вечер прошёл быстро, ночь наступила внезапно, и я с чувством исполненного долга и полной душой скользких улиток улёгся спать. Правда, Вася пытался вытрясти из меня хоть что-то. Ему, видите ли, показалось, что я пришел ещё скучнее, чем уходил.

- Вася, больше чем было уже нельзя, - отмахнулся я и накрылся с головой.

- Ты же вроде быстро шёл на поправку, почти вылечился. И вообще легко отделался от простуды, - недоумевал Дудкин. Он явно обо мне переживал, это было слышно по хрусту огурцов и запаху салями, а ещё – по шуршанию пакета с чипсами и хлопку открываемой баночки пива.

- Вася, бля, быстро и легко можно только пизgюлей получить, - я откинул край одеяла и уставился на озабоченного моим состоянием товарища. Зрелище было неутешительное, Дудкин стоял ко мне спиной и уминал провизию прямо из пакета. - А вот на всё остальное приходится набираться терпения. Так что имею право! Всё, их бин больной, - подытожил я и опять накрылся одеялом с головой.

- Ну а ты чего скучнее манной каши? - поинтересовался Василий у Рыбкина, вышедшего из ванной. Тот не успел ответить, как Васю заинтересовал новый вопрос: - Вы чего бананы неспелые купили? Других, что ли, не было? Как их хавать?

- Васяааа, - простонал я и снова высунул голову. – Брось их! Не ешь! Только дай поспать, а?

- Вот ты, Игорёк, вроде хороший специалист, башковитый парень, а простого бананового принципа не знаешь. Если покупаешь неспелые бананы, то к моменту созревания их уже не останется. Если купишь спелыми, то бананы испортятся до того, как ты успеешь их сожрать.

- И в чём проблема? – не совсем уловил я и косо глянул на Рыбкина, который раздевался, стоя ко мне спиной, и не спеша складывал свою одежду на стуле.

- Да ни в чём! Просто я опять нажрусь неспелых бананов.

- И тебя пучить будет? – хохотнул Федя. – Или пронесёт хорошенько?

- Не, в нём химическая реакция произойдёт, и он обретёт суперсилу. А потом отправится всю ночь рубиться с нацистами и заодно наваляет пизgюлей Гитлеру, - заржал я.

- Вот ушлёпки, - беззлобно отмахнулся от нас Вася и снова приложился к баночке с пивом. – Но я всё равно вас люблю!

- Любовь - это очень забавная штука, сначала ты зайка, потом уже сука, - философски заметил Рыбкин, скользнул под одеяло и улёгся на бок, подперев свою голову кулаком. – Да, Игорь?

- Не знаю, не пробовал, - я искоса глянул на него и закинул обе руки за голову, сложив ладони под затылком.

- А я пробовал! – обрадовался неизвестно чему Вася. – Бывает, ухаживаешь за девушкой, подарочки там всякие, цветочки, уси-пуси, а она, зараза, не даёт!

- Да ты что?! Неужели с тобой такое бывало? – наигранно удивился я и состроил рожицу. – Не может быть!

- Ты же идеальный, Вася! Как такое могло с тобой случиться? – подыграл Рыбкин.

- Я бы дала, - прижав обе ладони к груди, сказанул я с выражением и почти сразу же заржал.

- А я бы ребёночка для тебя родила, - писклявым голоском поддакнул Федька, и мы оба зашлись смехом.

- Вот вы, птеродактили ***вы, - от души захохотал Вася. – У вас бы я и не взял! И вообще, да, я не подарок! Но и вы, бляха, не именинники! Так что нехер мне тут целку строить.

Мы все втроём ещё немного поржали, а потом расползлись по койкам. Выключив свет, Вася ещё какое-то время трепался, что-то о том, что с девушками нужно построже и пожёстче, что они лишь силу уважают и не ценят ласку. Потом Васю переклинило на романтические свидания, и он живо делился с нами тонкостями ухаживаний, рассказывая, куда и сколько свечек нужно ставить и что нельзя есть на таком свидании, а вот затем его унесло в дебри камасутры...

