Смерть без любви

БЫЛЬ.

В каждом доме на этой стороне улицы обязательно есть гуси.
Это хозяевам почти удобно. Почему "почти"? Да улица только
с одной этой стороной, вместо противоположного ряда домов -
бойкая шоссейная дорога, сразу за которой раскинулся
широкий отлогий, поросший разнотравием берег огромного пруда.

Утром хозяйки провожают гусей на пруд, перед вечером
выходят их встречать, чтобы так же перевести их через дорогу.

Умные гуси, завидев свою хозяйку, сразу подплывают к берегу и
степенно, конечно, в развалочку, идут домой. И так всегда:
чинно, благородно, неспешно...

Марья подошла к пруду, своим протяжным мелодичным голосом
позвала:

- Теее-гааа..  Тееее- гаааа...

От огромного белоснежного скопища на зеркальной глади
отделяется группа, голов 20-25. Гуси выходят на берег,
идут впереди своей хозяйки.

Но один гусак остаётся около воды. Вытянув шею, смотрит
на плавающих сородичей, нетерпеливо переступает с
ноги на ногу и не выдерживает:

- Кааа-гак!   Кааа-гак!!!

Мария видит, что от её группы отделяется молодая бойкая гусыня
и бежит назад, к взывающему гусаку. Она бегает вокруг него,
щипает за крылья, хвост, пытается всем своим телом повернуть
гусака к дороге... умоляюще, со стоном просит:

- га... га.... га...

Он не обращает на неё внимания. По меткам Марья видит,
что это её гуси. Длинной хворостиной она сноровисто
направляет парочку к дороге и домой.

На следующий день повторяется то же самое: не хочет гусак
идти домой, вызывает к себе кого-то из общей стаи.

Так повторилось несколько дней подряд.
И в сарае гусак ведёт себя странно:
заметит, что эта молодая гусыня приближается к нему - шипит
на неё, старается клюнуть, ущипнуть. А она, бедная,
просто извелась вся. Дождётся, как он уснёт, присядет
рядом и смотрит, смотрит с обожанием на него, а как совсем темно
станет, не заворачивает голову под крыло, как все,
а на спину любимому кладёт или под крылышко ему клювик
подсунет и не шевелится до самого утра...

Наступил очередной вечер. Пошла Марья за гусями.
Вызвала, как всегда. Только тот, уже знакомый нам гусак
не вышел со всеми. Гусыня бегает кругами, кричит-надрывается.
Хозяйка изловчилась, поймала её за крыло и притащила
домой, а сама думает: "Ну, куда гусак денется? Посмотрю,
к кому пойдёт, а завтра заберу его".

Вышла опять на берег. Стоит наблюдает. Заметила своего
гулёну, вышел он на берег с гусочкой. Никого к ней не подпускает,
всех гонит, сам важно так выступает рядом. И пошёл
за ней, как на верёвочке, в соседний двор...

Поразилась Марья такому явлению: ты смотри, а?!
Птицы, а какие страсти кипят! Ну, ладно, пусть там
ночует. Завтра пригоню его домой.

Пришла, корм задала гусям. А молодка и не подошла к корытцам,
побежала к калитке, ведущей на улицу, стоит, шею
вытянула, стонет, стонет, с хрипом: то ли просится на
улицу, то ли зовёт... уж и не поймёшь...

Ушла Марья в дом с тяжёлым сердцем. Жалко ей бедную.
Но успокаивает себя: до завтра доживём, а там уж по-нашему будет!

Вышла утром во двор, а молоденькая гусыня так у калитки и осталась,
не дождалась своего ЛЕБЕДЯ... мёртвая лежит...

Заплакала Марья, отнесла бедолагу, в ямке прикопала,
а гусака от соседки не стала брать... пожалела разлучать...