Я же лежал и думал о своём. Вернее – не своём. О Рыбкине. Теперь стало проясняться, почему я так реагировал на его телефонные звонки, и почему он запретил мне набирать его. Ведь если бы я рискнул сделать звонок при свидетелях, так сказать, то есть при Васе и, непосредственно, Федьке, то сразу же всё открылось бы, ведь звонок бы раздался не где-то в моём далёком городе, а тут, рядом. Вспомнился наш вирт по телефону и то, как всё оборвалось. Значит, Федя всё же умудрился где-то уединиться и набрать меня, когда я вышел на перекур из комнаты на балкон в коридоре. А потом он упустил свой мобильник на пол. Ведь на следующий день он бегал покупать батарею! Но тогда у меня догадок не возникло. Никаких. Да и после того как вечером связь прервалась, он вернулся весь на взводе, да ещё и красный. Я даже его жопой макаки из-за этого обозвал… бедный парень, ему не легче было, чем мне. И тут я вспомнил как Рыбкин, словно раненый гепард, кинулся мне на помощь в клубе, когда подвыпивший здоровяк придавил меня своей тушей. Он же всё в трубке слышал! Я с ним по телефону как раз говорил, и Федька понял, что у меня что-то происходит… надо же, переживает, оказывается. Мне было чертовски приятно. Но всё же ещё немного обидно. Что игрался, а я и не допёр. Получается, он умнее. А это задевало. Но всё равно, классный он, этот Федя…

С этими мыслями я и уснул. Ночью снились полосатые мухи. Они садились на какие-то странные цветы, которые пахли потняками. От этого запаха я и проснулся. Прямо перед носом висели носки. Разные. Васины.

- Дудкин, блять! В гроб тебе ведро помоев. Это что за нахуй? – я вздёрнулся и отшатнулся всем телом к стене. – Нахер тут твои портянки?

- О! Вот они, родимые! – обрадовался Вася и тут же подошел к спинке моей кровати и хапнул свои носки. – Я, главное, собираюсь, всё уже надел, а носки найти не могу. Я ж помню, что держал их в руке, когда за трусами в ванную ходил…

- Так, харэ! Можно без подробностей? – взмолился я. – Надеюсь, труханы твои я не найду в своей кровати?

- Не! Они на мне! – радостно сообщил Вася и потянул край, чтобы он выглянул над поясом брюк. – Вота! Видишь? – и он щёлкнул резинкой, отпустив её.

- Вася, Вася… чего же ты такой… Вася-то? – я поднялся и сел на кровати. – Вот что ты за человек? Любое херовое утро способен сделать праздничным, - я улыбнулся и тут же глянул на соседнюю кровать. Фёдора уже не было, и постель была застелена. – А малой где? Снова за нас норму побежал выполнять?

- Молодой организм, быстро восстанавливается, - пояснил мне Вася. – Ни свет ни заря подорвался, наскоро собрался, даже не хавал ничего. И улетел, - Дудкин стоял возле открытого холодильника и тягал оттуда то баночки, то пакетики, откусывая, отламывая, отрезая, отпивая и постоянно жуя. – Игорёк, шамкать будешь? Давай, а то нам скоро выходить, а до обеда можно и не дожить с их кофе-автоматами и сухими печеньками.

- Угу, тебе и не дожить, вон как в горбы запасаешься, словно на неделю сухопутного перехода через барханы!

- Так вкусно же! – жуя что-то остро-пахнущее, ответил Вася. – Так что, Игорёк, будешь? Тебе оставить?

- Хрусти дальше, - отмахнулся я и пошаркал в ванную для утренних процедур. – Сиги есть, Вась?

- Нет, скурил все, - с полным ртом ответил Дудкин. – Может, зайдёшь и купишь? Заодно и на мою долю пачку прихватишь. А, Игорёк?

- Вот засранец, - хохотнул я Васиной непосредственности и выдавил из тюбика на зубную щётку полоску пасты.

Собирался я недолго, вышли мы с Дудкиным практически вовремя и направились, как всегда, пешком по направлению к монументальному зданию «АкваПроффитТермоГрупп», которое за последнюю неделю стало практически родным. На крыльце фирмы стоял Рыбкин и переминался с ноги на ногу, держа бумажный пакет под мышкой. Я увидел парня и улыбнулся, несмотря ни на что, было приятно видеть его по утрам и не важно, в соседней кровати ли, на ступеньках здания, на остановке автобуса или просто за очередным поворотом на какой-нибудь лестнице.

- Вась, ты давай шуруй, а я забегу в ларёк за сигаретами, - я свернул на перекрёстке и перешёл проезжую часть по направлению к киоску с надписью «Табакерка».

Как только я забрал сдачу и рассовал пачки по карманам, за моей спиной раздался голос Рыбкина с непринуждённым и бодрым приветствием.

- Сам «привет», - ответил я не глядя и не спеша, отошел от ларька. Остановившись, я достал одну из пачек и вскрыл её. Вытащив сигарету, я слегка помял её, скорее, по привычке и зажал её между губ.

- А я тебе могу что-то лучше предложить, - опять за спиной возник Рыбкин, и я замер, так и не подкурив, а продолжая держать зажигалку в ладони.

- Трубку Мира, что ли? А может, бонг с каннабисом предложишь, а, Рыбкин? – и я ухмыльнулся, повернув голову в сторону парня.

- Нет, просто кофе, - он протянул мне бумажный пакет с логотипом какой-то сети закусочных. – И пончики. С дырочками такие, знаешь? Посыпанные сахарной пудрой. Любишь такое?

Мне хотелось засмеяться и что-то съязвить, типа люблю дырочки, но не в пончиках, и присыпку можно было бы, но не из сахара. Но потом подумал, что будет полным кретинизмом поржать и тут же забрать пакет с завтраком. А жрать, в принципе, хотелось.

- Ладно, давай, мать Тереза, - и я взял протянутый пакет. Сигарета полетела в урну, а я раскрыл упаковку. – Ого! Да тут два стакана кофе! Думаешь, я захочу повторить?

- Ну, я подумал, вдруг тебе скучно будет, и тебе нужна будет компания.

- Это Дудкин, что ли, компания? Так он уже слинял небось, за нас сейчас там отдувается. На этой неделе его черёд быть передовиком производства. Но, если настаиваешь, могу ему отнести.

- Да? – как-то вяло отреагировал Федя и пожал плечами. – Ладно, как хочешь.

Я вытянул стаканчик, поставил пакет на парапет офисного центра, под которым мы обустроились на импровизированный завтрак, и открыл крышечку. Аромат был обалденный. Всегда задавался вопросом – что такого можно добавлять в еду или питьё, чтобы в общепите всегда и всё было в сто раз вкуснее, чем дома, приготовленное из нормальных и свежих продуктов? Не иначе как магия.

- Да ладно тебе, бери второй стакан, позавтракаем твоими пончиками, - я по-дружески похлопал по плечу парня и отхлебнул. – Ничто так не бодрит по утрам, как неожиданный завтрак посреди улицы и собачья какашка на тротуаре.

- В смысле? – выпучил на меня глаза Федя и замер со стаканом в руке.

- В прямом, Рыбкин, в самом наипрямейшем, - я кивнул головой в сторону газона, где красовался «калачик» какой-то шавки. – Давай лучше пристроимся в другом месте, а то весь аппетит испортит эта живая природа.

Мы перебазировались на другую сторону улицы и пристроились на пластиковых сидушках автобусной остановки. Ходить куда-то и искать романтические лавочки на какой-то парковой аллее было бы глупо, во-первых, мы за пару минут сметём всё, что прикупил Рыбкин, а во-вторых – не свидание же у нас! Да и, в-шестых, на работу всё же нужно идти, иначе Дудкин быстренько объявит нас в межгалактический розыск.

Только я подумал о Васе, как тут же завибрировал мой мобильный. Естественно, это был он, и сразу же после возмущений, что мы оба жопы с ручками, он поинтересовался, купил ли я сигареты и скоро ли притащу свой зад наверх. Я заверил, что его доза табачных палочек куплена и спрятана в надёжном месте, а долго я, потому что была нереальная очередь в ларёк.

- Пора, да? – Рыбкин жевал пончик и поглядывал на меня.

- У тебя пудра на носу, - улыбнулся я и показал мизинцем на себе, с какой стороны нужно ему вытереть. – Ничего, подождёт Василий, не родит.

Федя провел тыльной стороной ладони по лицу, сняв белый след. Не знаю, почему и для чего, собственно, но я поставил свой почти пустой стаканчик с кофе на асфальт возле ног и своей рукой потянулся к чистому лицу парня. Мне хотелось его коснуться, а есть ли там сахарная пудра или нет, уже совсем не важно. Я провёл мизинцем сначала по крылу носа, потом по скуле.

- Там ещё немножко было, - пробормотал я и опустил руку.

- Спасибо, - как-то довольно тихо ответил Федя. – Игорь…

- Да?

- Я хотел, - начал было парень и замолчал всего на пару мгновений. – Понимаешь, я как-то…

В эту секунду снова зазвонил мой мобильный. Я не сводя глаз с Феди, вытащил телефон из кармана и гаркнул: «Не сейчас, Вася!»

- Опять не сейчас? – раздался обиженный голосок Нины. – Я снова не вовремя? Вот ты вредина, Игорёчек!

- Ой, прости, - закатил я глаза и немного скривил ухмылку. – Я думал, это другой. Тебя я всегда рад слышать, но сейчас, и правда, чуточку не вовремя, мне на работу пора, а то меня начальство за жабры подвесит на удочку.

- Ну вот, так всегда, - вздохнула девушка. – Учти, как вернёшься, я с тебя не слезу!

- Ого! Ничего себе угрозы, - хмыкнул я. – Ты тогда тоже учти, милая, я просто так не дамся!

- Вот ты йоулупукки резиновый, - засмеялась Нинка. – Ладно, иди работай, ты мне ещё живым нужен, так что не позволяй там всяким начальничкам засовывать свои крючочки себе под чешую.

- Приму все меры, - пообещал я и отключился. – Так что ты там?

- Я? – пробормотал Федя. – А, ну да! Так вот, - Рыбкин тоже поставил свой стаканчик с остывшим кофе на асфальт и отряхнул свои руки от сахарной пудры. – Игорь, знаешь, я тогда…

Договорить ему опять не дали. На это раз заиграла противная музыка на его мобильном. Он рыкнул, быстренько вытащил свой телефон, глянул на дисплей и отключил его.

- Перебьется, - пояснил он и опять поднял лицо ко мне. – Так вот. Вообще-то, Игорь, я хотел…

В эту секунду перед нами возникла какая-то бабища с двумя объемными сумками и, не замечая, что мы о чём-то разговариваем, ворвалась в наше пространство, зацепив при этом один из стаканчиков у наших ног.

- Ой, звиняюсь, - довольно громко начала она. – Я хотела узнать или доеду я этим автобусом до вокзала, с которого на Харитоновку?

Мы зависли на какое-то время, а я опустил глаза вниз, где тёмной лужицей растекались остатки моего кофе. Мы понятия не имели, чем и куда можно в этом городе добираться, а уж о существовании какой-то таинственной Харитоновки за пределами Южно-Чуйска и вообще не подозревали. Первым отреагировал Федька, он лаконично ответил: «Мы сами не местные».

Но на женщину это не подействовало.

- А на Хапирки? – по-видимому, мы должны были знать такое грандиозное поселение где-то в пригороде, и её совершенно не смущало, что на нашей остановке вообще не было никаких автобусов и ехать до вокзала вообще, в принципе, не на чем.

- Женщина! – с каким-то отчаянием вперемешку с усталостью простонал Федька. - Какой автобус?! Тут вообще ничего не ходит последние пять минут!

- Так я же ж не про сейчас, я погодю, кода придёт! Хочу просто знать или довезёт, когда приедет? – она была непреклонна.

- Вас? Обязательно! Главное, очередь займите! И непременно возле бордюра! – отчеканил Фёдор, поднялся, взял меня за руку и потянул за собой. – Что за народ? С утра пораньше пристают к неповинным людям, а потом удивляются, почему смертность в нашей стране такая высокая.

- Э, погоди! Ты куда меня тянешь? – я довольно быстрыми шагами семенил за Федькой.

- На работу, - буркнул он. – Попытаюсь всё по дороге сказать, а то снова какая-нибудь сволочь перебьёт.

Мы дошли до здания и остановились под вывеской «АкваПроффитТермоГрупп». Рыбкин сначала задрал голову и посмотрел зачем-то на небо, потом глянул на меня, подмигнул и вошёл в высокие двойные двери. Я последовал за ним. Мы быстро пересекли холл и направились к лестнице. Как только мы свернули на площадку, он остановился и дёрнул меня за локоть, отчего я тоже резко затормозил.

- Стой здесь и слушай сюда, - припечатал он.

- Ого! А ничего себе начало, - я искренне улыбнулся и округлил глаза.

- Ещё одно слово из этого отверстия, - Федька указал пальцем на мой рот. - И на нас снизойдёт кара небесная в виде очередного страждущего твоего или моего внимания. Так что – цыц!

Я всё-таки ржанул, но тут же прикрыл свой рот ладонью и кивнул, дав понять, что уловил суть приказа. Было забавно наблюдать за инициативным Рыбкиным, который так радикально решил со мной изъясниться. Я примерно представлял, что от него можно услышать. Сначала последуют пояснения, мол, он не спецом, так само получилось, и дурить меня он вовсе не собирался. А потом будут длинные пояснения, как и почему, возможно – перечень событий в его интерпретации, но я был совершенно далёк оттого, что он мне сказал.

- В общем, я хотел, чтобы ты знал. Я ни о чём не жалею. Но если ты захочешь опять – я не дам.

Какое-то время я тупил. Медленно перебирая услышанное, я пытался сообразить – что это? Он пытается дать заднюю, набить себе цену или просто меня слить? Тогда что означает утренний долбанный романтик на остановке автобуса? Прикол? Пока я зависал, он крутанулся и взбежал по лестничному маршу на следующий этаж. Я, выкрикнув ему вслед «Эй!», тоже побежал по ступенькам. Догнал я его уже на третьем, когда Федина задница скрылась за дверью кабинета. Я постоял минутку в коридоре, отдышался, взъерошил волосы и только тогда зашел в кабинет, где меня встретил бушующий Дудкин.

- Ну, слава яйцам! Я уж думал, ты сменил фамилию, паспортные данные и чухнул за кордон!

- Вася, отвали, - я снял куртку и кинул её на стул в углу.

- Тебя за ядом для тёщи посылать! – не унимался Василий. – Где твоё надёжное место? В куртке или сбоку от яиц?

- Чего? – я не понял, о чём несёт Дудкин, поскольку пялился искоса на Фёдора. - Причём тут яйца?

- Вот ты темнота! Я спрашиваю, в куртке или в джинсах сигареты? Давай, а то уши в трубочку закручиваются.

Я похлопал по карманам джинсов, достал запакованную пачку и протянул её Васе. Тот моментом рванул ленту целлофана, брякнул что-то из разряда «Спасибос» и вылетел в коридор на долгожданный перекур. Я тут же подрулил к Рыбкину и уселся на край его стола.

- И что это было, можно узнать? – я попытался быть очень сдержанным.

- Корреляция показателей при использовании диффузора, - как ни в чём не бывало, ответил он.

- Рыбкин, не беси, - я склонился к нему и одновременно накрыл своей рукой его пальцы, лежащие на мышке, хорошенько их придавив. – Какого ты пялишься в погасший монитор и мелешь всякую чушь? Ты прекрасно понял, что я имел в виду.

И снова, как это уже принято у нас с ним, раздалось треньканье мобильного. Если на улице Федька наотрез отказался разговаривать, то сейчас складывалось впечатление, что он ждал этого звонка, как хозяин блудливого кота - кастрации.

- Да, теперь могу, - ответил он, прижимая трубку мобильного и ненавязчиво улыбаясь неизвестному собеседнику. – Не волнуйся, всё нормально. Да, я в порядке, - он сделал паузу, видимо, слушая, что ему рассказывают. – И как? Ты ездила? Правда? Умница. Да. Хорошо, я ей вечером перезвоню, - меня уже начинало колбасить, но я, не вставая со стола, продолжал сидеть перед Рыбкиным, пялиться на его макушку и слушать какой-то идиотский трёп. – Нет, работа не очень. А вот начальство задалбывает конкретно, - он нагло растянул губы в улыбке и поднял взгляд на меня. – И не говори – деспот!

Я сжал сильнее его руку и тоже ухмыльнулся. Значит, я – деспот? Может, я ещё и тиран? Мелкий засранец явно издевался, причём в глаза мне ничего не говорит, а вот своему «пупсику» он постоянно меня разрисовывает яркими фломастерами. Ну, раз я такой гад, значит, буду поддерживать свой статус.

- Рыбкин! Вёсла тебе в рот! Ты почему не работаешь? Опять секс по телефону? Выгоню нахрен! – я постарался на славу, даже горло немного заболело оттого, что я собственные связки заставил почти басом протрубить. Эффект был достигнут, Федя выпал в осадок и замер на какое-то время. Я воспользовался его замешательством и, выхватив трубку, пробасил в неё: - Простите, майн либе фроинд, но господину Рыбкину не мешало бы хоть иногда арбайтен. Так что – ауфидерзейн. Пишите лучше ему письма, - а уже парню, пялившемуся на меня, как на икону святого баклажана, я добавил: - Вот так-то, майне кляйне.

Как только я нажал отбой и снова вложил мобильник в руку Рыбкину, он рухнул на стол грудью и начал практически беззвучно хохотать, лишь его плечи сотрясались, и до моих ушей доносились немного булькающие звуки. Я был доволен собой и тоже улыбался, хоть и без такой истерики, как у парня.

- А чего у вас тут без меня происходит? – удивился вернувшийся с перекура Дудкин. – И почему вечно, когда мы втроём, то только работаем или пьём, а стоит вас вдвоём оставить, и вы душитесь от смеха!

- Это последствие простуды, - отмахнулся я от Василия и встал со стола.

- Вот вы говнари, - опять беззлобно обозвал нас Дудкин. – Раз не хотите делиться, тогда работать!

- О, ещё один охреневший начальник, - обрадовался Федька. – Прям как в жизни – на одного рАба два прораба. И откуда вы на мою голову берётесь?

- Мы боженькой посланы тебе! – величаво и с нотками загробного голоса начал вещать Вася. – Дабы наставить на путь истинный и даровать тебе весть благую.

- Это какую? – заинтересовался Рыбкин и развалился на своём стуле.

- Что если мы сейчас всё-таки удосужимся хоть как-то вклинить в свой график «обмен опытом», за коим нас сюда послали, - продолжал рассказывать «в образе» Василий. – Если мы соизволим добить график и наваять хоть пару страниц выводов, то уже после обеда, думаю, в районе часов двух, двух с четвертью, мы в составе группы бедных, замученных командировочных, то бишь нас, сможем по тихому слинять в отель и там уже предаваться веселью и разврату вплоть до завтрашнего обеда! – Василий сложил свои руки как в молитве и окинул нас взглядом.

- Ясно, - коротко ответил Федька.

- Мать вашу ёб! – как-то внезапно взвился Дудкин. Он опустил свои простёртые к лампам дневного света на потолке руки, хлопнул ладонями по своим ляжкам, а потом упер кулаки в бока. - Бесит, когда рассказываешь, распинаешься, из трусов выскакиваешь, чтобы пояснить и покрасивше преподнести, а тебе отвечают "ясно". Федя, бля! Ещё бы тебе непонятно было, я же, сука, по-русски говорю!

- Ша, Васенька, успокойся, - я тут же подошел к Дудкину и обнял его за плечи одной рукой. – Мы всё поняли, просто не успели возрадоваться. Правда, Федь? - Рыбкин мотнул головой, и я тут же продолжил: - Мы просто боялись, чтобы не напугать тебя своими возгласами, - и, уже повернувшись к Федьке, я скомандовал: - Айда, качай его!

Мы как пьяные акробаты тут же ломанулись к Василию и начали его дёргать, пытаясь подхватить под руки или под ноги, словно, и правда, собирались его поднять на руки для радостного подкидывания. В то же время мы улюлюкали, выкрикивали хвалу Ваське и, всячески дурачась, дёргали уже смеющегося парня.

- Ну всё, всё! Хорош, черти! – отмахивался от нас Дудкин, весело похрюкивая от смеха.

Мы ещё какое-то время подурачились и затихли, потому что на наше веселье в кабинет заглянула хорошенькая блондинистая головка сотрудницы, которая попросила нас очень вежливо и с очаровательной улыбкой, чтобы мы не включали так громко радио. Мы торжественно пообещали, что больше не посмеем так опрометчиво поступать и оставлять ручку громкости на максимуме. Когда мы снова остались втроём в комнате, мы всё же ещё минут пять тихонько поржали с парнями, потом Василий нам пояснил, что, пока мы медленно и не очень уверенно добирались через п… Пензу до работы, он, не покладая рук, трудился на общее благо. А выражалось это в том, что пока мы с Рыбкиным отсутствовали, Вася своими золотыми руками помог местным самаритянкам настроить запрограммированный на прохладный обдув кондиционер. Когда же бухгалтерия наполнилась тёплым воздухом, и девушки радостно скинули с себя тёплые кофты, они сначала напоили Василия кофе, потом пожаловались на сердобольного Глеба Львовича, который в силу родственных связей с директором был полностью лишён человеческого сострадания к сотрудникам и в целях экономии электроэнергии запрещал пользоваться дополнительными приборами обогрева, а отопление включал лишь после заморозков на грунте. После понимающих поддакиваний Василия и обещания помогать во всём, что может потребоваться милым дамам вплоть до нашего отъезда, девушки сообщили по секрету, что сегодня у их директора день рождения, и всё руководство сразу же после обеда отправляется на торжественное празднование, которое продолжится в заказанном банкетном зале местного ресторана и ввиду округлости даты юбиляра закончится далеко за полночь. Именно поэтому сегодня можно было неприметным командировочным скромно смотаться с работы и появиться лишь завтра к обеду.

- Так что целуйте эти руки! – закончил Василий и протянул нам с Рыбкиным свои оглобли.

- А ничего не треснет, Вася? - поинтересовался я. - Мы ж не знаем, куда ты ещё их мог совать, – и мы с Федькой опять довольно громко заржали.

- Ах так? Тогда целуйте эти ноги! Которые носят тело, из которого растут руки, которые умеют делать такое! – выдал Дудкин, и тут уже мы все втроем опять захохотали.

Уже когда мы успокоились и сели работать, я снова начал поглядывать на Рыбкина. Мне ужасно интересно было закончить наш с ним разговор, но в присутствии Дудкина это было нереально. Именно поэтому я поступил так, как делал это ещё школотой: я написал записку «Жду тебя в туалете», встал со стула, прошел вдоль Федькиного стола, незаметно кинул ему клочок бумажки и вышел из кабинета.